— 374 —

и даже грозит, что увеличит еще более дозу хинина, если лихорадка окажется упорной. Рядом с этим передаются наблюдения в аллопатической литературе, что даже от нескольких граммов хинина появлялись слепота и глухота с разрушительными процессами в барабанной полости и лабиринте, а от 2-5 граммов хлоралгидрата большая опасность для жизни и смерть являлись "плодом врачебного искусства при свете науки".

Что для наших внуков будет достижимо то, что для нас осталось недоступным — в этом служит надежной порукой развитие терапии.

Можно почти опасаться, что внуки будут так же осторожно относиться к наследству Юргенсена, как они отчасти уже отнеслись к Мюкишу.

Если врач должен выслушивать от посторонних, что такое гомеопатия, — полагает Юргенсен, — если он знает о ней только то, что она хочет излечивать бесконечно малыми приемами лекарств, то едва ли он будет в состоянии научить лучшему знакомого с системой Ганемана неврача.

Что из этого еще следует дальше, сюда не относится. Значение врача, благодаря такому неведению, наверное, не увеличится, и его положение, конечно, не упрочится.

Чтобы помочь этому всеобщему злу, Юргенсен дает соответствующие наставления.

По мнению Юргенсена, в гомеопатии нет ничего хорошего ни для развития медицины, ни для врачебного дела, она собственно совершенная нелепость. Она ничего хорошего не дала, ничего хорошего не дает и в будущем не принесет никакой пользы науке. Она имеет только одно назначение — подвергнуться расчистке на поле науки, подобно сорным травам.

Чтобы забавить своих читателей, он берет из сочинений Ганемана отдельные кажущиеся ему особенно шероховатыми предложения, передает их своим читателям и восклицает: смотрите! Можно ли жить с этими людьми под одной кровлей? О, нет! Этого не потерпит наука.

Так как аллопаты постоянно находят особенное удовлетворение в том, что опровергают отдельные нелепости теории Ганемана нашим теперешним знаниям, то мы многократно объявляем, что он сам не придавал никакого веса своим попыткам

— 375 —

объяснять свое открытие, и с ударением говорил:

Я стою только за что, а не за как.

Уже первые приверженцы Ганемана отказались от этих заблуждений и теорий; так, например, К. Геринг¹ пишет:

Все считают меня учеником и приверженцем Ганемана, и я объявляю, что принадлежу к тем лицам, которые ему неизменно преданы и восторженно преклоняются перед его величием, но тем не менее я также объявляю, что со времени моего первого знакомства с гомеопатией (1821) и до сих пор, я еще никогда не принимал ни одной теории "Органона" в том виде, как они там изложены.

Юргенсена с различных сторон наставляли на истинный путь; между прочим, это сделал и Губерт². Мы передадим здесь лишь кое-что для характеристики аллопатического способа ведения борьбы. Юргенсен пользуется суждениями профана, занимающегося гомеопатией, чтобы очернить эту последнюю, но не прибавляет к этому, что в большинстве случаев сами врачи-гомеопаты отвергают такие суждения.

Юргенсен передаст своим сотоварищам следующую "истину":

В похвалу Ганеману говорили, что он первый указал на необходимость исследовать действие лекарств на здоровых. По его собственному мнению, эта заслуга принадлежит Альбрехту фон Галлеру.

Какое незнание или извращение фактов заключается в одном этом изложении! Уже одна эта фраза дает ясный в меткий ответ на вопрос: какие цели преследовал Юргенсен в своей работе? Были ли они честны, были ли они достойны?

Так называемая изопатия возникла лет 50 тому назад; гомеопаты как корпорация вообще никогда ею не занимались. Лишь единичные голоса говорили за нее, причем они совершенно справедливо указывали на ее сходство с прививанием коровьей оспы, которое было введено аллопатами на основании таких же принципов, и теперь большей частью всеми применяется.

¹ Archiv für hom. Heilkunst. Bd. 16. Heft 2. S. 92.
² "Audiatur et altera pars". Wien. 1877.

— 376 —

Юргенсен, разумеется, изображает эту "изопатию" возможно невыгодно и прибавляет, что она введена "недавно". Это "недавно" снова довольно ясно показывает намерение, которому должно служить это сочинение. Уже около 40 лет, как замолкли и те немногие врачи-гомеопаты, которые сначала защищали изопатию.

Юргенсен¹ уверяет своих читателей, что такие нападки не что иное, как "просто взятое из источников описание".

Каждый отдельный аллопат своим оспопрививанием более применяет изопатию, чем все врачи-гомеопаты взятые вместе за 50 лет, а именно с тех пор, как "изопатия" появилась на свет.

На основании одного отчета пештской гомеопатической клиники Юргенсен доказывает, что результаты гомеопатии не дали никаких терапевтических преимуществ, но при этом пропускает подробно изложенные в источнике условия и обстоятельства болезни при тифе, а они именно выставляют результаты совершенно другими, чем их изображает Юргенсен.

В своем "Лечении воспаления легких"¹ он находит, что четырехсот пневмоников мало для суждения о терапии, а в этом случае достаточно 306 пневмоников, 68 тифозных и пр., чтобы составить суждение о гомеопатических результатах.

Юргенсен перелистывает "Органон", и вот в конце находит также несколько, хотя и беглых, замечаний Ганемана о месмеризме. Прекрасно! Ведь этим превосходно можно воспользоваться! Повесим на Ганемана еще и животно-магнетический плащ. Теперь осветим еще месмеризм в самом ярком свете шарлатанства! Так! Теперь мистик Ганеман готов.

Как ни хороши были намерения господина Юргенсена, в какой степени он ни заслуживал бы похвалы, воздаваемой ему аллопатами, его все-таки постигла неприятная участь. В 1876 г. месмеризм считался еще мистицизмом, вздором, глупостью и т. п. Поэтому Юргенсен мог еще печатать курсивом:

Законы природы не имеют никакой действительной силы для магнетического состояния.

¹ l. c. St. 890.
² Sammlung klin. Vortr. V. Volkmann. Nr 45 St. 349.

— 377 —

За год перед тем Вирхов¹ еще называл его "лжеучением". Но нужно было, чтобы три года спустя датскому "магнетизеру" Ганзену пришла в голову несчастная мысль предпринять "артистическое путешествие" и по Германии. Затем, нужно же было, чтобы немецким профессорам медицины вздумалось подражать магнетическим фокусам и, что еще хуже, чтобы они достигли при этом успешных результатов, писали об этом книги, выходившие многочисленными изданиями, а в медицинских журналах рекомендовали магнетизм как целебное средство; но что было всего хуже, это то, что на Первом медицинском конгрессе в Висбадене обсуждалось, без всяких возражений, существование месмеризма, а также и вопрос о его терапевтическом применении, и Юргенсен присутствовал при этом и слушал и молчал. Юргенсен, конечно, не мог знать, что Ганзен уже укладывал свой чемодан, когда он, Юргенсен, выступил в поход.

Если даже мы совсем не примем во внимание поразительные успехи датчанина Ганзена, то во времена Ганемана едва ли нашелся бы хоть один врач, так много писавший о медицине и при этом так редко упоминавший о целебной силе месмеризма, как Ганеман. Ганеман предписывал его очень редко, и занимался ли он им сам когда-либо, достоверно неизвестно и очень неправдоподобно. А все-таки во времена Ганемана месмеризм признавали научным, несмотря на то, что им беспорядочно злоупотребляли. Издавались многие газеты, посвященные жизненному магнетизму; так, например, "Das Magnetische Magazin für Niederdeutschland". Bremen. 1787 и 1788, о котором был дан невраждебный отзыв в "Медицинском журнале" проф. Балдингера; затем "Archiv für Magnetismus und Somnambulismus". Strassburg, 1787 и 1788, надворного советника профессора Бекмана в Карлсруэ. Профессора Эшенмейер, Казер и Нассе издавали "Archiv für Thier-magnetismus". Leipzig. 1817—1824, а проф. Вольфарт (Wolfart) Ьерлинского факультета издавал "Jahrbücher für den Lebensmagnetismus". Leipzig. 1818—1822. А. фон Гумбольдт писал²:

Я бы хотел напомнить здесь и о возможности

¹ Heilkräfte des Organismus. S. 10.
² Versuche über die gereizte Muskelfaser. Posen. und Berlin. 1797. Bd. I. S. 225. u. 226.

— 378 —

так называемых магнетических лечений, при которых одна близость руки должна производить теплоту и раздражение в обнаженных частях… Конечно, удобнее отрицать факты, чем их исследовать или же опровергать при помощи контрольных опытов.

Лихтенштедт, Тревиранус, Шуберт, Неес ф. Эзенбек, Ольберс, Эннемозер и др. признавали существование этого необъяснимого явления. В медицинских журналах приблизительно от 1785—1835 встречается большое число статей о "часто превосходном действии животного магнетизма" при "сильных судорожных припадках", при "слабости слуха", при "душевных болезнях", а также о "вредных последствиях злоупотребления им", что было допущено и в Висбадене в 1882 г.

Проф. Пухельт в 1819 году говорил следующим образом о жизненном магнетизме¹:

Так как теперь магнетическая медицина Месмера-Вольфарта (Вольфарт был послан прусским правительством к Месмеру, чтобы непосредственно у источника составить суждение о спорном предмете. — В. А.) поставлена в известные границы кизеровской школой магнетизма, так как Кизер, а также и гораздо большее число врачей, придающих хоть какое-нибудь значение магнетизму (а в наше время к таковым скоро, конечно, можно будет причислить каждого, кто от книжной пыли еще не вполне ослеп к явлениям природы или же от химических работ не утратил способности понимать жизненные явления), значительно ограничивают применение магнетизма, а именно только для отдельных случаев, и так как подобные взгляды уже указывают на связь магнетической медицины с научной, то мы не будем упоминать здесь о ней.

В Австрии применение жизненного магнетизма было запрещено².

В Берлине жизненный магнетизм входил в учебную программу университета. Проф. Вольфарт читал лекции "О месмеризме и о терапевтических показаниях к жизненному магнетизму"³.

¹ Hufel. Journ. 1819. Bd. 49. St. 6. S. 10.
² Horns Archiv f. med. Erfahrungen. 1808. S. 1021
³ Hufel. Journ. 1819 St. 1 S. 118.

— 379 —

Проф. фон Вальтер даже возвел животный магнетизм в принцип лекарствоведения, и успех всех лекарств ставит в зависимость от животно-магнетического действия.

Дело излечения есть непрерывный магнетический процесс, — полагает он. — В этом заключается магическое влияние врачебной науки и скрытая сила лекарств: между врачом и больным должно существовать отношение вроде того, которое действует в животном магнетизме¹.

В 1834 году "честный искатель истины" Гуфеланд высказал свое последнее суждение о месмеризме² и объявил: французское правительство в 80-х годах прошлого столетия просило Парижский медицинский факультет дать отзыв о жизненном магнетизме, и факультет окончательно отверг магнетизм как заблуждение. В 1831 г. появилось сообщение того же факультета, который отзывался в нем благоприятно об этом вопросе; следовательно, утверждал совершенно противоположное тому, что прежде решили ученые. Гуфеланд рассказывает, что сначала, в 1784 г., он восстал против него по неведению, но уже в течение 50 лет он следил за этим вопросом и теперь пришел к следующему результату: 1. Магнетизм фактически существует. 2. Это состояние может быть намеренно вызвано у расположенных субъектов действием другого живого индивидуума. 3. Посредством такого магнетического действия можно прекращать некоторые болезненные расстройства, обусловленные нервной системой. В заключение он прибавляет:

Я никогда не забуду того, что однажды в разговоре мне сказал об этом предмете Гёте: "Я никогда не хотел заниматься магнетизмом, потому что в нем слишком много мышиных нор и мышеловок".

Говорят, что Кант первый причислил приверженцев жизненного магнетизма к категории обманщиков, позднее в первом ряду стоял Пфаф в Киле. Затем берлинский физиолог Рудольфи, как уверяли аллопаты его времени, имел "мужество" выставлять так называемый жизненный магнетизм надувательством,

¹ Ephemeriden der Heilkunde, von Adalb. Fr. Markus. Bamberg und Würzburg 1812. Bd. IV. Heft 3. S 173 u. f.
² Hufel. Journ. Bd. 79. St. 1. S. 44. u. f.

— 380 —

и с этих пор это "мужество" сделалось научным и, разумеется, перешло и к Юргенсену.

Даже при самом поверхностном перелистывании немецкой гомеопатической литературы Юргенсен нашел бы, что там во все времена, даже относительно, гораздо менее говорилось о месмеризме, чем в аллопатических сочинениях. Само собой разумеется, что здесь, как и везде, принимается в соображение только врачебная литература. Цитируемый Юргенсеном гомеопатический врач Б. Гиршель восстал печатно в 1840 г. против злоупотребления жизненным магнетизмом. "Ежегодники Шмидта" говорят об этом так:

Автор поступает с научным пониманием, дарованием, критикой, естественнонаучными познаниями, рассудительностью и любовью к истине. Он противодействует безрассудству. Пусть его встретит самый дружественный привет.

Что Ганеман в 1796 г. выступил впервые в медицинских кружках со своим особенным способом лечения, что его оба другие относящиеся сюда произведения были написаны только для врачей и что его "Органон", о чем в особенности свидетельствует первое издание, предназначался только для врачей, уже известно и уже явствует из того, что все рецензии о нем появлялись исключительно во врачебных сочинениях.

Юргенсен между тем решает:

Ганеман с самого начала обращался не к одним врачам.

Во всяком случае, это утверждение соответствует цели сочинения.

Затем он продолжает по отношению к невеждам:

Требуется высокая степень образованности, чтобы сознаться в своей неспособности высказать мнение в том случае, когда сведущий человек говорит, что нужно сделать то-то. Толпа не способна на такое самопознание и самообладание.

Большим препятствием к признанию гомеопатии служило ее отвержение кровопусканий. Многие из профанов, которым Ганеман указал на вредные последствия этих последних, постигли это пагубное злоупотребление и держались далеко от кровопускателей, когда представители науки еще объясняли до

 СТР. 367–373    СОДЕРЖАНИЕ   СТР. 381–388