Д-р Карл Боянус-ст. (Москва)

Д-р Карл Боянус

Гомеопатия в России.
Исторический очерк


Москва, 1882

— 219 —

зрeния; притупление слуха и даже глухота; пульс слабый, очень частый; понос; истощение; серозные излияния; туберкулы в легких.

Анатомо-патологического признака, исключительно свойственного диабету, нет ни одного: все изменения, находимые в органах, суть, скорее, результаты симптомов, чем свойства самой болезни (Littrè et Rob.).

И все это еще не вся болезнь. Но какое дело аллопатии до совокупности симптомов! Она основывает свое лечение на сущности болезни. Довольствуясь своим любезным объективным признаком, сахаром в моче, она открывает свой терапевтический поход против диабета и изменяет свои планы только сообразно изменениям взглядов на сущность, то есть сегодня на основании одной теории, завтра — на другой1.


1 В подкрепление можно привести любого новейшего патолога, хоть Вундерлиха, например: "Анатомические изменения (найденные у диабетиков) очень разнообразны и не имеют ничего постоянного. Мочевые органы часто бывают более или менее изменены, однако изменения эти ничего не объясняют. Чаще всего встречаемая аномалия состоит в гипертрофии почек, которая, без сомнения, есть только следствие чрезмерного отделения... Диабет представляет два явления, которые по первому взгляду привлекают внимание и кажутся характерными его особенностями: обильное отделение мочи и содержание в ней сахара. Первое перестало считаться существенным признаком с тех пор, как замечено много случаев временного или даже постоянного умножения мочи, когда прочей совокупности симптомов сахарного мочеизнурения даже приблизительно не оказывалось, а с тех пор, как замечено с другой стороны, почти все припадки диабета могут оказаться и оказываются у субъектов с умеренным отделением мочи. Присутствие сахара, напротив, поныне почитается характерным и отличительным признаком болезни — справедливо или нет, этого при темноте обстоятельств никак нельзя утверждать... Отправление почек, как и всякого другого органа, зависит от отправления всех других; стало быть, сахарное мочеизнурение может быть объясняемо разнообразными первоначальными расстройствами". Далее, по исчислении разных мнений и гипотез (Poggiale, Mialhe, Bouchardat, Lehmann, Figuier, Longеt, Bernard) о сущности болезни, говорится: "Мы еще очень далеки от решения проблемы... Со всем этим патология диабета еще мало подвинута... Изо всего этого следует, что феномен содержания сахара в жидкостях и частях тела диабетиков еще неразрешенная загадка..." Терапия: "Лечение, направленное на причину диабета, неприменимо, потому что обусловливающие поводы и причины этой болезни неизвестны. О профилактическом пользовании, кроме соблюдения общих гигиенических правил, не может быть и речи. Допускает ли обнаружившаяся болезнь совершенное восстановление здоровья — еще вопрос нерешенный. В большей части случаев воротить мочу по количеству и составу к нормальному состоянию невозможно... В числе лекарств собственно, конечно, вообще очень мало таких, которые бы не были предложены или употреблены для лечения

— 220 —

В глазах добрейших профанов кровопускания, пиявки, вантузы, отвлекающие и прочие средства представляют почтенную силу, от которой можно ожидать, что она способна прервать и излечить воспаление легких. По счастию для аллопатии, профаны не слишком близко вглядываются и большей частью не ведают результатов статистики, которая своим грубым красноречием цифр могла бы открыть им прелюбопытные вещи насчет достоинства кровопусканий и прочего в воспалении легких.

Статистические сравнения были сделаны в госпиталях, где аллопатия царствует самовластно, притом в разных странах и людьми именитыми. Оказывается, что смертность от воспаления легких тем больше, чем усерднее прилагается аллопатическая метода подания безотлагательной помощи в опасной болезни. Больные подвергаются тем большей опасности, чем сильнее лечение, и самые счастливые те, которых аллопатическая медицина предоставляет на произвол болезни и натуры, не прибавляя ничего своего.

Гомеопаты нимало не заблуждаются насчет важности и глубины материальных изменений, сопровождающих сахарное и белковинное мочеизнурения. Продолжая следовать своим путем, они уже успели далее найти несколько веществ, состоящих в более или менее близком симптоматологическом соотношении с этими болезнями, особенно с белковиной. Патогенетические исследования, беспрерывно продолжаемые, мало-помалу пополнят пробелы лекарствоведения и каждый шаг вперед доставляет прочное приобретение, как скоро исследователь остается верен указанной методе.

Что касается до воспаления легких, частая встреча с этой болезнью уже представила такое множество случаев приложить различные средства, указанные лекарствоведением, что лечение уже может почитаться близким к совершенству.

Старая школа приписывает объективным симптомам важность гораздо выше действительной. Одного примера довольно для доказательства. Возьмем полутрескучее хрипение, определяющее известный период воспаления легких. Чем выражается в терапии


диабета, частью под руководством теоретических предположений о сущности болезни, частью наудачу, по чисто эмпирическому способу пробования. Но ни об одном из этих средств еще не подтверждено, чтобы оно могло, кроме симптоматического облегчения, произвести прочное благоприятное влияние" (Wunderlich, Handbuch der Pathologie und Therapie, IV, р. 600–609). Ред.

— 221 —

ценность этого знака? В чем должно состоять рациональное лечение? Каким способом разрешается эта задача, или, другими словами, как достигается знание средств против воспаления легких? Полутрескучее хрипение не дает ответа. Доказательством служит то, что несмотря на успехи постукивания и выслушивания, аллопатическое лечение острых болезней легких не изменилось и ни на шаг не подвинулось. Оно все то же, каким было и до изобретения аускультации и перкуссии. Где компас, которым можно руководствоваться при отыскании средств, способных победить воспаление легких? Эмпиризм, случай, опыт (избитое слово), гипотезы? Где же верное, надежное?

Когда к симптомам расстройства отправлений, боли, кровянистой мокроты и проч. прибавим еще крепитацию и тупой звук, то через это разве уже найден ключ к потребной аллопатической терапии? Нет, и еще раз нет. Мы получим более точную картину страдания, более ясное понятие о местном поражении. Но как придать этому знанию болезни жизнь и плоть, как заставить его породить целебное показание? Вот точка, с которой начинаются мрак и противоречия для старой школы; вот граница, на которой вся груда научных вспомогательных инструментов теряет всякую связь; вот вечный подводный камень, которого аллопатия никогда обойти не может.

Объективная диагностика имеет цену весьма существенную, но совершенно подчиненную совокупности симптомов, и эта-то совокупность симптомов, — изменения ощущений, отправлений и тканей — помогает гомеопатии на основании закона подобия дойти до терапевтического показания. Это-то основное начало, делающее оба учения несогласимыми, и дает гомеопатии право считаться отдельной медицинской системой. Сказать, что гомеопатическое лечение состоит в методе сомнительной, значит, нападать на нее в области фактов, против которых голословные утверждения не могут иметь никакой силы. Предположение отнять у гомеопатии право пользоваться изысканиями, изучением и употреблением объективных признаков потому только, что аллопатия, будучи старше, раньше пользовалась ими и на них основывала свои способы лечения, ничем не может быть оправдано. Всякое изобретение, всякое открытие в полном праве пользоваться прежде собранными материалами. Только лучшее употребление, более совершенное, или новое приложение под влиянием нового принципа, придает всякому открытию жизнь

— 222 —

и действительность. Так и гомеопатия. В силу своего закона она всегда от совокупности всех каким бы то ни было образом ощутимых симптомов восходит к познанию или открытию врачебных показаний через сравнение действий болезни с действиями лекарства. Таким образом она двойным путем — a piori, через свой закон и знание болезнеродных свойств лекарств, и а posteriori, через клиническое подтверждение — постоянно более и более тесно связывает свою фармакологию с патологией для создания теpaпии.

По вопросам о возможности лечить болезни гомеопатическими пособиями

Требуется доказательство, что гомеопатические лекарства имеют осязательное, видимое действие на организм человека или животного вообще. Гомеопатия не пропустит этого случая представить фактические доказательства. Однако же она постановит предварительно два условия: 1. Испытание должно быть произведено публично и с достаточным обеспечением в том, что все правила испытания, ее учением постановленные, будут в строгой точности соблюдены. 2. Ей должна быть предоставлена свобода употреблять все те разведения, какие она сочтет нужными, потому что при производстве исследования в ее области применению ее методы не должно быть положено никакой преграды.

Всякое испытание, произведенное вне пределов и помимо начал гомеопатического учения, тем самым будет недостаточное и не может иметь никакого значения. Чтобы из такого розыска вывести научное осуждение претензий гомеопатии, нужно основать его на опытах гомеопатических, иначе оно не может быть справедливым. Я употребил слово "разведение". На практике у нас это синоним "разжижения" и "динамизации", хотя теоретически последнее, "динамизация", имеет совершенно иное значение. В опровержениях аллопатов меня всегда поражала неясность понятия, которое они составляют о гомеопатии, и смешение закона подобия с разведением лекарств. Объяснимся еще раз. Ганеман открыл факт, что лекарства специфически действуют только на такие болезни, которые подобны их собственным

— 223 —

произведениям. В этом состоит гомеопатия. Верен факт или нет? В этом должен заключаться весь вопрос.

Затем, приняв это начало, гомеопаты были приведены к отысканию на практике, в какой дозе лекарство дожно быть дано, чтобы наилучшим образом облегчить натуре ее реактивную работу, то есть главный процесс всякого исцеления. Отсюда родилась метода разведения и динамизации; метода, которая не составляет основания гомеопатии, а есть только необходимое следствие ее приложения и опыта, который изменяется, смотря по болезням, больным, климатическим и другим условиям и даже смотря по личным мнениям и пристрастиям практиков.

Эта принадлежность, а не сущность гомеопатии, служит мишенью для нападения почти всем ее противникам. Вместо того, чтобы смотреть на эту принадлежность как на нечто второстепенное и подлежащее особому обсуждению на основании фактов, противники усиливались представлять гомеопатические дозы как основной догмат школы, и все, что только ирония и сарказм могут выработать в человеческом мозгу, все было употреблено в дело, чтоб осмеять бесконечно малые приемы. Эти оружия искони употреблялись в медицине для противодействия всякому успеху. Аргументы, направленные против ганеманова открытия, таковы, что древность нисколько не служит ручательством в состоятельности их. Преследуемые заблуждения всегда прикладывали печать своих недостатков к доводам, которыми защищались против истребления. Знаменитое правило noli jurare in verba magistri (не будь попугаем своего учителя) никогда не забывалось так совершенно, как именно в таких случаях.

Едва ли какая-нибудь наука встречалась с такой радикальной реформой, как медицина при появлении гомеопатии. Новое учение указывает на миллионы фактов, которые легко проверить; оно до мелочности указывает все условия, при каких испытание должно быть произведено и, наконец, удовлетворяя синтетической потребности человеческого ума, на собранных опытом фактах построивает полную систему. Чтобы разбить это учение, следовало бы вступить в его область, поступать так, как оно поступает, и в точности следовать за его блужданием. Но мастера науки поступали иначе. Произведено несколько искаженных или неискусных опытов, несколько беспоследовательных проб, выкинуто несколько фарсов в госпиталях, все это в вечном сопровождении смешения бесконечно малых частичек лекарства c основаниями

— 224 —

учения, и гомеопатию осудили, и все хором объявили, что бесконечно малые крупинки, гомеопатия тож — нелепость.

Гомеопатия не стыдится своей принадлежности; напротив, она считает эту принадлежность одним из драгоценнейших приобретений опыта, но так как ей известна цель замешательства, в котором желают представить ее свету, то она считает долгом протестовать против несправедливости.

Изучение болезнеродных свойств лекарств — испытание на здоровом — требует много драгоценного времени, которое бóльшая часть врачей принуждены употребить на лечение больных. Но и клинический опыт уже может достаточно доказать им действительность гомеопатических разведений, даже высоких, и этого опыта с них было бы довольно. Сделать его очень легко, и при исполнении условий он всегда будет как нельзя более доказателен. A priori это кажется невероятным, но не забудем, что человеческий разум и здравый смысл уже не раз принуждены были склонить свою гордыню перед неотразимой логикой фактов, и что уже многое, почитавшееся невозможным, воплотилось в действительности.

Гомеопатия изгоняет из своей системы все насильственно потрясающие средства, принадлежащие физико-химическому действию лекарств. Она ищет спокойного внутреннего действия на силы организма, на жизненную силу1, и принуждена была дознать, в каком материальном состоянии лекарства всего болee способны вступить в врачебное отношение к организму таким образом, чтобы от их прикосновения или первоначального действия не усиливалась болезнь, которую требуется излечить. Это и повело к разведению. С другой стороны, опыт показал, что вещества, от природы сильнодействующие, сохраняют свои врачебные свойства в состоянии измельчения и в дозах даже непостижимо малых; что часто при возвышении деления в веществе обнаруживаются


1 Как бы остроумны ни были опровержения существования жизненной силы как чего-то особенного, и старания подвести все явления жизни под общие физические и химические законы, все-таки для определения совокупности явлений в живом организме необходимо особое слово жизнь, термин неприменимый к телам неорганическим. Нельзя также не признать различия между "силами" живого организма и безжизненного ископаемого. Следовательно, с выражением "жизненная сила" всегда будет соединено особенное понятие, какой бы толк ему ни придавали. Умышленный обход около этого термина, его превращение или изменение всегда будет игрой в слова, и больше ничего. Ред.


Шаткость аллопатических теорий лечения Стр. 213–218     Стр. 225–230 Как следует провести проверку гомеопатии