Письмо III
ДОЗА И ЕЕ ПОВТОРЕНИЕ. ПЕРЕМЕНА И ЧЕРЕДОВАНИЕ ЛЕКАРСТВ.
ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА. ОБЯЗАННОСТИ ВРАЧА-ГОМЕОПАТА

Вы имеете теперь перед Вами пациента. На основании прежнего испытания известного средства в подобной болезни или при сравнении симптомов болезни Вашего пациента с фармакологией, Вы обладаете подходящим гомеопатическим лекарством. Но ранее его употребления необходимо еще раз решить несколько вопросов, и один из первых это доза, в которой следует его назначить.

1. Вы, вероятно, уже знаете, что в то время как все врачи нашей школы согласны относительно принципа, на основании которого должно быть выбрано лекарство, относительно же количества, в котором следует его употреблять, они придерживаются различных мнений. Не считаю особенно полезным прибавлять мое личное мнение к множеству уже существующих, но Вы должны будете составить себе собственное мнение об этом вопросе, и я, по крайней мере, могу снабдить Вас некоторыми данными, на которых должно основываться Ваше суждение.

История "гомеопатической дозы" следующая. Когда Ганеман начал впервые назначать лекарства на основании правила "similia similibus", он употреблял их в обычных приемах. Неудивительно, что симптомы его пациентов, хотя, в конце концов, и были устранены, часто вначале значительно ожесточались. Нет надобности доказывать, что обыкновенные приемы мышьяка, против которых даже здоровый желудок требует защиты, должны значительно усилить раздражение желудка, уже подверженного воспалению. Это наблюдал и Ганеман, и поэтому он соответственно стал уменьшать дозу. В каком периоде этого последовательного уменьшения дозы он нашел, что дробные частички лекарственного вещества неслыханной до тех пор малой величины оказывали еще значительное влияние, я сказать не могу. Но раз убедившись в действии неизмеримо малых доз, он с энтузиазмом воспринял их как составную часть вводимой им новой системы медицины. Он урегулировал их приготовление установлением определенной шкалы разведения — центезимальной. Смело идя вперед, он в 30-м разведении дошел до децилионных. Тут он остановился и, по-видимому, желал на этой ступени "подвести черту". В своих Хронических болезнях он советует давать все лекарства в 30-м делении, изменяя, таким образом, различные указания своей Materia Medica Pura, в которой он рекомендовал как наиболее подходящие 12-е, 9-е или 3-е деления и даже иногда начальную тинктуру. За исключением одного замечания в предисловии к испытанию Thuja, где он намекает, что такое лекарство могло бы быть с пользой доведено до 60-го разведения, он, по-видимому, сам придерживался постоянно 30-го деления как наивысшего.

Но его ученики пошли значительно дальше. Правда, немногие из них, между которыми самый выдающийся Trinks, даже отказались следовать за учителем и употребляли только первые два или три деления его шкалы. Но энтузиасты шли дальше до 200-го, и даже тут не остановились. Вы найдете отчет о деяниях этих приверженцев высочайших делений в лекциях д-ра Dudgeon’а. Они почти все уже вымерли в Германии и имели очень малое число представителей во Франции и в Англии. Но в Америке эта школа получила новый подъем. Многие врачи там считают 200-е деление низким, подходящим для ежедневного обихода, между тем как 1000-е представляет новую единицу, от которой начинают дальнейшие разведения, и мы слышим об исцелениях 71000 делением. Еще позднее изобрели "потенцирующую машину", посредством которой довели деления до десятимиллионного!

Я предоставляю Вам убедиться самому, если бы Вы считали это заслуживающим, относительно основательности притязаний в пользу этих "высших делений". Они совершенно вне той гомеопатии, в которую я желаю Вас ввести. Я предпочитаю сказать Вам, как стоит и стоял этот вопрос дозы в Англии, которая (за вышеупомянутым исключением) может служить точной представительницей всех других вопросов по этому предмету.

Обращенные к гомеопатии врачи в Великобритании, по-видимому, начали со ступени второго издания Materia Medica Рura. Самые ранние сообщения из практики в английской литературе показывают, что главным образом употреблялись средние деления (12-е до 3-го), причем и 30-е назначалось довольно часто. Однако скоро выяснилось стремление скорее к понижению, чем к повышению разведений. Работы д-ра Drysdale’а¹ и д-ра Madden’а² и случаи, сообщенные д-ром Henderson’ом³, показывают ход этого поворота. Статистика д-ра Bayes’а⁴ показывает, сколько английских врачей к нему присоединилось. Но она также выясняет факт, что значительное большинство наших врачей, употребляя низшие деления (от 3-го вниз), вместе с тем пользуются и высшими (от 6-го вверх). Немногие употребляют эти последние исключительно, а некоторые, и притом из весьма выдающихся, рекомендуют начальную тинктуру как нормальную форму лекарства⁵ .

Однако большинство наблюдений, кажется, свидетельствует в пользу широкого употребления различных делений, и многие согласны в том, что в острых болезнях лучше действуют более низкие, а в хронических — более высокие деления.

Д-р Black дал этому вопросу практический толчок, который в случае дальнейшего расследования может повести к очень важным результатам. В трех недавних статьях⁶ он, не отвергая действия высших делений, приводит доводы, что нет доказательства их большего превосходства против низких. Поэтому, предполагая, что низкие деления столь же полезны, как и высокие, он полагает, что имеет полное основание их предпочитать в практике, и поэтому желательно, чтобы все испытали, не достаточно ли для достижения всего, чего можно ожидать от лекарств, употребление делений от 3-го сотенного вниз. Вы взвесите его аргументы и прения, последовавшие за чтением его статей, и я думаю, что они побудят Вас принять этот ряд доз за норму для Вашей практики. Однако иногда в случаях с неудовлетворительным результатом или при употреблении лекарств, репутация которых приобретена на высоких делениях, испытывайте их и следуйте Вашему опыту. Если он совпадет с моим, то Вы высоким делениям отведете определенное и важное место в Вашем терапевтическом арсенале.

Я старательно воздерживался как в этих письмах, так и в моих лекциях, вселить в Вас предубеждение относительно вопроса доз. Говоря о наших лекарствах, я упоминал, какие деления, высшие или низшие, вообще считаются более действительными, или же врачи видели успех от тех и от других. Теперь, говоря о лечении болезней, я буду указывать дозу рекомендуемых мной лекарств только тогда, когда наблюдаемый успех достигался не только известным лекарством но, по-видимому, и дозой. Затем Вам придется самому испытать и то, и другое, как и всем нам приходилось это делать, и результат, к которому Вы придете, будет уже Ваш собственный, а не заимствованный у других.

Относительно литературы по вопросу дозы я укажу Вам лекции д-ра Dudgeon’a, раньше уже цитированные статьи, а также статьи д-ра Madden’a "Несколько слов о дозе" (Brit. Journ. of Hom., XIX, 293) и "Мысли о динамизации" (там же, XXIII, 529). Затем статьи д-ра Cockburn’a и д-ра Blake’a с последовавшими дебатами, читанные в Британском гомеопатическом обществе и сообщенные в Annals (т. III и V), и д-ра Caroll Dunham’a "Употребление высоких делений в лечении больных" в IV томе American Homoeopathic Review.

Вы видите, что у нас вопрос дозы сводится к разведению, а не к количеству капель или крупинок. Последнее имеет мало значения. Но если имеет какое-либо значение принцип тончайшего подразделения вещества в смысле распределения известного его количества в более обширной поверхности⁷, и если верно, что для оплодотворяющего импульса потребно известное количество семенных телец, то казалось бы вероятным, что несколько капель высших разведений должны оказывать большее действие, чем одна капля. Обыкновенно я держусь этой теории, но я не могу сказать ничего положительного относительно результатов.

2. Вы теперь выбрали лекарство и решили вопрос деления. Капли тинктур и разведений Вы, конечно, пропишете смешанные с водой, а крупинки и порошки также в воде или же в сухом виде (на язык). Следующий вопрос: как часто следует повторять приемы? Странно, что в этом вопросе тоже существует разногласие. Вы почти инстинктивно будете поступать так, как большинство наших практиков, т. е. в хронических болезнях Вы дадите 1-2 приема в день, а в острых — через 4 часа и чаще (до приема через каждые 15 минут), смотря по скорости течения болезни. Но Вы найдете, что хотя в острых болезнях почти все с этим согласны, и, во всяком случае, в холере Ганеман сам санкционировал такой способ, относительно же хронических болезней нет такого согласия. Наш учитель⁸ и его непосредственные ученики, и в наши дни те, которые специально называются его именем, советуют давать в таких случаях один прием и выжидать действия его в течение некоторого времени. В Materia Medica Рura и в "Хронических болезнях" всякому лекарству приписывается известная продолжительность действия (я не знаю, на каком основании), и врач считается нетерпеливым, если он раньше истечения этого срока повторит прием. Двадцать четыре часа — самый короткий срок, но он нередко простирается до недели и даже до 80, 40, 50 дней.

Я не буду осуждать такой способ практики. Напротив, я нахожу, что он достоин исследования. Но я должен сказать, что он еще не имеет экспериментального основания. Продолжительность действия, приписываемая известным лекарствам, покуда не доказана. Между самими ганеманцами существует разногласие, имеют ли низкие или высшие деления более продолжительное действие. Проф. Hoppe очень хорошо разобрал этот вопрос в XX томе British Journal of Homoeopathy. Но хотя мы можем согласиться с ним, что в случаях недавнего расстройства организма единичное лекарственное впечатление может восстановить нарушенное равновесие и возбудить реакцию, восстанавливающую здоровье, но в болезнях застарелых, особенно сопряженных с органическими изменениями, настойчивое и правильное повторение таких лекарственных впечатлений через не слишком длинные промежутки времени должно приносить большую пользу. Во всяком случае, таким путем часто достигается исцеление, так что если эти повторения и не нужны, то они безвредны.

Поэтому я Вам рекомендую следовать обыкновенному способу. Но справедливость требует, чтобы Вы были знакомы с существованием этого учения и его применения, и я не вижу причины, почему бы Вам не испытать его в случаях, в которых Вы действительно что-нибудь знаете о продолжительности действия лекарства и когда Вы можете точно следить за симптомами пациента. В особенности я советую Вам после появления явного улучшения прекратить лекарство и дать на время свободу целительной силе природы ("vis medicatrix naturae"), повторяя лекарство, когда улучшение прекратится.

3. Переходим к продолжительности употребления лекарства. Должны ли Вы ожидать, что избрав "simillimum" для Вашего пациента, Вы вылечите его одним этим лекарством? Достижение такого исцеления есть идеал и конечная цель гомеопатического метода. Но в настоящее время это еще трудно исполнимо. В хронических случаях, если даже начало болезни исходит из одного органа, постепенно вовлекаются в болезненный процесс другие органы, и, вероятно, в сфере кровеносной и нервной системы также развиваются отступления от нормы. Известное число элементарных болезненных состояний совместно составляют конкретную болезнь, наблюдаемую нами, и далеко нельзя быть уверенным, что если даже Вы откроете начальное страдание, Вы разрушите все ветви, поражая корень. Очень часто расстройство сначала было общее, и только впоследствии локализировалось в каком-либо органе. Поэтому Вам придется в хронических болезнях как бы распутывать весьма сложный узел, и Вам понадобится несколько лекарств для выполнения этой задачи. Вы должны от времени до времени тщательно контролировать симптомы Вашего пациента, и если улучшение, последовавшее после назначенного Вами лекарства, остановилось, подумайте, нe будет ли показано какое-нибудь другое. Только не торопитесь слишком часто переменять лекарство. Имейте всегда в виду идеал, хотя бы он был недостижим в настоящее время. Иногда, если симптомы все еще продолжают указывать на первоначальное лекарство, вы можете переменить только деление его, подымаясь с низших к высшим или опускаясь с высших к низшим. Вы должны в продолжение всего лечения как можно тверже держаться тех лекарств, к которым Вас привело первоначальное изучение случая, если оно было тщательно.

В острых болезнях мы можем более приблизиться к образцовой цели. Во многих случаях мы можем противопоставить всей группе симптомов одно лекарство и видим исчезновение их при действии его одного. Число болезней, допускающих такое лечение, постоянно увеличивается, и они составляют самую удовлетворительную часть нашей практики. Впрочем, не все кажущиеся отступления в действительности таковы. Например, когда болезни имеют ясно выраженные периоды, как менингит, тиф, коклюш, то назначение различного лекарства для каждого периода не есть отступление от идеального правила. Правильность же назначения окажется совершенной, когда назначенное для известного периода лекарство прекратит всю болезнь, предупреждая ее дальнейшее развитие. Так, например, пока коклюш находится в периоде катара с кашлем, несоразмерно сильным по отношению к воспалительному раздражению, то Aconitum и Ipеcacuanha совершенно точно покрывают его симптомы и могут иногда прекратить болезнь. Но когда кашель вполне принял форму частого спазма, то он уже переступил предел действия этих средств, и их заменяют Drosera, Belladonna, Corallium и тому подобные. То же самое можно сказать о Baptisia и Arsenicum в первом и втором периоде гастрической лихорадки, и подобные факты известны Вам относительно Mercurius и Kali iodatum во вторичном и третичном сифилисе. Признавая этот принцип сообразования с различными периодами болезни и тщательно подбирая лекарства к разновидностям, я полагаю, что в острых болезнях мы можем установить употребление одного лекарства как правило, а не как исключение⁹.

4. Рассмотренный нами вопрос тесно граничит с вопросом о попеременном назначении лекарств, по поводу которого я хочу сказать несколько слов.

Что Вы должны делать, если ни одно лекарство само по себе не покрывает всех симптомов Вашего пациента? В хронических болезнях, я полагаю, не может быть сомнения относительно ответа на этот вопрос. Вы назначите лекарство, соответствующее симптомам наибольшего значения, и предоставите ему разоблачить свое действие, раньше чем перейти к какому-либо другому. Если Вы поступите иначе, то, наверное, получите неясность в выводах Вашей практики и, по всей вероятности, неопределенность результатов в организме Вашего пациента. Кроме немногих случаев, в которых исключение оправдывается одинаково и разумом, и опытом, правилом остается не давать больше одного лекарства в одно и то же время в хронических болезнях.

Но в острых болезнях вопрос представляется иначе. Там часто нет времени выжидать полного истощения действия одного лекарства до назначения другого, и Вы не можете сидеть у пациента и выжидать подходящего момента для перемены лекарства. Поэтому на основании практического удобства мы иногда принуждены к попеременному назначению лекарств, не желая их смешивать вместе. Затем есть случаи, приведенные доктором Russel’ем, в которых два болезненных процесса, как оспа и тиф, протекают в организме в одно и то же время. Это обстоятельство, считавшееся во время Ганемена невозможным, принуждает нас изменить строгость его правила относительно назначения за раз только одного лекарства и укрепляет нас во мнении, что два лекарства, равно как и две болезни, могут оказывать свое действие рядом, не мешая друг другу. Есть еще и другие случаи, в которых употребление более одного лекарства в одно и то же время представляется законным. Патологический процесс, называемый дизентерией, находит свое самое подходящее лекарство в Mercurius corrosivus, и очень часто это одно лекарство исцеляет всю болезнь. Но иногда лихорадка, иногда боли, иногда кровотечение, иногда тенезмы, бывают настолько сильны, что второе средство, соответствующее такому выдающемуся симптому, оказывается нужным и приносит несомненную пользу. Так, когда коклюш осложняется бронхитом, едва ли будет благоразумно отставить лекарство, соответствующее неврозу, потому что Вы должны назначить лекарство против воспаления, и так Вы должны чередовать.

Все эти случаи ничего общего не имеют с небрежной привычкой постоянного чередования двух лекарств, потому ли, что Вы считаете их оба одинаково показанными, или потому, что Вы затрудняетесь в выборе между ними. Достаточно лишь указать на такую практику, чтобы ее осудить. Попеременное употребление лекарств должно всегда являться исключением. Это исключение до известной степени есть лишь практическое, и может исчезнуть с усовершенствованием нашего знания. Подобно тому как мы часто замещаем две противоположных полуистины одной, поглощающей их обе, более глубокой, цельной истиной, так во многих случаях, в которых мы теперь чередуем два лекарства, может быть, со временем найдется одно, покрывающее все симптомы. Я действительно думаю, что мы часто чередуем лекарства напрасно. Но я расположен верить, что до известной степени чередование основывается на принципе; что (по д-ру Madden’у) есть двоезвездия на небосклоне медицины, сложные лекарства, составляющие в терапевтической химии как бы одно простое. Я тут не говорю о таких лекарствах как Нераr sulfuris, которое слагается из Sulfur и Саlсаrеа. Эта комбинация химическая, и она была испытана как простое лекарственное вещество. Двойничная гомеопатия, о которой я говорю, основана на жизненной, а не на химической реакции; реакции лекарств происходят не взаимно друг с другом, а с органами, на различные ткани которых они воздействуют. Я тут только возбуждаю намек: это вопрос, требующий расследования, но с целью лишь пояснить, что я подразумеваю. Я едва ли могу представить себе лекарство более гомеопатичное коревой лихорадке, чем Aconitum, и прекращение его имеет всегда дурные последствия; тем не менее Вы должны чередовать с ним другие лекарства, если Вы хотите облегчить насморк, бронхит или понос, которым Ваш пациент может быть подвержен.

Относительно дальнейших рассуждений по вопросу об обосновании случайного чередования лекарств на определенных принципах, укажу Вам на статью д-ра Drysdale’я (III том Annals) — я желал бы обратить Ваше внимание на его замечания относительно возбуждения специфической впечатлительности, вызываемого иногда чередованием лекарств. Я нередко видел случаи, подобные следующему: лекарство А до известной степени поправило больного, затем нужно было заместить его лекарством В; когда его действие истощилось, то не оказывается лучшего "simile", как лекарство А, которое опять сразу вызывает новое улучшение на известное время, после чего опять возвращается лекарство В, пока, наконец, наступает полное выздоровление. В последнее время вопрос чередования лекарств был талантливо разобран и защищен в практическом его применении врачами Martiny и Bernard’ом в статье, напечатанной в протоколах Международного гомеопатического конгресса 1881 г.

5. Вслед за дозой и попеременным назначением лекарств, наиболее спорный вопрос в наших рядах касается употребления так называемых вспомогательных средств. Однако я полагаю, что в употреблении этого выражения есть кое-что неправильное. Правильное употребление его и правильное воззрение на него, по-моему, следующее.

Предположим, что врач старой школы переходит к гомеопатии. Он чувствует, по выражению д-ра Russel’я, как будто внезапно просияло солнце над его практикой; он сознает, что обладает многими новыми терапевтическими средствами и имеет ключ к открытию еще большего их числа. Но разве он поэтому сразу перестанет пользоваться всеми теми средствами, которые он раньше привык употреблять? Это было бы весьма неблагоразумно с его стороны. Напротив, он строит новое свое здание внутри стен старого и под его защитой. Он сначала лечит лишь некоторые избранные случаи новыми своими лекарствами, продолжая в большинстве случаев следовать своим старым правилам. Приобретая понемногу доверие и опыт, он постепенно расширяет область своей гомеопатии и все более и более отставляет на задний план свои прежние способы лечения. Наконец, последние делаются уже исключением, а гомеопатия становится общим правилом его практики, и термин "гомеопат" является правильно применим к его положению и способу лечения.

Как и с каждым единичным врачом, то же самое происходит и со всей школой, следующей учению Ганемана. В нашем мышлении у нас нет ни малейшего сомнения, что подобное излечивается подобным. Но совершенно иное дело утверждать, что "подобное" исцеляет все болезни без помощи других средств. Насколько это последнее верно, может быть доказано только испытанием, и гомеопатическая практика, рассматриваемая с научной точки зрения, есть обширный опыт для решения этого вопроса. Относительно многих, даже можно сказать большинства всех болезней, опыт решил его уже в утвердительном смысле. Во многих болезнях получен уже отрицательный ответ. Но в остальных опыт еще продолжается, и вопрос остается открытым; и если мы тут иногда прибегаем, по необходимости, к некоторым средствам старой школы, то мы должны признавать себе и другим, что это чуждые нам вспомогательные средства. Вы найдете примеры к тому, что я подразумеваю, в некоторых из моих писем к Вам.

Но совершенно иное дело называть безусловно все, что выходит за рамки специфических лекарств, вспомогательным средством, чувствуя как бы необходимость протеста или извинения. Мне кажется, что такое чувство имеет в себе что-то нездоровое и даже деморализующее. Назначение лекарств, как бы оно ни было важно, конечно не есть еще начало и конец обязанностей врача. Он должен приноровить к своему пациенту все естественные силы и обстоятельства, находящиеся в его власти, тепло и холод, свет, воздух и воду, покой и движение, пищу и возбуждающие средства. Он должен устранять механические препятствия и нейтрализовать химические заразы. Называть эти мероприятия — хирургические, гигиенические, гидропатические и тому подобные, смотря по случаю, посредством которых он достигает этой цели, вспомогательными средствами и утверждать, что они находятся вне обыкновенных путей медицины, составляет, по моему мнению, заблуждение самого пагубного свойства. Я очень сожалел бы, если бы Вы вступили в гомеопатическую практику с мыслью, что Вы должны отказаться от Вашего знания естественных влияний и от умения их употреблять. Насколько Вы можете отказаться от кровопусканий и употребления мушек, это вопрос легко разрешим, но чтобы все остальное было не нужно, это ни на чем не основанное ожидание.

6. Говоря только что о вспомогательных средствах, я затронул вопрос о положении и обязанностях врача-гомеопата. Вы увидите, что обычное предположение, будто он стеснен и связан рамками своего принципа, не имеет на деле основания. Сделавшись гомеопатом, он не перестал быть врачом. "Christianus nomen, Catholicus cognomen", — говорит св. Августин. Так и мы. Наше имя — врач; гомеопат есть только "addendum".

Мы священнодействующие единой правоверной церкви Медицины, хотя бы преобладающее большинство наших товарищей было готово отрицать наш сан и считать недействительным наше служение. Они хотят втиснуть нас в положение секты, но им не удается вселить в нас сектантский дух. Мы требуем нашего права наследства от всего прошлого медицины и нашей доли во всем ее настоящем. Мы удерживаем за собой наше неотъемлемое право свободно пользоваться всеми средствами, открытыми или имеющими быть открытыми разумом человека, для предотвращения смерти и для облегчения страданий. Мы не знаем обязанности, стоящей для нас выше обязанности сделать все, что только возможно, для блага наших пациентов.

Но при всей важности этой элементарной истины, я желал бы напомнить Вам, что Вы имеете известные обязанности как гомеопат, а не только как врач, — обязанности по отношению к Вашим пациентам, так как они ищут помощи у вас как гомеопата, и обязанности по отношению к самому методу, наименование которого Вы присвоили и преимуществами которого Вы пользуетесь. Эти обязанности составляют часть Вашей задачи, ведущей к осуществлению широкого эксперимента, о котором я говорил. За исключением случаев, где обширный опыт признал это недостаточным, испытывайте гомеопатию в чистом и простом виде. Не стремитесь к незрелому и высокомерному эклектицизму. Великое дело исцелять больного, но еще более великое дело исцелять его таким простым методом, который, будучи удовлетворителен сам по себе, допускает его применение в других подобных случаях и другими руками. Вы не должны довольствоваться личным успехом, говоря: "Я не знаю, научная ли это практика или нет; все, что я знаю, это то, что мои пациенты выздоравливают". Если Ваше лечение не будет научно, т. е. методично, то оно исчезнет вместе с Вами и принесет пользу только тому малому числу больных, которых Вы лечили. Но всякое исцеление, совершенное на основании принципа, есть ценный вклад во врачебное искусство и ведет к неизмеримым последствиям. Нам нужны прилежные сотрудники для разработки нашего метода, его теории и его практики; люди, любящие это дело ради его самого, как истину и как знание, даже совершенно независимо от его полезности для человечества, а тем более от его пригодности для успешного собирания гонораров. Надеюсь, что в среде таких тружеников, — и в этих письмах будут упомянуты многие из них, — и Вы займете свое место. Если я буду в состоянии помочь Вам не только практиковать гомеопатию, но практиковать ее именно в этом духе, то мой труд не будет для Вас напрасным.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Brit. Journ. of Ноm., VI, 1.
² Там же, XI, 1.
³ Там же, VIII, IX и т. д.
⁴ Там же, XXX, 1.
⁵ Между этими находятся д-р Yeldham (Monthly Hom. Rev. XV, 742), который недавно в записке, читанной в Британcком гомеопатическом обществе, старался формулировать правило дозы следующим образом: "Давайте достаточно большую дозу, чтобы только лишь вызвать физиологическое действие, и не больше того; давайте достаточно малую дозу, чтобы избегнуть лекарственного ожесточения, и не меньше того". Сопоставляя эти два требования (из которых первое имеет патогенетическую, а второе терапевтическую долю), мы получим в результате, что целительная доза очень недалека от физиологической. Однако, как указывал д-р Drysdale во время дебатов, это относится только к "абсолютно" патогенетическим действиям лекарств, т. е. к таким, которые могут быть воспроизведены по желанию, а не к "условным", зависящим от индивидуальной впечатлительности, которые в значительном размере независимы от величины приема. Тем не менее правило это само по себе хорошее и, быть может, оно могло бы быть лучше всего приведено в исполнение в хронических случаях посредством увеличения дозы капля за каплей каждые два или три дня до получения физиологического или терапевтического действия.
⁶ Brit. Journ. of Ноm., XXIX; Monthly Hom. Rev., XV.
⁷ См. наблюдения Допплера в статье д-ра Samuel Brown’а в Introduction to the Study of Homoeopathy, by D-rs Drysdale and Russell.
⁸ В последние свои годы Ганеман, кажется, оставил этот способ и начал давать повторные ежедневные приемы в хронических болезнях, постепенно увеличивая приемы.
⁹ См. статью д-ра Wood'а (Annals, 1, 406).

 ПИСЬМО II    ОГЛАВЛЕНИЕ   ПИСЬМО IV