Фотография д-ра Тимоти Ф. Аллена — с его страницы на сайте
Homéopathe International

ДОКЛАД, ПРОЧИТАННЫЙ 1 ИЮНЯ 1893 г. НА ВСЕМИРНОМ ГОМЕОПАТИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ В ЧИКАГО

Предложенный Ганеманом метод выбора гомеопатического лекарства требует, чтобы симптомы выбранного лекарства как можно точнее соответствовали таковым пациента как по количеству, так и по характеру. Это правило, требующее от гомеопатов изучения совокупности симптомов пациента, несомненно, должно рассматриваться как надежное в практике и обязательное для следования в большинстве случаев. Однако с развитием гомеопатической медицины и расширением сфер ее применения мы видим, что этим правилом обычно пренебрегают, а некоторые из тех, кто старался его придерживаться, оставили гомеопатическую практику, поскольку она оказалась слишком сложна или слишком трудоемка для рутинных назначений, или обратились к полифармации.

Мы должны внимательно рассмотреть, что же мешает применять это правило совокупности симптомов. На мой взгляд, основное препятствие заключается в деньгах. Врачу практически невозможно, соблюдая это правило, принимать много пациентов за день. Даже сам Ганеман, если верить рассказам, делал не только тщательные, но и быстрые назначения и, вероятно, в большинстве случаев не соблюдал это правило. Со времен Ганемана мы наблюдаем, что величайшие мастера, которых когда-либо знала наша школа, делали очень быстрые назначения. Прежде всего это относится к д-ру Липпе из Филадельфии, который, по словам очевидцев, делал не только самые точные, но и самые быстрые назначения. 

Во-вторых, трудности в применении ганемановского правила совокупности симптомов часто наблюдаются там, где нет полного развития важнейших симптомов индивида, особенно при эпидемиях, и нередко бывает так, что для каждого пациента точное назначение должно основываться на дополнительных симптомах, наблюдаемых при других похожих случаях типичного течения данного заболевания.

В-третьих, эти трудности применения метода совокупности в значительной степени обусловлены несовершенством нашей симптоматологии. Отчасти это связано с недостаточным количеством прувингов для того чтобы их можно было полноценно сопоставлять с каждым отдельным пациентом, а также невнимательным наблюдением и неточными записями симптомов со стороны испытуемых. Можно сказать, что неполные симптомы стали обычным явлением в нашей Материи медике.

Вышеназванные трудности должны повлечь за собой переоценку методов преподавания, изучения и применения нашей Материи медики. К счастью, для многих пациентов применимы и другие методы, к которым мы иногда можем прибегать. Рассказом о последних я и хотел бы занять ваше внимание.

Первое. Метод впечатления, я назову его так, поскольку другого названия еще не придумано. Врач, тщательно изучивший патогенезы каждого лекарства, получает более или менее ясное представление о сферах его действия и особенностях, что, помимо запоминания индивидуальных симптомов, создает довольно четкий образ. Так, изучение солей калия создает впечатление, что имеются слабость и паралич без лихорадочного возбуждения, колющие боли, катаральные поражения с секрецией, одинаковой по характеру, но различной по количеству для разных солей, и т. п. Изучение Aconitum создает впечатление, что имеется физическое и душевное страдание, беспокойство, иногда с выраженной слабостью сердца, иногда с чередованием лихорадочного возбуждения и спокойствия, иногда с сильной невралгией и т. д., но всегда наблюдается картина страдания и тревоги. Эти впечатления о лекарствах, полученные из прувингов или описания отравлений, очень важны, особенно если речь идет о лечении пациентов, не способных описать свои симптомы, например, детей, или при психозах и нарушениях сознания, и тогда лекарство может назначаться на основании яркого впечатления, даже если не удается выяснить, соотносятся ли симптомы с этим лекарством. Иногда кажется, что подобие отдельных симптомов не имеет большого значения, если налицо общие характерные показания для того или иного лекарства. Некоторые из великолепнейших излечений, которые я видел, достигались именно благодаря этому методу, и я не сомневаюсь, что он еще окажет нам огромную пользу в изучении целительных свойств лекарств. Но этот метод должен применяться только мастером нашего искусства, а если пользоваться им небрежно, то это может привести к ошибкам и катастрофам.

Второй метод — назначение по ключевым симптомам. Врач выбирает один или два выдающихся, наиболее беспокоящих или необычных симптома, и основывается только на них при подборе лекарства. Иногда это может быть и один-единственный симптом, которого достаточно для указания на лекарство. Этот метод, если его использовать небрежно, приведет или к устранению одного за другим изолированных симптомов без ощутимого воздействия на всю совокупность симптомов, или же, если выбор сделан неверно и симптом, взятый как характерный или ключевой, не является таковым и не соответствует основной группе симптомов пациента или даже лекарства, то это может привести к разочарованию и назначению разных лекарств для разных симптомов, чередованию лекарств и полифармации.

Именно здесь я хотел бы сказать несколько слов о выборе ключевых симптомов, поскольку, как мне представляется, иногда этот метод, применяемый разумно, способен давать важнейшие результаты. По моему мнению, его верное применение зависит, однако, от тщательной оценки патологического характера болезни, которой страдает пациент. Пусть это прозвучит еретически, но я твердо верю, что относительная ценность симптомов может быть установлена только на основе знания частной патологии пациента.

Если вы позволите мне проиллюстрировать это, то в качестве примера я приведу знакомые многим случаи гомеопатического лечения эпилепсии со стороны симптоматологии и хронической почечной атрофии с точки зрения патологии. Тщательно обдумывая и анализируя симптомы для лечения эпилепсии, симптомам приступа следует уделить мало внимания. Без всякого сомнения, приступы дают возможность поставить диагноз эпилепсии, и без этих симптомов едва ли можно поставить такой диагноз, но на самом деле эти симптомы имеют очень мало ценности или даже не имеют таковой вообще, когда речь идет о выборе гомеопатического лекарства. Развитие этих симптомов обусловлено в большей или меньшей степени выраженным хроническим истощением, которое лежит в основе болезни и определяет ее течение. Здесь имеет место состояние гипотрофии или, если вам будет угодно так это назвать, медленно развивающийся врожденный либо приобретенный псорический порок, только изучая и учитывая который можно будет найти показания для лекарства, способного его устранить. Врач-гомеопат, пытающийся отыскать ключевой симптом по характеру судорог, как правило, потерпит неудачу, хотя может случиться так, что одна-две ярких особенности пациента, обусловленных его истощением, и позволят врачу выбрать целительное лекарство. Если говорить о хроническом почечном заболевании, то мы обнаруживаем, что ему предшествовали другие болезненные состояния, но они видоизменились с развитием почечных нарушений, которые сами по себе привели к целому комплексу вторичных нарушений, не имеющих ничего общего с первичными симптомами, предопределившими это почечное заболевание. Верное понимание природы заболевания почек и его влияния на весь организм становится необходимым для того чтобы, насколько возможно, отделить эти поздние воздействия от первоначальных основных и главных признаков болезни пациента. Эти последние и будут основой для выбора целительного лекарства. При этом врач, который будет опираться на поздние симптомы со стороны почек, окажет лишь паллиативную помощь, так как изначальное нарушение никуда не делось и продолжает свое воздействие.

Характерные симптомы нередко бывает сложно отыскать при лечении тяжелых острых, особенно инфекционных, болезней.

Я думаю, что большинство моих слушателей согласятся с тем, что индивиды хорошего питания, обладающие крепким здоровьем, высокой жизненной энергией и, следовательно, максимальной сопротивляемостью к болезням, едва ли смогут заразиться контагиозными миазматическими заболеваниями. Микробы, которые всегда нас окружают, готовы нападать и процветать там, где ослаблена витальность, а избавиться от них можно только за счет восстановления защитных свойств организма. Таким образом, становится очевидным, что по крайней мере в некоторых случаях для того чтобы остановить развитие заболевания, необходимо смотреть не на быстро развивающиеся острые симптомы, а на более глубокое основное болезненное состояние пациента, и в нем искать характеристики, определяющие выбор лекарства. То есть для достижения успеха врач в некоторых случаях должен отказываться от попыток паллиативного устранения беспокоящих пациента симптомов назначением целительного лекарства.

Эти и другие (о которых не буду упоминать из-за нехватки времени) соображения привели меня к мнению, что если мы склонны полагаться на один симптом или даже на несколько изолированных симптомов, то, скорее всего, потерпим неудачу. И хотя следует допустить, что можно иногда назначать лекарства для облегчения состояния, опираясь на один беспокоящий пациента симптом (замечу, что силу гомеопатического закона можно проиллюстрировать тем фактом, что гомеопатия способна облегчать беспокоящие проявления болезни у безнадежных и неизлечимых пациентов, если нет возможности радикального исцеления), тем не менее следует отказаться от привычного выбора лекарства по ключевым или характерным симптомам как основы для верного гомеопатического назначения.

Третий заслуживающий упоминания метод, который, как известно, ценил и использовал сам Ганеман и который с честью выдержал проверку у многих великих гомеопатов прошлого и современности, это метод Беннингхаузена. Он в своей основе состоит из выбора симптомов пациента и симптомов лекарства, но не самих симптомов, а, скорее, элементов симптомов. Можно сказать, что полный симптом должен состоять из ощущения, локализации и модальности, или условия ухудшения и улучшения, и было замечено, что как при изучении лекарств, так и при изучении симптомов пациентов, определенные ощущения, как, например, режущие или рвущие боли, могли возникать у многих испытуемых, что составляло характерные черты того или иного лекарства. То же самое можно сказать и о локализации. Многие лекарства имеют собственные излюбленные места, где могут развиваться симптомы самого разного характера. То же самое можно сказать и о модальностях. Многие лекарства имеют собственное время и условия улучшения и ухудшения, а модальности пациента очень часто могут быть постоянными не только по одному какому-либо ощущению и локализации, а по всем ощущениям и по всем локализациям, относящимся к болезненному состоянию. Так, для пациента Bryonia характерно ухудшение при движении для любых жалоб любой локализации. Симптомы Lycopodium очень часто возникают в 16 часов, будь то боли в бедрах, желудочные расстройства или лихорадочное возбуждение. Пациентам Nux vomica хуже утром и сразу после еды, пациентам Sulphur хуже ночью — все ухудшается ночью, и т. п.

Можно привести огромное число таких примеров, но я не вижу в этом необходимости, поскольку изучающим Материю медику они прекрасно известны. Беннингхаузен считает, что Материю медику следует изучать именно таким образом — отмечать ведущие модальности, а также преобладающие ощущения и локализации. Однако он, так же как и мы, недоволен тем, что симптомы записываются без должной тщательности, а многие прувинги содержат столь мало симптомов, что мы вынуждены дополнять свои фрагментарные знания клиническими наблюдениями. Беннингхаузен утверждает, что многие недостаточно подробные симптомы можно дополнить клиническими наблюдениями за целительным действием лекарств. Поэтому в своем "Карманном справочнике" он объединяет клиническую медицину и Материю медику. Он как бы изучает пациента с трех сторон, рассматривая основные модальности, ощущения и локализации, и комбинируя их с лекарством, имеющим основные сходные черты по этим трем критериям. Например, при рвущих болях в левом бедре, усиливающихся в покое, он назначает Lycopodium не потому что эти симптомы развивались у испытуемых (такого никогда не было), но потому что Lycopodium обязан вызывать и несомненно вызовет их у будущего испытуемого, ибо Lycopodium дает выраженные рвущие боли в разных частях тела, действует преимущественно на левое бедро, а его общие симптомы по большей части имеют улучшение от движения. Поэтому он объединяет эти три основных характеристики Lycopodium и придумывает новый симптом этого лекарства, которое должно вылечить ишиас и дать нам новый подтвержденный клинический симптом.

Мы должны признать, что при теперешней неполной Материи медике, которая останется таковой еще много лет, а может, и поколений, решающим фактором нашей медицины должен быть клинический опыт, особенно если он основывается на легко понятных гомеопатических принципах. Я говорю "гомеопатических", поскольку считаю разумным и обоснованным изучение лекарств по методу Беннингхаузена и дополнение наших фрагментарных знаний за счет клинического опыта и наблюдений.

Это тема для интересной дискуссии о том, насколько оправданно брать элементы нашей симптоматологии вместо полностью развившихся симптомов и делать назначения по этим элементам в почти совершенной уверенности, что полноценные прувинги еще дополнят недостающие симптомы лекарства.

ДИСКУССИЯ

Д-р Вессельхёфт. Г-н председатель, леди и джентльмены! Дискуссия предполагает критику. Некоторые считают, что критика — это поиск ошибок. Но здесь их нет совсем. Поэтому, обсуждая этот доклад, могу лишь сказать, что здесь нечего ни добавить, ни убавить, а можно выразить лишь полное согласие с содержанием и формой. Он заслуживает того, чтобы его читали и перечитывали. Это multum in parvo (лат. многое в малом. — Прим. пер.). В нем названы все основные принципы выбора лекарств. Не сомневаюсь, что после того, как он будет напечатан и вы внимательно прочитаете его, то найдете гораздо больше полезного, чем при быстром прослушивании. Если я и могу что-то сказать, то это скорее будут дополнения и объяснения нескольких пунктов. При выборе лекарства мы придаем слишком большое значение словам испытуемых. Изучая прувинги, я постоянно сталкиваюсь с тем, что испытуемому очень сложно точно описать свои ощущения, особенно когда этот испытуемый я сам и на собственном опыте могу представить, что это такое. Мы все можем испытывать одинаковые ощущения, но опишем их по-разному, и очень трудно добиться точности в этом вопросе. Одни и те же вещи можно выразить самыми разными словами из английского или любого другого языка, и я думаю, что все мы, размышляя над выбором лекарства, руководствуемся неким интуитивным знанием, приобретенным не столько из чтения слов как таковых, сколько из смысла между строк. Мы переживаем симптомы вместе с испытуемым и ставим себя на его место точно так же, как мы это делаем, когда лечим больного. Мы, врачи, не всегда получаем признание за сострадание; врач, который проливает слезы над своим пациентом, будет считаться очень сострадательным, в то время как другой врач, который просто внимательно слушает пациента, рискует прослыть невнимательным и безразличным, хотя, скорее всего, он-то как раз и будет самым сострадательным, поскольку пропускает через себя и свое восприятие болезнь пациента и переводит ее на слова Материи медики. К тому же наше знание Материи медики и способы выбора лекарства часто интуитивны и не выражены в четких словесных формулировках, а это значит, по словам д-ра Аллена, что быстрое назначение — это такое интуитивное назначение, которое  возникает благодаря пониманию не только книжных слов, но и сути лекарства, подходящего для данного пациента. Я не уверен, что донес до вас свою точку зрения, особенно до молодых слушателей, однако те, кто изрядно поломал голову над своими пациентами, чувствуют, что быстрое назначение часто интуитивно и не может быть объяснено словами. В то же время я не одобряю этот путь и не считаю, что так следует делать. Лучше относиться к нему с осторожностью и не терять контроль над интуицией. Интуиция должна не всецело подчиняться эмоциям, а управляться рассудком и интеллектом, и нет лучшего способа для этого, чем изучение слов, использованных в прувингах.

Вот то, что я хотел сказать о быстром назначении. То же самое относится и к вопросу о ключевых симптомах, и это может в некоторой степени дополнить слова д-ра Аллена, с которыми я полностью согласен.

Несколько слов о репертории Беннингхаузена. Я очень часто слышу вопрос о своем отношении к нему. Можно сказать, что я знаю эту книгу с детских лет: она была у нас дома задолго до того, как я стал изучать медицину. Я всегда ценил эту книгу и стал ценить еще больше, поскольку теперь понимаю ее. Я вижу ее преимущества и недостатки. Последние, как уже сказал д-р Аллен, кроются в несовершенстве Материи медики, но не в принципах, на которых книга была составлена и написана. Я считаю, что принцип, лежащий в основе метода систематизации книги, один из лучших, если не самый лучший в нашей гомеопатической литературе. Беннингхаузен дает общие симптомы, а детали опускает. Он дает нам условия и ухудшения; условия времени, места и другие, при которых возникает ухудшение. Это очень важные вещи. Это те самые вещи, которые приходят с интуицией при выборе лекарства, и если их учитывать, то они позволяют нам делать быстрые назначения. Но недостатки этой книги связаны с несовершенством Материи медики.

Хотя Беннингхаузен и осознаёт неполноту Материи медики, он не знает точно, ни в чем она заключается, ни как ее преодолеть. Очень многое он считает фактами, а сегодня оно нам фактами не кажется. Он не может продемонстрировать его как факты. В нашей Материи медике нет ничего абсолютного, и я надеюсь, что в будущих изданиях Беннингхаузена Материя медика будет тщательнейшим образом пересмотрена, прежде чем симптомы будут напечатаны прописными буквами, курсивом или обычным шрифтом, и читатель будет уверен, что информация о лекарствах абсолютно надежна и в отношении значимости симптомов нет сомнений.

Вот основные недостатки этой книги, которые кроются в несовершенстве Материи медики и слишком большой вере в результаты несовершенных прувингов.

Еще я хотел бы призвать вас к вниманию и сделать небольшое заявление о том, как следует определять ценность прувингов. Одна ласточка не делает весны, а один прувинг одного испытуемого почти бесполезен для всех, за исключением глубокого знатока предмета. Современная наука считает, что для того чтобы дать определение явлению и понять его смысл, необходимо провести много наблюдений, а затем их сравнить. Это верно для любой области, будь то механика, наука об электричестве, инженерные отрасли, анатомия или физиология. Необходимо учесть множество фактов, прежде чем им будет придано хоть какое-то значение. Полвека назад один факт, заявленный одним человеком, становился законом, но это время прошло. У нас есть прувинги, проведенные многочисленными прилежными и разумными людьми, эти прувинги необходимо с величайшим тщанием сравнить, отбросив все несочетаемое в пользу того, в чем прувинги согласны. Это тот самый метод, на котором я настаиваю. Слова могут быть теми же самыми и обозначать разное, но с помощью интуитивного знания, которое мы приобретаем за счет длительной практики изучения прувингов и работы с пациентами, они сослужат нам хорошую службу. (Аплодисменты.)

Д-р Гинман, Индиана. Леди и джентльмены! Когда такой человек как д-р Аллен выходит на трибуну и заявляет, что наши прувинги неполны, мне становится очевидно, что у нас что-то не в порядке. Иногда у меня во время работы бывали моменты, когда хотелось спросить себя: "Точно ли это так? В самом ли деле бесспорна та или иная вещь, которую я считаю бесспорной как лучшее, что я делаю для своего пациента?" Затем, когда д-р Вессельхефт не говорит ни слова возражения, и мы признаём это фактом, не пора ли нам принять меры? Может, есть способ, благодаря которому мы заново проведем прувинги наших лекарств и приблизим их к стандартам точности с точки зрения науки? Но мне кажется, что мы лишь впустую тратим время. Если бы Самуэль Ганеман был сейчас с нами, он бы воскликнул: "Господа, чем это вы здесь занимаетесь?" Лучшим памятником Ганеману было бы сразу взяться за дело и набрать группу испытателей, которые постоянно исследовали бы лекарства, и эти исследования заслуживали бы доверия, чтобы на них можно было опереться и подтвердить то, что сделал для нас Ганеман. Ради Бога, давайте что-то делать. Давайте пороемся в карманах и наймем группу людей. К сожалению, в наши дни людям надо платить. Они не будут работать как Ганеман, который работал из любви к своему делу. Ему было ради чего работать, а большинство из нас не сможет позволить себе работать как он. Он был опытным наблюдателем, и нам нужны наблюдатели, опыт которых возрастет в процессе работы. Мне кажется, что здесь можно что-то сделать. У нас зарегистрировано семь или восемь сотен врачей, которые работают, основывая свои назначения на Материи медике. Мне безразлично, какого направления они придерживаются и к какой организации принадлежат; они каждый день назначают гомеопатические лекарства и преданы гомеопатии, которая пока исследована не полностью. Давайте же устраним эти недостатки и придем к насколько это возможно прочной основе.

Д- Аллен закрыл дискуссию.

Д-р Аллен. Я рад возможности сказать еще несколько слов, перекликающихся со словами последнего джентльмена, который нас всех так вдохновил. Я хочу задать этот вопрос всем нам: "Что мы делаем для Материи медики?" Вы работаете, играете в бильярд, выполняете хирургические операции или делаете еще множество дел, но они не связаны с Материей медикой. Каждый член гомеопатической школы является специалистом в гомеопатии или в терапии, но я сомневаюсь, что хотя бы один из ста в этой стране делает какую-то систематическую работу по Материи медике. Так мы и за тысячу лет никуда не продвинемся. Вы должны учиться, но не делаете этого. Мне хочется выругаться. Если каждый из вас, мужчина или женщина, выделит в день по часу, по полчаса, по четверть часа, будет брать энциклопедию лекарственных патогенезов, просматривать один прувинг за другим и посвящать несколько минут тому, чтобы сделать выводы о симптомах и о том, насколько они надежны в нем, а затем отмечать эти три пункта, то что-то уже будет сделано. Выбирайте себе лекарство и изучайте его, пока не завершите с ним работу.