— 62 —

Таким образом, дело о гомеопатии, после обычного у нас путешествия по министерским канцеляриям, снова было направлено на настоящий путь, т. е. к первоначальному источнику задуманной интриги. Само собой разумеется, что достопочтенный баронет отвергнул оговорку Новосильцева и вполне согласился с мнением Медицинского совета. Просмотрев присланную к нему переписку, он, между прочим, писал к гр. Чернышеву:

Бумаги, в этом деле заключающиеся, служат новым доказательством в подтверждение бесчисленных прежних, как трудно вовсе избавиться от влияния корыстолюбивых обманщиков и шарлатанов, которые, опираясь большей частью на чье-либо покровительство, основывают успех нелепых своих прожектов на людском суеверии и легковерии. Предположение лечить все болезни по так называемой гомеопатической системе, или лучше по старинной русской пословице "чем ушибся, тем и лечись", т. е. пользовать все болезни вовсе, как бы сказать, без лекарств, есть нелепость, сумасбродство новейшего произведения и не заслуживает ни малейшего внимания. Все европейские государства — Пруссия, Австрия, Франция, Великобритания и даже те самые страны, где родилась гомеопатия, — ее отвергнули как бесполезное пустое учение, а напрасные издержки, около 15 или 20 тысяч рублей, употребленные в 1829 году нашим правительством, желавшим и с своей стороны собственным опытом удостовериться в действительности гомеопатического лечения, должны бы убедить и нас

— 63 —

в безуспешности оного. Конечно, каждый врач при пользовании больных может следовать той системе, которая по его понятию более соответствует данным болезням и лучше может выполнить известные врачебные показания, но никоим образом не дóлжно допускать по военно-медицинскому управлению, чтобы больные предоставлены были собственной их участи без всякого врачебного пособия, а это непременно будет, если станут пользовать их децилионными частями какого-либо атома. Между тем, воспаление грудной плевы, воспаление кишок, воспаление мозговых оболочек, воспаление горла (angina), круп, водяная болезнь, венерическая болезнь, кровотечения и множество других недугов как скоротечных, так и продолжительных, требуют скорой помощи и необыкновенной притом деятельности. Во всех сих и других случаях надлежит тотчас принимать и самые деятельные средства и самые сильные пособия, а не предоставлять больных на милость выжидательного способа лечения в надежде, что они авось либо и без лекарств выздоровеют.

Военный министр вполне согласился с мнением Виллье и формально запретил гомеопатическое лечение в военных госпиталях и лазаретах, сообщив о том и министру внутренних дел. В это время Новосильцева не было; место его занял гр. Блудов, который уведомил гр. Чернышева, что и он также "вполне согласен с мнением Медицинского совета и баронета Виллье"¹.

Так кончилась благородная попытка доктора Черминского дать русскому солдату здоровье, а казне сохранить миллионы. Медицинский совет решил, что "выгоды, обещаемые им от гомеопатического способа лечения, весьма преувеличены и невероятны", что преимущества этого лечения пред обыкновенным "ничем не доказаны и составляют одни только предположения, противные существу самого дела и несогласные со здравым смыслом".

Коротко и ясно — Черминскому было отказано и сказано, что он затевает непутное.

Но этим дело не кончилось. Для того чтобы предупредить на будущее время вмешательство гомеопатов в госпитальную и больничную практику, как это случилось с Черминским, решено было: "Заключение Медицинского совета о лечении по способу

¹ Дело № 150. О гомеопатическом лечении доктора медицины Черминского в архиве Глав. Военно-мед. управления.

— 64 —

гомеопатическому внести в Государственный совет законодательным порядком"¹. Но тут опять встретилось затруднение.

В числе членов Государственного совета был и Мордвинов, который так возмущался поступками аллопатических врачей во время холеры, человек известный по своей правдивости, уму и влиянию в делах государственных. Понятно, как неудобно было для врагов гомеопатии присутствие такого лица в Совете, и вот, чтобы устранить неизбежно ожидаемую оппозицию с его стороны, положено было внести доклад Медицинского совета в один из тех дней, когда Мордвинов по обыкновению не присутствовал в Государственном совете. Спрашивается: к чему такая подтасовка, если члены Медицинского совета руководились безупречными намерениями и шли к честной, благородной цели? Несмотря, однако ж, на эту проделку, в Государственном совете и кроме Мордвинова нашлись люди, которые усомнились решить вопрос этот с голоса одних аллопатов. Министр народного просвещения кн. А. Н. Голицын и государственный контролер Хитрово предложили выслушать и другую сторону, спросить и тех врачей, которые сами занимались новым способом лечения и знают его. Тогда составили особую комиссию, в которой приняли участие доктора Адам, Триниус и Герман. Результатом совещаний этой комиссии был доклад Государственному совету, вследствие которого состоялось известное постановление 26 сентября 1833 года, вошедшее и в свод законов. Гомеопатический способ лечения хотя не допускался в больницах правительственных и общественных, но частная практика не воспрещалась; для желавших пользоваться новым способом лечения дозволено было открыть в Петербурге Центральную гомеопатическую аптеку².

В образованных столичных кружках нашего общества, где гомеопатия уже достаточно распространилась и успела снискать себе прочное доверие, издание нового закона не осталось незамеченным и возбудило толки столько же нелестные для членов Медицинского совета, сколько благоприятные для славы покойного Государя.

¹ "Журнал гом. лечения" 1865 г. № 6, стр. 32.
² Как на особенный курьез той эпохи, о которой говорим, укажем, между прочим, на то, что в одном и том же правительственном органе, именно в "Журнале Минист. вн. дел", были помещены и сведения, доставленные Мордвиновым, об успешном гомеопатическом лечении холеры, и "Заключение" Мед. советa, в котором говорится о невозможности лечить холеру по гомеопатическому способу.

— 65 —

Так, в письме Адама (неврача) к С. Н. Корсакову читаем:

Неизлишним считаю сообщить Вам слухи до меня дошедшие о поводе к изданию указа 26 сентября. Враги гомеопатии искали случая преградить ей всякий ход к pacпpocтpaнeнию в России и надеялись достигнуть сей цели своей через комитет министров, но друзья истины и там приняли гонимую под свою защиту; произошел жаркий спор о пользе и вреде ее мнимом, и хотя перевес голосов был на стороне гонителей, но по разногласию представлена была мемория Государю Императору, и добрый Царь взял сироту под святой покров свой.

Надо думать, что дело действительно не обошлось без великодушного заступничества Императора Николая. Мы уже имели случай заметить о его благорасположении к гомеопатии; здесь прибавим, что по устному сообщению некоторых высокопоставленных лиц, знавших хорошо дело, Император Николай имел намерение при успехах опытов Германа ввести гомеопатический способ лечения не только во всей русской армии, но и учредить кафедру гомеопатии с необходимыми для того клиниками. Зная, какое уважение питал Государь к мнениям Мордвинова; припомнив, наконец, разговор его с Шерингом в Opaниeнбаумском госпитале, можно поверить и тому, что рассказывают о его намерениях. Петербургский корреспондент "Allg. Homöop. Zeitung"¹ сообщает, что гомеопатический способ лечения часто употреблялся в военных госпиталях², что Император покровительствует гомеопатии, старается возбудить во врачах охоту к изучению ее и что, наконец, сам он никогда не отправляется в путь без гомеопатической аптеки.

Возвращаемся к прерванному рассказу. После издания закона 26 сентября 1833 года, Совет волей-неволей, а должен

¹ Г. 49. стр. 32
² И этому можно также поверить; по крайней мере вот что читаем мы в письме известного московского коменданта К. Г. Стааля к С. Н. Корсакову от 3 сен. 1832 г.: "Не имея времени посредством чтения вникнуть в таинства благодетельной гомеопатической системы, стараюсь по крайней мере по возможности распространить ее, для чего и выписал полную библиотеку, которую отдал молодому врачу, назначенному мной в военном госпитале быть начальником особой гомеопатической палаты" ("Журн. гом. леч.", 1805 г. № 6, стр. 50). Кому известны порядки прежнего времени, тот поймет, что даже человек с таким самостоятельным характером как Стааль не решился бы вводить в госпиталь гомеопатию, тем более после запрещения военного министра, если б не знал, что это не против желания Государя.

— 66 —

был вызвать желавших открыть ненавистную аптеку. Конкурентами явились двое: Пфефер (Рfeffer) и Бахман (Ваchmann). Последнему сначала отказали, но потом, по особенному настоянию Германа, было отдано предпочтение.

Таким образом, благодаря справедливости и беспристрастию некоторых членов Государственного совета и великодушному заступничеству Государя, гомеопатии был отведен хотя скромный, но тем не менее законный приют в России. Противники ее могли судить о ней и вкривь, и вкось, могли клеветать на последователей Ганемана и втихомолку интриговать против них, но остановить распространение нового учения, опираясь на силу закона, этого они сделать не могли.

Говоря о законе 26 сентября 1833 г., мы указали только на самую существенную сторону его, т. е. что гомеопатический способ лечения, несмотря на все старания преградить ему путь к практике, все-таки допускался, но мы ничего не сказали о подробностях закона, в которых высказалась затаенная мысль редакторов его добиться своей цели по русской пословице "не мытьем, так катаньем". Действительно, практикa врачам-гомеопатам была дозволена, но это дозволение обставлено такими условиями, что только благодаря очевидной их невыполнимости закон обратился в мертвую букву и практика стала возможной. Блюстители и радетели народного здравия, как говорится, хватили через край и успели добиться только того, что в законе 26 сентября увековечили свою злобу и, повторяем, крайнее невежество.

Но пусть читатели сами выведут заключение о нравственных и умственных свойствах редакторов:

Физикату, Медицинской конторе и врачебным управам дозволяется приглашать гомеопатических врачей в случае нужды для совещания по предметам, относящимся до гомеопатии, а также для визитации гомеопатических аптек (26 сент. 1833).

Любопытно было бы послушать эти совещания по предметам относящимся до гомеопатии, о которой члены означенных учреждений столько же имеют понятия, сколько иной в китайской грамоте.

Ст. 45. Точный надзор за исполнением правил о наблюдении за лечением по гомеопатической системе возлагается в столицах на Физикат и Медицинскую контору, а в губерниях на врачебные управы по приложенным при сем правилам.

Наблюдать за исполнением правил по приложенным правилам Физикат

— 67 —

и прочий собор, конечно, могли, но к чему вело это наблюдение?

А вот и самые правила, составляют к ст. 45 ХIII т. св. зак. приложение.

Положение о наблюдении за лечением по гомеопатической системе

1) Гомеопатическое лечение на основании существующих постановлений производить одним только врачам, имеющим законное право на производство врачебной практики.

2) Дозволить учредить Центральные гомеопатические аптеки в С.-Петербурге и Москве. Cии аптеки должны снабжать лекарствами провинциальные аптеки и всех гомеопатических врачей в Росcии находящихся. Центральные аптеки в столицах должны состоять в ведении Физиката и Медицинской конторы, а аптеки в губерниях в ведении врачебных управ на общем основании.

3) Заведение гомеопатических аптек, равно как и управление оными, предоставить одним только экзаменованным аптекарям и провизорам на законном основании.

4) Как гомеопатические аптеки устроены только для отпуска лекарств изготовленных на гомеопатических основаниях, то из оных должны быть продаваемы только такие, кои по приложенным к ст. 305 правилам признаются гомеопатическими, и потому рецепты вопреки тому написанные не должны быть принимаемы в гомеопатических аптеках для изготовления по оным лекарства. За каждое противное сему действие со стороны содержателя или управляющего гомеопатической аптекой, его помощников и учеников, равно и за другие упущения, беспорядки или злоупотребления, виновный подлежит ответственности по 281 статье¹.

¹ Пункт этот составляет позднейшее дополнение к положению 26 сентября 1833 г., именно: дополнение 25 марта 1841 года. Чтобы не возвращаться к оценке этих дополнений, измышленных позднейшими нашими благожелателями, скажем, что пункт 4, отстаивающий, по-видимому, интересы аллопатических аптек, есть не более как холостой выстрел в пустое пространство. В самом деле, надо не иметь ни малейшего понятия о гомеопатическом лечении, чтобы представить себе возможность изготовлять в одной и той же аптеке лекарства гомеопатические и аллопатические. Если же это возможно, то не иначе, как в двух отдельных помещениях, настолько удаленных одно от другого, что гомеопатические лекарства не могут терять своих свойств oт соседства разных сильно пахучих аптечных материалов, и в таком случае мы решительно не понимаем, почему аптекарь не должен торговать тем и другим товаром, если он имеет возможность сохранить их доброкачественность.

 Стр. 56–61     Стр. 68–73