Д-р Джон Вир (Англия) |
![]() |
Наука и искусство |
|
Украïнський гомеопатичний щорiчник, 2020, XVII, cтр. 74–81 |
Вир Джон (1879—1971) — знаменитый шотландский
гомеопат, в 1909—1910 гг. учился у проф. Дж. Т. Кента в
США. Был личным врачом четырех королей и королевы Елизаветы II; сэр, полный кавалер ордена королевы
Виктории. С 1910 г. консультант в Лондонском Королевском гомеопатическом госпитале, с
1923 г. президент Факультета гомеопатии, автор нескольких книг и многочисленных докладов и публикаций.
ДОКЛАД, ПРОЧИТАННЫЙ НА IX МЕЖДУНАРОДНОМ ГОМЕОПАТИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ, ЛОНДОН, ИЮЛЬ 1927 Г.Моя первая обязанность как председателя секции науки и искусства гомеопатии состоит в том, чтобы тепло приветствовать вас и выразить надежду, что к концу конгресса вы сочтете его полностью заслужившим ваше посещение, несмотря на большие расстояния, которые вам пришлось преодолеть. Трудно быть гомеопатом в некоторых местах, где люди бывают лишены доброжелательной поддержки. Когда речь идет о гомеопатическом назначении, нам нужна вся помощь, которую можно получить. И на таком собрании как это, происходит стимулирующее нематериальное влияние разума на разум между теми, кто приезжает со всего мира, устремляясь к общим проблемам с общим для всех вдохновением, желая каждый внести свою лепту. У нас мало времени. Есть всего несколько дней, чтобы обсудить много важных интересных для всех нас вещей. Наша тема обширна, имеет много аспектов, и все они требуют внимания. Мы не сможем говорить о них, если не понимаем полностью принципа "similia similibus curentur". Будут обсуждаться многочисленные детали, и поэтому авторы докладов и статей постараются быть краткими и конкретными. Я должен попросить всех, кто принимает участие в дискуссиях, строго придерживаться своей темы и воздерживаться от перехода на другие темы или обсуждения уже затронутого предыдущим оратором. Следуя такому порядку, к концу конгресса мы соберем много ценных материалов для размышления. Теории о том, как происходит гомеопатическое излечение, и неспособность гомеопата дать ему адекватное объяснение в точных терминах науки его времени, возможно, удерживало некоторых от изучения заявлений гомеопата. Но влияние Ганемана не только на медицину его времени, но и на медицину сегодняшнюю, не может быть выражено словами. Посмотрите на то уважение, что было оказано ему сэром Уильямом Ослером, проф. Биром и другими. Я не предлагаю заниматься спекулятивными теориями. То, что неопровержимые факты имеют гораздо большее значение, может объяснить количество шотландцев, которые стали гомеопатами. Мои соотечественники склонны стремиться к практическому, и именно потому что гомеопатия практична, она привлекает нас. Помню, как я спрашивал одного из моих старых аллопатических учителей относительно действия определенного препарата. Его ответ был с юмором. "То, что он действительно имеет эффект, я знаю, но как, я не знаю". Должны ли мы ждать полного объяснения, прежде чем воспользоваться какой-либо силой? То, что мы можем ее использовать, этого пока что достаточно. Ганеман хорошо сказал об этом: "Было бы глупо отказываться учиться писать, поскольку мы не можем понять, как мысль может быть воплощена на письме". Идея закона подобия возникла не у Ганемана. Он нашел его у Гиппократа, и она смутно была выражена в старых пословицах и стихах. Но лишь гениальный Ганеман первым признал его, испытав тысячей способов, и создал первую Систему Медицины, основанную на его исследованиях и экспериментах, позволивших ему охарактеризовать этот закон "вечным непогрешимым законом исцеления". Поэтому на вопрос, который иногда возникает у нас в голове, "Почему такое название? и с какой целью?", я отвечу, что мы выступаем за великую истину, пока еще не признанную большинством практикующих врачей, и наша работа основана на чем-то совершенно отличном от ортодоксальных методов и представлений. Но мы отделены друг от друга только в том, что касается изучения и применения лекарств. Только тем, что мы специализируемся на лекарствах. Всем остальным мы делимся с нашими профессиональными братьями. Как сказал Шарп много лет назад, гомеопатия является частью медицинской науки. Это не медицина, а великая реформа в одном из ее разделов. У нее нет новой анатомии, физиологии, патологии или химии... Но она использует науки токсикологии и патологии так, как это невозможно было до открытия Закона Подобия. И здесь для того, кто работает по закону, возможности практически безграничны. В электричестве у нас есть сила. Мы не можем дать ему определение, но мы можем его использовать, поскольку освоили его законы, области его применения и его ограничения. Все, что мы знаем о нем, это то, что это сила, и что ее можно делать все больше и больше, чтобы удовлетворять наши потребности, почти что творить чудеса. Но мы должны открывать условия возникновения электричества, признавать их и быть с ними осторожными! Первый ученый, который поднял на проволоке воздушного змея в грозовое облако, нашел смерть. Так же и с исцелением. В гомеопатии мы находим силу, и хотя не можем первую объяснить, но, наблюдая за ее условиями, областями ее применения и ограничениями, мы с удивлением обнаруживаем, что в мире нет ничего, вредящего разуму и телу, или разрушающего их. Животные, растительные, минеральные яды и даже яды отвратительных болезней — все это можно использовать для исцеления. Лишь одна гомеопатия хранит ключ к взаимосвязи между тем, чтó может вызвать яд, и тем, чтó яд может вылечить, и поэтому делает медицину научной. Ганеман говорил нам, что лекарства не проявляют никакой другой лечебной силы, кроме склонности вызывать болезненные симптомы у здоровых людей и удалять их у больных. И снова: Болезненные нарушения, вызываемые лекарствами у здоровых, являются единственно возможным проявлением их врожденной целительной силы. И он установил закон: Для того чтобы излечивать мягко, быстро, неизменно и окончательно, выбирайте для каждого заболевания лекарство, способное вызвать поражение, подобное тому, которое оно предназначено лечить. Такой закон делает гомеопата хозяином ситуации в самых разных неблагоприятных и трудных обстоятельствах. Например, Комптон Бернетт любил повторять, что если бы он остался без лекарств на необитаемом острове, скоро он смог бы составить для себя полезную фармакопею. Наблюдая за последствиями ядовитых укусов и ужалений, употребления ядовитых растений, испытывая их на себе (сделав их безопасными по методу ослабления Ганемана), он смог бы без колебаний при необходимости использовать их для облегчения именно таких состояний ума или тела, какие они были способны вызывать. Он мог бы никогда не знать их имен, он знал бы их использование. Как поступил бы ортодоксальный врач в такой ситуации? Станет ли он благодаря знаниям, полученным в школах, знатоком чужих флоры и фауны, окружающих его, и сможет ли он без колебаний применять их для лечения "той ненормальной функциональной активности, которую мы называем болезнью?" Где он будет без морфия, хинина, аспирина, химика и лаборатории? Гомеопат, с другой стороны, никогда не теряется. В его распоряжении вся природа, из которой он черпает. Он работает по закону. Он получил свободу Вселенной. Человек, которого учат не принципам, а практике — простая копия своих предшественников. Он может оставаться ею всю жизнь, делая свое дело, но не зная, почему или зачем, и не продвигаясь вперед ни на шаг. Напротив, он будет от чего-то отказываться и забывать всю свою жизнь. Он неизбежно будет стремиться к тому состоянию медицинского нигилизма, которое, как нам говорят, в значительной степени преобладает в медицинской профессии. Он предложит меньше, а не больше, тем, кто придет за ним. Но человек, освоивший главные принципы, никогда не останется застывшим. Он всегда открывает новые приложения. Он не просто переписчик, основывающий свои работу и оправдания на авторитетах. Он знает. Правда сделала его свободным. Он полагается на результаты, а не на традиционность. И поэтому гомеопатическая Материя медика выросла и продолжает расти, и должна продолжать расти. Она безгранична. Все, что может вызвать болезнь, может ее излечить. Это может быть яд змеи, растения или минерала, и даже вещества, инертные или нерастворимые до гомеопатического их приготовления. Мы, гомеопаты, сравнительно немногочисленны. Мы знаем, сколько невообразимо ценного можем предложить больным и своим коллегам, но им пренебрегают, и это удручает нас. И действительно, в наши дни в главенствующей школе есть много нового и "продвинутого", чем она может заинтересовать саму себя. Но все в медицине, что имело в прошлом и имеет в настоящем лечебное значение, соответствует учению гомеопатии. Ртуть от сифилиса? Это было отличное лекарство Ганемана от этой болезни, поскольку их симптомы почти идентичны. И именно Ганеман дал нам и им растворимый черный оксид. Йодистый калий от гумм? Разве не гомеопат писал, что "люди были залечены до смерти йодистым калием от гумм, которые этот препарат сам на деле и вызывает"? Ипекакуана от рвоты, которую она вызывает и лечит. Теребинтина от нефрита и гематурии, которые она может вызвать и вылечить. Рентген и радий от рака? Послушайте "Ланцет": Тайна, окружающая факт, что рентгеновское и другие излучения могут вызывать опасные патологические процессы, и в то же время излучения используют — предположительно на научных основаниях — для остановки развития таких процессов, срочно нуждается в исследовании. Мы бы ответили "Ланцету", что этот вопрос был исчерпывающе изучен сто лет назад Ганеманом, и что за этими и сотнями других подобных фактов скрыт Закон. Это не просто совпадения. Продукты болезни, как и при вакцинации, защищают от подобной болезни. Ганеман утверждал, что это гомеопрофилактика. Продукты болезни для излечения этих же болезней? Очередной раз бессознательная гомеопатия, и снова, начиная от Ганемана. Он обсуждал их — были ли они гомеопатией или изопатией? "Лекарство в таких случаях, — утверждал он, — это гомеопатия... это применение абсолютного подобнейшего к подобнейшему... получение высокопотенцированного и измененного миазма пациентом" (под миазмом Ганеман имел в виду инфекционную болезнь). Ганеман писал, что гомеопатическое назначение является единственным правильным прямым средством лечения, поскольку можно провести лишь одну прямую линию между двумя данными точками. Это правда, что в медицинских концепциях и даже на практике две школы постепенно, но несомненно, сходятся. Тем не менее прямая линия остается прямой, а подход остается с другой стороны. Ведомые беспокойной энергией, амбициями, смелыми экспериментами, но не руководствуясь законами, люди вступают на коварные пути, где много науки, мало искусства, много лечения и мало исцеления. Университетский профессор сказал мне: Я не знаю, что будет с нашими студентами. Мы учим их совершенно неправильно. Чего мы хотим, так это врачей старого типа, которые осматривают пациента. Это ощущение отражено в небольшой статье под названием "Не слишком ли умны врачи?", подписанной "Врач". Автор сообщил, что самые мудрые и опытные специалисты в медицинском мире серьезно обеспокоены тем, что врачи приобрели слишком много знаний. В каждого студента напихивается максимум возможного за пять лет, а затем его выпускают на волю, предоставляя самому справляться с массой фактов, которые он боится применять. Поэтому он прибегает к помощи одного специалиста для одного, другого — для того, чтобы его пациенты, или, точнее, их маленькие кусочки, лечились не одним человеком, а комитетом экспертов. Куда все это ведет нас? — спрашивает он. — Мы лечим болезни, иногда только отдельные кусочки болезни, вместо того, чтобы лечить пациентов. Мы разделяем тело на водонепроницаемые отсеки, забывая, что пациенты — наши близкие, больные и страждущие. Завися от анализов и аппаратов, мы теряем индивидуальность и способность проникать в суть, и даже навыки пальцев и глаз, которыми славились наши предшественники. Только на днях в Больнице Гая на столетии Ричарда Брайта об этой тенденции говорил д-р Тейер, почетный профессор медицины в Университете Дж. Хопкинса (Балтимор). Он сказал: Расширение наших знаний и технических навыков привело к тому, что ныне люди могут посвятить всю карьеру практике специальностей с удивительно узкими границами; специальностей, которые породили терминологию, граничащую иногда с нелепостью. Именно против такого "лечения" болезней или "кусочков болезней" вместо лечения пациентов Ганеман вел войну, против "разделения тела на водонепроницаемые отсеки, забывая, что пациенты — наши близкие, больные и страждущие". Для Ганемана болезнь была просто выражением страдающей жизненной силы, взывающей через симптомы к лечению, и когда речь шла о лечении, для него не было болезней, но только больные люди. А симптомокомплексу, который выражал всю совокупность заболевания, должен был быть протовопоставлен только определенный лекарственный симптомокомплекс, чтобы вызвать целительную жизненную реакцию. Сэр Уильям Миллиган, доктор медицины, недавно написал: Ранние стадии заболевания часто бывают коварными, симптомы в основном субъективны, а диагностика затруднена из-за отсутствия серьезных патологических изменений. Эти ранние изменения тем не менее являются именно теми этапами, когда врач имеет наилучшие шансы вылечить своего пациента и поразить болезнь в зародыше. Именно здесь выигрывает гомеопатия. Врач старой школы беспомощен до появления патологических изменений, он абсолютно сбит с толку. Он даже не может поставить диагноз. Но у пациента до появления реальных патологических изменений возникают симптомы. Ему плохо. Он может отличить отклонения от нормального состояния. А гомеопат при лечении существующих симптомов спасает своего пациента чаще, чем он сам знает, от серьезной болезни. Покойный сэр Джеймс Маккензи также утверждал, что наша проблема — сам пациент. Он сам по себе космос, отличный от любого другого живого человека. Его реакции и реакция на раздражители, будь то лекарства или болезни, представляют особый интерес и важность. Диагностика должна идти глубже простой непосредственной причинной связи, глубже предыдущих состояний, которые допустили болезнь, глубоко в скрытую жизнедеятельность, с которой неразрывно связан целительный ответ. Бóльшая часть работ Маккензи могла бы быть написана Ганеманом. Он, как и Ганеман, говорил: Для нас важно необычное, неожиданное в реакциях пациента на раздражители, внешние или внутренние, психические или физические, связанные или не связанные с болезнью, поскольку оно дает нам намек о внутренней глубокой работе жизни. Ганеман писал: Следует отмечать особенно и почти исключительно выдающиеся, необычные и специфические характерные черты случая; именно они должны иметь теснейшее подобие симптомам выбранного лекарства, чтобы оно вылечило. Доклады, которые будут прочитаны на нашей секции, будут посвящены различным вопросам гомеопатического назначения, но я кратко освещу этот предмет. Полезно время от времени напоминать себе о назначении, как оно изложено у Ганемана. Первое и самое главное — лекарство. Д-р М. Тайлер полнее рассмотрит работу с пациентом на первом приеме, предложив различные способы поиска лекарства. Но здесь я должен сказать несколько слов. Почему мы так беспокоимся об общих симптомах, о реакциях пациента в целом (а не его части) на такие факторы как жара и холод, сырость и сухость, гром, время дня и ночи, особое время суток и проч.? Потому что ни один из нас не похож в этом на другого, даже если страдает от той же болезни. Бесполезно диагностировать ревматизм, а затем назначать противоревматическое лекарство. "Ревматический" пациент входит, хромая: "Доктор, это один из моих плохих дней. Идет дождь". После него входит другой пациент: "У меня все хорошо сегодня. Смотрите! Движения в суставах свободны, и у меня нет боли. Я всегда люблю, когда льет дождь". Rhus tох. и Causticum — ревматические средства. Но Rhus никогда не поможет человеку, которому хуже в сухую погоду, равно как и Сausticum — человеку, которому хуже во влажную погоду. Эти два препарата могут влиять на одну ткань, но они не излечивают одинаковых пациентов. Поэтому такие симптомы, если они хорошо выражены, являются важными ориентирами при выборе лекарства. Возьмем теперь гром. Некоторые из нас болеют в грозу. Многие знают о том, что разразится гроза, за часы до нее. Д-р Уилер предполагает, что этот эффект может быть химическим. Это вполне реально. Шок и страх, как мы знаем, изменяют секрецию, возможно, высвобождая аутотоксины. Молоко кормящей матери под воздействием ее эмоций отравляет ребенка. Человек, который занимался животноводством, рассказал: "Однажды ночью чужие собаки ворвались в загон и перепугали овец. Утром мы обнаружили тех прижавшимися друг к другу в страхе. Любопытно, но все ягнята болели в течение нескольких дней после этого". Но коровье молоко на молочной ферме скисает в грозовую погоду, и в любом случае с громом, возможно, придется считаться при анализе особенностей пациента. Странные симптомы лекарств и пациентов встречают с определенной долей насмешек и недоверия. Но они очень реальны, и время от времени получают подтверждение со стороны. Влияния луны относятся к их числу. Бригадир, который был с Китченером в его наступлении на Хартум, говорит: Некоторые обычные хорошо управляемые египетские и саудовские солдаты периодически впадают в безумное бешенство во время полнолуния, а через день-два снова становятся абсолютно разумными. Д-р Линдсей из Парагвая в письме в "Британский медицинский журнал" о тропическом полнолунии указывает, что оно оказывает такое мощное влияние на все формы жизни, что к полнолунию и во время его нервно настроенные люди должны прилагать больше усилий, что удержать себя в руках. Состояние эпилептиков, сумасшедших и алкоголиков ухудшается в полнолуние. Время ухудшения — один из наших ценных симптомов.
Но это не только у людей. Цветы также имеют свои определенные часы активности и благоухания, и сады разбивают таким образом, чтобы получились "цветочные часы", где каждый цветок, раскрывающийся в свой определенный час, показывает время. Ромашка раскрывает свои лепестки на рассвете. Вечерняя примула открывается около 18 или 19 часов, лунный цереус (Cactus grandiflorus) — около полуночи, когда многие из его симптомов ухудшаются; алый первоцвет — в середине дня, и так далее. Лекарства, чтобы быть полезными, должны соответствовать не только болезни, но и данному человеку вместе с его болезнью. Мужчине нужен костюм. Недостаточно позвонить портному: "Я хочу мужской костюм". Было бы очень легко, если бы нам нужно было просто сказать: "Я хочу лекарство от рвоты, от бронхита", словно больше ничего не требуется. Но придворный наряд бесполезен для сельскохозяйственного рабочего, а одежда с меховой подкладкой для тропиков. Одежда должна соответствовать человеку во всех отношениях — его росту и телосложению, его вкусу, его требованиям. Если нам нужно проявлять осторожность и предусмотрительность при выборе одежды, то тем более мы должны индивидуализировать выбор средств для наших тонких отклонений от нормы, темперамента, реакций на окружающую среду, умственных и физических. Все это должно быть принято во внимание, иначе лекарство будет соответствовать пациенту разве что случайно. Именно совокупность характерных симптомов определяет выбор лекарства. Вы можете не найти все симптомы пациента в каком-либо лекарстве, или все симптомы препарата у отдельного пациента, но все основное обязано присутствовать. Очень важны пищевые идиосинкразии. Ребенок, который крадет соль; женщина, которая никогда не пропустит банку с солениями, их не попробовав; ребенок, который жует сырое нутряное сало или грызет сырой лук, хотя слезы текут по щекам. Иногда, как, например, с солью, человек, употребляя продукт в больших количествах, может недостаточно усваивать его; иногда это может быть испорченный аппетит. При тошноте и рвоте во время беременности необычные пристрастия помогают в выборе лекарства. Тогда странные симптомы, которые звучат так абсурдно, могут заставить нас подумать о каком-то лекарстве, которое никогда бы иначе не пришло нам в голову. Один из наших врачей в студенческие годы после утренних практических занятий по фармации испытал странное ощущение, когда лег вечером. Казалось, будто в основании мозга разбился шар из тонкого металла, осколки которого зазвенели при падении. Утром был проведен поиск среди лекарств, с которыми работали на занятиях по фармации, и симптом действительно был найден у Aloe. Много лет спустя одна пациентка рассказала об этом необычном симптоме, и Aloe вылечило головные боли, на которые она жаловалась. Молодой врач попал в неприятное положение, когда одна сторона его лица была залита пóтом, а другая оставалась сухой. Он принимал Pulsatilla от какого-то недуга и невольно принял участие в ее прувинге. Умственно отсталый мальчик, помимо всего прочего, был страшно ревнив, особенно к мужчине, с которым была помолвлена его сестра. Всякий раз, когда тот приходил в дом, мальчик "был крайне непослушным и опорожнялся в штаны". У Hyoscyamus был обнаружен симптом непроизвольного стула от возбуждения. Мальчик получил дозу Hyoscyamus CM, после чего люди заметили, что он стал намного спокойнее, и хотя жених сестры оставался в доме, мальчик не ревновал. Гомеопатию прописывают для чувствительных. Нечувствительный к лекарству не даст симптомов его прувинга. Не существует лекарства, которое излечит пациента к нему нечувствительного. И мы знаем чувствительность по ее специфическим симптомам. Кент говорил: Восприимчивость — это лишь название для состояния, которое лежит в основе всех возможных болезней и всех возможных излечений. Но в гомеопатии есть нечто большее, чем лекарство. Это НАЗНАЧЕНИЕ. При острой болезни вам может потребоваться повторять препарат каждые 4, 6 или 8 часов, при самой острой — даже каждые 5 минут, пока пациенту не станет лучше. Если вы остановитесь слишком рано при пневмонии, болезнь может вновь заявить о себе. За этим нужно наблюдать. При остром заболевании быстро размножаются микроорганизмы, и пациент борется с ними всеми способами. Может оказаться необходимым повторно стимулировать его сопротивление, пока он не станет хозяином положения. Тогда остановитесь. На это вам укажут температура и др., и особенно улучшившиеся самочувствие пациента, При хронических заболеваниях дают одну дозу — некоторые дают 2-3 с интервалом в несколько часов — и затем ждут. Д-р Эрастус Кейс, чьи блестящие "Клинические наблюдения" заслуживают внимательнейшего изучения, писал, что выбор потенции и количества доз у его ранних пациентов демонстрировал неопытность и расточительность молодости. Его поздний опыт заключается в том, что одна доза высокой потенции оказывается наиболее эффективной в лечении больных. Но когда жизненная сила пассивна, требуется несколько доз препарата, предпочтительно растворенного в воде, чтобы вызвать реакцию. Вы заметите, что мы следуем Ганеману, когда говорим: лекарство, доза. Ибо Ганеман настаивал: единственное подобное средство, одна доза, начальное обострение ("отрицательная фаза" Райта), улучшение, часто очень продолжительное при хроническом заболевании, невмешательство в жизненную реакцию, потенцирование. Там, где вы нашли и применили жизненный стимул, вы получите реакцию. Это может принять форму первоначального ухудшения, означающего превосходный прогноз при условии, что за этим следует улучшение. Или там, где лекарство и потенция точно соответствуют друг другу, и где болезнь не укоренилась еще глубоко, может быть просто быстрое возвращение к здоровью. Симптомы пациента — его призыв к определенному лекарству. Его реакция на это лекарство может о многом вам поведать, и то, что я далее расскажу, поможет понять реакцию пациента на лекарство. I. Без изменений может означать:
II. Устойчивое быстрое улучшение без какого-либо ухудшения означает, что:
III. Короткое резкое ухудшение, а затем быстрое улучшение, которое продолжается долго, означают, что:
Пациенты обычно лучше всего справляются с этим начальным гомеопатическим обострением. IV. Длительное обострение с медленным улучшением означает, что жизнеспособность низкая, пациент вряд ли излечим. Не повторяйте лекарство слишком рано — подождите, пока пациент наберется достаточно сил, чтобы отреагировать на следующую дозу. V. Длительное обострение с медленным ухудшением пациента означает:
"Неизлечимый" используется здесь только в гомеопатическом смысле этого термина. Вы можете значительно облегчить состояние. VI. Обострение, затем улучшение, с последующим возвращением старых симптомов в обратном их появлению порядке. Это лучший результат, который мы только можно пожелать, И МЫ НЕ ДОЛЖНЫ ВМЕШИВАТЬСЯ. Эти старые симптомы обычно исчезают в короткие сроки. Если некоторые сохраняются, они очень важны для следующего назначения. VII. Отмечается улучшение, но в неправильном направлении. Например, язва на ноге заживает, но у пациента, скажем, кровотечение из легкого. Немедленно антидотировать. При некоторых лекарствах у ряда пациентов с хроническими заболеваниями реакция на дозу жизненного стимула может продолжаться от 40 до 100 дней и даже дольше. Пусть! Никогда не вмешивайтесь в жизненную реакцию. Пока пациент занят своим излечением, оставьте его в покое. Подождите. Ганеман говорил: "Тот, кто соблюдает это правило с величайшей осторожностью, будет самым успешным гомеопатом". Пациент может продолжать идти к излечению. Если позже симптомы появятся в измененной форме, чтобы потребовать следующую дозу, вы повторите. Иногда старые давно забытые симптомы появляются снова и тревожат пациента. "У меня возвращается старая сыпь. Она была вылечена 20 лет назад. Я не хочу иметь ее снова". Вы объясняете. Он прошел много вех на своей длинной дороге, извилистой, но все же под гору. Это одна из них. Ему нужно будет пройти их в обратном порядке, когда он поднимается по извилистой дороге к здоровью. Сыпь была вехой, теперь она вернулась. Средство, которое вызвало ее у пациента, почти наверняка устранит этот симптом. Начальное обострение при остром заболевании короткое и резкое, оно скоро закончится. Первоначальное обострение хронического заболевания обычно принимает форму "симптомы хуже, а пациенту лучше". Если пациенту лучше — это все, что имеет значение. Не вмешивайтесь. Остальное придет в свое время. Мы знаем, что реакция жизненной силы все еще продолжается, пока:
Порядок излечения: изнутри наружу, сверху вниз, в порядке, обратном появлению. Итак, мы видим, что гомеопатическое назначение — это не просто вопрос лекарства или начальной дозы. Многие доходят до этого, а далее терпят неудачу из-за недостатка знаний. Они повторяют лекарство без основания. Они легко меняют лекарство, не осознавая, что после того, как дан жизненный стимул, есть риск помешать реакции. Хотя пациент все еще реагирует на лекарство, они повторяют его или назначают от банальных симптомов какое-то другое лекарство, и реакция прекращается. Они не выучили первое условие излечения: пока улучшение продолжается и пациент говорит, что ему лучше, ничего не следует делать. Все, что мы можем, это успешно назначать лекарства в ответ на симптомы. Это верно в отношении назначения, повторения, изменения лекарства (когда оно должно быть изменено) и антидотирования. Я должен упомянуть метод так называемого плюссирования, относящийся к позднему Ганеману, Он стал известен только после публикации 6-го издания "Органона". Вместо однократной дозы может быть дана серия доз для запуска реакции при условии, что потенция будет изменяться для каждой дозы. Вы узнаете больше об этом методе от тех, кто имеет благоприятный опыт его применения. При остром заболевании, где повторение необходимо, оно, безусловно, имеет свои преимущества; этот метод Ганеман отстаивал в своих ранних работах, то есть слегка изменяя потенцию лекарства с каждой дозой. А теперь в заключение я дам вам несколько афоризмов, основанных на жизненном опыте Ганемана, Кента и других: • Гомеопатическое назначение не является плодом воображения, экспериментов или вашего настроения. Вы работаете по Закону. • Чем точнее вы придерживаетесь правил, тем меньше ошибок совершите. • Гомеопатия может быть изучена только у Мастера. Это тяжелая и дорогостоящая работа, когда нужно платить за весь опыт другого. • В свою очередь отдавайте в общую копилку все собственное лучшее. Истинное величие приходит только благодаря великому служению. • Назначайте только тогда, когда на то есть веская причина. Мы не имеем права вводить в организм даже гомеопатическое лекарство без веской причины. • Чем невежественнее врач, тем больше он сделает. • Там, где характерные симптомы препарата и пациента абсолютно соответствуют друг другу, мы абсолютно уверены в лекарстве. Оно вылечит то, что излечимо у пациента. • Чем гомеопатичней вы назначаете лекарства, тем чувствительней пациент к тому, что вы ему даете. • При назначении подобнейшего лекарства следует помнить, что мы назначаем то, к чему пациент наиболее чувствителен. • Разовая доза в высочайшей потенции вызовет максимально сильную реакцию. Так что будьте осторожны при прогрессирующей болезни. • Там, где имеются грубые изменения тканей на острой или на последней стадии хронического заболевания, давайте низкие потенции, и лекарства в своем действии более паллиативные, нежели лечащие. Время для излечения давно прошло. • Высокая потенция конституционального средства глубокого действия может оказаться эвтаназией и привести к смерти. • Помните, что когда возникает желание повторить лекарство, лучше сделать это немного позднее, чем слишком рано! Ганеман говорил: Самый надежный и безопасный способ ускорить выздоровление — позволить лекарству действовать, пока продолжается улучшение состояния пациента. Тот, кто соблюдает это правило с величайшей тщательностью, станет самым успешным гомеопатом. Одна доза тщательно подобранного лекарства способна вызвать улучшение, которое может продолжаться до восстановления здоровья. Этот результат нельзя получить, если повторить дозу или назначить другое лекарство. Недостаточно найти лекарство. Если вы не знаете философии, ваша работа будет просто качелями между великолепным обещанием и ставящим в тупик провалом. Вы знаете историю о шкипере в норвежском фьорде? К шкиперу подходит суетливый человек и тревожно спрашивает: "Я полагаю, вы знаете, где лежат все опасные камни? — Понятия не имею, — отвечает шкипер, — но я знаю, где они не лежат". Он знал все, что ему было нужно, — безопасный фарватер. Что же касается нас, то мы добьемся успеха, если будем придерживаться правил. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
|