Оригинал здесь

АБСТРАКТ

К идее потенции Ганеман пришел не сразу. Сначала он использовал подобные препараты и занимался этим в течение 8 лет, пока не осознал существование проблемы. Он заметил, что подобное лекарство излечивало, но при этом временами вызывало ненужные страдания, и именно эксперименты по уменьшению дозы привели его к идее потенции. Процесс разбавления лекарства водой и метод встряхиваний Ганемана и в самом деле, похоже, делали лекарственное средство эффективнее (сильнее, потенцированнее) в лечении пациентов. Всю оставшуюся жизнь Ганеман занимался исследованиями, как лучше приготовить лекарство, кульминацией чего стало введение в практику потенций LM. В этой статье мы изучим идеи Ганемана о разведении лекарства водой и способе назначения последнего (жидком, сухом или влажном) при лечении пациента. Мы также увидим, как другие гомеопаты относились к этому и каков был их опыт — в частности, как Кент пытался решить ту же проблему, выходя за пределы гомеопатии.

ВВЕДЕНИЕ

Как преподавателю гомеопатии мне приходится наблюдать много случаев других гомеопатов. В последние несколько лет я заметил склонность делать упор на потенцию и способ назначения в случаях, когда давалось неверное лекарство. Другими словами, речь здесь идет о том, что вместо назначения другого лекарства ситуация толковалась так, что лекарство было выбрано верно, а изменить нужно было способ его применения. В настоящей статье я обращаюсь к этому вопросу и излагаю свою точку зрения на него, основанную на моем тридцатилетнем опыте, а также на опыте других гомеопатов, особенно Кента и Яра.

Вы понимаете, что изучающий гомеопатию встречает на своем пути много трудностей. Даже после того как лекарство назначено, он часто сталкивается с еще одной трудностью — выбрать среди множества вариантов, которые появились в последнее время, как применять это лекарство. Использовать одну крупинку или несколько? Следует ли растворять лекарство в воде или давать его в сухом виде? Если растворять в воде, давать ли его один раз или чаще? Если чаще, нужно ли его встряхивать перед каждой дозой? Или разводить водой дальше? Если разводить дальше, сколько воды нужно для этого? Имеет ли значение, сколько раз встряхивать? Что, если использовать потенции C вместо потенций LM? И т. д., и т. п.

Вот диалог двух гомеопатов, который отражает всю сложность принятия решения. По поводу рекомендаций и выбора лекарства был дан следующий совет:

Первый гомеопат:

На этот раз я согласен с твоей оценкой, но не с решением дать ему только однократную дозу лекарства. По ней будет трудно судить, особенно принимая во внимание, каким образом он реагирует на лекарство. У него нет реакций, которые однозначно указывают, что он идет на поправку, но лишь дают намек на выздоровление. Одна доза ничего не решит. Лично я бы попробовал каждый день давать ему дозы, разведенные двойным объемом воды, до тех пор, пока ему не станет явно лучше или хуже. Тогда мы будем знать, на правильном ли мы пути, и сможем продолжать лечение, если потребуется.

Второй гомеопат:

Спасибо за твою постоянную помощь. Правильно ли я тебя понял — ты предлагаешь вернуться к ежедневным дозам (а не через день), когда улучшение ослабевает? Я приготовил исходный раствор из 1 крупинки в 8 столовых ложках воды и просил владелицу (животного. — Прим. перев.) добавить 1 ст. л. раствора к половине чашки воды и дать 1 мл. Значит, теперь она вместо этого возьмет 1 ст. л. из первого разводящего стакана, перенесет ее во второй, наполовину заполненный водой, а затем даст 1 мл. Это правильно?

Почему возникла путаница? Почему существует так много разных мнений о том, как давать лекарство? Я придерживаюсь следующей точки зрения: неопределенность в том, как давать лекарство, существует по той причине, что Ганеман сам точно не знал, как это делать. Бо́льшую часть своей профессиональной жизни он безуспешно пытался решить эту проблему.

ДВА ОСНОВНЫХ ПОНЯТИЯ

Начнем вот с чего. В основе гомеопатии лежат два очень общих понятия, а именно применение подобного лекарства и идея потенции. Последнее слово, потенция, связано с наблюдениями Ганемана, который заметил, что приготовление лекарства разведениями и встряхиваниями делает его "потенцированней", т. е., согласно словарному определению, "имеющим бо́льшую силу, воздействие или эффект". Это было клиническое наблюдение, подтвержденное другими гомеопатами.

Оно имеет две стороны:

1. Лекарство, близкое к своей необработанной форме, может действовать слишком сильно (не просто целебный эффект, но и усугубление болезни).

2. Растворенное и подвергшееся встряхиваниям лекарство, данное в небольшой дозе, оказывает более мягкое целебное воздействие без неприятных побочных эффектов (то есть оно сильнее, потенцированнее).

ЛЕКАРСТВО В НЕОБРАБОТАННОМ ВИДЕ МОЖЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ СЛИШКОМ СИЛЬНО

Одно из самых интересных описаний того, как лекарство в необработанном виде может оказывать слишком сильное воздействие (в то же время излечивая), приводится в книге Бернетта "50 причин, почему я гомеопат", причина 1-я.

Много лет тому назад в один пасмурный скучный полдень, когда я был отчасти занят составлением некрологов в Б-ой больнице, я неожиданно встал и почувствовал, что на меня что-то нашло вот уже в пятидесятый раз за то время. Я едва ли мог понять, что это было, но это определенно было вызвано неудовлетворительностью моих клинических результатов. Изначально я с энтузиазмом изучал медицину, но один скептик профессор совершенно вышиб из меня всякую веру в физику, а груз больничной работы и ответственности, не по моим годам и опыту, лишил меня большой доли моего энтузиазма.

Пройдясь взад-вперед по моему кабинету, я рухнул в кресло, и в мечтах мысленно вернулся назад к зеленым полям, ранним птичьим гнездам и рыбалке из моего детства. Как раз в это время мимо окна кабинета пронесли труп, и я с раздражением спросил старого регистратора: "Тим, кто там опять умер? — Маленький Джорджи, сэр".

Маленький Джорджи был безродным, беспризорным бродягой. Мы любили его и держали в больнице на свободных кроватях так же, как кто-то держит у себя домашнее животное. Все любили маленького Джорджи — самый черствый старый нищий при больнице помогал ему, и на самом деле не было никого, кто был бы более опечален, чем он. А случилось все так: однажды мне понадобилась кровать для больного с острым заболеванием, и я велел маленькому Джорджи перейти с его кровати в теплом уютном уголке на другую кровать у холодного окна. Он перешел на нее, простудился, заболел плевритом, и вот результат. Я сказал сам себе: если бы я только мог остановить первоначальную лихорадку, которая последовала за простудой у окна, Джорджи, возможно, бы выжил. Но еще три врача, помимо меня, лечили Джорджи совместными усилиями, и все же за лихорадкой последовал плеврит, за плевритом водянка, и бедный маленький Джорджи умер. Джорджи больше не было, а Я БЫЛ УБЕЖДЕН, ЧТО ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ УМЕРЕТЬ, и осознание этого практически раздавило меня.

Тем вечером мой друг врач из Королевского лазарета пришел поужинать со мной, и я рассказал ему о моей проблеме и о том, что я уже почти решился уехать в Америку и стать фермером: по крайней мере так я смог бы вести полноценную жизнь на природе. Он убедил меня сначала изучить гомеопатию и доказать ее несостоятельность, или, если она окажется действенной, опробовать ее методы в больнице. После многих страхов и сомнений, как будто я замышлял преступление, я раздобыл "Фармакодинамику" и "Терапевтику" Юза, которые, как сказал мой друг, были хорошим введением в гомеопатию. Я усвоил основы за одну–две недели и после осмысления их пришел к выводу, что либо гомеопатия поистине великая наука, либо этот доктор Юз должен быть большим… Нет, слово непарламентское. Вам не нравится слово? Мне нравится, оно отражает мое отношение к Т. В таком важном вопросе для меня не может быть срединного пути, это должна быть либо святая истина, либо черная ложь.

Из-за участи Джорджи все мои мысли были заняты лихорадкой, так что я продолжил изучать труды гомеопатов и дальше, и обнаружил, что они утверждали, будто обычную лихорадку можно остановить аконитом. "Ах, если это правда, — подумал я, — аконит спас бы маленького Джорджи, если бы ему его дали вовремя на начальной стадии болезни". Но простуда с жаром была тогда частым явлением. Более того, у меня была палата, куда клали детей с высокой температурой до того, как выявлялись их болезни. Тогда детей переводили в другие палаты в зависимости оттого, какое у них было заболевание: пневмония, плеврит, ревматизм, гастрит или корь.

У меня в кабинете было немного настойки аконита Флемминга. Я опустил несколько капель этой настойки в большую бутыль с водой, дал ее медсестре из той самой детской палаты и велел ей применять это лекарство во всех случаях на одной стороне палаты, как только туда поступали дети. Те, кто лежал на другой стороне, не должны были принимать аконит. Их нужно было лечить установленным традиционным способом, как это было заведено раньше. Во время своего следующего утреннего обхода я обнаружил, что практически ни у кого из детей, кто принимал аконит, не было жара, и многие из них играли в постелях. Но у одного ребенка была корь, и его нужно было отправить в соответствующую палату: я обнаружил, что аконит не излечивал от кори. Остальные пробыли в палате еще день–два, и затем вернулись туда, откуда прибыли. Те, кому не давали аконит, а лечили традиционным способом, чувствовали себя или примерно так же или еще хуже, и их нужно было отправить в больницу — в основном с локальными очагами воспаления, катаром, корью и т. д. И так продолжалось изо дня в день: те, кто принимал аконит, обычно выздоравливали за 24 или 48 часов, за исключением довольно редких случаев, когда на первый взгляд обычная простуда с жаром оказывалась продромальным периодом определенной болезни, такой как корь, скарлатина, ревматизм: на них аконит оказывал слабое воздействие. Но в большинстве случаев это была обычная простуда, и аконит вылечивал бóльшую часть детей сразу же, хотя ребята часто при этом были бледными и сильно потели без особой причины, как я заметил впоследствии.

Я ничего не сказал медсестре о содержимом моей большой бутылки, но она скоро окрестила ее "бутылкой от жара доктора Бернетта". Некоторое время я был просто ошеломлен и проводил ночи, изучая гомеопатию. Днем у меня не было времени. Однажды у меня не получилось совершить мои обычные обходы по палатам. На самом деле, я думаю, я отсутствовал два дня с субботы по вторник, и, когда я вошел в ту самую детскую палату в следующий раз рано утром, медсестра казалась спокойной и сообщила мне с видом вынужденной покорности, что, по ее мнению, всех детей можно выписывать. "Действительно, — сказал я, — как же это так? — Ну, доктор, так как вас не было в воскресенье и вчера, я дала ваше лекарство от жара всем детям, и, если честно, я не могла больше смотреть на то, как вы продолжаете свои жестокие опыты. Вы как все молодые врачи, кто приходит сюда, — вы только лишь проводите эксперименты!" Я только сказал: "Хорошо, давайте это лекарство и впредь всем, кто поступит сюда". Так она и делала до тех пор, пока я не ушел из больницы, и результатом лечения простуды и небольшой лихорадки аконитом было обычно быстрое снижение жара, за которым следовало выздоровление.

Интересная история, а приводим мы ее здесь для того чтобы показать, что употребление настойки аконита вызывало сильную реакцию — реакцию, которая не являлась обязательной частью лечения.

Подобный опыт Ганемана побудил его искать, как и в каком виде лучше всего принимать лекарство. Именно клинический опыт и наблюдения двигали Ганемана в этом направлении. В настоящей статье я предполагаю, что Ганеман работал над этим всю свою жизнь и так и не разгадал загадку лучшей потенции и лучшего способа применения.

ПОЧЕМУ ВОПРОС ДОЗЫ ТАК ИНТЕРЕСОВАЛ ГАНЕМАНА

Давайте обобщим, что сподвигло Ганемана исследовать это так тщательно.

• Пациент настолько же восприимчив к лекарству, как и к болезни
• Если дать слишком много лекарства или использовать его в необработанном виде, симптомы могут усилиться, что лишь усугубит состояние пациента — это то, что Кент называл ухудшением (аггравацией) болезни
• Если дозу уменьшить, да еще при этом встряхнуть лекарство или растереть его в порошок, то, похоже, его целебный эффект возрастет, в то время как первичное действие препарата (то, что вызывает слишком бурную реакцию) уменьшится, станет минимальным.

КОГДА ГАНЕМАН ОБРАТИЛСЯ К ВОПРОСУ ПОТЕНЦИИ

Иногда нам трудно понять, как работа Ганемана эволюционировала с течением времени. Мы читаем (или изучаем) принципы гомеопатической практики так, словно они единое целое, однако они отнюдь не возникли как единое целое. Первая важная догадка заключалась в том, что подобное лекарство может лечить. Это было подтверждено на практике, изучалось и становилось все очевиднее по мере того, как шли годы. Этому посвящена бо́льшая часть последнего издания "Органона", в котором акцент делался на понимании разницы между лечением, паллиативом и подавлением симптомов (дискуссии о подобных и неподобных лекарствах, §§ с 22 по 71).

Как только этот принцип был сформулирован, Ганеман счел его полностью надежным, аналогично закону природы. Признание, что лечение пациентов с хроническими заболеваниями обычным способом с использованием подобного лекарства не увенчивалось успехом, ставило это под сомнение. Однако это доказывает, что Ганеман не потерял веры в закон подобия, несмотря на то, что у него были такие трудные пациенты.

Приверженность Ганемана основному принципу подобного лекарства наиболее очевидна в начале его "Хронических болезней", где он впервые поднимает тему неудачи лечения обычным методом.

ИЗ "ХРОНИЧЕСКИХ БОЛЕЗНЕЙ"

Используя лекарства, состоящие из натуральных компонентов, врачи-гомеопаты часто могли за короткие сроки устранить хроническую болезнь, с которой боролись, после того как они выявляли ее по самочувствию пациента. При этом применялись самые подходящие из гомеопатических средств, использованные в самых маленьких дозах, которые, как было доказано, были по-настоящему эффективными. И все это делалось, не лишая пациента его силы и его флюидов, что часто совершается аллопатией в руках обычных врачей. Таким образом, пациент, полностью вылечившись, мог снова радоваться жизни. Эти излечения намного превосходили те, что в редких случаях удавались аллопатам, удачно выхватившим что-то из аптечки.

Жалобы привели главным образом к использованию очень маленьких доз тех лекарств, которые доказали свою способность вызывать ряд болезненных симптомов в здоровом организме, и если болезнь не была слишком запущенной и не лечилась неправильно слишком долго аллопатами, она часто отступала на значительное время, так что у человечества был хороший повод считать, что ему повезло, и оно на самом деле часто бывало благодарным. Пациент, которого лечили таким образом, мог считать себя вполне здоровым и часто действительно себя таковым считал, когда сравнивал свое нынешнее лучшее состояние с состоянием гораздо худшим, в котором он был до того, как обратился к гомеопатии.

К такому роду относилось лечение болезней, вызванных не до конца развившейся псорой, которую мои последователи лечили средствами, не входящими в число тех, которые позднее были признаны главными средствами от псоры, поскольку эти средства тогда еще не были известны. Пациентов просто лечили такими препаратами, которые гомеопатически лучше всего покрывали и временно устраняли явные тогда умеренные признаки болезни, так что заболевание переходило в латентное состояние, и человек чувствовал себя здоровым, особенно если он был молод и энергичен, и любому, кто внимательно его не изучал, он казался совершенно здоровым. И в таком состоянии человек часто находился долгие годы. Но когда дело касалось хронических болезней, вызванных прогрессирующей псорой, лекарств, которые были тогда известны, не хватало для того чтобы провести полное лечение, точно так же, как их не хватает и сейчас.

Даже некоторые серьезные нарушения диеты, простуда, суровая погода, когда на улице сыро, холодно или порывистый ветер, или наступление осени, даже небывало теплой, но еще в большей степени зимы и холодной весны, а также сильное физическое и умственное напряжение, а особенно шоковое состояние организма, вызванное каким-либо серьезным телесным повреждением или очень печальным событием, которое расстроило индивида, повторяющийся испуг, большое горе, скорбь и постоянное недовольство часто вызывали в ослабленном теле повторное появление одного или более признаков недомогания, которые, как казалось, уже были преодолены; и это новое состояние часто усугублялось еще новыми сопутствующими обстоятельствами, которые если и не были более угрожающими, чем предыдущие, что были устранены гомеопатически, то часто были такими же тревожными и теперь еще более трудноустранимыми.

Так бывало всякий раз, когда на первый взгляд вылеченная болезнь была вызвана явно прогрессирующей псорой. Когда происходил такой рецидив, врач-гомеопат обычно давал самое подходящее из всех тогда известных лекарств так, как будто он назначал его уже от новой болезни, и это лечение снова ждал успех, так как пациенту на некоторое время снова становилось лучше. В первом случае, однако, когда болевые ощущения, которые, казалось, уже были устранены, возобновлялись, лекарство, которое помогло в первый раз, оказывалось уже менее эффективным, а когда его давали снова, оно помогало еще меньше. Тогда даже когда человек принимал самое подходящее гомеопатическое средство и вел правильный образ жизни, появлялись новые симптомы болезни, которые уже нельзя было устранить полностью. Да, иногда эти новые симптомы уже нельзя было устранить, особенно когда выздоровлению препятствовали некоторые из вышеупомянутых причин.

Какое-нибудь веселое событие или удачное стечение обстоятельств, приятная поездка, теплое время года, сухой климат или ровная температура могли на меньший или больший срок приостановить течение болезни пациента, и в это время гомеопат мог считать, что пациент выздоровел, да и сам пациент, если он, находясь в хорошем настроении, не замечал какого-то легкого недомогания, мог считать себя здоровым. Однако такой благоприятный период никогда не длился долго, и повторное появление все новых и новых симптомов в конце концов делало даже лучше всего подобранные известные тогда гомеопатические средства, данные в соответствующих дозах, тем менее эффективными, чем чаще они назначались. Они действовали лишь как слабые паллиативы. Но обычно после повторных попыток победить болезнь, которая представала уже в несколько измененной форме, возникали и другие симптомы, которые до тех пор проверенные гомеопатические лекарства не могли искоренить или часто даже ослабить. За этим часто следовали еще более тревожные и с течением времени еще более угрожающие признаки недомогания, и это при том, что человек вел правильный образ жизни и четко выполнял все предписания. Врач-гомеопат, несмотря на все свои усилия, мог лишь слегка задержать развитие болезни, и она прогрессировала из года в год.

Так быстрее или медленнее проходил процесс лечения всех невенерических хронических болезней, даже когда пациентов лечили в точном соответствии со всеми доныне известными законами гомеопатии. Начало было многообещающим, продолжение менее удачным, исход безнадежным.

Тем не менее это учение было основано на прочном столпе истины и всегда будет таким (выделение Ганемана. — Р. П.). Его превосходство, да, его безошибочность (насколько они возможны в отношении человеческих дел) были доказаны миру фактами.

ВЗГЛЯД ГАНЕМАНА НА ПОТЕНЦИЮ

Из этого мы видим огромную веру Ганемана в правильность употребления подобного лекарства. Он не отступил от своего убеждения. Однако когда он приходит к потенции и способу назначения лекарства, перед нами совсем другая история. В противоположность приверженности принципу подобия, в отношении потенции и дозировки Ганеман так и не обрел аналогичной уверенности. Мы видим в его трудах, что всю свою профессиональную жизнь он экспериментировал до тех пор, пока его не остановила смерть. Ганеман начал исследовать проблему потенции примерно через восемь лет после того как открыл принцип подобия, и работал над этой головоломкой десятилетиями. Мы можем предположить, что он был доволен своим последним предложением потенций LM, но это маловероятно. Он постоянно что-то исправлял в модели, пока больше не смог экспериментировать.

Сначала Ганеман пробовал готовить лекарство высокой (для него) степени динамизации, а затем снижать эту степень, т. е. начать с 15С, затем перейти к 12С и т. д. Другое решение заключалось в том, чтобы использовать еще более высокую потенцию — 30С, идти еще дальше ему не хотелось — он ждал, когда другие попытаются выйти за границы возможного. В трудах Ганемана большое внимание уделяется тому, как справляться со слишком бурной реакцией после приема лекарства — прежде всего не повторять его слишком быстро. В сущности, он пришел к выводу, что лучше всего не раздражать жизненную силу пациента, постоянно давая лекарство, поскольку тогда оно оказывало слишком сильное воздействие и выводило пациента из равновесия. Если же лекарство все-таки давали повторно, то это всегда было связано с риском вызвать нежелательную реакцию и дискомфорт у пациента.

Я не буду рассказывать обо всех методах, которые испробовал Ганеман, а скажу лишь, что он постоянно стремился к совершенству. Ему не давала покоя мысль, что пациента можно лечить осторожно, и он постоянно следовал ей в клинической практике.

Последнее открытие Ганемана, как сообщается в 6-м издании "Органона", были потенции LM. Говоря просто, он всего лишь менял разведение с 1:100 на 1:50 000 в процессе приготовления лекарства, считая что таким образом потенция получалась мягче. В дополнении к этому, и как важная часть этого метода, лекарство нужно было давать растворенным в воде, и перед каждой дозой встряхивать его и еще разводить водой. Ганеман считал, что такой метод позволял жизненной силе воспринимать частые приемы лекарства.

Заметьте, что в этом месте в труде Ганемана говорится, что сотенные потенции (С) просто оказывали слишком сильное действие на некоторых пациентов, потому что эти потенции готовили в соотношении 1:100 вместо 1:50 000 на каждом шагу.

В примечании к § 270 в 6-м издании "Органона" Венды О’ Рейли читаем:

В своих ранних указаниях я излагал, что одну каплю уже готовой потенции нужно добавить к 100 каплям винного спирта для дальнейшего потенцирования. Но тщательные опыты убедили меня, что это соотношение количества разбавляющего средства на количество лекарства, которое нужно динамизировать (100:1), оказалось, как было установлено, недостаточным, чтобы развить до высокой степени силу лекарства посредством ряда таких встряхиваний без специально применяемой большой силы, в чем меня убедили утомительные эксперименты...

А при таком малом соотношении количества разбавляющего средства и лекарства как 100 к 1, если их с помощью мощной машины подвергнуть многим встряхиваниям, будут получены лекарства, которые, особенно более высоких степеней динамизации, действуют почти немедленно, но с огромной, даже опасной, силой, особенно на слабых пациентов, не вызывая продолжительной мягкой реакции жизненного принципа.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ГАНЕМАНА

Многие гомеопаты пришли к выводу или предполагают, что метод потенций LM — наилучший, что это настоящий прорыв. По крайней мере так говорил сам Ганеман. Как я писал раньше, возможно, так оно и было, а возможно, потому что он просто умер и больше не мог продолжать эксперименты. Я думаю, что верно последнее. Однако прежде чем мы будем говорить об этом, давайте рассмотрим два основных метода, какими можно давать лекарство (я не упоминаю менее распространенные методы, такие как поочередно даваемые лекарства, восходящие потенции лекарств, даваемых в течение нескольких дней, лекарства от всех ранних травм и болезней) — метод LM и назначение лекарства в воде (плюссирование).

МЕТОД ПОТЕНЦИЙ LM

Это метод, описанный в 6-м издании "Органона", и он является своего рода разрывом с тем, как лекарства готовили и принимали раньше. Я уже описывал основные принципы этого метода — большее разведение, встряхивания, а также разведение перед каждой дозой. Ганеман продолжал говорить о недостатках потенций С, поскольку считал, что соседние разведения слишком близки друг к другу, и из-за этого они оказывали слишком сильное воздействие на пациентов, особенно если лекарство давали повторно. Поэтому он советовал использовать растворы LM, а не потенции С, и применять их согласно указаниям в 6-м издании "Органона", где рекомендовал изменять потенцию перед каждой дозой.

Я начал использовать потенции LM в 1970-х годах и первое время готовил их самостоятельно. С тех пор я применял их при самых разных заболеваниях. Теперь же я использую их гораздо меньше по одной простой причине: я не увидел их преимущества. Наблюдая разные случаи болезней в течение долгих лет, я не увидел существенной разницы в том, как пациент шел на поправку, принимая разовую дозу сухих крупинок или периодически потенции LM. От других вы такого не услышите. Многие утверждают, что потенции LM гораздо эффективней. Я возражу, исходя из своего собственного опыта.

В большинстве случаев, о которых я слышал и в которых применяли потенции LM, использовали лекарство, которое не было подобнейшим. При этом действие потенций LM трудно оценить, прежде всего потому что лекарство повторяется, и в этом главная слабость этого метода. Когда лекарство повторяют, в состоянии пациента уже происходят изменения после первичного действия этого препарата, и обычно это паллиатив. Таким образом, состояние больного меняется, наступает некоторое улучшение, но это улучшение не является частью целительного ответа.

Многие ветеринары в таких случаях истолковывают происходящее как "правильный выбор средства, но неправильный способ назначения" и уделяют большое внимание (как я писал в начале статьи) поиску идеальных условий для приема препарата. Особенно важным условием является расчет нужного количества лекарства — сколько капель или чайных ложек давать, или правильность разведения — сколько последовательных разводящих стаканов использовать (после встряхивания и перед каждой дозой). У этих разделов есть еще и свои подразделы, вроде того, сколько воды налить в каждый стакан или как правильно встряхивать или взбалтывать, и т. д.

Но чаще всего дело обстоит так: неважно, как часто ты встряхиваешь или разводишь лекарство, неважно, что ты делаешь с количеством; неисцеляющее лекарство не станет подобнейшим от того, что оно будет в воде, подвергнуто разведения или встряхиваниям.

Итак, мы затронули обратную сторону использования потенций LM. Неправильно подобранное средство могут еще и назначать повторно. Именно таким образом многие случаи запутываются, видоизменяются и становятся сложными для понимания. Вместе с этим можно заметить, что пациенты по-разному реагируют на лечение потенциями LM — кто-то может принимать лекарство каждый день, а кто-то очень редко. Мы опять возвращаемся к тому, что у нас нет совершенного метода, который можно было бы рутинно использовать как стандартный.

НАЗНАЧЕНИЕ ЛЕКАРСТВА В ВОДЕ — ПЛЮССИРОВАНИЕ

Еще популярней использования потенций LM растворение лекарств в воде, а затем размешивание, встряхивание или взбалтывание перед каждым приемом. При этом лекарство можно разводить как в одном, так и в нескольких стаканах. Этот метод очень похож на метод LM, только здесь применяются потенции С. Я думаю, это самый распространенный метод.

Что мы можем сказать об этом методе? Прежде всего, мы используем потенции С и даем их повторно, чего, конечно, Ганеман нам делать не советовал. Во-вторых, мы опять-таки назначаем лекарство повторно, что само по себе является главной причиной, по которой у гомеопатов возникают проблемы с их случаями. Использование потенций С вызывает слишком бурную реакцию, или же пациенту дают не лучшее лекарство, повторный прием которого приводит лишь к паллиативу или подавлению симптомов.

Я возвращаюсь к отказу Ганемана от потенций С (цитированному ранее из "Органона"). Возражение у него вызвали способ приготовления их и количество использовавшихся встряхиваний. А именно, он говорил, что использовал разведение 100:1, чтобы приготовить их, и если он подвергал потенции частым встряхиваниям (притом "с большой силой", как он писал), то лекарство становилось слишком сильным.

Таким образом, в методе плюссирования мы имеем сразу два зла — применяются потенции С, которые к тому же назначаются повторно, и число встряхиваний постепенно увеличивается. Очевидно, это совсем не то, что советовал Ганеман. Я также применял этот метод растворения потенций в воде в течение многих лет — в основном тогда, когда не мог приготовить потенции LM. Я не увидел преимущества этого метода — в сущности, лекарство часто оказывало чрезмерное действие, особенно когда оно не было подобнейшим.

"А как же преимущество разведения лекарства водой?" — спросят некоторые. Ведь Ганеман писал, что сухие крупинки имеют слишком сильное действие, в то время как лекарство в воде оказывает помощь мягче или сильнее. Люди поклянутся, что они наблюдали это, но опять-таки, я заметил, что они не берут в расчет фактора повторного приема. Обычно говорят так: "Я дал лекарство в сухом виде, потенцию 30С, но это не произвело большого эффекта, тогда я растворил его в воде, и это отлично подействовало". Они не сравнивают такой прием с двукратным приемом лекарства в сухом виде. Другими словами, эффект был получен, вероятно, благодаря повторному приему лекарства, а не его жидкой форме.

Как бы там ни было, я много раз убеждался на своем собственном опыте, что разница в воздействии сухого лекарства и лекарства, изначально растворенного в воде, или мала, или ее совсем нет. Я основываюсь на своем тридцатилетнем опыте работы гомеопатом и в качестве примера привожу мнения двух других опытных гомеопатов, которые подтверждают это.

Из трудов д-ра Джеймса Кента:

Не имеет значения, дается лекарство разведенным в воде по одной ложке или кладется несколькими сухими крупинками на язык, — результат один и тот же. Некоторые полагают, что если дать одну или две маленькие крупинки, то это произведет более мягкий эффект, но это заблуждение. Сила или действие одной пилюли, если она вообще имеет действие, равна десяти. Если несколько пилюль растворить в воде и давать этот раствор по одной чайной ложке, то это лекарство в чайной ложке будет действовать с той же силой, с какой бы действовала целая порция крупинок, если бы их дали сразу, и если бы пациент выпил тут же весь раствор, то он не оказал бы более мощного или лечебного действия, чем одна чайная ложка. Когда лекарство дается через промежутки времени, его целебная сила возрастает и не причиняет вреда, если средство перестают давать, оценив состояние пациента. Когда положительный эффект достигнут, лекарство надо сразу же прекращать принимать. В противном случае могут быть большие неприятности.

Еще определеннее говорит об этом Яр в книге, основанной на его сорокалетнем опыте гомеопатической практики:

За исключением острых воспалений внутренних органов, сопровождающихся высокой температурой, я наблюдал во всех случаях, когда лекарство действительно было выбрано правильно, даже при самых сильных спазмах, диарее, рвоте, кровотечениях и т. д., какие мне приходилось лечить как в поздний, так и в ранний период моей практики, что благоприятные изменения в состоянии пациента происходили гораздо быстрее, когда он принимал 2 сухих крупинки, кладя их на язык, нежели когда он употреблял водный раствор по ложке...

…Я считаю употребление однократной дозы крупинок, за очень редким известным исключением, практическим методом выше всяких похвал, в достоинствах которого любой, кто захочет опробовать его и знает, как правильно подобрать средство (мой курсив. — Р. П.), сможет легко убедиться сам на собственном опыте.

…Нужно помнить, что если, за исключением нескольких случаев, 2 или 3 крупинки не произведут хотя бы небольшого благоприятного изменения в состоянии пациента в течение отведенного на это времени, следующие 2 или 3 крупинки лучше подобранного лекарства вызовут улучшение скорее, чем чаще повторяемые более сильные дозы раствора.

Заметьте, что рассуждая таким образом, Яр говорит о гомеопате, который "знает, как правильно подобрать средство", — в этом ключ к успеху.

ЧТО МЫ ИМЕЕМ НА ДАННЫЙ МОМЕНТ

Давайте подытожим то, что мы обсудили. Я обращаю здесь внимание на следующее:

1. Ганеман пытался найти способ, как давать лекарство, чтобы оно действовало наиболее мягко и эффективно.

2. Он работал над этим всю свою профессиональную жизнь до самой смерти.

3. Метод LM приготовления лекарства был его последним открытием, но у него не было возможности приобрести достаточно опыта с ним, так как он прожил для этого недостаточно долго (после смерти Ганемана в его аптечки нашли в основном потенции С).

4. Опыт употребления потенций LM показал, что повторный прием лекарства часто приводил лишь к нераспознанному паллиативу.

5. Гибридный метод плюссирования пришел не от Ганемана, а из неправильного понимания метода LM. В гибридном методе в действительности используются потенции, употребления которых Ганеман просил нас избегать, а готовятся они посредством большего количества встряхиваний таким образом, какой Ганеман считал опасным.

6.  Опыт гомеопатов с большим стажем свидетельствует о том, что нет разницы, давать ли лекарство в жидком виде или сухими крупинками.

ПОСЛЕДНИЙ СОВЕТ ГАНЕМАНА ПО ВЫБОРУ ПОТЕНЦИИ, ЕЩЕ РАЗ

Ганеман на самом деле все-таки дает нам последние рекомендации в 6-м изд. "Органона" в § 278:

В связи с этим возникает вопрос, насколько малое количество лекарства достаточно для надежного и мягкого лекарственного воздействия; как мала, другими словами, должна быть доза каждого гомеопатически подобранного лекарства для данного случая болезни, чтобы способствовать наилучшему лечению? Решение этой проблемы и определение для каждого лекарства, какая его доза будет достаточна для гомеопатических терапевтических целей, и в то же время будет такой малой, чтобы провести лечение самым мягким и быстрым образом, это дело не теоретических размышлений, как легко можно убедиться; ни хитроумными доводами, ни обманчивой софистикой не может быть решена эта проблема. Это почти так же невозможно, как заранее свести в таблицу все мыслимые случаи. Только чистый эксперимент, внимательное наблюдение чувствительности каждого пациента и правильный опыт могут определить это в каждом отдельном случае (выделение Ганемана. — Р. П.).

Итак, после обсуждения методов приготовления лекарств и испытания их, он приходит к следующему — для каждого пациента нужно определять метод применения экспериментально!

ПОЧЕМУ ВОПРОС ПОТЕНЦИИ ТАК ТРУДНО РЕШИТЬ?

По моему мнению, Ганеман не решил эту проблему, и в процитированном выше параграфе он в некоторой степени признаёт это. Но вопрос остается без ответа — почему ее так трудно решить? Мне кажется, что через все труды Ганемана проходит едва уловимая мысль, которая и освещает проблему. А заключается она в том, что у каждого пациента свои потребности, каждому нужна своя форма лечения, на которую он смог бы реагировать наилучшим образом. Что определяет эту разницу между нами? Восприимчивость. Это слово объясняет прежде всего, почему пациент заболевает, а также почему он способен реагировать на применяемое лекарство. Давайте поставим вопрос иначе. Почему мы вообще восприимчивы? В чем причина? Почему она у каждого своя?

Мы поймем всю сложность этого, если признаем, что понимание восприимчивости лежит за пределами гомеопатии. Оно связано с факторами, которые невозможно объяснить с гомеопатической или философской точки зрения. Да, можно сказать, что мы заболеваем из-за миазмов, стресса или недостатка сил. Но это не столько причины, сколько необходимые условия для развития болезни. Таким образом, существует разница между причиной и необходимыми условиями. К примеру, чтобы развести огонь, нужно топливо, скажем, сухая древесина, которая может загореться. Это необходимое условие. Однако причиной возгорания может послужить спичка или молния.

Интересные замечания в "Органоне" подтверждают это. Ганеман ясно дает понять, что болезнь нематериальна (хотя материальное рассматривается как вторичная причина понижения жизненной силы), и что жизненная сила, или жизненный принцип — это духовное единство, а не материальное. На стр. 37 во "Введении" (издание О’Рейли) Ганеман заявляет:

Жизненная сила, которая находится под воздействием болезни, является генератором проявляющейся болезни.

Ниже на той же странице мы находим следующее утверждение:

Жизненная сила, эта славная врожденная энергия человека, была дана ему, чтобы наилучшим образом поддерживать жизнь в состоянии здоровья (выделение Ганемана. — Р. П.). Жизненная сила, которая в равном количестве присутствует во всем организме, является основной пружиной в механизме осуществления всех естественных функций человеческого тела. Она вовсе не предназначалась для того чтобы поддерживать саму себя во время болезней… (курсив мой. — Р. П.)

Ганеман говорит нам, что состояние болезни — неестественное для нас, так сказать, незапланированное. Так откуда же оно берет свое начало? Как только мы задаем этот вопрос, мы покидаем сферу гомеопатии. Ганеман не рассуждал метафизически, но очевидно, что он просил нас искать причины болезни не в сфере материального, а в сфере нематериального, или "духовного". Тем не менее он сам, насколько нам известно, не пошел дальше в этом направлении. Возможно, он говорил на эту тему в частных беседах, но затем снова потерял к ней интерес.

Ганеман оставил без ответов многие вопросы, да и многолетняя гомеопатическая практика, в сущности, ответов на них не дает. Это вопросы вроде: что такое миазмы? откуда они произошли? как они поддерживаются? где они обитают? как человек становится восприимчивым к ним? животные восприимчивы от природы или нам так только кажется, потому что мы сравниваем их с людьми? И т. д. Такого рода вопросы лежат за пределами гомеопатии, и их обычно относят к разряду метафизических, что означает, что они не поддаются логическому объяснению.

Кажется, что некоторые гомеопаты пытались проникнуть в суть этих вопросов. Один из тех, кого стоило бы упомянуть, д-р Джеймс Кент. На мой взгляд, он лучше чем кто-либо понял работу Ганемана и его идеи. Кент увидел, на что они указывали, и ему было интересно, сможет ли он найти разгадку. Он решил изучить труды философа и метафизика Эммануэля Сведенборга, который был такой же значимой фигурой своего времени, какой сегодня являются Дипак Чопра или Экхарт Толле. Сведенборг считал, что источник восприимчивости (а следовательно, и болезней) — в нашем сознании, и прежде всего в наших желаниях и намерениях. То, что мы эгоцентричны, к примеру, ведет к восприимчивости к определенным расстройствам. Кент изучил это и посчитал, что гомеопатию можно было бы понимать шире, и что осознание того, что наша восприимчивость происходит из нашего сознания, помогло бы нам работать над тем, чтобы уменьшить ее. Эти размышления Кента не отразились на том, как он лечил, но они определенно повлияли на то, как он стал писать об этом. В его трудах вы встретите обращения к нашей "воле" и рассуждения о моральных факторах. Был Кент на правильном пути или нет, еще предстоит решить, но интересно, что его критиковали за слишком частое обращение к "сфере духовного" и привнесение в гомеопатию того, что к ней не относится.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Так к чему же мы пришли? Я подытожу эти размышления, сказав, что избыточное внимание способу назначения лекарства следует заменить развитием в себе умения находить правильное лекарство. В дополнение к этому скажу, что убеждение гомеопатов, будто лекарство нужно давать в жидком виде, а не в сухом, ошибочно, и часто без необходимости чрезмерно усложняет процедуру приготовления лекарства, сбивая студентов с толку.

Основной фактор, который определяет такую разную реакцию на применение препарата, это восприимчивость пациента, понимание которой в настоящее время лежит за пределами гомеопатии. Я могу предсказать, что вопрос "лучшей потенции" и "лучшего метода применения" никогда не будет до конца решен посредством гомеопатической практики в том виде, в каком она существует сейчас, и в конечном итоге мы всегда будем приходить к совету Ганемана о том, что "для каждого пациента метод применения нужно определять экспериментально".