— 37 —

по гомеопатии, воспользоваться ею для искоренения распространенного в народе сифилиса и учредить самостоятельное, вне всякой зависимости от медицинского факультета, гомеопатическое общество¹. Насколько по тогдашним обстоятельствам был осуществим этот проект, увидим ниже; что касается лично самого Мордвинова, то он до конца жизни не переставал со свойственной ему энергией словом и делом поддерживать мысль свою в пользу гомеопатии, о чем скажем далее; теперь же обратимся к деятельности гомеопатов, врачей и неврачей, во время холеры 1830—1831 годов. Несмотря на новость болезни и неизвестность в то время анатомо-патологических изменений, производимых ею в организме, гомеопатам, руководимым основаниями своего учения, недолго пришлось оставаться в недоумении относительно целительных средств ужасной болезни. Ганеман в 1830 г. указал на Саmphor'y и Veratrum; Герман, следуя, может быть, этому указанию, а может быть, и собственному соображению, также останавливается на Veratrum и с меньшей уверенностью называет еще несколько средств, а между прочим и Arsenicum.

Если, от чего Боже избави, — писал он Корсакову, — холера появится в ваших местах, что Вы думаете насчет гомеопатического лечения? Не мог ли бы Veratr. быть специфическим и в тоже время профилактическим средством? Может быть, также Ars., Aсon., Chin., Mercur. или что-нибудь другое? Какое было бы торжество для гомеопатии, если б ей удалось победить такую ужасную болезнь, как холера!

Если в словах Германа и были еще видны неуверенность и колебание, то, повторяем, они были непродолжительны. Опыт скоро показал, что Ars. и Veratr. действительно были спасительными средствами, как извещали о том Корсакова из разных мест, охваченных холерой. Так, Мордвинов в июне 1831 г. писал к нему:

В Петербурге очень многие принимают как предохранительное Veratrum; порошки из Veratr. продаются с дозволения начальства².

¹ Граф Н. С. Мордвинов. Историческая монография проф. Иконникова СПБ. 1873 стр. 509.
² Замечательно, что вслед за известием о дозволении начальства продавать порошки из вератра Мордвинов сообщает, что "Герман имеет квартал для лечения холеры и будет иметь госпиталь". Казалось бы, как после бесплодных опытов его в Тульчине и потом в Петербурге доверить ему eщe лечение такой ужасной, по тогдашним понятиям, болезни? Отвести квартал — это еще куда ни шло, надо же было кому-нибудь раздать для наблюдения кварталы, на которые тогда поделили город, — но особый госпиталь!.. Едва ли мы ошибемся, если скажем, что в этом распоряжении, последовавшем, конечно, не без ведома Государя, еще раз высказалось доверие его в гомеопатии, но... патриоты не дремали, и мы скоро увидим из писем Мордвинова же, как они были чутки к опасности быть обнаруженными в их бессилии помочь народу.

— 38 —

Тулинов из Тамбовского уезда:

Veratr. есть совершенный специфик от сей болезни. У меня, слава Богу, ни один холерный не умер, а избавилось от болезни много.

Управляющий имением Корсакова в Ладейнопольском уезде доносила ему, что "счету нет, сколько излечил"; употреблял Veratr. и Rheum. А. Н. Львов, зять Мордвинова и родственник Корсакова, писал из Балашевского уезда Саратовской губернии:

С появлением в наших местах холеры, я записался в медики. Гомеопатия мою славу сделала. В окружных селениях у меня пользовалось 480 чел.; 364 совершенно выздоровело и некоторые подают надежду. Такой успех вскоре разнесся по уезду, и ко мне ежедневно не только помещики, но и доктора приезжают просить наставлений и лекарств. Нам пишут из Петербурга, что Герману не дают и пробовать лечить холеру гомеопатически. Наташа моя (жена Львова) с утра до ночи делает порошки, на которые у нас большой расход (июнь 1831 г.)

Война с холерой прекратилась, кажется. Я собрал поименный список больных, у меня пользовавшихся, представил в Балашевский холерный комитет и надеюсь получить свидетельство, которое при случае думаю с пользой употребить (7 августа 1831 г.).

Львов получил свидетельство из Балашевского уездного холерного комитета (3 сент. 1831 г.) в том, что им было пользовано 625 чел. холерных, из которых выздоровело 564 чел., умерло 61. Сверх того, представлено еще несколько поименных списков, леченных в других селениях, при благодарственных письмах помещиков, так что число леченных составляет 682, выздоровело 616, умерло 66. Главное средство было Veratrum 30, а когда больной уже охладевал и корчи прекращались — Ars. 30. Уездный штаб-лекарь Балашевского уезда Отто Вагнер также выдал свидетельство о том, что получал от г. Львова

медикаменты, которые испытав, удостоверился в скором и полезном действии врачебных средств по системе доктора Ганемана против болезни холеры.

Точно такое же свидетельство выдал и доктор Саратовской удельной конторы надв. советник Миллер.

В Саратове живет одна дама, довольно образованная, жена какого-то комиссионера и дочь умершего медика-немца, которая, начитавшись Ганемана и его последователей,

— 39 —

посвятила себя гомеопатии и с таким успехом занимается ею, что обратила на себя внимание всех тамошних медиков; из них трое навсегда и торжественно отреклись от аллопатии и в сомнительных случаях болезни прибегают к ее совету насчет приличного лекарства. Эта женщина с отличным и удивительным успехом пользовала от холеры и славится чудом всей той страны (из письма Д. И. Адама).

Александр Bpaccкий из Твери 11 сентября 1831 г.:

Вероятно вам известно, что Ганеман предварительно указал на камфару, как на средство, совершенно излечивающее холеру, но не в гомеопатических приемах, а in voller Ausdehnung, т. е.и натирать больного камфарным спиртом, и курить парами, и давать внутрь каждую минуту по чайной ложке с теплой водой. Но Ганеман, когда предложил, сей способ, еще не видал холеры, и я полагаю, что он теперь найдет средство более гомеопатическое, ибо по предписанному им способу заключить надобно, что он предписывает ее как паллиативное средство...

Петерсону в Пензе от местного начальства поручено было лечить холеру, хотя он никакой медицинской степени не имеет, а единственно по убеждению, через бесчисленные опыты, что гомеопатическое лечение превосходно помогает в холере...

Еще всепокорнейше прошу снабдить меня советом по нижеследующему обстоятельству: в № 43 "Сенатских ведомостей" напечатан указ, коим лечение по гомеопатической системе разрешается одним лишь врачам. Между тем не только к вам, даже и ко мне приезжает множество сторонних людей и валяются в ногах, чтоб сделать им пocобиe. Но продолжать давать им порошки, как доныне я cиe делал, есть действие противозаконное, могущее подвергнуть разного рода неприятностям со стороны местной врачебной управы. Не давать же просимых больными лекарств кажется мне бессовестно, ибо в редких токмо случаях я не считаю возможным вылечить являющихся ко мне или по крайней мере доставить им значительное облегчение. Получив же отказ от меня, они решительно останутся без всякого пособия, ибо едва ли кто из них в состоянии вынести издержки потребные на поездки в город к лекарю, на плату ему и в аптеку. Вы премного одолжите меня, сообщив мысли ваши...

Ел. Ник. Львова из Новоторжского уезда уведомляла Корсакова, что посредством Veratr. вылечила 7 чел.; болезнь была не сильная. Ник. Никол. Муравьев писал из Можайского уезда, что 10 человек излечены Vеrаtr'ом — "болезнь, похожая на холеру".

— 40 —

В "Воспоминаниях" графини Н. Н. Мордвиновой находим следующие строки:

Когда в 1830 году в Москве появилась холера, то по письмам наших Львовых и Корсаковых из Московской и Саратовской губерний видно было, как удовлетворительно было там гомеопатическое лечение от этой эпидемии. Они сами лечили своих крестьян и многих других в их окрестностях. Иные соседи последовали также их примеру. Удачное лечение внушило крестьянам доверие: они беспрестанно обращались к ним за помощью. Помещики сами ездили по больным, а жены их приготовляли порошки по гомеопатической системе.

Что же делалось в Петербурге? Почему Германа не допускали лечить холеру ему известным способом?

Ответ на это находим в письмах Мордвинова к Корсакову.

Здесь, — писал он от 1 июля 1831 г., — в то время, когда холера убивает множество людей, между старой и новой медициной происходит борьба, и первая употребляет все старания, чтоб остановить успехи последней. В страшную, критическую минуту я почел долгом выступить. Холера свирепствует здесь, а интриги медиков старой школы — сильных, потому что число их преобладает — до сих пор не допускают распространения гомеопатических средств. Герман пишет мне, что принужден был бросить употребление гомеопатических средств в госпитале, потому что все больные, которых ему поручили, были уже умирающие, прошедшие уже весь курс лечения аллопатического. Здесь дозволяют все методы лечения, но гомеопатию постоянно преследуют; это явное доказательство того, что ее успехов боятся, и потому именно и преследуют ее.

Через четыре месяца он же уведомлял Корсакова:

Во Франции напечатали по известиям, полученным из Poccии, будто гомеопатические лекарства были испытаны против холеры и не имели никакого влияния, никакого действия на эту болезнь. Эта ложь — дело здешних медиков, которые трепещут при одном имени гомеопатии. Нужно обличить всю гнусность подобного известия. Я везде собираю сведения о тех случаях, в которых были употребляемы с успехом гомеопатические лекарства, чтобы напечатать во всех больших городах Европы.

В Москве было то же самое.

Здесь гомеопатия еще в сильном гонении, — писал Д. И. Адам, — и врачи-гомеопаты занимаются ею как бы украдкой, чтобы не сделаться посмешищем аллопатов...

Вот как относились к гомеопатии аллопаты в тяжкую годину

— 41 —

народного бедствия. Чем вызывались все эти препятствия? Убеждением ли врачей старой школы в бесполезности гомеопатического лечения, но в таком случае к чему интриги, бесполезность обнаружилась бы сама собой. Может быть, скажут, в такое опасное время было бы преступлением давать ход бесполезному лечению, но спросим и мы: а что же сделали тогда наши противники, чем заявили они свое знание, свое искусство? Уж не советом ли обставить Россию бесполезными карантинами? Что произвело тогда известные народные волнения, во время которых разбивались больницы, а врачи выбрасывались из окон? Слышались нелепые толки об отравлении, но очевидно, что такая мысль могла возникнуть при повальной смертности, при совершенном отсутствии помощи народу. "В страшную критическую минуту я почел долгом выступить", — говорит Мордвинов, и он сделал все, что при тогдашних обстоятельствах следовало сделать. По его желанию тогда же были напечатаны: 1) письмо его дочери, Львовой, об успешном действии гомеопатических средств с выражением сожаления о тех, которым они неизвестны, и еще более о тех, "кои своим упорством подвергают смерти родственников, друзей, приятелей и знакомых своих"; 2) выписка из сведений, доставленных к нему из разных мест об успехе гомеопатического лечения холеры в 1830—1831 годах. Последняя была представлена им в Министерство внутренних дел, которое и опубликовало ее на страницах своего журнала. Приводим этот документ в подлиннике.

— 42 —

Выписка из сведений, доставленных к адмиралу Мордвинову из разных мест, oб ycпехе лечения обоего пола людей гомеопатическими средствами в время болезни их холерой в 1830—1831 годах.

 Стр. 30–36     Стр. 43–48