Оригинал здесь

Для нас клинический опыт — самый лучший способ исследования. Если мы нарушаем какие-либо (даже малейшие хорошо известные) правила, которыми мы всегда должны руководствоваться в нашей практике, мы не вправе ожидать того благоприятного результата, который нам обещают, когда мы строго их придерживаемся; если это так, тогда также очевидно, что отсутствие успеха в большинстве случаев зависит от того, что эти правила нарушены, а не из-за их ненадежности, как обычно заявляют. Предлагаем вашему вниманию случай, в котором некоторые из строгих правил надлежащего применения нашего Закона излечения были непреднамеренно нарушены, а обнаружение ошибки привело к более строгому их соблюдению и в итоге к типично хорошим результатам, которые непременно следуют за максимально точной гомеопатической практикой. Сначала мы расскажем об этом случае в общих чертах, а затем дадим свои комментарии.

Миссис Б., 45 лет, в течение многих лет страдала от крайне чувствительного и раздраженного желудка, от раковой язвы во рту (излеченной Phytolacca), и все это было следствием того, что ошибочно называют научным лечением; она также страдала от сенной лихорадки, регулярно возвращающейся каждый год 16 сентября. Миссис Б. вернулась из Европы 26 июля прошлого года после нескольких лет отсутствия; путешествие было крайне неприятным; ее постоянно мучила морская болезнь. С момента отплытия из Ливерпуля и до визита ко мне 27 июля она не ела буквально ничего; единственным, что попадало к ней в рот, был колотый лед. Я обнаружил ее сидящей, периодически напрягающейся для рвоты, очень слабой, пульс 110 в минуту; она жаловалась на сопровождаемую сильным жаром резкую боль в затылке, которую она пыталась облегчить прикладыванием колотого льда; выделение мочи подавлено; рот сухой и горячий; она не спала две недели и не могла лежать, по ее выражению, из-за сильной нервозности, которая заставляла ее часто менять положение; она всю ночь пересаживалась с кресла на кресло; имелись очень неприятные вкусовые ощущения и полное отвращение к еде, и в течение нескольких дней у нее была диарея с водянистым черным очень зловонным стулом.

Выбор средства был достаточно прост; я дал ей одну дозу Arsenicum album 50М (Финке) на язык 27 июля в 10 часов. 28 июля. Она спала в своей постели с 22 часов до 1 часа, потом стала нервной и беспокойной, но утверждает, что чувствует себя лучше. Без назначений. 29 июля. Всю ночь пролежала в постели, спала, диарея не возобновлялась; выделение мочи восстановилось; компрессы с горячей водой к голове очень облегчали боль; с удовольствием съела тост с молоком; пульс меньше 90; бодра и полна надежд. 31 июля. Провела ночь еще лучше во всех отношениях, но жалуется на сильные боли в большом пальце левой стопы; он сильно воспален и жжет (1). Я дал ей одну дозу Acidum nitricum CМ (Финке). 1 августа. Большой палец стал менее болезненным, в остальном изменений практически не наблюдается. 2 августа. Состояние большого пальца продолжает улучшаться, и 3 августа он больше не болит и не воспален. Вечером 3 августа меня снова вызвали к пациентке; я обнаружил ее в 19 часов совершенно больной; диарея и рвота вернулись с большой силой; пульс выше 110; вернулась та же головная боль, что была 27 июля, а также выраженное беспокойство (2). Я дал ей одну дозу Arsenicum album СМ (Финке) в сухом виде на язык. На следующий день ей стало лучше, и далее улучшение продолжалось. 6 августа (3) у нее снова начал болеть большой палец стопы как болел 31 июля. Лекарств я не давал (4). Состояние продолжало улучшаться в удовлетворительном темпе. 16 сентября около 1 часа началось угнетение дыхания, что напомнило ей ужасные астматические приступы, которые у нее были много лет назад; она вынуждена была полчаса находиться в сидячем положении. Без назначений. Она полностью выздоровела и несколько недель путешествовала; у нее не было сенной лихорадки; с тех пор ей по-настоящему не на что жаловаться; ее здоровье лучше, чем было в течение многих лет.

Комментарий к (1). Когда началось воспаление большого пальца стопы, не следовало давать никакого средства, потому что все остальные симптомы, при которых был показан Arsenicum, улучшились под его благотворным влиянием, ясно показывая, что действие принятой дозы еще не исчерпано, и потому этот новый симптом, появившийся в жизненно менее важной части тела и также демонстрирующий направление движения болезни сверху вниз, указывал не на прогрессирование заболевания, а на убывание его. Здесь были нарушены два важных правила. Необходимо дать лекарству исчерпать свое действие, прежде чем назначать следующую дозу того же лекарства или новое лекарство. Если бы появление болезненного воспаления большого пальца свидетельствовало о прогрессировании болезни, назначение нового лекарства, указанного этим последним появившимся симптомом, было бы в порядке вещей, но мы знаем, что если поражается жизненно менее важный орган, если симптомы перемещаются от центра к конечностям или сверху вниз, такие симптомы не свидетельствуют о прогрессировании болезни, и поэтому не следует давать новое лекарство, особенно если общее или предыдущее более серьезное состояние пациента улучшается.

Комментарий к (2). Acidum nitricum устранил симптомы, по поводу которых был назначен, а именно, жгучую боль в большом пальце левой ноги, но как только этот симптом исчез, первоначальные симптомы, по поводу которых с благотворным эффектом был назначен Arsenicum, вернулись с большой силой; этот факт является убедительным доказательством того, что воспаление большого пальца следовало оставить в покое, и что улучшение первоначальных симптомов, скорее всего, продолжилось бы, не будь вмешательства. Как правило, последние проявившиеся симптомы имеют наибольшее значение и должны направлять выбор следующего средства, но очевидно, что сначала мы должны определить, требует ли этот новый симптом или симптомы назначения нового средства. Здесь нам на помощь приходит знание патологии, а также другие хорошо известные правила. Если, например, при энцефалите появляется обильная прозрачная моча, мы хорошо знаем, что добавился опасный симптом, который должен направлять нас при выборе нового препарата и требует незамедлительного вмешательства; если такое же усиленное выделение прозрачной мочи появляется при ревматической лихорадке, мы будем ждать уменьшения всех ранних симптомов, не назначая нового препарата. Если симптомы пациента начинаются на конечностях и затем улучшаются, но появляются симптомы во внутренних органах, то необходимо руководствоваться ими при незамедлительной смене средства; если происходит процесс в обратном направлении, то новое средство незначать не следует. Если симптомы имеют нисходящее направление, мы можем спокойно ждать и не давать никакого лекарства, но если они имеют восходящее направление, то каждое продвижение вверх показывает нам, что мы еще не победили расстройство, и напоминает о необходимости повторно обследовать больного и выбрать более подобное лекарство. В данном случае симптомы покинули внутренние органы, перешли на конечности и спустились вниз, поэтому было неправильным вмешиваться в благотворное действие ранее назначенного лекарства.

Комментарий к (3). Прежние симптомы вернулись, и то же средство в высокой потенции снова их купировало. Была дана потенция выше в соответствии с одним из важных указаний Ганемана в его "Хронических болезнях", согласно которому потенция должна быть изменена, если должно быть повторено то же самое средство. И вот теперь, после того как оно очень благотворно действовало в течение трех дней, вновь вернулись те же симптомы. Из этого случая можно извлечь еще один урок: мы должны уделять кризисным дням столько же, если не больше внимания, чем Гиппократ Косский. Перед прогрессивной гомеопатией открыто широкое поле деятельности. Мы должны продолжать развивать искусство врачевания, руководствуясь устоявшимися фундаментальными принципами (наука) и установленными правилами (искусство), оставленными нам в наследство Самуэлем Ганеманом. В каждой болезни есть свои кризисные дни и, как очень четко указал Гиппократ, есть дни для приема лекарств и дни, когда лекарства давать не нужно; материалисты старой школы медицины не могли больше видеть кризисные дни и отбросили их как бесполезные; разумеется, они не могли их увидеть, поскольку они так агрессивно и слепо вмешивались в естественный ход болезней, что наблюдать эти дни стало невозможно. Когда больных стали лечить гомеопатически, и это слепое и агрессивное вмешательство уступило место мягкому и гуманному лечению, эти прежние давно забытые кризисные дни снова стали доступны наблюдению, и истинные целители их использовали. В прувингах лекарств, проводимых с целью изучения их болезнетворных и, следовательно, лечебных свойств, мы снова обнаруживаем ту же периодичность кризисных дней. У здорового человека, подвергшегося заражению, инфекция проявляет себя через определенный промежуток времени; в течение трех дней организм, как правило, остается неповрежденным; затем или позже, но неизменно в нечетный день, развивается болезнь. Здоровый человек, принявший одну дозу лекарственного вещества (а зачем ему принимать больше, если он ожидает удовлетворительного прувинга?), за редкими исключениями, зависящими от стремительного характера действия таких веществ как Glonoinum, Camphora и т. д., не почувствует никаких нарушений в организме до третьего дня, когда это нарушающее здоровье лекарственное средство начинает действовать, развивает прогрессирующие симптомы и проявляет всю свою болезнетворную силу в течение определенного времени. В приведенном здесь случае мы находим иллюстрацию этих высказываний. Arsenicum, так четко показанный в данной ситуации, вызвал дважды, каждый раз через три дня, один и тот же новый симптом, который, как известно, Arsenicum не принадлежит. Когда он появился во второй раз, мы не стали вмешиваться, и он исчез вместе со всеми остальными симптомами, принадлежащими данному случаю. У вдумчивого целителя эти наблюдения вызывают ряд вопросов. Должны ли мы добавить этот новый симптом (воспаление и жжение в большом пальце стопы) в патогенез Arsenicum? Должны ли мы ждать в каждом случае окончания действия одной дозы? И если одна доза, как продемонстрировано в данном случае, может полностью восстановить здоровье, зачем нам давать больному повторные дозы до тех пор пока мы не убедились в их необходимости, поскольку действие одной дозы очень скоро исчерпывается? Как мы можем использовать кризисные дни в нашей терапии?

Комментарий к (4). Самый большой и важный вопрос, возникающий в каждом случае, заключается в том, следует ли назначить новое средство или повторить прежнее, или не давать ничего и выжидать. Безусловно, очень часто этот вопрос озадачивает. В рассматриваемом случае была допущена ошибка, и мы уже останавливались на ней, но в подавляющем большинстве случаев такую ошибку нелегко исправить. Очень часто случается так, что расстройство, вызванное ошибочно назначенным лекарством, которое помешало действию восстанавливающего здоровье и по-настоящему гомеопатического лекарства, сопровождается новой комбинацией симптомов, не имеющих никакого сходства с первоначально наблюдаемыми симптомами, и тогда мы обычно сталкиваемся с серьезным случаем. Таким образом, становится очевидной важность вопроса, назначать или не назначать средство. Когда мы не вполне уверены, исчерпала ли доза, принятая ранее, свое действие, или свидетельствуют ли появившиеся новые симптомы, о которых не известно, относятся ли они к действующему средству или нет, об улучшении или ухудшении расстройства, тогда мы должны отдать предпочтение своим сомнениям и принять решение не назначать лекарства. Если новые симптомы относятся к назначенному средству, то оно, очевидно, действует благотворно, и тогда мы также принимаем решение не назначать средство.

Во время эпидемии крупа здесь много лет назад дети, у которых был постоянный надсадный лающий кашель в ранние утренние часы, были сравнительно здоровы в течение дня, но на следующую ночь имели приступ злокачественного мембранозного крупа. Когда утром им давали одну дозу Belladonna, они полностью выздоравливали, но в 16 часов начиналась сильная лихорадка, головная боль и сонливость. Если на эти симптомы, характерные для Belladonna, не давалось средство, лихорадка заканчивалась потоотделением к 18 или 19 часам, и без дальнейшего назначения каких-либо лекарств ребенок выздоравливал; если же лекарственное средство давали, и особенно Aconitum, который из-за отсутствия его характерного беспокойства не подходил, ребенку становилось очень плохо, мембранозный круп развивался полностью и болезнь становилась тяжелой. С такими случаями было трудно справиться. Правильным решением было ничего не назначать.

Сегодня, 22 октября, миссис Б., о которой шла речь выше, сообщила, что чувствует себя необычайно хорошо. Она не принимала никаких лекарств с вечера 3 августа.

Л. Х., 16 лет, пришел ко мне с отцом 20 апреля 1878 года. Случилось вот что. Юноша заболел десять недель назад, находясь в колледже в Массачусетсе — у него началась диарея, которая была надлежащим образом (?) и быстро (!) остановлена "черными каплями". Вслед за этим, как и следовало ожидать, последовал запор, который лечили различными быстродействующими (!) слабительными средствами. При ухудшающемся самочувствии вследствие такого "научного" лечения, после двух недель запора он был отправлен домой. Были привлечены самые знаменитые авторитеты из господствующей школы, которая любит тьму. Назначили еще больше слабительных! Поскольку быстро растущий юноша, как выразились эти ученые мужи, столь характерно скрывающие свое невежество, сдавал, его следовало укреплять (!) попеременным применением хинина и железа в различных формах. Несмотря на все эти средства он начал сильно кашлять, страдал от жестоких головных болей, потерял аппетит, не мог спать и слабел с каждым днем. В течение десяти недель его исправно лечили secundum artem (лат. по правилам искусства. — Прим. авт. сайта), и все это время ему становилось хуже и хуже. Он был единственным сыном, и родители, встревоженные отсутствием даже малейших улучшений, решили выяснить, на что способна гомеопатия. Так как пациент был напичкан лекарствами, он получил однократную дозу Nux vomica CМ (Финке) с замечанием, что через несколько дней начнет проявляться настоящая картина болезни. Так оно и случилось. 23 апреля рано утром меня срочно вызвали к больному. Он не спал всю ночь, головная боль была очень сильной, усиливалась при малейшем движении, при вставании, при кашле, при чтении, а также в положении лежа. Дыхание короткое, 40 в минуту, в правой части груди пульсирующая боль, усиливающаяся при движении, глубоком вдохе и кашле. Во время кашля он прижимает рукой это болезненное место. Кашель резкий, его вызывает щекотание в горле. Лежать на правом боку не может. Жажды нет, аппетита нет, пульс твердый, мелкий, напряженный, 112 ударов в минуту. Верхняя и нижняя губы опухшие, глаза с желтушным оттенком, стула нет, периодические боли в животе, ломота в спине и конечностях. Жалуется на общее отвратительное самочувствие. В 7 часов он получил одну дозу Belladonna CМ (Финке). В 8 часов он уснул, проспал три часа, проснулся в поту. К 14 часам пульс уже 96, мягче. Потение сначала было время от времени и длилось по 10–20 минут, но 24 и 25 апреля продолжалось непрерывно день и ночь. Боли в голове и легких постепенно стихали и полностью исчезли к 26 апреля. Пульс в эти дни доходил до 106 утром и опускался до 60 вечером. Сон отличный, аппетит возвращается. Питание — только овощи, фрукты, молоко. К 26 апреля появилась боль в области поперечной ободочной кишки, усиливающаяся при наклоне вперед. Моча, ранее имевшая бронзовый оттенок и легкий осадок, стала нормальной. Стула все еще не было. В 10 часов 26 апреля дана одна доза Sulphur CМ. В 17 часов — мощная слегка болезненная дефекация, длинный объемный стул, как будто вся поперечная ободочная кишка опорожнилась разом. Пациент встал с постели. Расширена диета. Лекарства отменены. 30 апреля я застал его полностью здоровым: аппетит отличный, спит всю ночь, кашля нет, стул ежедневный (кроме 28 апреля), настроение превосходное. Освобождая себя от профессиональных обязанностей, я заметил его очень разумной матери, что официальной медицине понадобилось десять долгих недель, чтобы искусно и научно подорвать здоровье ее сына, и все это несчастье было излечено гомеопатией лишь за десять дней.

Комментарии. Это лишь иллюстрация практического применения закона подобия. От какой болезни страдал пациент? Может ли наш высокоученый коллега д-р Юз нам это объяснить? И если мы, как требуют некоторые псевдогомеопаты, должны сначала получить научный диагноз случая с указанием пораженных органов, характера поражения и причины этого состояния, прежде чем отважимся что-либо прописать больному, то в данном случае нам останется лишь сказать, что здесь не было никакой естественной, известной или патологически классифицированной болезни. Это было искусственно созданное заболевание, от начала и до конца оно было результатом "научного" (!) лечения лекарствами. Чего хотят наши научные друзья, ищущие причины и стремящиеся восстановить патологическую целостность, мы иногда можем увидеть своими глазами, читая наши журналы. Так, например, в "Норз америкэн джорнэл оф хомиопати" (1 мая 1875 года, стр. 567), в материале о прувингах Ferrum phosphoricum в разделе "психика" приводится следующий симптом, последний в списке: "Когда свиньи съедают своих детенышей; преходящее помешательство, обусловленное гиперемией мозга". Шюсслер! Вот каким образом эти ученые превращают нашу полезную чистую Материю медику в отвратительную фармакодинамику. Согласно Шюсслеру, гиперемия мозга вызывает это кратковременное помешательство!! И если следовать логике, тогда наша задача — лечить эту гипотетическую причину помешательства, этот дезориентированнй больной мозг, а когда мы обнаруживаем гиперемию мозга (которая сама по себе гипотеза), то следует назначить Ferrum phosphoricum. Мы оставим подобное лечение всем научно-прогрессивным патологам. Но поскольку мы не можем признать достоверность приведенных симптомов или возможность их объективного установления, мы надеемся, что они будут вычеркнуты из нашей Материи медики. Проф. Шюсслер, несомненно читавший Писание, наткнулся там на "Глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу" (lex talionis) и применил его к свинье, которая убила свое потомство. После борьбы с перепуганной свиньей, он наконец рассек ей сонную артерию, собрал драгоценную жидкость для будущих кровяных колбас, вскрыл ей череп и обнаружил гиперемию мозга. И даже если он действительно ее обнаружил, неужели он всерьез верит, что гиперемия стала причиной помешательства? Такое гадание и такие выдумки украшали медицинскую профессию на протяжении тысяч лет. ГАНЕМАН освободил медицину от рабского поклонения "гипотезе", и никакой Шюсслер не сможет вернуть такие нелепости в гомеопатию.

Без всякой гипотезы мы выбрали для нашего пациента наиболее гомеопатичное средство. Первым лекарством, которое пришло нам на ум при визите 23 апреля, когда мы обнаружили сильные боли в груди, усиливающиеся при движении, и высокую лихорадку, была, разумеется, Bryonia. Но был один маленький незначительный симптом, который патология и д-р Юз НИКОГДА не сумеют объяснить: пациент не мог лежать на болезненной правой стороне! Ни о какой Bryonia не могло быть и речи, потому что она помогает только тогда, когда боль уменьшается при лежании на больной стороне. Ухудшение от движения, лающий резкий кашель, головная боль, усиливающаяся в положении лежа, при движении, при вставании, припухшие губы — все это также не входило в картину действия Bryonia. Наш единственный выбор — подобнейшее средство, Belladonna. Ее эффект длился более трех дней, после чего симптомы, указывавшие на Belladonna, исчезли. Запор не является симптомом для выбора лекарства, но он все еще присутствовал. И вот если мы обратим внимание на эти маленькие, на первый взгляд незначительные — а для научного патолога вообще несущественные — симптомы пациента, мы неизменно найдем истинный ориентир, ведущий нас к успешному лечению болезни. Пульс на протяжении всех этих дней был значительно чаще утром, чем вечером. Что это значит для патолога? Ровным счетом ничего. Но два полихреста обладают способностью вызывать и устранять этот очень необычный симптом — Sulphur и Arsenicum. Sulphur вылечил пациента быстро, безопасно и прочно. Именно так должна лечить гомеопатия все динамические болезни, если она применяется правильно, честно и с пониманием. А как применять ее, нас научил САМУЭЛЬ ГАНЕМАН!

Г-н Дж. Б., 82 года, холостяк, всю жизнь пользовавшийся почти безупречным здоровьем и сохранивший все свои умственные способности; в течение нескольких лет жаловался лишь на снижение силы в ногах: он вынужден был ходить медленнее, чем привык, и быстрее уставал. 30 января 1878 года он пожаловался на расстройство пищеварения, от которого принял дозу Nux vomica — средства, которое всегда раньше помогало ему при пищевых излишествах. 31 января в 14 часов меня срочно вызвали — один из его родственников, навестив его, нашел его больным. Он сидел в кресле с опущенной головой в бессознательном состоянии; когда пытались его привести в чувство, он не мог говорить. При дальнейшем расспросе выяснилось, что утром он не смог встать с постели; слуга помог ему подняться и частично одеться, и единственное, что сказал пациент, это что чувствует тошноту и что ноги не повинуются ему. Дыхание было затруднено, временами очень громкое и тяжелое, пульс 120 ударов в минуту, чрезвычайно слабый, нитевидный; в тот день он ничего не ел и не пил, мочеиспускания не было; язык был влажный, но белый, конечности холодные, особенно руки, которые выглядели багровыми. Его уложили в постель, он был полностью без сознания. Я дал ему Pulsatilla CМ (Финке), растворенную в воде, с повторением дозы каждые полчаса. В 20 часов он оставался почти без сознания; его несколько раз будили, и когда спросили, хочет ли он чего-либо, он произнес: "Молочный пунш". Он выпил немного очень слабого молочного пунша через стеклянную трубочку; руки и ноги стали теплыми, глаза утратили блеск, взгляд был пустой; он выделил немного мочи. Продолжали Pulsatilla по чайной ложке каждый час до 4 февраля. Он постепенно стал дольше сохранять сознание, дыхание нормализовалось, пульс стал сильнее; он отказывался от пищи, принимал лишь небольшие порции молока с бренди и иногда молоко со старым портвейном; язык оставался белым. Теперь он жаловался на очень сильную боль в правом плечевом суставе, которая мешала использовать правую руку. 4 февраля он получил три дозы Sanguinaria canadensis с интервалами в два часа. 5 февраля боль значительно уменьшилась; лекарства не давали. 6 февраля — не может двигать ногами, почти весь день дремлет, но становится очень беспокойным после полуночи; его приходится часто поднимать с постели в кресло и укладывать в постель обратно. Стула не было, но он выделяет достаточное количество нормальной мочи; отказывается от еды, пьет лишь немного молочного пунша. Язык очень белый, влажный, за исключением центра; он говорит, что чувствует его сухим. Глаза стали выразительнее, речь менее неразборчива, сознание яснее. 6 февраля он получил Arsenicum album CМ (Финке), растворенный в воде, по чайной ложке каждый час. Язык постепенно очистился; ночи стали спокойнее, он начал спать. 8 февраля он смог двигать ногами, 9 февраля начал принимать пищу: яйца, молоко, тосты, мясной бульон, меньше молочного пунша, но больше воды, которую он с удовольствием пил; Arsenicum продолжали давать с увеличенными интервалами. 9 февраля у него впервые был стул — три дефекации утром, безболезненные, каждая более водянистая и зловонная. Ему дали одну дозу Sulphur CМ (Финке). С тех пор стул стал регулярным. Все функции теперь пришли в норму; аппетит постепенно усиливался, он хорошо спал, и когда его навещали утром, он уже сидел в кресле, читая газету, после хорошего завтрака и самостоятельной прогулки по комнате. 17 февраля он заявил, что не нужно больше считать его больным — он чувствует себя очень хорошо и намерен выйти на улицу прогуляться.

Комментарий. Не существует ни одного случая излечения болезни, который не нес бы в себе определенный урок. Каждый раз мы сталкиваемся с фактами, которые подтверждают ранее установленные правила, но эти же факты могут быть и неверно истолкованы. В этом случае, например, примененные тонизирующие средства оказали благотворное действие. Возникает вопрос: можно ли из того, что частично парализованному человеку помогли тонизирующие средства, сделать вывод о необходимости применять их в аналогичных случаях? Такая практика, хотя и опирающаяся на опыт, на факты, была бы крайне вредна. В данном случае почти бессознательный больной сам требовал тонизирующее средство. Он был крайне умеренным в своих привычках, почти никогда не позволял себе ничего, кроме редких малых порций старых вин. То, что он продолжал просить те же тонизирующие средства по мере прояснения сознания и то, что состояние его при этом улучшалось, служит доказательством разумности их назначения. Это также подтверждает старое доброе правило: в вопросах пищи и питья следует учитывать желания и склонности самого больного; хотя мы и проводим такую индивидуализацию, было бы логически ошибочно делать обобщающий вывод из представленных фактов, будто при этой форме болезни тонизирующие средства всегда будут полезны. Именно такие выводы, сделанные врачами на основе изолированных фактов, использованных неверно, приносят большой вред.

Некоторые псевдогомеопаты выражают сомнение, что любая болезнь, особенно тяжелая, может быть успешно излечена по закону подобия, и что мы совершаем серьезную ошибку, если не прибегаем к "другим законам излечения", к разным ухищрениям, к чему угодно, лишь бы спасти жизнь. Однако на самом деле нет ни малейшего оправдания для отступления от нашего закона лечения. Напротив, чем тщательнее мы применяем его, тем с большей уверенностью можем рассчитывать на успех. Этот случай подтверждает правильность нашей позиции. Прогноз при всех описанных обстоятельствах был крайне неблагоприятным; скорее, следовало ожидать, что пожилой господин не переживет и суток. Следовало ли нам из-за этого бросаться к "разным ухищрениям"? Pulsatilla была столь явно показана, что у нас не было выбора, кроме как назначить ее. И результат оказался куда лучше, чем можно было ожидать.

Другие псевдогомеопаты сильно возмущаются описаниями излечений с помощью высоких потенций и заявляют, что мы должны использовать только "ощутимые" дозы. Если эти люди не в состоянии оценить урок, преподаваемый подобными случаями, то неудивительно, что они возвращаются к старому материализму минувших веков. Если они, пусть и невольно, отрицают возможность исцеляющего действия столь малых доз, то где они оказываются со своими материальными дозами? Там же, где и сэр Джон Форбс, который не мог допустить возможности целебного действия малых доз и потому оказался в ложном положении. Он провозгласил принцип "молодой медицины", поскольку больные выздоравливали на так называемом гомеопатическом лечении и якобы с помощью бесконечно малых доз; не веря, что выздоровления были результатом этого лечения, он считал их спонтанными, без участия лекарств, и предложил вовсе отказаться от лечения. Для него это был единственный выход. И для материалистов, настаивающих на ощутимых дозах, нет иного выхода: если, по их мнению, высокие потенции бесполезны, но при этом они не решаются отрицать случаи выздоровления после их применения, и если они полагают, что выздоровления происходили не благодаря лекарствам, тогда мы попросим их отказаться от всех своих ощутимых доз и позволить больным выздоравливать без всякой медицины. У них есть достойный прецедент — поступок одного из самых благородных врачей старой школы, который честно выразил свои убеждения и не побоялся испытать, на что способна "молодая медицина". Она оказалась эффективнее старой. Но "ВЫСШАЯ ГОМЕОПАТИЯ" еще лучше.

 СОДЕРЖАНИЕ