— 72 —
Глава V
БОЛЕЗНИ НЕРВОВ И ГОЛОВНОГО МОЗГА
Несколько лет назад в одной из медицинских газет между сэром Уильямом Уилкоксом, ведущим
английским специалистом по ядам, и сэром Морисом Крэйгом, одним из ведущих специалистов по нервам и
мозгу, развернулся оживленный спор по поводу использования, правомерного или излишнего,
барбитуратов — веронала, аллонала, люминала и т. д. Эксперт по ядам указывал на огромную
опасность этих медикаментов, описывая многочисленные случаи, когда вследствие их использования
наступали сильные расстройства здоровья или смерть, тогда как специалист по нервам упорно
утверждал, что эти лекарства незаменимы в лечении его пациентов.
Все снотворные и болеутоляющие лекарства, известные ортодоксальной медицине, являются ядовитыми.
Они успокаивают, дают сон или убирают боль, хотя в некоторых случаях они не производят нужного
действия. Иногда случается чудесным образом облегчить страдания пациента бесконечно малыми
гомеопатическими дозами, когда не подействовал морфий в больших дозах. Однако конвенциональные
доктора не верят в бесконечно малые дозы и не любят тех проблем, с которыми пришлось бы столкнуться
при их использовании. Они предпочитают сильное лекарство, которое можно давать всем больным без
разбору и которое обеспечит им сон или избавит их от боли путем подавления их нервов и мозга.
9 января 1934 года сэр Уильям выступил с обращением по поводу лекарств из группы барбитуровой
кислоты. Он заявил:
Реальная опасность попасть в зависимость от этих лекарств, которой подвергается
население нашей страны в настоящее время, больше, чем опасность, исходящая
— 73 —
от любой другой группы лекарств. Риск смерти от случайного или намеренного
превышения дозы абсолютно реален. Мне встречалось очень много случаев самоубийства или попыток
самоубийства среди людей, которые долгое время принимали эти лекарства. Часто они принимают слишком
большую дозу из-за того что их сознание настолько спутано, что им уже все равно, что с ними будет,
и надеются на худшее. Чрезвычайно важно, чтобы публика имела доступ к этим лекарствам только по
врачебным рецептам, которые будут оставаться у аптекаря и не будут использоваться повторно без
указаний врача. Врачи должны прописывать эти лекарства с осторожностью и не выписывать в одном
рецепте такое суммарное количество лекарства, которое, принятое за раз, могло бы стать
смертельным.
Сэр Уильям тогда упомянул некоторые из опасных производных барбитуровой кислоты, такие как
веронал, мединал, соронал, диал, квадронокс, гербал люминал, натрий люминал, натрий эвипан,
пропонил, неонал, фанодорин, эвипан, нембутал, ипрал, аллонал, верамон, гарденал, сибальгин,
сомнифен, беатол амитал, перноктон.
Его предупреждения получили трагическое подтверждение всего через несколько дней. В конце января
1934 д-р Уильям Харрис Хьютон из Брайтона, чрезвычайно перспективный врач 34 лет от роду, совершил
самоубийство, после того как его жизнь была разрушена теми самыми лекарствами, против использования
которых предостерегал сэр Уильям. До того как покончить с жизнью, д-р Хьютон написал письмо
коронеру, желая, чтобы оно было опубликовано для блага будущих поколений:
Я совершаю самоубийство, потому что, признаюсь честно, я морфинист. На самом деле
я им был уже с 1930 года, когда после операции на сосцевидном отростке у меня развилась эта
привычка, но с тех пор я испробовал несколько "методов излечения" как под руководством
так называемых специалистов, так и самостоятельно. Все они оказались тщетными.
Именно под руководством одного специалиста я узнал об использовании люминала в качестве лечебного
средства от морфинизма. Я со всей честностью заявляю, что с тех пор у меня не было ни одного
счастливого дня. Из всех лекарств именно это лекарство и ему подобные из группы барбитуратов
следует старательно избегать. Пожалуйста, разъясните это как следует для блага будущих
поколений.
— 74 —
Тысячи несчастных мужчин и женщин ежегодно оказываются доведены до смерти безрассудным и
преступным назначением вызывающих привыкание ядов, которые дают временное облегчение. Есть доктора
и специалисты, которые зарабатывают на жизнь тем, что поставляют несчастным людям этот дурман. Их
нужно исключать из рядов врачей. Среди них есть такие так называемые специалисты, которые
большинство своих больных лечат только люминалом, бромидами, морфием, кокаином и т. д. Эти люди
бесконечно опаснее, чем жалкие содержатели опиумных притонов.
Крупные лекарственные фирмы поставляют медикам большое количество опасных лекарств, которые
схожи в своем пагубном действии, но носят самые разные и очень привлекательные названия. Если
пациентка, которая принимала веронал в течение 6 месяцев, узнает о случае отравления вероналом и
кинется к своему доктору, то ее успокоят и скажут: "Принимайте тогда мединал, который вполне
безопасен". А если она услышит плохие рассказы о мединале, тогда ей рекомендуют лекарство с
менее известным веществом и с соблазнительным названием, как, например, беатол, что подразумевает
блаженство, или сомнифен, который намекает на сон.
Ко мне обращалось множество людей, жизни которых были полностью разрушены вероналом и люминалом,
полученных ими по многоразовым рецептам, позволявшим покупать большие количества этих лекарств.
Многие пациенты, особенно богатые люди, ожидают, что их доктор немедленно освободит их от их
нервозности, бессонницы, боли и т. д. Доктор, лишенный совести, с готовностью пропишет им приятный
яд, вместо того, чтобы сказать им: "Ешьте легкий ужин, совершайте энергичные прогулки перед
сном и лечите вашу нервозность, отказавшись от крепких сигар и коктейлей".
Современные доктора ходят по больным с большим количеством ядов, с помощью которых они могут
сразу же облегчить боль, обеспечить сон, успокоить нервы. Иногда они забывают свои аптечки, или их
у них крадут. Из-за опасности, что какой-нибудь ребенок проглотит часть сладких пилюль и умрет, по
телеграфу передается и в газетах публикуется отчаянный
— 75 —
призыв вернуть утраченное. Такие случаи стали настолько часты, что лорд Тренчард, уполномоченный
лондонской полиции, счел необходимым послать через своего секретаря призыв к Генеральному
медицинскому совету, дисциплинарному органу врачей. 24 марта 1933 года он писал:
Я получил указание проинформировать вас, что внимание уполномоченного было
привлечено к количеству краж и потерь аптечек, содержащих опасные лекарства, сыворотки и бактерии.
Поэтому я должен обратиться к Совету с просьбой рассмотреть возможность привлечь внимание врачей к
этой теме.
У неисчислимого множества людей причиной зависимости от лекарств является легкомыслие, с которым
им были прописаны опиум, морфий, кокаин, героин и другие опасные лекарства. Доктора и специалисты
конвенциональной медицины с готовностью выдают самые опасные отупляющие лекарства своим пациентам с
болезнями нервов и мозга. У них нет средств борьбы с такими болезнями, и они не знают, как лечить
этих несчастных людей. Например, руководства говорят им, что лекарства от эпилепсии — это
бромид и люминал.
Несколько лет назад ко мне обратился бизнесмен из Шеффилда по поводу эпилепсии, которой он
страдал в течение свыше двадцати лет. Целый ряд ведущих докторов и специалистов Шеффилда, а также
несколько специалистов из Лондона прописывали ему либо бромид и люминал, либо люминал и бромид.
Поэтому несчастный малый считал, что этому нет никакой альтернативы. Многие эпилептики кончают свои
дни в сумасшедших домах, куда их приводят бромид и люминал. Я принял этого человека и спросил его:
"Спрашивал ли вас кто-либо из специалистов о вашем питании? — Никто и
никогда". Он рассказал мне, что ложками ел соль, перец и горчицу, потреблял огромные
количества мяса, пил чай "черный как чернила и адски горячий", выкуривал две унции
(около 57 г. — Прим. перев.) крепкого табака в день, а также употреблял неимоверные
количества алкоголя. В течение двадцати лет этого разбитого человека держали на бромиде и люминале,
до тех пор,
— 76 —
пока не сдал его мозг. Он быстро поправился на диетическом и гомеопатическом лечении.
Гомеопаты пользуются опиумом, морфием и многими другими опасными лекарствами, но они используют
их в бесконечно малых количествах, и тогда они вызывают не отупение, а противоположный ему эффект.
Веронал, опиум и подобные лекарства вызывают сонливость, помрачение сознания, кому. Больному с
непреодолимой сонливостью, в ступоре и коме, при диабете, после апоплекcического удара и т. д.
опытный гомеопат даст веронал, опиум, морфий миллионными или биллионными долями грана вместо
инъекций стрихнина, камфары или какого-либо другого сильного стимулятора.
Гомеопат не носит с собой аптечку, полную ядов. Некоторые доктора-гомеопаты не носят с собой
шприцев для подкожных инъекций. Мой старый друг д-р Джон Г. Кларк вообще не имел шприца. Одна из
моих пациенток, г-жа Н. А., которой сделали операцию по поводу рака кишечника, умирала. Многие годы
ей помогали жить без болей, но она была очень беспокойна. Ее семья желала, чтобы ее осмотрел
доктор. Послали за д-ром Кларком. Бедная женщина вертелась в постели в спутанном сознании и
бормотала, что она не может найти своих ног.
Доктор ортодоксальной медицины сделал бы ей укол морфия. Ее симптомы явно указывали на лекарство Baptisia. В "Карманном руководстве" Берике в главе "Вaptisia" мы читаем: "Сознание спутанное, делюзия разделенной
личности, думает, что он сломался или он двойной, мечется по постели, пытаясь собрать вместе части
тела; бред, мысли блуждают, бормочет". У д-ра Кларка с собой была карманная аптечка со
150 лекарствами. В нем была и Baptisia. Он взял из несколько пилюль, растворил их в воде
и влил немного женщине в рот. Через некоторое время я видел дочь этой дамы, которая сказала мне: "Д-р Кларк, по-видимому, дал моей матери сильнодействующее снотворное. Она уснула и умерла
спокойно".
У гомеопатов много лекарств от бессонницы. В "Репертории гомеопатической Материи
медики" Кента для инсомнии перечислены 230 лекарств. На первый взгляд,
— 77 —
выбрать что-то из 230 лекарств невозможно. Но это довольно легко, если гомеопат помнит, что он
должен работать с самыми важными симптомами. Летом 1933 года ко мне в отчаянии пришла богатая дама.
Она принимала веронал во все увеличивающихся дозах уже несколько лет, и это лекарство больше не
действовало. Тщательный расспрос выявил, что ее бессонница была вызвана излишней активностью мозга
ночью. Любой новичок знает, что крепкий кофе вызывает как раз такой тип бессонницы. Я послал ей
несколько сахарных пилюль, смоченных обыкновенным кофе, дозами по тысячной доле грана. Через неделю
после этого она написала, что перестала принимать лекарство. Ей стало страшно. Это лекарство было
гораздо сильнее веронала. Она уже много лет не спала так хорошо. Я сказал ей, что она могла бы
спокойно принимать это лекарство центнерами.
В течение нескольких лет я лечил замечательную женщину, некую г-жу Б., после того как
конвенциональная медицина и хирургия не помогли ей. Она была очень благодарна и иногда рассказывала
мне о своей лучшей подруге, некоей г-же Г. Дж., у которой были проблемы с нервами. Я предлагал ей
привести свою подругу ко мне, но она всегда отказывалась. Ее лечили ведущие специалисты по нервам с
Харли-стрит, а когда ее подруга взяла ее с собой в континентальную Европу, там ее лечили ведущие
иностранные специалисты, денег на которых не жалели.
29 июня 1931 г. г-жа Б. пришла ко мне по поводу своего здоровья. Когда наш разговор подходил к
концу, я спросил: "А как ваша подруга г-жа Г. Дж.?" Со слезами в голосе г-жа Б. ответила:
"Это ужасно, ужасно. Ей очень быстро стало гораздо хуже. Я старалась оставить ее у себя дома,
но тщетно. Мне пришлось сдать ее в частное заведение для умалишенных. Теперь я жалею, что не
привела ее к вам много лет назад". Я ответил: "Может быть, есть еще какая-то надежда.
Возможно, я смог бы назначить ей что-нибудь по ее симптомам". Я задал даме несколько вопросов
и оказалось, что у г-жи Г. Дж., которой было 62 года, после климакса помутился рассудок, что ее
состояние было гораздо хуже после сна, что она была очень
— 78 —
болтлива, что у нее была сильная пульсация в артериях и она не могла выносить никакого давления
вокруг шеи и живота. Эти несколько симптомов указывали совершенно ясно на Lachesis, яд
змеи сурукуку из Южной Америки, очень известного лекарства при климаксе. Ни один гомеопат не
прописал бы ей ничего иного. Далее я обнаружил, что г-жа Г. Дж. не потела. Этот симптом наводил на
мысль о Sulphur. Я решил использовать Lachesis и Sulphur в высоких
потенциях вперемежку.
Я спросил: "Вы можете дать вашей подруге лекарства?" — "Это совершенно
невозможно. В комнате всегда по крайней мере одна медсестра". — "А можете ли вы
посещать это заведение во время чаепития?" — "Да, могу". — "Очень
хорошо. Ходите туда во время чаепития два раза в неделю, например, в среду и субботу. Я дам вам две
коробочки, по 12 пилюль в каждой. На одной коробочке будет написано 'среда', на другой
— 'суббота'. Держите между большим и каким-то другим пальцем по 3 пилюли, смоченные
лекарством, и когда наливают чай для вашей подруги, спросите у медсестры или медсестер: 'Это
шумит дождь или моя машина?', и пока они смотрят в окно, бросьте пилюли в чашку вашей подруги,
где они тут же растворятся". Я предупредил ее, что если Lachesis окажется правильным
лекарством, то ее подруге сначала может стать намного хуже, но что ей не нужно волноваться, так как
это очень хороший знак.
Для того чтобы предотвратить какие-либо ошибки, я тут же продиктовал следующее письмо:
Дорогая Г-жа Б.
Вы сообщили мне, что Ваша подруга очень разговорчива, ей хуже после сна, она мало потеет, не может
переносить давления вокруг горла и живота, и что все ее проблемы начались после того как у нее
наступил климакс. Я даю Вам для нее две коробочки, помеченные Lachesis 30 (среда) и Sulphur 30 (суббота).
Давайте ей каждую среду по три пилюли из одной коробочки и каждую субботу по три пилюли из другой
коробочки, и с пристальным вниманием наблюдайте за действием этих двух лекарств. Значительное
ухудшение после первой дозы Lachesis 30 будет весьма многообещающим признаком. Лекарства
можно
— 79 —
принимать, растворив их в воде или любом другом напитке. Как я Вам сказал, вполне
вероятно, что мы сможем вылечить ее, и что довольно скоро она сможет покинуть это заведение.
2 июля г-жа Б. написала мне:
Г-жа Г. Дж. получила первую дозу Lachesis. В результате примерно через
час после этого она пришла в возбуждение, однако через полтора-два часа она успокоилась и весь
последующий день была тиха, но ее сознание было спутано.
Каждый опытный гомеопат знает, что ухудшение в самом начале лечения, особенно после того как
было дано лекарство в высоком разведении, это очень хорошо. 30 июля г-жа Б. обрадовала меня
следующим письмом:
Я сама даю лекарства г-же Г. Дж. Я кладу их ей в чай. Должна сказать Вам, что в
течение недели у нее было постепенное улучшение. Она еще не совсем в ясном сознании, но уже гораздо
яснее, чем была раньше. Знаю, что Вы будете так же рады это услышать, как я Вам об этом сообщить.
Ночи у нее были гораздо лучше, она спала все время с 23 до 6 или 7 часов.
4 августа г-жа Б. к моей радости написала:
Я знаю, что Вы будете рады узнать, что г-жа Г. Дж. поправилась и чувствует себя
на удивление хорошо. В субботу я забираю ее к себе домой.
9 августа г-жа Б. писала:
— 80 —
Г-жа Г. Дж. сейчас у меня дома. Она отлично себя чувствует. Я сказала ей, что
последние пять недель она принимала Ваши лекарства.
Ведущие английские специалисты по нервным болезням и различные знаменитости с континента
совершенно не смогли помочь подруге г-жи Б. за несколько лет так называемого лечения, в ходе
которого несчастной женщине не давали ничего, кроме отупляющих лекарств, что, естественно, ухудшило
ее состояние. Они применили все научные методы диагностики, известные в медицине, неоднократно
обследовав пациентку. За пять недель, используя гомеопатию и ни разу пациентку не увидев, я смог
достичь успеха там, где они потерпели неудачу.
Г-жа Б. привела ко мне свою подругу, и та показалась мне совершенно разумной и нормальной, но ее
физическое состояние было очень плохим. Ее почки работали плохо из-за того что ее в течение ряда
лет постоянно пичкали стимуляторами. Однако ни один из выдающихся специалистов не подумал, что
имеет смысл прописать ей неразогревающую диету, которая была ей нужна, особенно с точки зрения
состояния ее почек. Ей давали опиум и сильные слабительные, но бедной женщине позволяли есть и пить
все по желанию, что вредило ей. Вполне естественно, что она страдала от артериосклероза. У нее
часто бывали сильные приступы с пульсацией артерий, особенно в голове. У нее была сильная
бессонница, и от нее ей давали обычные яды, такие как веронал. Поскольку ее бессонница происходила
от чрезмерной активности мозга, я послал ей Coffea 3Х, а от приступов с пульсацией артерий
— Belladonna 1Х. 13 августа ее подруга писала:
Нет необходимости давать г-же Г. Дж. лекарство от бессонницы, так как у нее нет
никаких проблем по ночам. Вчера после обеда у нее был приступ пульсации в голове, шее и животе. Я
сразу дала ей три пилюли Belladonna от этого, повторив дозу через четверть часа, а третью
дозу дала через час. После этого у нее все вернулось к норме, и уже не нужно было давать ей
дополнительные дозы. Я уверена, что Вы будете очень довольны результатом Вашего лечения, так как
это первый раз, когда такой приступ удалось облегчить. Обычно такие приступы длились несколько
дней, а иногда растягивались на недели.
До того как она попала на мое попечение, бедной женщине давали самые мощные лекарства в
максимальных дозах, которые не помогали, тогда как малые дозы гомеопатии помогли ей сразу же.
Однако великие светила медицины, которые ничего не знают о гомеопатическом лечении, с презрением
относятся к новой науке о лечении. 27 августа г-жа Б. писала мне, что ее подруга страдала от
бессонницы, и что вместо того чтобы давать ей морфий или веронал, она попробовала Coffea:
— 81 —
Мне кажется, что Coffea 3Х отлично подходит г-же Г. Дж. Примерно пять
дней назад она почувствовала, что не может заснуть, так что я дала ей дозу лекарства, и оно
прекрасно сработало. Я снова давала ей это лекарство, и мне требуется еще.
17 апреля 1931 года одна моя пациентка привела ко мне своего лучшего друга г-на А. Дж. А.,
молодого человека 24 лет, который уже несколько месяцев был в подавленном состоянии и думал о
самоубийстве. Молодой человек смотрел на меня дикими глазами, чувствовал полный упадок сил, не мог
говорить. Мне пришлось дать ему стакан крепкого вина, чтобы он смог отвечать на вопросы.
Проблемы начались пять или шесть месяцев назад, на Рождество 1930 года. Он был очень
раздражителен, упал в обморок в конце января 1931 года, а когда пришел в себя, ему было очень
плохо, и он много и сбивчиво что-то говорил. Он пошел к доктору, ему посоветовали отправиться на
отдых, а в феврале заметили, что он ходит как будто в трансе, с диким видом, что-то бормоча. Ему
дали несколько обычных успокаивающих лекарств, но они не подействовали. Я выяснил, что за некоторое
время до первого приступа он получил очень сильный удар по носу, который искривил носовую
перегородку и навсегда обезобразил его. Когда г-ну А. Дж. А. было четыре с половиной года, у него
был ревматизм, после чего последовало заболевание сердца, и он регулярно посещал больницу в течение
восьми лет. Ему не разрешали принимать участия в играх, он боялся физической активности,
беспокоился о своем сердце. В последнее время он с большой сосредоточенностью занимался учебой.
Молодой человек выглядел слабым и больным, носил душащий его воротничок, который мешал
кровоснабжению мозга, имел обыкновение употреблять фантастические количества соли. Он питался
совершенно неправильно. Я назначил ему диету, богатую молоком, яйцами, сыром, овощами, хлебом из
непросеянной муки и, поскольку я счел его состояние во многом результатом отравления солью, я дал
ему Natrum muriaticum 30 вперемежку с Anacardium 3Х. Anacardium —
замечательное лекарство для тех, кто жалуется на слабую память и недостаток
— 82 —
смелости. Кроме того, это лекарство представляет ценность для тех, кто жалуется на несварение,
облегчающееся во время еды.
23 апреля он писал: "Моя память стала явно лучше, но мне все еще трудно сосредоточиться
и иногда мой мозг приходит в замешательство. Я страдаю от головокружений. Я набрал один фунт
веса (примерно 450 г. — Прим. перев.)". Его следующее письмо было
датировано 1 мая: "Я рад сообщить, что настроение у меня стало значительно лучше, и я
постепенно возвращаюсь к работе. Я начинаю чувствовать оптимизм". В письме от 8 мая
сообщалось: "Я все больше и больше втягиваюсь в работу". 12 мая: "Я
очень рад сказать Вам, что те сильнейшие головные боли прошли. Мне кажется, что они могут быть
связаны с моим забитым носом, потому что они почти совсем не появляются тогда, когда мой нос в
порядке. Когда моя ноздря забивается, я становлюсь вялым и подавленным".
Травма носа в результате сильного удара, вероятно, оказала какое-то влияние на одну из полостей
носа, которая, похоже, наполнилась гноем, и это определенным образом повлияло на мозг. Я дал ему Arnica 3X от старой травмы и Kali iodatum 2Х от его забитого носа. 18 мая он
пришел ко мне, и я был удивлен тем, как он выглядит. Я написал ему:
Вы выглядите на удивление хорошо, Ваше состояние улучшилось гораздо более, чем я
ожидал увидеть, основываясь на ваших письмах. Вы выглядите совершенно другим человеком. Вместо того
беспокойного человека, очень больного, с дикими глазами, бледным лицом и бледными губами, у Вас
сегодня были ясные глаза, красные губы, румяное лицо, Вы выглядели спокойным и здоровым, Ваша
память и способность концентрироваться стали гораздо лучше, а Ваши физические проблемы полностью
исчезли.
Тогда я дал ему Sulphur 30, который он должен был принимать по одной дозе раз в неделю,
и велел ему продолжать Anacardium и Kali iodatum.
Поскольку у него быстро менялось настроение, я дал ему Pulsatilla 3. 29 июня он писал: "Мои головные боли почти незаметны, а мое настроение было почти что ровным". Поскольку Pulsatilla особенно подходила ему, я продержал его на этом лекарстве
— 83 —
довольно долго. 20 июля он писал: "Я очень хорошо сознаю, сколь многим я Вам обязан и
как благодарен. Сейчас я чувствую себя совсем как раньше. Головные боли полностью прошли, равно как
и проблемы с носом, у меня никогда не бывает несварения, я хорошо сплю". Я давал
вперемежку Pulsatilla и Anacardium, а затем дал ему Ferrum phosphoricum в качестве тоника и Hydrastis, чтобы помочь набрать вес.
21 декабря он попрощался со мной со словами: "Я чувствую себя очень хорошо. Боюсь, что
я еще не достиг уровня красноречия Цицерона и любые слова благодарности, которые я в состоянии
произнести, будут звучать слабо, но я хотел бы все же сказать о том, как я благодарен Вам за все,
что Вы сделали для того чтобы помочь мне решить все проблемы, и за все Ваше сочувствие и
поддержку". Конвенциональное лечение ничего не дало молодому человеку. Ему постепенно
становилось хуже, и опасения его лучшей подруги, что он может покончить с собой, могли сбыться.
23 декабря 1933 г. я осматривал г-жу П., даму примерно 40 лет, одну из трех детей в своей семье.
У двоих других дела шли прекрасно, а она всегда была в скверном состоянии. Она постоянно ходила по
докторам, и бóльшая часть из них относилась к ней как к невротику. Когда я спросил ее:
"А не получили ли вы травму при рождении?", она показала мне глубокие впадины с обеих
сторон черепа на волосистой части головы, которые образовались при ее рождении и так никогда и не
прошли. Когда встречаешь много таких людей, то приходишь к выводу, что большей части докторов
нельзя дозволять иметь ни щипцов, ни шприцев для подкожных инъекций. Обоими этими инструментами
злоупотребляют с одинаковой беспечностью. Несть числа случаям, когда мать и ребенок оказываются на
всю жизнь травмированы доктором, который спешил или просто был неловок. Не так давно ко мне
приходила дама, которая спрашивала, нельзя ли что-либо сделать для ее дочери, которой уже 35 лет и
которая страдала такими ужасными эпилептическими припадками, что не могла выйти из дома. Похоже,
что 35 лет назад, когда девочка родилась, доктор так грубо обращался со щипцами, что сильно
травмировал мать, а родившийся ребенок являл собой
— 84 —
массу черных синяков и имел вмятину на черепе. Эпилептические припадки начались сразу после
родов и с тех пор не прекращались. Г-жа П. быстро поправилась от моего лечения.
12 сентября 1927 года г-жа Б. У. написала мне из Бери в Ланкашире:
Поможете ли Вы мне вернуть здоровье? Я так больна, что уже не думаю, что в этом
мире может быть счастье. Я плохо себя чувствую уже многие годы, со мной случалось то одно, то
другое. Мои нервы уже долго находятся в ужасном состоянии. У меня были такие страшные головные
боли, что я не могла выходить из дома как другие люди, и с начала этого года у меня были такие
чудовищные приступы депрессии и изнеможения, что в конце концов я осталась совсем без сил. Все это
время меня лечили специалисты и мой доктор, который буквально залечил меня до смерти своими
лекарствами, так что когда я лежала в постели, я решила, что это все неправильно и что теперь я
больше никогда не приму ни одного лекарства, к ужасу моего доктора.
Я прочитала Вашу книгу "Хорошее здоровье и счастье" и спросила его, что он думает о ней и
о вопросах питания, так как Вы в своей книге говорите, что большинство болезней происходит из-за
неправильного образа жизни. Он ответил: "Это все чепуха". Мое нервное истощение ужасно,
от него трудно оправиться. Оно так повлияло на мои глаза и мою голову, что я не могла читать и пяти
минут, и с трудом выдерживаю, когда кто-то говорит со мной. Уже многие годы у меня не было
нормальных испражнений. Один специалист сказал, что у меня раздраженная толстая кишка. Извините
меня за такое длинное письмо.
Я попросил ее прислать мне дополнительную информацию и свою фотографию. Тогда она сообщила мне,
что ее кровообращение было в очень плохом состоянии, что она совсем не потела, что у нее были
плохие сны по ночам и что специалист по нервам сообщил ей, что у нее были шумы в сердце, что,
конечно же, обеспокоило ее. Она была владелицей крупного бизнеса в сфере моды, и ей пришлось
бросить его из-за болезни, она чувствовала себя слишком нервной, чтобы выходить из дома, играть в
теннис и т. д.
Так как по ее фотографиям у меня создалось впечатление, что у нее недостаточно работала
щитовидная железа, я послал ей для начала немного Thyroidinum 2X, чтобы она принимала это
вместе с пищей, и письмо со всей поддержкой, на какую был способен. 14 октября она написала:
— 85 —
У меня была ужасная головная боль, но в целом я чувствую себя гораздо лучше. Я не
помню, чтобы у меня когда-либо так проходила головная боль. Цвет лица у меня стал светлее, чем
раньше, нет проблем с испражнениями, у меня очень хорошее настроение и я теперь совсем не впадаю в
депрессию. Раньше я часто ездила в Лондон одна по делам. Как вы думаете, смогу ли я снова это
делать?
Она жаловалась и на головные боли, и на бессонницу. Тогда я прописал ей одно из самых лучших
лекарств от бессонницы, которое я знаю, и при этом одно из самых дешевых — энергичная
прогулка шагом или бегом перед сном. Было очень трудно заставить ее выполнить это предписание, но
мне это удалось, и 26 ноября она писала: "Я очень рада сообщить Вам, как хорошо я провела
эту неделю и насколько мне стало лучше. У меня даже не было сильной головной боли, а несколько
последних ночей я спала примерно 6 часов каждую ночь и просыпалась всего один раз. Так что мне
становится гораздо лучше". 28 января 1928 года она писала: "Я становлюсь сильнее
каждый день. Я чувствую, что мне хочется смеяться весь день. Я начинаю чувствовать, что, в конце
концов, в нашем мире хорошо жить".
Довольно долго от нее приходили письма, написанные дрожащим, неровным почерком и неровными
строчками, что часто бывает у больных, страдающих от нервов. Постепенно это стало улучшаться. 7 мая
1928 года я писал ей: "Твердый, ясный почерк, ровные строчки и стиль Вашего письма от 5-го
числа говорят о том, что Вам стало гораздо лучше". Она начала ходить на танцы, принимала
участие в оперных представлениях и т. д., играла в теннис, стала нормальной. 24 мая она писала:
Моя душа наполнена радостью. Сегодня я играла в теннис. Прошло два года с тех пор
как я играла последний раз. Я не могла осознать, что это я сама стою на корте. Знаете, эти вещи все
еще выглядят совсем нереальными, и мне кажется, что я могу проснуться и понять, что все это было во
сне. Такие у меня были ощущения. Забавно, что я играла с одним из докторов, который лечил меня во
время моей долгой болезни, и он сказал: "Вы знаете, это замечательно, что вы так поправились
после того, как были настолько больны. Я не думал, что вы будете когда-то
— 86 —
снова играть в теннис. Что вы для этого сделали?" Я ответила: "Это все
то замечательное лечение, которое вы и д-р Г. мне назначили: весь этот бромид и большое количество
недоваренного мяса и птицы". Он очень честно сказал: "Нет, я не думаю, что это то, что
вам помогло, но почему вы не хотите мне сказать?" Я ответила: "Ну, может быть,
когда-нибудь я вам и расскажу". Я подумала, что эта встреча очень забавна, но лечение, которое
они мне назначали, совсем не было забавным. В любом случае, г-н Баркер, я быстро забываю
прошлое.
26 сентября она написала мне еще одно восхитительное письмо:
Мне показалось, что я обязательно должна написать Вам сегодня, что бы ни
случилось, потому что это что-то вроде дня рождения. Прошел ровно год с того дня, как я начала с
Вашей помощью перестраивать свою конституцию. Я чувствую себя совершенно другим человеком по
сравнению с тем, каким я была год назад, и на следующий год в это же время я надеюсь быть совсем
сильной и крепкой. Сейчас я чувствую себя очень хорошо и выгляжу так же. Почти каждый день
кто-нибудь говорит мне, насколько лучше я стала выглядеть. У меня сейчас такое ощущение хорошего
самочувствия, какого у меня никогда раньше не было, и я чувствую, что очень скоро я стану сильнее
чем когда-либо в жизни. Мне очень хочется, чтобы Вы увидели, что Вы для меня сделали.
Я рад упомянуть, что г-жа Б. В. полностью поправилась, вероятно, не столько благодаря моему
лечению, сколько благодаря тому что ее больше не накачивали ежедневными дозами бромида и других
отупляющих ядов, и не "укрепляли" ядовитыми дозами мышьяка, стрихнина и других так
называемых тоников.
Одна моя пациентка часто говорила мне, что ее овдовевшая сестра была в заведении для психических
больных, и просила меня взять ее на попечение. 8 февраля 1933 меня посетила г-жа М. В. из Ковентри.
Несчастная была в состоянии сильного страха. Ее дочь с большим трудом затащила ее ко мне в дом, и
вот она была у меня, словно дикое животное, за которым охотятся и которое хочет убежать. Это был
типичный случай меланхолии и общего упадка сил. Перед своими указаниям я так обобщил в письме ее
состояние:
— 87 —
Вам 66 лет и Вы пришли ко мне с жалобами на глубокую депрессию и меланхолию,
общую слабость и тугоподвижность ног, от которой Вы получаете лечение для артрита, и Вы жалуетесь,
что Ваш мозг отказывается работать. Вы постоянно без всякого основания упрекаете себя, но Вы вели
жизнь, полную непрестанных трудов.
Вы выглядите так, словно Вы в плохом физическом состоянии, у Вас желтоватый цвет лица, Вы хорошо
спите, лучше всего чувствуете себя ночью, плохо чувствуете себя весь день, особенно тогда, когда Вы
просыпаетесь, два года назад и десять лет назад у Вас были очень сильные нервные срывы. Вас всегда
сильно беспокоил ревматизм, Вам всегда холодно, Вы лучше чувствуете себя в тепле, жалуетесь на
пульсацию на макушке головы, у Вас регулярный стул, моча сильно пахнет и темного цвета, у Вас
стучат зубы, сильная жажда, и у меня такое впечатление, что все Ваши проблемы связаны с климаксом.
У Вас очень неподходящее питание, Вы едите все, что попадет под руку, пьете много чая, и у Вас есть
ощущение шара, поднимающегося из желудка.
Ей давали бромид и мединал для отупления нервов и мозга. Я категорически запретил эти опасные
яды. Кроме этого, ей больше ничего не давали.
Так как ее проблемы начались после климакса, я дал ей Lachesis 30, бесценное лекарство
для климактерических проблем, по одной дозе, которую нужно было принимать по субботам, Sulphur 30 для очищения организма по одной дозе, которую нужно было принимать по средам, и Ignatia 30, помеченную "Нервы, глубокие вздохи", дозы которой нужно было
принимать тогда, когда она чувствовала себя очень нервной или много вздыхала. Больным с поражением
нервов и мозга лучше всего давать лекарства в высоких потенциях и нечастыми дозами.
Я отрегулировал ее питание. Мясо, рыба, птица, крепкий чай, кофе, сахар в избытке, пища в
пакетах и консервах, джем из магазина и другая искусственная пища были запрещены. Ей нужно было
жить на каше из отрубей, обильном количестве овощей и фруктов, молоке, яйцах, хлебе из непросеянной
муки с маслом, темном изюме и арахисе с кожурой.
16 февраля ее дочь писала: "Мать постоянно жалуется на сильные пульсации в голове и
эпигастрии, но она
— 88 —
не так много плачет, ее кишечник работает хорошо и она только что сказала мне: 'Мне
кажется, что мне немного лучше'". Я послал ей Belladonna 30, помеченную
"пульсирование в голове и желудке, принимать по надобности".
Гомеопат должен менять свои лекарства, когда меняются симптомы. Он не может сидеть в бездействии
после того как прописал бромид и мединал, чтобы повергнуть пациента в постоянное оцепенение. 23
февраля к моему удивлению мне написала сама г-жа М. В.: "Эти пилюли, которые Вы послали
мне от пульсаций в голове и животе, кажется, облегчили и то, и другое. Я не чувствую себя настолько
подавленной, но чувствую себя очень раздражительной и не могу сидеть спокойно. Мой мозг кажется мне
слишком активным". Новые симптомы требовали новых лекарств, и я послал ей немного Arsenicum 30, помеченного "беспокойство", и Coffea 30 для
"чрезмерной активности мозга, повышенной чувствительности органов чувств". 2 марта она
сообщила мне, что больше всего ей помог Sulphur 30. Нечего и говорить, что она не знала,
что принимает. 9 марта мне сообщили, что она все еще много плакала. Так как она была очень
эмоциональной, я послал ей Pulsatilla 3, принимать по дозе три раза в день, что помогло
ей.
14 марта, через пять недель после начала лечения, она посетила меня со своей дочерью. Ей стало
гораздо лучше. Я написал ей:
Я чрезвычайно доволен тем, как Вы выглядите. Вы выглядите на много лет моложе,
Ваша глаза яснее, губы краснее, лицо светлее, у волос более блестящий цвет, Вы не плачете,
научились смеяться, у Вас не дикое, а нормальное выражение лица, и вообще Вам гораздо лучше в
целом, и я уверен, что вскоре Вам станет еще лучше. У меня нет причин для недовольства Вами.
Она была очень довольна этим письмом, и если я не сильно ошибаюсь, много раз перечитывала его.
Такое письмо — это бесценное лекарство для людей с больными нервами. Часто такие пациенты
перечитывают мои письма каждый день, и эти письма — лучшее укрепляющее средство для них.
Когда она была в моем доме, она сообщила мне о своих новых жалобах. Она больше
— 89 —
не могла сконцентрироваться, ее память развалилась на кусочки, она чувствовала себя совершенно
измотанной физически и психически. Я тут же дал ей дозу Lachesis 10000-й потенции и две
коробки с пилюлями, в одной из которых был Anacardium 3Х, помеченные “концентрация и
память”, а в другой — Arnica 3Х (измождение, физическое и психическое),
которые она должна была принимать вперемежку. Кроме того, я сказал ее дочери, чтобы она делала
матери массаж, особенно ног, с оливковым маслом, так как она могла пройти только несколько ярдов (1
ярд — 91,44 см. — Прим. перев.) и совершенно не могла идти под малейшим
уклоном вверх. Позже она сказала мне, что доза Lachesis 10000 "усилила головную
боль". Это было подтверждением того, что ее симптомы, связанные с головой, были по большей
части вызваны климаксом и что Lachesis был для нее подходящим лекарством. У нее появились
новые симптомы, которые требовали новых лекарств. Я дал ей Helonias 1Х от болей в спине и
усталости, которые по всей видимости были вызваны состоянием ее матки, и Phosphorus 3 от
спутанности сознания при пробуждении по утрам.
28 июня ее дочь писала мне:
Я определенно вижу улучшение в состоянии моей матери. Она не кричит, как раньше,
и не бывает истерична. Она больше разговаривает и может опять общаться со своими друзьями, не
впадая в депрессию. Сейчас она твердо решила поправиться, встает рано и начинает заниматься
работой. Она говорит, что часто чувствует облегчение, когда немного поест.
"Облегчение от еды" — это ключевой симптом Anacardium. Поэтому я послал
ей немного Anacardium 3Х. 7 ноября она еще раз посетила меня в Лондоне и показалась мне
практически нормальной психически и очень сильно поправившейся физически. Я написал ей: "Я
был поражен и восхищен Вашим внешним видом, и улучшение Вашего состояния тем более замечательно,
что Вы уже много месяцев не принимали никаких лекарств".
 НЕКОТОРЫЕ ПОКАЗАТЕЛЬНЫЕ СЛУЧАИ  ОГЛАВЛЕНИЕ НЕКОТОРЫЕ ИЗ МОИХ НЕУДАЧ 
|
