Д-р Джеймс Комптон Бернетт (Англия)

Комптон Бернетт, причины перехода в гомеопатию

Пятьдесят причин, почему я гомеопат

(1888)

Врач-гомеопат, 1901, № 4–9

ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

НЕВРАЛГИЯ ПРАВОГО ГЛАЗА

Г-н*, человек с положением и средствами, лет около пятидесяти, пришел ко мне 28-го июня 1882 г., чтобы посоветоваться относительно невралгии правого глаза. Начиная с Рождества 1881 г., т. е. около полугода, он страдает почти беспрерывно болью в правом глазу. У него была невралгия в 1866 г. в голове и плечах, и тогда ему было впрыснуто столько морфия в плечи одним шотландским врачом, что он находился при смерти; в течение семи или восьми недель было сомнительно, оправится ли он. На обеих голенях и между пальцами ног у него бурая экзематозная сыпь, зудящая по ночам. Невралгия правого глаза, относительно которой он явился ко мне, бывает несколько хуже ночью. Глаз был освидетельствован и найден нормальным известными окулистами Боуманом (Sir William Bowman) и Купером (White Cooper), которые признали это невралгией.

На мой вопрос, когда ему в последний раз была привита оспа, он, по-видимому, сильно испугался и быстро проговорил: "Я бы не хотел, чтобы мне опять привили оспу. — Почему? — Мне было очень скверно после нее, я даже был очень болен с месяц". И он снова запротестовал против ревакцинации. Оспа была привита ему в 1852 или 1853 году. Мне показалось, что это была вакцинальная невралгия, а потому я назначил тую 30 в редких приемах. Это было 28-го июня 1882 года.

8-го июля. После принятия первого порошка боль была очень незначительна.

Продолжать то же средство.

Излечение оказалось полным и представляет интересное доказательство тому, с какого быстротой наиподобнейшее средство может исцелить невралгию.


ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

БОЛЕЗНЬ НОГТЕЙ

22-го декабря 1882 г. девица лет 26-и обратилась ко мне по поводу весьма неказистого состояния ногтей на пальцах рук. Понятно, что девица ее лет не могла быть равнодушной к такому обстоятельству. На ногтях ее довольно значительные углубления и, кроме того, под поверхностью их находятся черные пятна, простирающиеся вглубь. По временам у нее показываются легкие бели. На седьмом году у нее была ветряная оспа. На плечах видна высыпь из кругловатых нагнаивающихся пятен. Черные пятна под ногтями существуют полтора года.

Я назначил тую 30.

19-го марта 1883 года. Она принимала тую 30 в продолжение трех месяцев с тем результатом, что через две недели после первого приема черные пятна под ногтями начали исчезать, а теперь их и следов нет.

Я не стану утруждать Вас более причинами, основанными на терапевтическом действии туи.

Вы хотите знать, приписываю ли я действительно гомеопатии способность излечивать катаракту лекарствами. Вы хорошо знаете, что уже несколько лет стараюсь доказывать это, но к этому вопросу я еще вернусь.


ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Как тридцать третью причину, почему я гомеопат, я хочу сообщить Вам случай катаракты, излеченной внутренними средствами. В одном из Ваших писем Вы говорите, что хотели бы видеть человека, который может рассеять настоящую старческую катаракту лекарствами. Хорошо же, я расскажу Вам, как я сам убедился в этой возможности.

Между излечимым и неизлечимым определенных границ не существует; то, что сегодня неизлечимо, может быть завтра излечимым, и то, что целое поколение не считает исцелимым, быть может, следующее поколение будет признавать поддающимся лечению.

Когда я посещал больницы, меня учили, что катаракте можно пособить только операцией, и еще недавно, когда я провел некоторое время в одной из превосходных глазных больниц Лондона, я узнал, что там все еще учат одному и тому же, а именно: если у вас катаракта, то вам ничего не остается, как ослепнуть, а затем пытаться возвратить зрение посредством удаления пораженного хрусталика.

28-го мая 1875 года меня позвали к одной даме, страдавшей острым воспалением глаз. Она передала мне, что ее знакомый доктор Магони в Ливерпуле посоветовал ей, когда она потребует медицинской помощи, испытать гомеопатию, и вместе с тем упомянул мою фамилию. Ей, кажется, было известно, что она пригласила ученика Ганемана, и она старалась свалить всю вину на д-ра Магони, т. к. она сказала, что ничего не знает о гомеопатии. Я застал больную в затемненной комнате, и потому не мог разглядеть, что она за женщина, но я скоро узнал, что она жена индийского офицера, провела несколько лет в Индии, где у нее многократно бывало воспаление глаз, и что с того времени у нее появляется воспаление глаз раз или два в год, а иногда и чаще. Оно обыкновенно длится несколько недель, а затем проходит, причем лекарства остаются почти бесполезными. Полагаю ли я, что гомеопатия может ей пособить? Я отвечал, что мы попробуем.

Я сделал попытку освидетельствовать глаз, приподняв одну из планок деревянной шторы, чтобы впустить свет, и вывернул веко, но светобоязнь и судороги век были так сильны, что я yспел только заметить, что правый глаз представлял одну красную разбухшую массу, левый же был сравнительно мало затронут — одним словом, это был случай panophthalmitis (общего воспаления глаз). Болеe подробное освидетельствование оказалось невозможным, так как боль была так велика, что пациентка вскрикивала при малейшем впускании в глаз света. Я мысленно отметил cебе главнейшие симптомы, приняв во внимание факт, что воспаление ограничивалось главным образом правым глазом, и поехал домой, чтоб разрешить гомеопатическое уравнение. Мне особенно хотелось иметь успех, и потому я провел с полчаса над дифференциальным диагнозом лекарств! Я решил выбрать фосфор, а именно:

Rp. Tc. Phosph. 1 m. xij.
Sacch. lact. q. s.
Div. in p. aeq. xij.

По одному порошку в воде через час.

Это равнялось примерно одной сотой части грана фосфора на прием, или несколько меньше.

Я сделал визит на следующий день, почти восемнадцать часов спустя, и моя пациентка отворила мне дверь сама, слегка заслоняя глаза рукой и вполне способная вынести умеренное количество света. Воспаление почти прошло, на следующий будний день его уже вовсе не было.

Удивление моей пациентки было очень велико: двадцать лет она страдала этими приступами воспаления глаз, обращалась ко многим докторам, в том числе к лондонским окулистам, и все это без малейшей пользы. Между тем ее лечили активно, не было недостатка ни в лекарствах и пиявках, ни в медицинском искусстве; не хватало только в этой терапии одного... закона подобия.

Отчего же я, не обладая специальными познаниями о глазе и его болезнях, имея лишь обыкновенную практическую опытность, мог превзойти искусных окулистов и врачей, втрое более опытных, чем я? Может быть, я искуснее, глубже вник в болезнь, более тщательно исследовал ее? Нимало. Причина здесь — закон подобия, терпеливо прилагаемый на практике.

Дорогой мой сотоварищ-аллопат, зачем же ты так прост, что предоставляешь нам, гомеопатам, это громадное преимущество над лучшими из твоей школы? Всякий маленький гомеопат-Давид может победить величайшего аллопата-Голиафа, если только он будет придерживаться своего лекарствоведения и следовать наставлениям Ганемана. А между тем все это лежит так сподручно и постоянно предлагается тебе. Если бы мы, гомеопаты, хранили наше искусство в секрете, вы, аллопаты, непременно обратились бы к правительству, ходатайствуя о покупке им у нас этого секрета.

Однако же revenons à nos moutons. Разумеется, пациентка моя была очень признательна и сказала: "Если это гомеопатия, то мне очень xотелось бы знать, не может ли она вылечить мою катаракту?" По тщательному освидетельствованию глаз можно было легко заметить позади зрачков потускнения, которые были гораздо обширнее в правом глазу. Она сообщила мне, что катаракта существует несколько лет, и она теперь ждет ее созревания, чтобы подвергнуться операции. Она была у двух лондонских окулистов, которые оба были одного и того же мнения относительно диагноза, прогноза и операции. Год спустя она опять посетила одного из этих окулистов, и он сказал ей, что все идет удовлетворительно, хотя и медленно, и, по его мнению, к операции можно приступить лишь по прошествии еще двух лет. Ее зрение также постепенно ухудшалось, она не могла видеть в зеркалах пробора на голове или читать надписи на вывесках магазинов и омнибусах; она видела лучше в сумерках, чем при дневном свете.

В ответ на ее вопрос относительно излечимости катаракты лекарствами я сказал, что не имею решительно никакого личного опыта в этом отношении, исключая одного случая, и что судя по свойству болезни, едва ли можно ожидать, чтобы лекарства были в состоянии не только излечить ее, но даже сколько-нибудь повлиять на нее. Тем не менее некоторые гомеопаты опубликовали такие случаи, а другие утверждают, что им действительно удавалось иногда излечивать катаракту гомеопатическими средствами. Я присовокупил, что хотя это неправдоподобно, но я не считаю себя вправе подозревать правдивость этих лиц лишь на том основании, что это кажется невозможным.

Одним словом, уступая просьбе больной, я согласился попробовать вылечить ее катаракту лекарствами cогласно гомеопатическим правилам.

Я должен признаться, что сам улыбнулся своей дерзости, но я утешал себя так: какой же вред могу я ей причинить, если буду лечить ее, пока она ожидает ослепнуть? В самом худшем случае мне только не удастся предотвратить слепоту!

Итак, было решено, чтобы она являлась ко мне приблизительно однажды в месяц, и каждый раз я буду предписывать ее курс лечения.

С 29-го мая по 19-е июня 1875 года она принимала Calcarea carbonica 30 u Chelidonium, попеременно по одной пилюле трижды в день, т. е. один день два приема калькареи и один прием хелидониума, а другой день два приема хелидониума и один прием калькареи.

Существовали показания для обоих этих средств, хотя я не оправдываю теперь такую попеременную дачу лекарств.

3атем я назначил Asa foetida 6 и Digitalis purp 3.

Затем Phosphorus 1, а впоследствии Sulfur 30, и снова Calcarea и Chelidonium.

Таким образом, я продолжал давать попеременно Phosрhorus, Sulfur, Chelidonium, Calcarea carbonica, Asa foetida и Digitalis до начала 1876 г.

17-го февраля 1876 г. я прописал Gelsemium 30 в пилюлях, по одной трижды в день в течение одного месяца.

Затем был предписан следующий курс лечения. Silica 30 в продолжение двух недель, Belladonna 3 так же; Sulfur 30 трижды в день в течение одной недели и Phosphorus 1 в течение двух недель.

Приблизительно месяц спустя, 20-го марта 1876 года, я одно утро услышал очень громкий разговор в прихожей, и моя пациентка вбегает в сильном возбуждении, говоря, что она теперь прекрасно видит. Она объяснила мне, что в последнее время ей стало казаться, что она различает предметы и людей на улице гораздо лучше, чем прежде, но думала, что это воображение; сегодня же утром она вдруг увидела в зеркале пробор на голове и тотчас же отправилась, чтобы сообщить мне об этом факте, а по дороге еще испытывала свое зрение, читая надписи на вывесках магазинов, которых прежде вовсе не могла разбирать.

Я снова предписал тот же самый курс лечения, и через два месяца хрусталиковые (или капсулярные) потускнения исчезли совершенно, и зрение ее сделалось и остается превосходным.

Воспаление глаз не возвращалось, и она прожила в моем cocедстве полтора года, пользуясь хорошим здоровьем. Затем она уехала за границу и в письмах к родным не упоминает о глазах или зрении, из чего я считаю себя вправе заключить, что она и теперь здорова.

Ей теперь лет 50 или 51 от роду.

Я описываю этот случай обстоятельно с тем, чтобы другим было понятнее, каким образом я убедился в излечимости катаракты внутренними средствами.

Случай этот возбудил значительный интерес в небольшом кружке, вследствие чего ко мне приходили другие с катарактами, и полученные мной результаты чрезвычайно утешительны.

Мне остается присовокупить, что вышеизложенное было мной опубликовано в 1880 г., а с того времени я излечил лекарствами отчасти или вполне много случаев катаракты, и этой властью я обладаю, потому что пользуюсь привилегией быть гомеопатом.


ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Вы спрашиваете, разделяют ли вообще гомеопаты мои воззрения на излечимость катаракты внутренними средствами.

Я отвечаю: некоторые разделяют, другие нет, но это несущественно. Задача очень трудна, и не всякому гомеопату доступна; высшая деятельность гомеопатии находится в зависимости от способностей и практикующего врача. Я приписываю гомеопатии то, что я сам сделал с помощью ее; другие врачи могут сделать больше, некоторые меньше.

Как тридцать четвертую причину, почему я гомеопат, я подробно опишу случай катаракты, лечение которой было начато в мае 1884 г. и окончено в мае 1886 г.

Г-жа В., 66 лет от роду, поступила под мое попечение 20-го мая 1884 г.; она пришла ко мне по совету одной подруги, у которой я излечил катаракту.

История г-жи В. следующая: в ноябре 1882 г. и в апреле 1883 г. ей производили операцию по случаю катаракты правого глаза. Последовало воспаление, и она лишилась глаза. Теперь у нее катаракта в левом глазе, хрусталик серого цвета и зрение очень плохо, так что и с помощью очков она не в состоянии шить или продевать нитку в иголку. У ее отца и его сестры была катаракта. Кожа, особенно лица, чешуйчата и пузырчата. Rp. Tc. Sulfur 30, 4 драхмы, по пять капель в воде утром и вечером.

30-го августа. Со времени последнего числа я послал ей одно лекарство, но не записал, какое. Ей кажется, что она видит яснее. Calcarea саrbonica 30.

29-го октября. "3рение мое улучшилось, только я нервна и вздрагиваю при падении какого-нибудь предмета". Thuja 30.

2-го декабря. "Чувствую, что зрение мое поправляется". Causticum 100.

1-го января 1885 г. "3рение мое значительно улучшилось; в очках я теперь могу очень хорошо читать и писать, и без очков хожу по комнатам и занимаюсь хозяйством". Продолжать.

20-го марта. "Не переношу так хорошо света; больной глаз сильно слезится". Psorinum 100.

28-го апреля. Сильная простуда. Pulsatilla 1Х.

2-го мая. В этот день больная посетила меня во второй раз, и в моей книжке записано: "Левый хрусталик решительно не имеет такого молочного вида; она в состоянии продевать нитку". Продолжать.

2 июня. "Глаз не так чист". Silicea 30.

27 августа. Перемены нет. Causticum 100.

3 октября. Чувствует себя лучше и видит яснее. Продолжать.

18 января 1866 г. Дальнейшей перемены нет. Продолжать.

9 марта. Почти в том же состоянии, как три месяца тому назад. Pulsatilla 1Х.

18 мая. Громадное улучшение, может читать, писать и видит хорошо; только самое незначительное помутнение хрусталика.

Она писала мне в октябре 1887 г., когда ее зрение продолжало находиться в том же превосходном состоянии. Ей теперь почти 70 лет от роду.

Итак, Вы видите, что хотя больная лишилась глаза при операции, тем не менее катаракта в другом глазу была излечена. Я не говорю, что хрусталик в центре так же чист, как у Вас или у меня, но катаракта прошла, а незначительное потускнение почти не влияет на зрение и представляет не прогрессивную катаракту, а только ее остатки, от которых природа не может отделаться, но это уже не катаракта, а только ее следы.

Убеждает ли Вас этот случай?


ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

С Вашей стороны просто безрассудство выражать сомнение относительно моего диагноза катаракты; если такое возражение могло иметь основание лет почти двенадцать тому назад, когда я впервые лечил катаракту, то в настоящее время оно едва ли может иметь значение. Впрочем, если угодно, я Вам дарю все мои диагностические способности, так как приведенные случаи были диагностированы самыми известными и опытными специалистами по глазным болезням. Что же Вы можете возразить теперь? Что эта была не старческая катаракта. B таком случае, прочтите то, что мной было помещено в Homoeopathic World от 1-го октября 1881 г.; я Вам дословно выпишу эту статью.

СЛУЧАЙ КАТАРАКТЫ, ЗНАЧИТЕЛЬНО ОБЛЕГЧЕННОЙ ЛЕКАРСТВАМИ

В маленькой монографии я старался защищать тезис, что катаракту часто можно излечивать с помощью лекарств, даваемых внутрь. Большинство товарищей, разумеется, игнорирует это, я этого и ожидал. Некоторые из более просвещенных приветствовали книжечку как честную попытку, как несовершенное, но солидное начало. Другие же, по старой моде, сомнительно покачивали головами, бормоча что-то об "ошибочном диагнозе", не без некоторого самодовольства при мысли о собственном превосходстве в этом отношении.

Со времени выхода в свет книжечки "Излечимость катаракты лекарствами", я продолжал мои скромные попытки в этом направлении, невзирая на шутки и насмешки. Мне удалось пользовать еще очень немного случаев, отчасти потому что я не желаю начинать лечение, если больной не соглашается в случае необходимости продолжать его год или два года, а большинство от этого отказывается.

Неудивительно, что люди относятся с недоверием к возможности видоизменять вещество непрозрачного хрусталика, так как это на самом деле весьма трудно и мне самому это слишком часто не удается, хотя далеко не всегда, и я смотрю на будущность вопроса с большими надеждами.

Противники тезиса, что темный хрусталик может быть видоизменен с помощью лекарств, часто возражают, что особенно у людей престарелых достигнуть этого нет никакой надежды. Ввиду этого я хочу привести случай, показывающий, что даже восьмидесятилетний старец может быть существенно облегчен, и получит вновь значительное количество полезного зрения. Это самый старый случай, мной пользованный, и он обратил нескольких насмешников в почтительных слушателей. Я не привожу всего лечения, а только выдающиеся части его.

Г-жа* 81 г. от роду, обратилась ко мне на исходе 1880 г., страдая катарактой обоих глаз, диагностированной разными врачами и специалистами. Зрение ее было очень слабо; читать она не могла, и едва была в состоянии узнавать людей на улице и различать картины, висящие в моей приемной. Считая случай этот безнадежным главным образом ввиду преклонных лет больной, я не входил в обычное подробное исследование и назначил на патологических основаниях Chelidonium 1Х по пяти капель в воду утром и вечером.

2 февраля 1881 г. Она пришла и сказала что у нее легче во рту, язык менее тверд и неподвижен. Зрение не улучшилось. Полагая, что для почтенной дамы еще существовал луч надежды и что, по крайней мере, предоставляется возможность предупредить полную слепоту, я вошел в более подробные расспросы. Оказалось, что у нее временами двоезрение (diplopia) и предметы кажутся ей отдаленнее, чем они в действительности находятся. Но главное, что ее давно тревожит, это следующее: когда она просыпается утром, у нее язык бывает тверд и неподвижен, как доска. Имело ли это какую-либо связь с катарактными хрусталиками, было неясно; во всяком случае, это был самый постоянный, особенный и характерный симптом, к тому же очень беспокоящий. Я обратился к реперторию и, наконец, остановился на Sulfur jodatum (см. симптом № 40 в Энциклопедии Аллена). Приняв во внимание общий характер этого средства и патологию болезни, я не колеблясь назначил по шести гран четвертого сотенного растирания принимать на ночь, ложась в постель.

21 марта. В этот день у меня записано: "Твердость и неподвижность языка прошли, а они мучили ее два года; видит вдаль решительно лучше".

Чтобы видаться со мной, она приезжала в город по железной дороге, и замужняя дочь обыкновенно встречала ее на вокзале. В первый раз, когда она была у меня, она не могла узнать свою дочь на платформе, сегодня же она тотчас узнала ее на некотором расстоянии, и так же легко распознает мои картины. Продолжать.

1 июля. 3pение незначительно поправилось; может теперь прочитать статью в газете. Iodium 30.

Август. Получил сообщение от дочери, что больная теперь видит так хорошо, что не будет продолжать лечение. Она свободно читает книги, напечатанные крупным шрифтом.

15 сентября. За советом обратилась сегодня подруга этой дамы и заметила: "Г-жа* теперь читает газету каждый день с час или два".

Ей теперь 82 года от роду. Это моя тридцать пятая причина, почему я гомеопат.


ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Вы совершенно правы в некотором смысле, говоря, что мой последний случай не представляет полного излечения; заметьте, что я этого и не говорил, но излечение было достаточное, ибо что же больше нужно восьмидесятилетней женщине, как не возможность читать газету? Тридцать шестой причиной, почему я гомеопат, послужит еще один случай катаракты, на этот раз излеченный в такой мере, что больная может читать пробный шрифт № 1. Довольны ли Вы этим?

Дама эта, 58-и лет от роду, впервые явилась ко мне в июне 1884 г. Диагноз был поставлен известным специалистом, мнение которого не могло подлежать ни малейшему сомнению. Ведь он такой правоверный! Если бы он сделался гомеопатом, он, конечно, с этого времени не сумел бы отличить хрусталик от щетки!

Я смиренно посмотрел на хрусталики и нашел, что они молочнисто-непрозрачны, но так как я не окулист, и притом такой иноверный, то Вам неинтересно знать, как показались глаза дамы моим глазам, и потому Вы потрудитесь принять мои слова в скобках; правоверный же специалист назвал это катарактой! Я отпустил ее излеченной в июле 1887 г. и способной читать № 1. Спрашиваю опять: довольны ли Вы? Как бы то ни было, это тридцать шестая причина, почему я гомеопат, и на время я прощаюсь с катарактами.

P. S. На тот случай, если Вы захотите узнать, какие средства принимала эта дама, я привожу список их, а именно: Urea 6, а затем 12, Psorinum 100, Calcarea carbonica 100, Sulfur ∅, Silicea 100, Thuja 100, Calcarca carbonica 30, Causticum 100, Silicea 100, Causticum 30, Lapis alb. 30, Sulfur 30, Conium 1, Culcarea fluorica 30, Graphites 30, Chelidonium ∅, Hepar 3 и пр.* Я не могу здесь объяснить основания, на которых я назначал эти средства, но хрусталики у пациентки теперь так чисты, что она в состоянии продевать нитку в иголку.

*Показания к назначению этих лекарств могут быть найдены в любой гомеопатической Материи медике.


ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Вы возражаете против числа средств, употребленных в последнем случае, и хотите знать, "которое из них излечило"?

Возьмите длинную лестницу, приставьте ее к Вашему дому и поднимитесь по ней так, чтобы войти в дом через заднее окно. Когда Вы благополучно совершите этот подвиг, то сообщите мне, какая именно из перекладин помогла Вам это сделать.

Я сочувствую Вашему возражению, так как это было и для меня камнем преткновения к принятию результатов гомеопатического лечения; может быть, в обширной гомеопатической литературе и находится где-нибудь удовлетворительное объяснение, но мне оно не попадалось, и потому я должен был выработать этот вопрос сам. Я объясняю это так: в трудных, застарелых, осложненных случаях болезни требуется не одно лекарство, а целая лестница (серия) лекарств, из коих ни одно средство само по себе не в состоянии излечить, но каждое действует по направлению к излечению и совокупное их действие в конце концов завершается исцелением — вот как я излечиваю катаракту и многие другие хронические болезни, которые положено признавать неизлечимыми большинством врачей всех оттенков терапевтического мнения. Такое утилизирование целой серии лекарств, по-моему, уступает в важности только закону лечения. Мысль эту мне первоначально подал д-р Драйздейл (Drysdale) в Ливерпуле, хотя он ее не формулировал. Я называю этот план лестницей средств; д-р Драйздейл называл его курсом лечения.

Я часто сравниваю лечение трудного случая болезни с игрой в шахматы, где вы имеете короля, ферзя, слонов, коней и пешек, с ходами которых необходимо ознакомиться, прежде чем сыграть партию. Вы согласны, что в шахматы нельзя играть, не зная игры, а между тем Вы думаете, что можно лечить по гомеопатическому способу, не зная даже гомеопатической пешки. Вот почему изложение мной всех этих причин, почему я гомеопат, один пустой фарс. На самом деле я пишу Вам о шахматах, а Вы не знакомы не только с фигурой, но даже с шахматной доской. Тем не менее вот моя тридцать седьмая причина.

Лет с лишком двенадцать тому назад я пользовал на севере очень богатую даму, лет семидесяти от роду, у которой была острая мания. По совету местного врача родственники решились отправить ее в приют душевнобольных, но я воспротивился этому, будучи уверен, что она уже никогда оттуда не выйдет. Я сам заведовал таким приютом и знаю хорошо, что, попавши туда, в терапевтическом отношении человек пропащий. С больными обращаются ласково, охраняют их от всякого вреда, излечивать же их никогда даже не пытаются. И на самом деле лечить умалишенных аллопатией было бы бесполезно. С помощью же настоящей, основательной гомеопатии, возможно было бы излечить половину обитателей приютов. Вы мне не поверите, но тем не менее это сущая правда. Если Вы заглянете в нашу литературу, то найдете, что вопрос этот подвергался основательному и ученому исследованию, и нередко с успехом оправдывался на практике.

Врачи-гомеопаты (а также и негомеопаты) часто бывают поставлены в очень затруднительное положение вследствие обстановки больного, а попасть в гнездо неверующих, когда предстоит лечить отчаянный случай, поистине не совсем приятно, как может засвидетельствовать любой врач.

У моей пациентки была компаньонка, бросившая на меня презрительный взгляд, и я тотчас увидел, что она будет мне мешать, если я не приму мер, и потому я сообщил ей, что или она должна удалиться, или я, если она не даст мне торжественного обещания исполнять все мои приказания относительно больной. "Потому что, — сказал я, — ведь вы не верите в гомеопатию? — Разумеется, не верю". И с какой презрительной миной это было сказано!

Благодаря баптизии и другим простым гомеопатическим средствам моя больная совершенно оправилась, и рецидива не было.

Это моя тридцать седьмая причина, почему я гомеопат, и если я когда-нибудь лишусь разума и сделаюсь маньяком, то пошли мне, Создатель, сотоварища-гомеопата, который будет лечить меня, как я лечил г-жу Б.


ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Если Вы действительно желаете знать, какими средствами мне удалось "сделать фокус", описанный в последней причине, то потрудитесь только заглянуть в нашу литературу со смиренным восприимчивым духом, и Вы скоро отыщете их. Mне надо поспешить с выполнением моей задачи, которая начинает приедаться мне, а свободного времени у меня очень мало.

Незадолго спустя после того как я распростился с моей экс-маниакальной пациенткой, когда я однажды сидел в своей приемной, вдруг на сцену является упомянутая уже компаньонка этой пациентки.

"Доктор! — сказала она, — так как вы вылечили г-жу Б., то не можете ли вылечить мою сестру, которая находится в приюте, страдая манией; ей очень худо; доктора говорят, что надежды нет, потому что она уже давно в буйном помешательстве".

После некоторых расспросов о природе болезни, я выразил мнение, что гомеопатией ее можно вылечить.

Об этом было сообщено заведующему приютом, который выругал меня, сказав между прочим, что я обманщик, и отлично знаю, что она никогда не выздоровеет.

Потребовалась помощь трех или четырех человек, чтобы усадить ее в специальную карету; она страшно буйствовала в продолжение многих недель.

Вот уже прошло с лишком двенадцать лет, как эта девица пользуется таким же здоровым умом как Вы и я, занимаясь всеми обычными делами. Если Вы захотите узнать, какие средства ей помогли, то найдете полное описание этого случая помещенное в Вritish Journal of Homoeopathy лет двадцать тому назад, в точности не помню, так как с трудом запоминаю цифры. Выздоровев, девушка эта пошла с матерью к сказанному врачу, но ее излечение не побудило его извиниться передо мной за брань или исповедовать систему медицины, излечившую то, что он сам не мог вылечить. Это излечение составляет тридцать восьмую причину, почему я гомеопат.


ПРИЧИНА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Сегодня такая дурная погода, что больные не могут выезжать, и потому я располагаю у себя более свободным временем. Однако у меня только что был господин семидесяти девяти лет, недавно обращенный мной к гомеопатии, и этот случай должен служить моей тридцать девятой причиной, тем более что он не нуждается в многословии. Господин этот впервые явился ко мне в прошлом августе, и я прежде всего был поражен его замечательным сходством с покойным лордом Кэризом, который, к слову сказать, был также гомеопат, равно как и епископ Уэтли (Whately). Представьте себе великого логика гомеопатом!

Пациент мой обращался ко многим выдающимся лондонским врачам по поводу диспепсии с ветрами. Он почти постоянно чувствует сильную боль, страдает зловонными ветрами и поносом, часто непроизвольным.

В несколько месяцев он получил значительное облегчение; средства, пособившие ему, были Arsenicum 5, Nux vomica 5, Sulfur 5, Lycopodium 12 и Colocynthis 3Х.

Старик сказал несколько лаконически: "Эти лекарства, кажется, мне пригодны".


ПРИЧИНА СОРОКОВАЯ

13 ноября 1886 г. офицер привез ко мне свою двенадцатилетнюю дочь, сказав, что у нее во рту нарост. Подобный же нарост был у нее с год тому назад, и домашний врач вырезал его. Шесть месяцев спустя он опять появился, и девочке стало трудно есть, так как он задевал за язык и зубы и кровоточил. Тогда врач удалил его с помощью лигатуры, оставив только маленькое отверстие, и сказал отцу, что теперь он надеется, что корней не осталось. Однако же нарастание снова показалось подле сказанного отверстия. При исследовании рта я нашел, что на левой стороне, непосредственно слева от уздечки языка, находится бородавчатый мясистый нарост, видом похожий на петушиный гребень, около четверти дюйма в ширину у основания, и почти столько же в вышину. У больной зубы нормальны, язык обложен и она очень бледна. Я назначил тую 30 внутрь в редких приемах и полоскание для рта из крепкой тинктуры туи по две капли на десертную ложку воды, утром и вечером полоскать рот как можно дольше, и затем выплевывать.

Нарост уменьшился до величины горошины и потому лечение было прекращено, но затем она прикусила нарост три раза, вследствие чего он опять увеличился в объеме и в январе 1887 г. был величиной с турецкий боб. На этот раз я предписал Sabina; поступать, как прежде при туе. Вид больной очень поправился, но так как нарост еще не совсем прошел, то я назначил Cupressus lawsoniana таким же образом, как прежде тую и сабину. Это было в марте 1887 г., и я с тех пор не видел больную, но мне случилось встретиться с ее отцом в октябре, и на мой вопрос он отвечал: "Она совершенно здорова, нарост давно пропал, но отверстие осталось".

Если у Вас когда-нибудь случится нарост во рту в виде петушиного гребешка, то послушайтесь моего совета и лечитесь гомеопатией, так как Вы видите, что она действует гораздо лучше, нежели вырезание и лигатура, и у Вас тогда не останется отверстия для обозначения locus in quo. Пусть же это излечение будет сороковой причиной, почему я гомеопат.

Причины 21-30 стать гомеопатом ПРИЧИНЫ 21–30   ПРИЧИНЫ 41–50 Причины 41-50 стать гомеопатом