Д-р Карл Боянус-ст. (Москва)

Д-р Карл Боянус

Гомеопатия в России.
Исторический очерк


Москва, 1882

— 244 —

Но кроме этого разногласия, ход гомеопатии неизменно предначертан. В каждом данном случае учение гомеопатии приложимо во всей целости, в полном своем составе, и этот состав: подробное изучение проявлений болезни и свойств лекарства и строго точное приложение одного к другому. Тут нет и не может быть никакого уклонения ни в теории, ни в практике. Если случаются ошибки и промахи, то в них повинны практики, а не метода или учение. Non ars sed minister culpandus.

Это постоянство основания не исключает прогресса. Дорога открыта и бесконечна, но направление ее постоянно одно и одинаково рациональное. Движение вперед состоит в дальнейшем и подробнейшем изучении лекарственных веществ, в продолжение исследования их на здоровом для того чтобы достигнуть возможного совершенства в дознании их применимости к болезням. Работы тут предстоит еще очень много, потому что природа беспредельно богата и неизведанного остается больше изведанного. Всякое же приобретение на этом пути под плодотворным началом гомеопатии оказывается тотчас же приложимым к делу.

Ход гомеопатии не есть ход маятника, который качается из стороны в сторону, а движение постоянно прогрессивное, от известного к неизвестному, в направлении столь же неуклонном, как и самое начало. Богатство ее беспредельно, потому что она постоянно может приобретать, ничего не теряя, ни от чего не отрекаясь.

Что касается до средств химических, эмпирических, отвлекающих и прочих, которые предполагает или употребляет старая школа, гомеопатия вовсе не имеет в них надобности, не придает им никакой цены и не позволит себе войти на это поле для состязания. Это не ее место действия.

Науки, внявшие призыву Бекона и выступившие из пути схоластики, вышли с той поры на прямую дорогу, достигли того блеска, в котором мы видим их теперь, и горизонт их беспределен. Во всех принято и установлено чистое исследование, точный анализ фактов и произведение экспериментов. Это работа для медицины совершенно невозможная, если мы ограничимся опытом в том смысле, как его понимает старая школа: тут сталкивается столько разнородных элементов, что слабость человеческого разума всегда будет препятствовать точному распределению и оценке каждого отдельного факта.

Старая медицина не хотела послушаться Бекона, и потому она

— 245 —

между всеми человеческими знаниями осталась назади. И теперь еще она скорее готова отказаться от прогресса, чем принять единственное учение, способное возродить искусство врачевания. Реформа раздражает ее. Но когда она стряхнет наконец свое оцепенение, вокруг окажется пустота; храмы идолов опустеют и сами они перейдут в область мифов.

Ганеман последовал Бекону и приложил к медицине правила точных наук. Благодаря этим правилам он вывел медицину из рутины эмпиризма и гипотез и возвысил ее до достоинства положительной науки, насколько то позволил чрезвычайно сложный предмет изучения. Он сделал больше: он нашел точное и постоянное отношение, связывающее тepaпию с лекарствоведением. Это плодотворное отношение он формулировал в виде закона, которым управляется врачебная практика и который дает непоколебимую основу опыту. Этот закон озаряет с каждым днем большее число умов. Ему принадлежит будущность медицины, потому что

истина вечна как Бог. Люди могут долго пренебрегать ею, но наконец наступит же время, когда для довершения предопределений провидения лучи ее пробьют туман предрассудков и прольют на человечество благотворный свет, которого ничто уже не помрачит (Hahnemann, "Organon").

О плане лечения и о рациональности

К. Боянуса

Sieh du nach deinen Rechnungen; ich fürchte, sie stehen übel.

Schiller Kabale und Liebe.

Вникнув в дух программы, трудно решить, что руководило авторов при составлении ее. Нельзя не удивляться, как люди поставленные во главе медицинского обучения, управляющие образованием нового поколения, решились подписать статью, проникнутую столь глубоким незнанием дела, что во всяком случае трудно приписать ее появление желанию разрешить научный вопрос. Высказанные в программе суждения, как видно, основаны единственно на беглом просмотре "Органона". Авторы упустили

— 246 —

из виду, что это сочинение Ганемана, вышедшее в свет более полустолетия тому назад, необходимо носит на себе отпечаток и духа и состояния науки своего времени. Известно, что наука в прошлом полустолетии развилась более, чем в двести предшествовавших лет, и развитие это может быть даже названо несоразмерным с периодом времени, в которое совершилось. Вместе с тем известно также, что медицина значительной долей развития своего обязана Ганеману и его школе. Ставить Ганеману в вину, что он не окончательно достроил здание, а положил только основания, или же то, что он при закладке не употребил приемов и способов в его время еще неизвестных, было бы в высшей степени несправедливо. В этом, кажется, нетрудно согласиться даже людям значительно предубежденным, каковы авторы программы. Впечатление, производимое этой знаменитой программой в читателе-неспециалисте, должно быть довольно странное. Можно подумать, что доведенная до высшей степени совершенства наука и таковое же искусство дают авторам полную возможность столь глубоко вникнуть в сокровенные тайны органической жизни, что жизнь и здоровье, и болезнь, и все явления в теле у них становятся предметом совершенно произвольных и с математической точностью рассчитанных экспериментов. Управлять организмом по плану и личному благоусмотрению для них столь же легко, как для берейтора делать какие угодно курбеты на дрессированном манежном коне при содействии бича и шпор. Хорошо, если бы так, но так ли?

Что такое план лечения?

Планом называется логическое расположение действий для сознательного исполнения задуманного предприятия таким именно образом, чтобы расположение действий совершенно соответствовало всем по возможности предвидимым и вперед рассчитанным обстоятельствам, могущим возникнуть во время совершения предприятия. В таком смысле употребляем мы выражения: план дома, сада, тяжбы, битвы и т.д. Может ли быть речь о плане лечения в таком смысле, об этом пусть судят беспристрастные. Не думаем однако, чтобы авторы программы могли иметь намерение украсить громким названием плана лечения исполнение indicationis саusalis, большей частью нам неизвестного, а потому неисполнимого, или indicationis morbi, находящегося большей частью вне пределов возможности.

— 247 —

Авторы программы убеждены, что при гомеопатическом лечении никакой план лечения невозможен, и в то же время, что рассчитанный наперед со всей точностью определенный составляет непременную принадлежность всех врачебных действий в школе, к которой принадлежат они. В таком случае мы покорнейше попросили бы сообщить нам один или несколько таких планов с соответствующими историями болезни и с несомненными, неоспоримыми и осязательными доказательствами того, что план предшествовал изложенному в истории болезни лечению; что все во время лечения возникшие отклонения болезни были предусмотрены в плане, и что все во время лечения употребленные средства совершенно соответствовали вперед назначенной цели.

Цель плана лечения, разумеется, излечение болезни. В таком смысле план имеет вообще смысл. Без объяснения понятно, что план лечения необходимо должен идти рука об руку с предсказанием. Если же, положим, предсказание приговаривает больного к смерти, то в нем нет ни малейшей пользы, ни надобности; когда предсказание 6лагоприятно и лечение зависит от целительной силы природы, то полезно ли подвергать больного влиянию чего-нибудь в плане начерченного, кроме целительной силы природы?

Наконец, в тех случаях, когда предсказание сомнительно, клонится и в ту, и в другую сторону, можно ли думать, что приложением плана к делу неблагоприятное предсказание превратится в благоприятное? Возможно ли это в особенности там, где запас фармакологический по качеству равняется нулю, или там, где врач не верит в лекарство? Мы по опыту знаем, что чаще всего бывает наоборот, т. е. благоприятное предсказание превращается во время приложения плана к делу в неблагоприятное. По сущности содержания, все требования и задачи, программой предложенные гомеопатии, можно разделить на три категории:

1) Задачи неосновательные, к медицине вовсе не относящиеся, и, следовательно, такие, в разрешении которых не настоит никакой надобности.

2) Задачи относительно основательные, опирающиеся на самовольно присвоенном мнимом могуществе физиологической школы и на деле этой школой вовсе не оправдываемые.

3) Явно придуманные только для того чтобы озадачить незнающих.

— 248 —

Отвечать по всем категориям и на каждый вопрос я считаю излишним и намерен коснуться лишь некоторых из второй.

Известно, что диагностика — главный конек физиологической школы, к которой желают принадлежать авторы. Она и в программе играет самую видную роль. По мнению программы, гомеопатия не имеет никакой диагностики, разве только симптоматическую. Я не стану повторять сто раз сказанного о том, что гомеопатия не довольствуется еще объективной диагностикой в смысле физиологического учения, и требует впридачу не только более подробной, вполне дифференциальной, для которой необходимы и объективные симптомы и история организма. Мы можем коротко возразить, что напротив, со своей стороны считаем пресловутую диагностику физиологической школы крайне недостаточной и не соответствующей цели, то есть врачеванию болезней. Для достижения этой цели необходима не только вышесказанная дифференциальная диагностика болезни при помощи всех известных инструментов, но еще и диагностика лекарств.

Гомеопатия владеет этой двойной диагностикой, и поэтому соответствует потребностям науки несравненно более, чем аллопатия, которой диагностика врачебных средств вовсе неизвестна, потому что она не имеет на это никакого материала. И материал этот останется неизвестным ей, пока она не перестанет отвергать испытание лекарств на здоровом организме, пока не признает закона подобия, а будет продолжать упорно придерживаться вовсе не физиологических, а химико-физических соображений, основанных большей частью на умозрениях и догадках более или менее обманчивых.

В новейшее время физиологическая школа, признаваясь в шаткости и неосновательности правил, по которым издревле средства сводились в число целебных, отвергла их и впала из одной крайности в другую. Она ограничивается большей частью диетическими распоряжениями и сложа руки ждет у кровати больного той счастливой минуты, когда излечение болезни совершится природой. Впрочем, действительное отрицание лекарств, действительный нигилизм существует только в теории, на практике совсем иное бывает. Врач, призванный к больному, должен же давать что-нибудь, должен лечить, то есть давать лекарства, ну и дают на основании преданий эмпиризма. Впрочем, программа признает существование нескольких специфических лекарств, даже хвалится их обладанием.

— 249 —

Нас винят в непризнании рациональной фармакодинамики. Позвольте же взглянуть на рациональные способы физиологической школы при обогащении фармакологии.

1) Д-р Жермен (Gazette hebdomadaire de Paris, 1860) представил Парижской академии статью о действии мышьяковистой кислоты в болезнях желудка. Путь, на котором он открыл это действие, вот какой: действие минеральных вод Мондора заключается преимущественно в том, что у чахоточных во время употребления их возвращается сон и аппетит. Это он приписывает незначительному количеству мышьяка, содержимому ими, и решился употреблять этот последний в весьма малых приемах против расстроенного пищеварения (dyspepsia). Успехи, достигнутые им в этом случае, побудили его к употреблению мышьяка в болезнях, сопровождаемых исхудалостью, изнеможением, отсутствием аппетита, хроническим поносом или упорным запором, и тут он удостоверился в благоприятном его действии. Taкиe результаты довели его до убеждения, что мышьяк должен иметь столь же благоприятное влияние на болезни более или менее основанные на расстроенном пищеварении, как хлороз и чахотка, точно так же, как воды Мондора, содержащие на 1 литр 1 миллиграмм мышьяковистокислого натра.

Рациональность этого суждения, следовательно, основана на таком логическом процессе:

a) Водами Мондора возвращается чахоточным сон и аппетит.

b) Чахотка и хлороз основаны более или менее на расстроенном пищеварении.

c) Действительность вод основана на содержимом ими мышьяковисто-кислом натре, следовательно

d) Все полученные водами результаты должно приписывать ему.

e) Если, однако, чахотка и хлороз основаны на более или менее расстроенном пищеварении, то

f) И другие болезни, а равно и расстроенное пищеварение само, принадлежат к кругу действия мышьяка или мышьяковистокислого натра — это уже все равно; натр так действовать не может, мы съедаем ежедневно огромное количество его, а потому это мышьяк.

2) По поводу расстроенного пищеварения д-р Жермен говорит, что селитреннокислая окись висмута, славившаяся прежде действием своим в болезнях пищеварительных органов, лишилась этой славы в новейшее время потому только, что теперь


Эмпиризм и мода как основа аллопатии Стр. 237–243     Стр. 250–255 Аллопаты не видят эффекта от лечения сифилиса