Хилари Батлер (Новая Зеландия)

Хилари Батлер, ноцебо в медицине

Просто верьте нам



Перевод Зои Дымент (Минск)

Оригинал здесь

14 июля 2013 г.

IV. КАРТОЧКА "ОСВОБОДИТЬСЯ ИЗ ТЮРЬМЫ"


В статье "Беспокойный больной" есть одна удивительная вещь. "Ноцебо" трактуется так, словно это какой-то белый кролик, которого вытащил из шляпы иллюзионист в последние пять лет. Говорится: "Наше понимание этого явления настолько примитивно, особенно в клиническом его применении, что просто необходимы новые исследования".

Это утверждение — совершенная глупость.

Биг Фарма начала совершенствовать "ноцебо", когда полиомиелит из впечатляющей, но одной из самых редких болезней превратился в основу целой отрасли, управляемой организацией под названием "Марш десятицентовиков". Так как заболеваемость полиомиелитом резко возросла в 40-х и начале 50-х годов, "Марш десятицентовиков" искал пути убедить каждого внести пожертвование, и речь шла о каждом центе. Такие малые суммы в итоге вылились в крупное финансирование, достаточное для создания массивной отрасли…

На фонарных столбах, досках объявлений, в витринах магазинов, газетах, снимках — везде, куда ни обрати взор, волонтеры расклеили драматические плакаты с детьми в фиксирующих скобах и детьми на искусственной вентиляции легких, а в кинотеатрах показывали беспредельно жалостливые фильмы о таких детях. Почему?

Информация на самом деле создает атмосферу страха. Люди пожертвовали миллионы и миллионы долларов, потому что те плакаты, та информация вызвали у них страх, что ИХ ребенок может быть следующим. Вы можете использовать термин "принуждение", если хотите, но "ноцебо" является правильным термином. Ноцебо (подача негативной информации) предназначено для создания стресса, страха и беспокойства, которые должны привести к "желаемому результату".

Они знают это.

Мы знаем это.

Вот почему ноцебо используется столь искусно.

О результатах проведения создававшей страх кампании "Марш десятицентовиков" врачи много не говорили, чтобы не выглядеть так глупо. В сущности, они были правы только в ОДНОМ. Если вы имплантируете в мозг человека посредством своих слов СТРАХ, этот СТРАХ может стать самоисполняющимся пророчеством. СТРАХ может превратить иммунную систему в совершенно бесполезную, парализованную испугом, и тот же СТРАХ делает человека восприимчивым к болезни, к которой он НЕ БЫЛ бы восприимчив, не начни бояться ее. Вы должны задаться вопросом, не связано ли увеличение числа больных полиомиелитом отчасти и с повышенным страхом, созданным постоянными страшными визуальными образами, под прессом которых была искажена иммунная система людей.

В Америке произошло еще кое-что, о чем никогда не думали. Внезапно больницы заполнились людьми, прибывающими туда со всеми ФИЗИЧЕСКИМИ СИМПТОМАМИ полиомиелита, но без какого-либо вируса. Позже это назвали "психосоциальной истерией", но это было прямое воздействие имплантированного ноцебо.

В некоторых случаях реакция больниц была резкой. Сначала ошеломленный пациент получал несколько пощечин, а затем ему говорили, чтобы он собрался, взял себя в руки и избавился от своей мнительности.

Да, в "Беспокойном больном" говорится, что "эффект ноцебо может быть вызван просто информацией" и "ноцебо может действовать без осознания". До сих пор ноцебо использовалось для выгоды медицинской системы. Но врачи прямо связаны с созданием ноцебо, для чего используют свои знания и опыт. Как показывает эта статья, страх — автоматический ответ врача по умолчанию, создаваемый его собственным личным страхом и являющийся основой для всего остального, что он говорит и делает. Врачи привязаны к страху. Он окрашивает каждое их решение и все слова, которые они говорят людям. Врачи по большому счету забыли, что такое "нормально".

Пожалуйста, прочитайте эту статью, потому что если вы не понимаете, почему врач привязан к страху и создает страх, вы не поймете, почему они постоянно сеют страх среди вас.

Изображение ноцебо как новой проблемы подобно для медицинской системы карточке "Освободиться из тюрьмы" (имеется в виду игра в "Монополию". — Прим. перев.), так как они столкнулись с большой проблемой… которую не могут контролировать… и отчаянно ищут казалось бы действенного решения, которому доведенные до соответствующего состояния массы поверят и потому примут.

Так что же за проблема? Простая.

Биг Фарма выживает, когда множеству людей требуется множество вакцин и множество лекарств.

Биг Фарма выглядит скверно, когда МНОЖЕСТВО людей страдают от очень неприятных побочных эффектов прививок или лекарств.

Только подумайте о количестве лекарств на рынке, которые вызвали абсолютный хаос. Классический пример — фенотерол, история с которым в Новой Зеландии вряд ли единична. И производители фенотерола боролись с врачами, раскрывшими эту историю, как они боролись против раскрытия правды о виоксе и 101 другом лекарстве, о которых большинство людей никогда не слышали.

Каждая побочная реакция на лекарство ВРЕДИТ продажам и уменьшает доверие пациентов к врачам.

И в этом суть дела. Именно поэтому исследования должны пытаться научно доказать, что проблемы связаны с человеком, а НЕ с лекарствами или вакцинами.

Я рискую повториться… но скажу, что в 1981 году, когда родился наш первый ребенок, ни понятия информированного согласия, ни даже простого согласия практически не существовало. Вам НИКОГДА не говорили ничего плохого ни о каком лекарстве, но вы всегда слышали всевозможные плохие вещи (ноцебо) о любой болезни. Даже в мае 1991 года, когда Министерство здравоохранения опубликовало свою первую брошюру "Принципы информированного согласия и выбор", клиницисты медицинской системы делали все возможное, чтобы остановить ее распространение. Содержание брошюры вызывало у них отвращение.

У меня был гепатит В в те дни, когда уточнения "В" еще не было. Болезнь называли сывороточным гепатитом, и наиболее распространенной его причиной, — и именно так я его и получила — был анализ крови в лабораториях, в которых повторно использовались загрязненные иглы. В те дни "сывороточный гепатит" преграждал вам путь на медицинский факультет или к работе медсестрой на семь лет — факт, который, возможно, спас меня от судьбы худшей, чем смерть!

Особенно пожилые врачи считали нормальным не говорить пациенту, что у него смертельная болезнь, на том основании, что пациенту будет лучше, если он не будет знать, что неизлечимо болен. Было много дискуссий о том, насколько это этично. Еще со времен войны врачи знали СИЛУ НОЦЕБО (что информация может нанести вред) и использовали его по своему усмотрению — или говорили что-то, когда требовалось получить согласие, или скрывали информацию в покровительственной манере.

Еще в 1980-х годах побочные реакции на прививки были громом среди ясного неба, потому что родителям НИКОГДА... НИКОГДА не говорили ничего о том, чтó может сделать прививка. Так что никто не предполагал, что "ноцебо" может вызвать реакцию. Родители всегда чувствовали себя застигнутыми врасплох, преданными, обманутыми и очень-очень сердитыми.

Я полагаю, что одной из причин изменения практики замалчивания всего перед пациентом было то, что слишком многие доктора попались.

Например, матери с последней стадией рака сказали, что у нее был всего лишь гастрит, но семье втихомолку сообщили, что у нее рак, и она не продержится и ночь, и в самом деле она умерла в ту же ночь во сне. А годы спустя, когда дочери был поставлен диагноз гастрита тем же врачом, она была вынуждена обратиться к другому врачу, потому что не могла избавиться от мысли, что, возможно, ее так же обманывают.

Как только вы скрыли правду, вы надолго потеряли доверие.

Именно такого рода ситуации, когда пациенты потеряли доверие к врачам после того, как те скрыли от них информацию или обманули, стали слишком распространенными, чтобы их можно было по-прежнему игнорировать. Врачи поняли, что и то, и другое негативно отражается на их бизнесе, так что... очень постепенно... они признали тот факт, что пациенты на самом деле имеют право знать, что назначено, что делается и к чему все это может привести.

Да, это потенциально обоюдоострый меч.

Название игры СУТЬ ДЕЛА   Оглавление серии статей Х. Батлер ОГЛАВЛЕНИЕ   ОБВИНЕНИЕ ПРОСТАКОВ Обвинение простаков