— 92 —

Кто может восхвалять столь сомнительную, беcконечно различную смесь из 7, 8, 10, 15 составных частей как верное лекарство? Только незнающий. Пусть попробуют послать такой рецепт в 10 различных аптек. Изготовленное лекарство во всех десяти будет различно отчасти уже по запаху, виду и вeсу (не говоря уже о лекарственных свойствах)... Когда же ты имеешь простое средство, то ты можешь судить о его качестве и усилить прием, если средство слабо. Но что ты сделаешь, если в смешанном составе, без возможности это угадать, одна из составных частей в 100 раз сильнее, а другая в 10 раз слабее, чем ты привык применять ее?

Стр. 112. Так всегда один противоречит другому, и никто не знает, насколько он прав, а другой неправ. Они не отличают с точностью отдельных случаев и ищут спасения в смеси, так что незначительный свет окончательно обращается (для них) в непроницаемую тьму. Это ли царственный путь к храму истины?

Стр. 118. Едва ли можно будет составить эту микстуру без того, чтобы часть селитры не образовала осадок, но какое дело любителю смесей до химии? Лишь бы смешаны были самые причудливые предметы, чтобы имело ученый вид; желудок же больного пусть справляется с этим как знает.

Стр. 142. В каких видах перемежающихся лихорадок? Чем они отличаются от той (лихорадки), которая излечивается хинной корой? В чем содействовали сурьмяная известь, щелочная соль, ромашка? Смотри: тьма покрывает землю и темнота глубину!

Стр. 352. Вот это, по-моему, соус au dernier gout (новейшего вкуса) из 13 пикантных составных частей, которые отчасти взаимно уничтожают свое влияние. Это теперь (при изгнании здравого человеческого рассудка) самая наитончайшая мода! Бедный Гиппократ, с твоими лишь простыми средствами, как неумело выступаешь ты в сравнении с этим. Мы одни только владеем настоящим voir faire (умением), утонченной культурой; а там да явит Бог свое милосердие бедным душам, покидающим свои методически леченные тела.

Такими и подобными замечаниями Ганеман сопровождает автора

— 93 —

на каждой странице по всей книге, представляя этим наглядное доказательство того, насколько серьезно было его стремление к истине, как сильно было его старание к улучшению лечебной науки и в какой степени он превосходил своих товарищей-любителей смеси в способности наблюдать и исследовать.

Через год после этого, в 1801 году, он пишет в "Лечении скарлатины", стр. 12:

Тут обнаруживается non plus ultra самого ярого эмпиризма: для каждого отдельного симптома отдельное средство в пестрых скученных лекарственных формулах — для трезвого наблюдателя зрелище, возбуждающее уныние и негодование.

В то же самое время он в журнале Гуфеланда¹ выступил по этому вопросу против Броуна (Brown). Этот советовал всегда применять несколько средств вместе и никогда не употреблять отдельно одного средства. Ганеман по этому поводу замечает:

Вот это настоящий признак лжемедицины. Шарлатанство всегда идет рука об руку с многосмешением, и тот, кто может внушать (а не только допускать) подобное, беcконечно далек от простых путей природы и ее законов.

И в последующие годы он не уставал все вновь указывать своим многосмешивающим товарищам по профессии на "верховный закон врача", а именно на простоту в образе действия.

В 1805 году он вновь убеждает в "Опытной медицине" ("Heilkunde der Еrfahrung")²:

Одно простое средство без всякой примеси всегда способно произвести самое благотворное действие, лишь бы средство это было хорошо подобранное, самое подходящее и в надлежащем пpиeмe. Никогда не бывает нужно смешивать два средства...

Если мы хотим ясно убедиться, какое действие имеет лечебное средство в какой-либо болезни и что еще можно сделать, то мы должны давать одновременно только одно простое средство. Всякое прибавление второго или третьего (средства) изменяет нашу точку зрения.

В том же году он пишет в "Эскулапе на весах" ("Aesculap auf der Wagschale")³:

¹ Bd. 11 St. 4 S. 3 uf.
² Stapf. II, S. 43.
³ Stapf. l. с. II. S. 267 Anmerkung.

— 94 —

Вот это всеобщий ничем не оправдываемый образ действия наших врачей: не прописывать ничего отдельно, а всегда смешанным с несколькими другими предметами или, выражаясь более научно, видоизмененным в искусном рецепте. "Никакое предписание не может быть названо рецептом, — говорит гофрат Грувер в своем 'Искусстве составлять рецепты', — если в нем не заключается нескольких составных частей". Так лучше выколи себе глаза, чтобы яснее видеть.

В 1808 г. мы находим в "Достоинствах спекулятивных лекарственных систем" ("Werth der speculativen Arzneisysteme")¹:

Еще худшим представляется дело и более наказуемым этот способ (прописывать рецепты из многоразличных смесей), если принять в соображение, что нередко все или по крайней мере большинство из этих многих смешанных предметов уже в отдельности имеют сильное, но неисследованное действие.

Да, если смешивание в одну формулу массы подобных сильных, изменяющихся в своем составе веществ, действие которых в отдельности неизвестно, а часто лишь предполагается и произвольно оценивается, и немедленное назначение больному на авось этой смеси, а пожалуй и еще нескольких других, одной вслед за другой, не выжидая действия каждой в отдельности на больного, страдания и ненормальное состояние организма коего были определены лишь на основании обманчивых теоретических идей и через очки фиктивных систем, — если это есть лечебное искусство, а не вредная непоследовательность, то я не знаю, что я должен понимать под именем лечебного искусства и что я должен называть вредным и непоследователъным...

Это смешивание многих предметов есть только крайнее средство для того, кто лишь весьма мало знает действия каждого отдельного вещества и утешается тем, что так как он не умеет найти подходящего к данному болезненному случаю простого лекарственного вещества, то в этой массе выписанных в рецепте и употребленных вперемешку средств может найтись одно, которое по счастливой случайности попадет в надлежащую точку.

¹ Stapf. l. с. I. S. 71

— 95 —

В конце названного сочинения он вновь указывает:

Еще более того: пусть обдумают, насколько сомнительным и даже скажу слепым представляется прописывание лекарства, когда против болезненных состояний, ошибочно определенных через окрашенное стекло идеальных систем, применяется одновременно много таких почти неисследованных лекарств, смешанных в одну или несколько подобных формул!

Никто, ни один врач не проповедывал этой важной истины с такой энергией и искренностью убеждения как Ганеман. Ни один врач не добивался так последовательно, как он, простых предписаний, и он вправе был утверждать в 1805 году:

Ни один врач в миpe, ни созидатели систем, ни их ученики, не употребляют в болезнях одного отдельного простого лекарственного вещества и не выжидают полного его действия, прежде чем дать новое.

"Органон" появился в 1810 году, и, конечно, нет надобности упоминать, в какой степени он сам в этом сочинении, а затем вместе с ним и приверженцы его во многих периодических изданиях и других сочинениях, ратовали за простоту образа действий врача.

НАПАДКИ ГАНЕМАНА НА СОВРЕМЕННУЮ ЕМУ МЕДИЦИНУ

Выше было уже указано, как Ганеман еще в 1786 и 1790 годах восставал против веры в авторитетов по части фармакологии.

Ганеман высказался уже пo вопросу о кровопускании в нервных горячках. В том же сочинении (Cullen II. 18) в 1790 г. он жалуется, что

кровопускание, умеряющие средства, тепловатые ванны, разжидительные напитки, ослабляющая диета, очищение крови и постоянные слабительные и клистиры — вот круг, в котором неустанно вращается средний сорт немецких врачей.

По мнению Ганемана, в этом отношении можно найти весьма немного исключений. Он даже воспользовался случаем публично напасть на своих кровожадных товарищей по поводу одного факта, возбудившего общее внимание.

— 96 —

Спустя два года, в начале 1792 года¹, неожиданно умер австрийский император Леопольд II. Вскрытие² тела выяснило, между прочим, полугнойный (semipurulentus) выпот в левой стороне грудной полости, приблизительно в фунт. В № 78 (l. с. 31 марта 1792 г.) Ганеман критикует образ действий врачей:

Отчеты гласят: "Его врач Лагузиус 28 февраля утром нашел сильную лихорадку и нижнюю часть живота вспухшей" — он употребил против этого одно кровопускание, а так как оно не произвело облегчения, то еще три кровопускания без облегчения. Наука спрашивает: на основании каких принципов мы имеем право предписывать второе кровопускание, когда первое не оказало никакого облегчения; как возможно в третий и, о Боже, в четвертый раз пускать кровь, когда от предыдущих раз не произошло облегчения? Отнимать у исхудалого человека, ослабленного от напряжения ума и продолжительного поноса, четыре раза в течении 24 часов жизненный сок и все, все без облегчения. Наука умолкает.

Лагузиус (Газенерль тоже) пригласил еще в качестве врачей консультантов профессора Штёрка и Шрейберса.

Отчет лейб-медика Лагузиуса о болезни гласит: "У монарха 28 февраля сделалась ревматическая лихорадка (какие симптомы ее давали основание признавать, что она ревматического свойства?) и грудная болезнь (которая же из многочисленных грудных болезней, из коих весьма немногие позволяют кровопускание? должно заметить, что он не говорит "воспаление подреберной плевы", как ему следовало бы выразиться

¹ Это было время политического брожения. С опасением смотрели на Францию, которая угрожала Германии нашествием для наказания эмигрантов. Леопольд в течение своего непродолжительного царствования с 1790 года как германский император своим умом и трудолюбием отвратил войны, казавшиеся неизбежными. Все упования тогда возлагались на него. Поэтому известие о его скорой совершенно неожиданной смерти поразило всех как громовой удар и наполнило сердца страхом. Ганеман в то время находился около Готы, где издавался "Вестник" ("Der Anzeiger"), журнал, нередко служивший для споров и для сообщений между врачами (см. ниже в отделе "Борьба"), впоследствии принявший название "Всеобщий вестник германцев" ("Der Allgemeine Anzeiger der Deutschen"). Ганеман свел дружбу с редактором д-ром Беккером, по всей вероятности не скрывал от него своих взглядов и, может быть, был прямо вызыван им на на этот поступок, дабы наконец появилось разъяснение дела. Внезапное известие о смерти уже подало повод ко всевозможным невероятным слухам.
² Der Anzeiger, 1792 №№ 137 и 138.

— 97 —

в оправдание частых кровопусканий, если бы он был убежден в том, что это именно эта болезнь), и тотчас постарались остановить быстрое развитие болезни посредством кровопускания и других необходимых средств (Германия — Европа имеют право спросить: каких?). 29-го лихорадка усилилась (после кровопускания, и несмотря на это), августейшему больному (еще) три раза пускали кровь, после чего наступило некоторое облегчение (другие же отчеты ясно гласят: не наступило никакого облегчения), но следующая ночь была очень беспокойная и очень ослабила силы монарха (подумайте! ночь, а не 4 кровопускания, так ослабила монарха, и господин Лагузиус мог так ясно разобрать это); 1-го марта началась рвота с ужаснейшим сотрясением, так что он извергал все, что принимал (и невзирая на это, врачи покинули его, и ни один из них не присутствовал при его смерти, а один даже еще потом заявлял, что он вне опасности?). В половине 4-го часа пополудни он скончался во время рвоты в присутствии императрицы.

Ганеман приглашает врачей оправдать себя. Этот поступок Ганемана, конечно, был резок. Но с другой стороны, представьте себе, что в настоящее время произошел подобный болезненный случай со столь многозначительными последствиями: как бы восстали против таких врачей? А Ганеман ясно понимал весь вред их образа действий. Почему бы ему было не сделать того, что ныне совершили бы многие? Страха он не знал, а в познаниях на всех поприщах науки у него не было недостатка. Да кроме того, он выражал в этом случае всеобщее настроение.

Прежде чем лейб-медики последовали приглашению Ганемана, в том же журнале произошел спор между другими врачами. Лейб-медик Саксонского фюрста д-р Штёллер осуждает поведение Ганемана, называя таковое неловким, несправедливым, бесполезным и вызванным, быть может, желанием приобрести известность. Он рассказывает, что незадолго перед тем, во время пребывания императора в Пильнице, он воочию убедился в слабости и болезненности его, что он и высказывал тогда же, но восклицает:

Добрейший господин

¹ l. с. № 103. 30 April

 СТР. 85–91    СОДЕРЖАНИЕ   СТР. 98–104