Случай желчнокаменной болезни

Супруга известного священника поступила ко мне на лечение 12 июня 1889 года по поводу камней в желчном пузыре. Компетентные доктора лечили ее приступы и диагностировали наличие конкрементов. Пациентке исполнилось 50, она была многодетной матерью. Приступы выражались в острейших болях в подложечной области с иррадиацией в руки и сильнейшей рвотой. Страдает запорами, одышкой, метеоризмом.

Будучи состоятельной дамой, она обращалась к лучшим врачам Лондона, но без толку. Они утверждали, что ничем помочь невозможно. Ее ноги стали отекать, что вместе с потерей веса, одышкой и темной желтушностью кожи, видимо, подтверждало печальный прогноз. Тем более что доктора уже давно делали все возможное, используя весь лекарственный арсенал ортодоксальной медицины.

Но, с учетом их бедности в плане лекарств и знаний фармакологии, я приступил к лечению этой женщины, как если бы она вообще никогда не лечилась.

Через год и месяц, — как раз сейчас, когда я пишу эти строки, — эта женщина упитана, имеет здоровый вид и путешествует с супругом по Шотландии. Одиннадцать месяцев боли ее не беспокоят. Подруги, которые не общались с ней достаточное время, с трудом узнали ее, благодаря положительным переменам в ее облике.

Она получала Hydrastis сanadensis, Bryonia alba, Thuja occident., Helonium, Strophanthus, а в промежутках, для достижения стратегических целей коррекции конституции, — два обычных нозода в высоких потенциях.

Перемена в облике и поведении этой пациентки удивительна. Из унылой, стеснительной, безынициативной и социально неадаптированной она превратилась в яркую, приветливую и общительную женщину. Дело в том, что наша социальная активность и легкость в общении во многом зависят от состояния печени.

Cholesterinum и опухоли печени

Холестерин получают из желчи; насколько мне известно, из воловьей желчи. Я узнал о его применении от покойного д-ра Амеке из Берлина, автора "Истории гомеопатии", переведенной на английский д-ром Альфредом Драйсдейлом, увы, тоже покойным.

Амеке сообщал о хорошем его эффекте при раке печени. Это веское заявление, и оно верное. Я считаю, что дважды вылечил рак печени с его помощью. При упорных гепатомегалиях, в силу их упорства вынуждающих заподозрить рак, действие Cholesterinum очень хорошее, временами поразительное.

Я обычно применяю растирание 3х, по 6 гран трижды в день. Но в такой дозе он порой действует очень жестко. И тогда я нахожу эффективным применение третьего сотенного растирания.

Иногда попадаются случаи, так сказать, полузлокачественные, когда вовлекается левая доля печени и все, что лежит между нею и привратником с поджелудочной железой. И здесь несколько раз мне хорошо помогли Cholesterinum 3x и Iodoformum 3x в чередовании каждые четыре часа.

Приведу один такой случай. Однажды под вечер я был вызван за город, в 60 милях от Лондона, к по-видимому умирающей даме 60 лет. У нее была желтуха, рвоты, обильный холодный пот, сильное исхудание и астения. Пульс малый и слабый. Казалось, пациентка умирает. В желудке ничего не удерживалось. Была болезненна левая доля печени. Возможной причиной были камни в желчном пузыре, но, вне зависимости от острого приступа, имелась хроническая болезненность и опухание во всем эпигастрии и в области пупка.

Kali bichromicum 5 принес облегчение. Cholesterinum 3x и Iodoformum 3x вылечили больную за месяц, хотя случай был хроническим. В результате излечения несколько семей обратились к презренной системе Самуила Ганемана.

Но, даже с поправкой на низкую конкретику приведенных мною показаний, Cholesterinum — мой спасательный круг при органических заболеваниях печени, когда обычные печеночные средства — Chelid., Carduus, Myrica, Kali bich., Mercur. и Diplotaxis tenuifolia — оказались неэффективны.

Не думаю, что Сholesterinum оказывает какое-то влияние на предрасположенность к раку. Он действует, благодаря селективному сродству к локализации болезни. Его эффект — не излечение в хантеровском понимании, поскольку он лишь устраняет продукт заболевания (а это уже кое-что) и приносит временное облегчение. При определенных обстоятельствах оно может оказаться и стойким; об этом я расскажу совсем скоро. В только что описанном случае излечение оказалось стойким, поскольку в настоящий момент пациентка уже два года не имеет проблем со здоровьем и гостит у дочери на севере Англии.

Еще один случай Cholesterinum

Почти шесть лет назад, может, чуть больше, в начале 1876 года, меня пригласили полечить один печеночный случай, очень похожий на вышеописанный. Но пациенту совсем недавно исполнилось 50 лет. Все началось, как считали, из-за спаек после перитонита, перенесенного давным-давно. Многие годы этот джентльмен, сельский житель, испытывал дискомфорт в животе при тряске в экипаже, поэтому имел привычку прижимать ладонью область опухоли для облегчения ощущений.

Случай был вылечен теми же лекарствами, что и предыдущий (с единственным дополнением в виде Medorrhinum C), за тот же срок, т. е. за год, и с таким же хорошим результатом. Пациент поправился, и остается в хорошем состоянии по сей день. Все это время он продолжал упорно работать. Я знаю это потому, что он посещает меня раза четыре в год, чтобы убедиться, что старый враг не только обезврежен, но и уничтожен.

В этом случае я поначалу дал плохой прогноз, о чем сообщил супруге больного. А вернул надежду и сохранил жизнь именно Cholesterinum. Очень сложно излечить любую опухоль одним лекарством. Тут нужна и гомеопатия, и органопатия, и амекеанство, и эмпирия, вместе с бесчисленными теориями, если мы собираемся достичь максимального эффекта.

По моему суждению, самое успешное излечение болезней научно подобранными лекарствами начинается с диагностики первичной локализации болезни и применения лекарств, избирательно влияющих на область ее локализации. Речь идет о гомеопатической специфичности локализации. Опыт учит меня, что если мы хотим избегнуть ложных путей в лечении, мы должны начать с диагностики, если это возможно. Т.е. выяснить, где болезнь локализована первично. Во всяком случае, в моей практике это наикратчайший путь к излечению. Если этим пренебрегать, мы нередко покрываем и излечиваем симптомы, оставляя болезнь в большей или меньшей мере нетронутой.

Несомненно — и я хотел бы это подчеркнуть — если симптомы научно (т. е. гомеопатически) покрыты и излечены, болезнь, вызывающая эти симптомы, тоже часто вылечивается. Но нередко симптомы уходят, а болезнь остается.

Говорят, любой человек с улицы может вылечить гомеопатически, путем чисто механического покрытия симптомов. И это до определенных границ верно. Но такие излечения ценятся мало, они неглубоки и работают лишь когда болезнь и симптомы — взаимозаменяемые вещи. Simillimum симптомов может быть, а может и не быть simillimum заболевания. В последнем случае наша терапия идеальна, и более ничего не требуется. Если же речь только о simillimum симптомов, мы будем лечить наших пациентов до самой их кончины.

Если мы хотим развития гомеопатии, мы должны решить вопрос выхода за симптомы, чтобы гомеопатически лечить не только симптомы, но и болезнь в ее сущности. Другими словами, недостаточно найти simillimum симптомов. Если он найден, уместен вопрос: гомеопатичен ли он анатомической сущности болезни?

В простых и легких формах болезней, поражающих изолированный орган, Парацельсова гомеопатия, или органопатия — очень полезное средство для достижения излечения, помогающая определиться с болезнью и закрепить излечение при помощи патологического simile.

Мы рассматриваем определенные органы тела как организмы внутри организма, малые системы внутри большой. Они обладают особой индивидуальностью в плане и функций, и болезней. Таким органом, например, является печень. Она может заболеть из-за организма, но, в свою очередь, может сделать организм больным. Орган и организм действуют друг на друга, и ни один не может существовать без другого.

Человеком открыты многие лекарства, во всех частях света и во все эпохи. Некоторые обладали избирательным сродством к некоторым органам. По точке приложения их действия, их стали называть печеночными, селезеночными, почечными, мозговыми и т. д.

Эта небольшая книга призвана показать, что и более, и менее серьезные заболевания печени в большинстве могут быть вылечены печеночными лекарствами.

Так как нам хорошо известны многие печеночные средства, главная сложность — выбрать лекарство, которое излечит данный случай. Насколько мне удалось преодолеть эту сложность, покажут эти страницы. Там, где я не достиг успеха, могут начать другие, и получить хорошие результаты.

Лечение органных болезней органными лекарствами часто называют органопатией, которая во многом составляла практику Парацельса, за которую его травили до самой смерти. Его успех был так велик, что разбудил зависть и ненависть, которые с яростью обрушились на него. Нет сомнений, что с Парацельсом подло расправились убийцы, нанятые и подосланные его конкурентами. И толпы всех последующих поколений пигмеев от медицины залепили грязью его память!

Но, несмотря на это, его великий гений сияет из-за туч, освещая путь тем, кто имеет силу видеть. Ведь гений дает свет, а не глаза.

И я хочу напомнить тем гомеопатам, которые кидают в Парацельса свои маленькие пригоршни грязи, что именно он, Парацельс, бросил в землю семя, из которого затем выросло могучее дерево гомеопатии.

Парацельс просто не мог разработать гомеопатический закон на чисто научной основе лекарственных испытаний, как это удалось Ганеману, как не могли крестьяне времен Ганемана пахать землю паровым плугом. Ибо всему свое время.

Я давно говорил, что органопатия есть элементарная гомеопатия. И по самой природе вещей, гомеопатия обязательно включает в себя органопатию.

Парацельс был органопат, поскольку создал органопатию. Думаю, он разработал ее элементы и принципы во время своих странствий, применил их на практике и, добившись ни с чем не сравнимых результатов излечений, систематизировал их. Лично я чувствую себя в неоплатном долгу перед Парацельсом (в основном через Радемахера) и очень ему благодарен. Я все больше и больше чувствую важность точной диагностики первичной локализации любого местного заболевания. Я был приведен к пониманию этого некоторыми моими неудачами чисто симптоматического лечения. Чтобы радикально излечить болезнь, мы часто должны копать глубже и находить fons et origo mali (источник и причину болезни). И в этом деле диагностика ex-juvantibus (organ-testing) Парацельса — великий помощник. Она часто приводит к важнейшим клиническим находкам. А что такое важнейшая клиническая находка? Та, которая nec dextrosum, nec sinistrosum ведет прямо к цели каждого истинного врача — к победе над болезнью, к прямому искусству излечения.

Радемахер о влиянии шафрана (Crocus) на печень

Кроллиус в своем труде De signaturis internis rerum называет шафран лекарством от желтухи. Радемахер при лечении заболеваний печени однажды обратил внимание, что genius болезни изменился [Genius epidemicus morborum — так прежде называли комплекс природных факторов (атмосферных, космических, геологических), повинных в возникновении эпидемических или эндемических заболеваний. — Прим. перев.]. Он узнал об этом по прекращению влияния Carduus на превалирующие печеночные заболевания. Тогда он начал поиски нового лекарства и решил, что нашел его в Quassia.

Мужчина 60-ти лет явился к нему по поводу болей в грудной клетке, лихорадки, кашля и кровянистой мокроты. Такой случай мы теперь бы назвали пневмонией, бронхопневмонией или, возможно, плевропневмонией [с позиций органопатии речь идет о синорганопатическом вовлечении легких в результате первичного поражения печени. — Прим. перев.].

Лечебное действие Quassia было отчетливым, но не таким ярким и быстрым, как привык Радемахер. Поэтому он решил, что это лекарство не совсем подходит случаю, а случай лекарству.

Пациент принимал Aqua quassiæ в течение недели с явным, но незначительным улучшением. А затем, для изменения опротивевшего пациенту вкуса, был добавлен шафран. Результат — быстрое и полное излечение.

Последующие наблюдения показали, что целебной силой обладал именно шафран, а не квассия.

Dysenteria hepatica, излеченная при помощи Crocus

Лихорадка, колики, рвота, ректальные тенезмы, слизисто-кровянистые испражнения, утратившие фекальный характер — все эти симптомы легко и быстро излечивалось малыми дозами настойки шафрана, потому что зависели они от первичного поражения печени, чувствительного к шафрану.

"В былые годы, — писал Радемахер, — я устремился бы в редакцию журнала со статьей, в которой объявил бы Crocus величайшим печеночным лекарством наших дней. Но с тех пор, как Парацельс разбил мои очки, я могу наблюдать за природой невооруженным глазом. И теперь мне ясно, что мы вообще не можем приписывать органным лекарствам некую абсолютную и безусловную целебную силу. Ее несомненное и явное проявление зависит от вида genius epidemicus болезни, которая превалирует в данный момент".

Те, кто читал Сиденгама [Томас Сиденгам (правильное произношение — Сиднэм), 1624—1689, выдающийся английский врач, прозванный "английским Гиппократом". Его именем была названа одна из разновидностей хореи. В его трудах Observationes medicæ и первой Epistola responsoria имеется богатый материал о лихорадках и прочих острых заболеваниях в Лондоне на протяжении многих лет, их особенностях в разные годы и сезоны, с учетом погодных условий. Поскольку тип острых заболеваний менялся от года к году и от сезона к сезону, лечение не могло быть рутинным. Его следовало назначать в соответствии с превалирующим типом, считал Сиднэм. — Прим. перев.], оценят это по достоинству.

Полную версию книги вы можете заказать в издательстве "Гомеопатическая книга"

Предыдущая часть   Оглавление   Следующая часть