ДОКЛАД О ВОСЬМОМ ОЧЕРЕДНОМ ГОМЕОПАТИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ С 17 ПО 22 ИЮЛЯ 1911 ГОДА
ДОКТОРА МЕДИЦИНЫ Л. БРАЗОЛЯ

Читан в Медицинском заседании С.-Петербургского общества врачей-гомеопатов 22 ноября 1911 г. с участием правления С.-Петербургского общества последователей гомеопатии и приглашенных в качестве гостей членов обоих обществ.

Милостивые государыни и милостивые государи!

Общество врачей-гомеопатов и Общество последователей гомеопатии оказали мне честь избрания меня их представителем на состоявшемся в июле Международном гомеопатическом конгрессе в Лондоне. Считаю приятным для себя долгом дать вам отчет об исполнении мной моего назначения и поделиться с вами моими впечатлениями от этого съезда.

По счету это был восьмой очередной международный конгресс. Мысль об организации правильной серии интернациональных гомеопатических конгрессов для сближения врачей различных стран и поощрения успехов гомеопатии возникла в Американском гомеопатическом институте в 70-х годах прошлого века, и Первый Интернациональный конгресс был созван в 1876 г. в Филадельфии в год Всемирной выставки по инициативе и под председательством доктора Кэррола Данхема (Carroll Dunham); тот съезд был так многолюден и успешен, что было принято постановление созывать международные конгрессы каждые пять лет. Второй конгресс имел место в Лондоне в 1881 г., и президентом его был д-р Ричард Юз (Richard Hughes). Третий конгресс состоялся в Базеле в 1886 г., и президентом его был доктор Мейгофер (Meyhoffer) из Ниццы. Таким образом, первые конгрессы имели место сначала в Америке, потом в Англии и, наконец, на европейском континенте. С тех пор решили и на будущее время соблюдать такой кругооборот, и четвертый конгресс состоялся в Атлантик-сити (США) в 1891 г. под президентством доктора Тольбота (J. Т. Talbot). Пятый конгресс опять в Лондоне в 1896 г. под президенством доктора А. Поупа (A. Pope). Шестой должен был бы иметь на нашем континенте в 1901 г., но ввиду Парижской всемирной выставки, назначенной на 1900-й год, постановлено созвать шестой конгресс не в 1901-м, а годом раньше, в 1900-м г. в Париже, в расчете, что выставка сама по себе возымеет большую притягательную силу и привлечет большое количество врачей-гомеопатов со всего света. Президентом этого конгресса был доктор Пьер Жюссе (Pierre Jousset). Седьмой конгресс вступил в первоначальную пятилетнюю очередь и состоялся, значит, не через пять, а через шесть лет после Парижского конгресса, а именно в 1906 г., опять в Атлантик-сити, и президентом его был доктор Маклелланд (James H. McClelland). Наконец, последний, восьмой конгресс, имел место в Лондоне с 17 по 22 июля с г., и о нем у нас теперь пойдет речь¹.

Заседания конгресса происходили в так называемых Коннаутских комнатах (Connaught Rooms, Great Queen Street, off Kingsway). Это старинное масонское здание 18-го века, переделанное сравнительно недавно на очень широкую ногу со всеми удобствами для всевозможных конгрессов, представляет самое обширное помещение для многолюдных банкетов, которые происходят в Лондоне очень часто по разным поводам. Тут, между прочим, имел место и Международный конгресс для уничтожения рабства. Тут же в настоящее время происходят заседания масонских лож, которых в Англии около 4000, и из них большинство в самом Лондоне. Между прочим, ложа под № 3233 носит имя "Органона" Ганемана, и членами ее состоят исключительно врачи-гомеопаты. По поводу этого скажу несколько слов дальше.

Прямо с главного входа в обширной прихожей помещалось регистрационное и справочное бюро, при котором на все время заседания конгресса, т. е. в течение целой недели, было устроено временное почтовое отделение с телеграфом, poste restante, приемом и выдачей заказной и денежной корреспонденции, почтовым ящиком, откуда каждый час вынимались письма, с письменными столами со всеми письменными принадлежностями и даже пишущими машинами. Первый шаг каждого вновь прибывающего заключался в записи своего имени и фамилии, места постоянного жительства и лондонского адреса, с уплатой членского взноса в размере 1 гинеи, т. е. 21 шиллинга, или на наши деньги 10 р. 50 к. Этот взнос давал право на посещение всех деловых и увеселительных отделов конгресса и сюда же входила подписная плата на банкет и на труды съезда. Каждый член получал печатную программу занятий конгресса, конверт с разными официальными приглашениями и художественно выполненную никелированную медаль. Она на лицевой стороне имеет посередине головной бюст Ганемана в профиль, внизу девиз similia similibus curentur, вокруг надпись "Интернациональный гомеопатический конгресс 1911 г.", а на пряжке — Лондон; на оборотной стороне бордюр из лаврового венка, а посередине надпись "8-й пятилетний съезд. Лондон, Англия, июль 17—21, 1911". Медаль привешивалась к сюртуку с левой стороны и давала право участия в первом административном заседании и в выборах должностных лиц, без чего члены к баллотировке не допускались.

В понедельник 17-го к 10-ти часам утром стали прибывать члены, сначала в одиночку, во множестве, группами, со всех концов, в автомобилях, автобусах, кэбах, по подземным электрическим дорогам и пешком, и вскоре обширная прихожая наполнилась пестрой и шумной толпой. Грустно было не видеть в этой толпе неизменного члена и организатора всех интернациональных конгрессов Ричарда Юза и столпов английской гомеопатии Драйздела, Даджёна, Дайс-Брауна и др., но тем приятнее было свидеться с другими приятелями и деятелями по прежним конгрессам, свести знакомство с новыми лицами.

К 12-ти часам дня подсчет прибывших показал внушительную цифру 173, число которых потом увеличилось несколькими позже прибывшими. Это был самый многолюдный конгресс на Европейском материке. Американские конгрессы бывали еще многолюднее; так, 1-й конгресс в Филадельфии имел 788 членов; 4-й в Атлантик-сити имел 493 члена, и 7-й, опять там же, 535 членов. Но нужно принять во внимание, что громадный контингент этих американских конгрессов составляют сами американцы, члены Американского гомеопатического института, число которых доходит до 4000, между тем как число европейских иностранных врачей на этих конгрессах крайне незначительно. Европейские же интернациональные конгрессы представляли следующую численность: 2-й очередной конгресс 1881 г. в Лондоне имел 120 членов, 3-й конгресс 1886 г. в Базеле всего 40 человек, 5-й 1896-го года в Лондоне — 140, 6-й 1900-го года в Париже, несмотря на Всемирную выставку и торжество открытия надгробного памятника Ганеману, 94 члена. Теперь в Лондон съехалось 175 врачей-гомеопатов, и притом со всего света: англичан было 99, американцев 41, из Германии 7, из Франции 6, из Голландии 4, из Швейцарии 3, из Италии 3, а затем из Бельгии, Швеции, Австрии, России, Испании, Индии, Канады, Египта; словом, это был самый многочисленный из европейских и самый интернациональный из всех когда-либо и где-либо бывших гомеопатических конгрессов.

Регистрация членов заняла все утро. В 2.30 состоялось первое деловое заседание для избрания президента, должностных и почетных лиц, для выбора места следующего очередного конгресса и приема делегатов от гомеопатических обществ.

Формальная обязанность открытия конгресса всегда лежала на бессменном секретаре интернациональных конгрессов, который являлся единственным официальным представителем конгрессов в течение пятилетнего промежутка между их созывом, и таковым был Ричард Юз. Но после его смерти заместителем его был избран на последнем американском конгрессе 1906 г. доктор Кларк (J. Clarke) в Лондоне, который вместе с тем в силу этой должности являлся и председателем организационного бюро. К сожалению, д-р Кларк (по мотивам совершенно личного свойства) уже за несколько месяцев до конгресса отказался от своих обязанностей, и этим поставил бюро в очень затруднительное положение, потому что принять его отказ бюро не имело права и полномочий: это мог сделать только конгресс, облачивший его своей властью, а с другой стороны, фактическое устранение д-ра Кларка от своих обязанностей поневоле переложило их на членов бюро и причинило им немало хлопот и забот. Секретарь организационного бюро д-р Уилер (Сh. Е. Wheeler) предложил избрать временным председателем собрания д-ра Маклелланда, бывшего президентом последнего американского конгресса, который и был избран. Единственная его обязанность состояла в том чтобы предложить собранию выбрать президента конгресса, и таковым единогласно был избран намеченный организационным бюро доктор Бёрфорд (George Burford). Ввиду того, что президентами интернациональных гомеопатических конгрессов избираются наиболее заслуженные и выдающиеся члены нашей профессии, имена которых серебряными буквами заносятся в летописи нашей истории (почему серебряными, я сейчас скажу), мне нужно вам объяснить, каковы заслуги д-ра Бёрфорда, возведшие его на столь высокий пост. По специальности он гинеколог и хирург, кончил медицинский курс в Лондоне в 1881 г., а затем совершенствовался в Вене и Мюнхене. Избран был в члены Британского гомеопатического общества в 1889 г. и, вступивши в штат Лондонского гомеопатического госпиталя, сразу заявил себя просвещенным и образованным специалистом и выдвинулся своими трудными и успешными гинекологическими операциями и чревосечениями, так что весьма скоро имя его стало известно как одного из лучших лондонских операторов-гинекологов. Во время лондонского конгресса 1896 г. гомеопатические принципы и убеждения д-ра Бёрфорда нам были гораздо менее известны, чем его хирургическое искусство. Мало того, во время прений по одному вопросу, один из членов конгресса, лондонский ветеринарный врач-гомеопат д-р Гёрндол (Hirndall) кинул обвинение д-ру Бёрфорду и его товарищам по госпиталю д-рам Нокс-Шоу (Кnох-Shaw) и Дадли Райту (Dudley Wright) в том, что они слишком злоупотребляют оперативным вмешательством и этим умаляют значение гомеопатического лечения, а что нам нужен не хирургический, а гомеопатический госпиталь, и это замечание вызвало одобрение со стороны известной группы конгресса. Тем не менее положeние д-ра Бёрфорда с годами становилось все прочнее, он вскоре получил должность старшого врача гинекологического отделения Лондонского гомеопатического госпиталя, в 1898 г. был избран вице-президентом Британского гомеопатического общества, а в 1901 г. его президентом. Президенты Британского гомеопатического общества избираются на один год; ежегодно избирается новый президент, и это хороший обычай: председатель не засиживается на своем месте, не обленивается в своем покойном кресле, но радеет об интересе и поучительности своей ceccии, и побуждает своих товарищей к усердной и плодотворной деятельности.

Кроме того, вступительная речь, или так называемый адрес, председателя при вступлении в свои обязанности представляет обыкновенно тщательно продуманный и разработанный доклад на какую-либо общеинтересную тему. В ряду многих превосходных президентских речей речь д-ра Бёрфорда не только ярко блеснула глубиной содержания и красотой внешней формы, но по своим практическим последствиям составила важный этап в истории английской гомеопатии. Дело в том, что английским гомеопатам в течение многих десятилетий пришлось вести тяжелую борьбу за правоту своих убеждений и, невзирая на свободолюбивый дух английской конституции, английских общественных учреждений и английской совести вообще, вражда аллопатов против гомеопатов, может быть, ни в одной стране, даже гораздо менее культурной, не выливалась в такую ядовитую форму, а подчас и прямо в столь ожесточенную и лютую оппозицию, как в Англии.

Гомеопатов не выслушивали, их лишали слова, не помещали их оправданий на обвинения, отстраняли от общественных должностей, исключали из медицинских обществ, подвергали всевозможным оскорблениям и даже осыпали бранью, что уже вовсе не входит в обиход английских нравов и обычаев. А между тем у аллопатов не было другого названия для гомеопатов как "knaves or fools", либо плут, либо дурак. Гомеопаты мужественно оборонялись и не упускали ни одного случая, чтобы отражать выпады их противников, и нужно отдать справедливость английским гомеопатам: в этом неравном бою, где они составляли ничтожное меньшинство, а на стороне огромного большинства было кулачное право, они держали себя с таким достоинством и в полемических стычках защищали свои позиции так доказательно и убедительно, никогда не спускаясь на почву личной перебранки, что все симпатии общества всегда бывали на стороне гомеопатии, и неистовства аллопатов лишь увеличивали ряд гомеопатов и их приверженцев. Генеральное сражение разыгралось в 80-х годах на страницах "Таймс" (Times) по поводу одного случая возмутительной нетерпимости со стороны аллопатов.

Медицинский штат одного лондонского госпиталя (Юбилейного) отстранил от должности доктора Милликана (Millican) за то, что он, будучи хирургом в Юбилейном госпитале, в то же самое время находился и числе врачей одной лечебницы, где рядом с аллопатическим лечением было принято также и гомеопатическое. Заметьте, д-р Милликан не гомеопат, а аллопат и хирург, и вся его вина заключалась в том, что он не отказывался работать в учреждении, где допущены врачи-гомеопаты. Эта вина была вменена ему в преступление, и он подвергнулся изгнанию из больницы, где он служил. Тогда лорд Гримсёрп (Grimthorpe) послал письмо в "Таймс", в котором доказывалось, что образ действий аллопатов в этом случае не только не соответствует духу закона, но противоречит точному смыслу парламентского постановления, доставляющего врачам полную свободу практики и запрещающего какое бы то ни было насилие над их совестью, и что проявленная аллопатами нетерпимость должна послужить поводом к усилению строгости закона, охраняющего права меньшинства против насилия большинства. Это письмо явилось сигналом к самой яростной полемике, для которой "Таймс" предоставил свои столбцы в течение почти целого месяца. Ежедневно изо дня в день сталкивались видные представители гомеопатии и аллопатии, перенося спор с частного случая на общие принципы гомеопатии, и неизвестно, сколько времени длилась бы эта перестрелка, если бы редакция не нашла нужным наконец закрыть прения, причем в передовой статье вынесла приговор, что аллопаты были сплошь неправы и что победа осталась за гомеопатами. К такому заключению пришла мировая газета, которая не только никогда не сочувствовала гомеопатии, но, наоборот, всегда относилась к ней недоброжелательно. Моральное значение этой победы для гомеопатов было огромное, и сочувствие широких слоев общества всецело стало на их сторону. Испытавши такое поражение в открытом бою, аллопаты изменили свою наступательную тактику и решили на будущее время избегать публичной полемики, но, наоборот, всячески замалчивать гомеопатию и игнорировать ее существование, в то же самое время заимствуя у нас наши лекарства без упоминания источника их происхождения и усваивая в значительной мере научные принципы и практические правила нашей школы без единого слова признательности Ганеману и ученикам². Этот дипломатически заговор молчания сначaла дал передышку гомеопатам: за отсутствием прямого на них нападения они успокоились и, утомившись от почти беспрерывной 30-летней войны, рады были предоставить дело собственному течению и стали понемногу впадать в бездействие и апатию. Конечно, вскоре обнаружилось, что такoe успокоение невыгодно для yспеха гомеопатии, и что там, где нет движения вперед, там естественно устанавливается движение назад, потому что в природе нет покоя, нет остановки, нет мертвой точки, и если нет прогресса, значит, наступил регресс. Таким образом мало-помалу стали проявляться тревожные симптомы, указывающие, что корабль гомеопатии зтим обратным течением относится далеко от цели. И вот заслуга д-ра Бёрфорда заключалась в том, что в своей председательской речи 1901 г. он раскрыл положение дела, указал на отсутствие прежнего поступательного движения гомеопатии и на опасность для нее, связанную с таким застоем, и энергично настаивал, что необходимо заинтересовать публику, выставить ей на вид значение и преимущества нашего учения и поднять ее на защиту ее собственных прав и интересов. Он горячо доказывал, что великолепный Лондонский гомеопатический госпиталь должен быть широко использован для преподавания гомеопатии, что необходим систематический курс лекций по гомеопатической фармакологии и клинике для врачей и студентов, и популярные лекции и брошюры для просвещения публики, что крайне нужен институт для оригинальных исследований и испытания лекарств; словом, что нужно пустить в ход все пружины и двигатели для поощрения и преуспеяния гомеопатии. Но ввиду того, что для такой обширной цели нужны большие средства, он предложил сделать воззвание к общественной благотворительности и собрать во что бы то ни стало требуемую сумму денег. Речь его так расшевелила и наэлектризовала присутствующих, что вместо обычных благодарственных слов и фраз, cобрaние тут же постановило привести этот проект в исполнение, и притом безотлагательно. Созвано было влиятельное общее cобрание из врачей и неврачей для обсуждения практической стороны дела под председательством графа Кодора (Earl Cawdor), на котором состоялось учреждение нового общества под названием Британской гомеопатической ассоциации (British Homoeopathic Association) и решено было немедленно образовать фонд в размере не менее £ 10 000 (около 100 000 р.) для приведения в исполнение хоть некоторой части намеченной программы. Тут же на собрании подписка дала уже около 10 000 р., и концу года вся сумма в 100 000 р. была уже полностью собрана. Но ввиду того, что этот минимум капитала не давал возможности осуществить весь план в его широких размерах, то на следующем же собрании постановлено было увеличить этот капитал до 500 000 р. и назвать его Фондом XX века.

Теперь часть этого капитала тоже собрана и дает возможность поставить дело распространения гомеопатии в Англии на твердую и незыблемую почву, так что в настоящее время Лондонский госпиталь предоставляет желающим изучать гомеопатию огромные учебные и образовательные удобства в систематической и очень разнообразной форме преподавания, о чем я еще скажу дальше. Таким образом, инициатива этой энергичной спешной пропаганды принадлежала д-ру Бёрфорду, и с тех пор положение его стало очень влиятельным и авторитетным. Избрание его в президенты конгресса сопровождалось мощными овациями. Д-р Бёрфорд был взят под руки членами бюро и приведен к своему креслу; он поблагодарил собрание в короткой речи без лишних слов, помянул прежних президентов интернациональных конгрессов и выразил надежду и желание оказаться достойным своих предшественников. Секретарь бюро передал ему исторический молоток, бывший в руках первого президента интернациональных конгрессов д-ра Данхема и сохраняющейся как реликвия. Он вделан в серебряную оправу, на которой под именем Данхема последовательно гравируются имена всех президентов, и перед открытием каждого нового интернационального конгресса этот молоток передается бессменным секретарем новому президенту как атрибут его власти с пожеланием ему такого же yспеха, какой имел Данхем. Молоток у английских председателей заменяет наш колокольчик, и в случае необходимости сухой и резкий удар молотка по столу оказывает гораздо более сильное воздействие, чем потрясание колокольчиком или колоколом. Взявши в руки молоток, Бёрфорд вступил в свои обязанности и показал себя превосходным председателем, удерживая всегда в своих руках ход прений, не допуская отступлений и многоглаголания и быстро ставя на баллотировку все очередные вопросы и резолюции.

Вслед за избранием президента собранию было доложено заявление д-ра Кларка о сложении с себя обязанностей бессменного секретаря конгрессов, и заместителем его избран д-р Сазерленд (John P. Sutherland) из Бостона, который после некоторых колебаний согласился принять этот ответственный пост, но под условием. чтобы конгресс санкционировал установление новой должности — товарища бессменного секретаря, что и было принято, и таковым был избран д-р Уилер в Лондон. Затем организационным комитетом были предложены к избранию и избраны почетные президенты конгpecca, д-р Боайе (Воуer) из Парижа, д-р Биггар (Biggar) из Кливленда, д-р Сазерленд из Бостона и д-р Бразоль из С.-Петербурга, и 25 вице-президентов. Конечно, я благодарил конгресс за почетное избрание, и без всякой скромности заявил, что ввиду ничтожности моих заслуг для гомеопатии, я эту высокую честь отношу не к себе лично, а к двум петербургским гомеопатическим обществам, от которых я являюсь делегатом. Вслед за этим обсуждался вопрос о месте созыва следующего конгресса. Д-р Кагис (Cahis) из Барселоны предложил Барселону, мотивируя свое предложение тем, что в Барселоне больше врачей-гомеопатов, чем в Лондоне, и хотя по сведениям последнего интернационального календаря в Барселоне значится лишь 50, а в Лондоне 75 врачей-гомеопатов, но если принять во внимание численность народонаселения (в Лондоне около 8 миллионов, а в Барселоне не знаю сколько, но во много раз меньше), то он, пожалуй, прав. Американцы заявили желание иметь следующий конгресс у себя в Америке, на что им сделаны были возражения, что это нарушило бы установившийся обычай собираться после Лондона на Европейском континенте. Д-р Кранц Буш из Висбадена от имени Германского Централь-Ферайна и Берлинского гомеопатического общества передал приглашение созвать 9-й конгресс в стране рождения Ганемана, Германии, и избрать Берлин. После непродолжительных дебатов американцы соглашаются снять свое предложение, и конгресс единогласно вотирует за Берлин.

Последним предметом занятий конгресса в этом заседании было официальное утверждение уполномоченных от разных обществ в их правах, и это было интересно. Секретарь вызывал делегатов по фамилии, они всходили на эстраду, передавали президенту верительные грамоты, а президент протягивал им правую руку в знак принятия их в сочлены, и каждый из них давал конгрессу приветствия от имени его доверителей, тех обществ, от лица которых он являлся представителем.

Тут прошли представители от Франции, Германии, Италии, Испании, Poccии, Швеции, Бельгии, Австрии, Швейцарии, Северо-Американских Штатов, Мексики, Канады и др., и все встречались и провожались дружными рукоплесканиями. От имени наших двух обществ я приветствовал конгресс и выразил сердечные пожелания ему полнейшего успеха в его трудах, а также и процветания гомеопатии в прекрасной стране, широко открывшей свои гостеприимные объятия съехавшимся со всего света товарищам. Для каждого нас Англия есть великая и можно сказать без преувеличения священная страна, потому что она нам дала таких людей как Рассел (Russell), Драйздейл (Drysdale), Даджен (Dudgeon), Юз (Hughes), Дайс-Браун (Dyce Brown) и др. Я высказал сожаление, что мы уже не имеем счастья лицезреть их среди нас и слышать их мудрые и продуманные речи, но отрадно сознавать, что слава их не погибла, она еще живет и увековечивается в этой стране в лице ее талантливых и энергичных защитников гомеопатии, представителя которых мы приветствуем в лице нашего президента д-ра Бёрфорда. Я прибавил, что когда возвращусь домой и буду говорить своим товарищам и избирателям о тех высоких чувствах уважения и удивления, которые я питаю к Англии и ее учреждениям, к высоким качествам характера ее общественных деятелей и к их образу действий для достижения какой бы то ни было цели, то мне представляется, что нынешний конгресс послужит связующим звеном для установления дружеских и братских отношений между членами медицинской профессии обеих стран, и что престиж гомеопатии в глазах моих соотечественников значительно поднимется, когда они узнают, как высоко она стоит в Англии, Америке и других цивилизованных странах. По окончании этой церемонии мне нужно было торопиться в отель, переодеться и ехать сначала на частный обед к президенту конгресса, а после обеда присутствовать на официальном президентском вечернем приеме гостей. Но об общественной программе конгресса я скажу после, а теперь сообщу вам вкратце о его научной программе.

Второй день, вторник, начался в 10 ч. утра со вступительной речи президента, для выслушания которой приглашены были не только члены конгресса-врачи, но и их жены, друзья и последователи гомеопатии. Через всю речь руководящей нитью проходила мысль, что принципы гомеопатии, установленные Ганеманом, а именно метод исследования лекарств на здоровом человеке и применения их затем к больному человеку, вполне согласен с требованием научной логики по определению Джона Стюарта Милля, и что все новейшие открытия в области естественных наук и медицины, все вакцинные, сывороточные, радиоактивные методы лечения являются лишь развитием гомеопатической идеи, и вся современная 6иoлогическая наука проникнута всецело духом и направлением ганемановского учения. Речь была красивая, выразительная, очень симметрично и логично построенная, и произвела сильное впечатление на собрание, которое устроило шумную овацию д-ру Бёрфорду и постановило немедленно отпечатать несколько сот экземпляров ее для раздачи членам конгресса. В этой речи д-р Бёрфорд, между прочим, высказал мнение, что пятилетний срок от конгресса до конгресса очень длинен, и что этот промежуточный период времени должен иметь свое интернациональное представительство в лице не одного только бессменного секретаря, но целого интерконгрессного совета, избираемого от всех стран, где утвердилась гомеопатия, для установления между ними солидарности и совместного обсуждения нужд и интересов. Мысль эта встретила единогласное одобрение конгресса, и для первого раза была составлена временная комиссия из 7 членов, в число которых был избран и ваш делегат, с целью наметить первоначальный устав этого совета, который и был нами составлен и затем утвержден в последнем административном заседании конгресса.

Следующим по очереди предметом занятий для утреннего заседания во вторник были доклады о положении гомеопатии в различных странах. Но ввиду того, что докладов было много и довольно длинных, и для чтения их не хватило бы времени, было постановлено их не докладывать собранию, а целиком напечатать в трудах конгресса; каждому же из присутствующих докладчиков было предоставлено пять минут, чтобы устно изложить главнейшее, о чем он имеет сказать. Исключение было допущено лишь для представителя Германии, д-ра Кранца Буша, которому дано было полное время для прочтения его доклада ввиду возможного желания конгресса поближе познакомиться с положением гомеопатии в стране следующего интернационального конгресса. Из доложенных устных сообщений видно, что гомеопатия делает xopoшие успехи в Америки и Англии и отчасти в Германии и Франции, в других же странах, вследствие отсутствия преподавания, успехи эти не так значительны. Про Россию я, по совести, не мог сказать больше того, что соответствует действительности, а именно, что в провинции гомеопатия распространяется медленно, а в Петербурге довольно быстро, но, к сожалению, далеко не так быстро среди медицинского сословия, как в публикe. Я указал на существование в Петербурге двух гомеопатических обществ, преследующих в сущности одну и ту же цель, но имеющих разные уставы, разный состав медицинских сил и независимые друг от друга финансовые средства. Такое разъединение сил и средств и несогласованность образа действия вредит гомеопатии, и насущная ее потребность в России и в частности в С.-Петербурге, увеличение числа врачей-гомеопатов, будет достигнута только при полном объединении двух обществ и при дружной и совместной деятельности всех петербургских врачей для одного общего дела. Только тогда и возможно будет поднять значение гомеопатического госпиталя и приспособить его для преподавания. А в России, где на медицинских факультетах и в Военно-медицинской академии гомеопатия не преподается и нет надежды на скорое введение ее в предмет необходимого знания для каждого врача, необходима частная школа гомеопатии, и она возможна только при петербургской больнице, которая и должна послужить рассадником будущих врачей-гомеопатов. Я указал, что оба петербургских общества материально хорошо обставлены и непреодолимых препятствий для слияния не имеется, а если они отчасти существуют, то имеют только временный и случайный характер, и когда они будут устранены, то соединение двух обществ составит начало новой эры в истории гомеопатии в Poccии.

Этими устными докладами о положении гомеопатии по всему свету закончилось утреннее заседание вторника, и научные сессии начались лишь с дневного заседания и продолжались в среду, четверг и пятницу. Доклады были распределены по 13 отделам или секциям, а именно: 1) внутренняя медицина и патология, 2) лекарствоведение и терапия, 3) хирургия, 4) неврология, 5) гинекология, 6) акушерство, 7) дерматология, 8) офтальмология, 9) ринология, ларингология и, отология, 10) педиатрика, 11) физиатрическая терапия, 12) гомеопатия как наука и искусство, 13) организация гомеопатии и отношение ее к государству. Всего было представлено 137 докладов, из которых некоторые весьма важные и интересные по своему содержанию и по значению личного опыта докладчика, другие же не имели для нас прямого интереса, потому что касались предметов, имевших лишь отдаленное соприкосновение к гомеопатии, а между тем они отнимали время. Ввиду такого изобилия материала возникла необходимость одновременного заседания нескольких (не менее трех) секций в разных помещениях, что, конечно, невыгодно отражалось на численности аудитории в каждой секции, и вместе с тем лишало возможности каждого из членов следить за всем, что происходит, и присутствовать на всех интересующих его докладах, потому что сплошь да рядом и в одно и то же время читалось несколько интересных докладов в разных помещениях. Я считаю это обстоятельство одним из недостатков организации научной программы Лондонского конгресса. Но вторым еще более важным и, скажу прямо, убийственным недостатком организации было допущение чтения докладов целиком. а не в кратком изложении. Рассчитайте сами. Научные сессии конгресса заняли 3,5 дня, каждый день одновременно по 3 заседания два paзa в день, утром или днем, или всего 21 заседание по 3 часа максимум для каждого; значит, всего 63 часа для выслушания 137 докладов и прений по ним. Уделяя для прений лишь столько времени, сколько длился самый доклад, т. е. разделяя время поровну докладов и прений, очевидно, что для чтения каждого доклада возможно уделить лишь 14 минут, и ни минуты больше; между тем в действительности некоторые доклады длились полчаса, три четверти часа и даже больше часа. Каким же образом, спросите вы, при таких условиях могли уместиться доклады и прения в пределах данного времени? Отвечаю: только путем отказа отдельных лиц от чтения своего доклада и сокращения прений до минимума: в каждой секции сначала читались доклады один за другим, а под конец остающиеся минуты отводились прениям, причем каждому оратору давалось лишь 5 минут, в течение которых сказать ничего нельзя, особливо иностранцу, с трудом понимающему иностранную речь и плохо владеющему чуждым ему языком. А американцы, например, имеют такое произношение, которое не всегда легко схватывается даже природным англичанином. И так как доклады не были заблаговременно отпечатаны и даже не имелось краткого обзора их содержания для сведения членов, то следить за докладчикам, улавливать ход его аргументацию и извлекать главную суть его реферата, а затем тут же в течение 5 минут высказать определенное мнение по поводу 6-7 заслушанных докладов — все это представляло такие затруднения, что большинство присутствующих вынуждено было совершенно отказаться от высказывания своих мнений, вследствие чего прения выходили неполными, необстоятельными, скомканными и малосодержательными. К довершению этих недостатков, бюро не нашло возможным пригласить стенографов, ввиду того, что этот расход вместе с напечатанием самых прений значительно увеличил бы стоимость издания трудов съезда и превысил бы имевшиеся в распоряжении бюро наличные денежный средства. Таким образом, имеющие появиться труды съезда будут заключать в себе лишь все представленные доклады, притом в сокращенном виде, без сопровождавшего их обмена мнений, чем значительно утратится интерес и поучительность книги. Это обстоятельство я тоже отношу к недостаткам организации: можно было бы сократить некоторые другие расходы, увеличить членский взнос, открыть отдельную подписку на издание трудов, но труды съезда, как показывает самое название, должны служить свидетельством исполненного труда и верным показателем степени и качества сотрудничества каждого из его участников. Я поэтому очень сожалею, что предстоящее издание трудов 8-го Интернационального конгресса должно значительно уступить трудам всех прежних конгрессов. По этому поводу у меня явилась следующая мысль. Мне кажется, что организация интернациональных конгрессов не должна ложиться всем своим бременем на одних хозяев страны или города, где имеет место конгресс: они берут на себя уже достаточно тяжелый долг личного гостеприимства по отношению к прежним товарищам, которое англичане оказывают в самых широких размерах. Все же огромные расходы по устройству конгресса и публичных приемов, по оплате стенографов, изданию трудов и т. д. никогда не покрываются ничтожным членским взносом и, по-моему, несправедливо, чтобы все недоимки или сверхрасходы по международному делу падали на одних хозяев; в общих расходах должны участвовать и гости. Необходимо учредить неприкосновенный интернациональный фонд для беспрепятственной и широкой организации интернациональных конгрессов. Я уже подал заявление по этому предмету, и это будет один из первых вопросов для обсуждения в первом же заседании нового междуконгрессного совета, но я не знаю, как отзовутся на него главным образом англичане и американцы, и получит ли он свое осуществление.

Указавши вам на некоторые несовершенства в организации конгресса, я спешу оговориться, что самые эти недостатки, как-то: дробление на секции, нагромождение докладов, не имеющих прямого отношения к гомеопатии, нерасчетливое распределение времени и т. д., проистекали от избытка богатств, а этот избыток уже составляет положительную сторону конгресса. Многочисленность и разнообразие докладов, когда они будут собраны в один том, удобный для чтения и изучения, послужат свидетельством крепости, силы и прогрессивности современной гомеопатии. Но и теперь уже важно отметить многознаменательный факт, что все успехи естественных и медицинских наук не только не поколебали, но, наоборот, лишь подкрепили и утвердили принципы гомеопатии. Отрадно было также видеть и слышать довольно большую группу учеников проф. Кента в Чикаго, последователей строгого учения самого Ганемана, потому что никогда не бесполезно бывает напоминать практическим врачам, что весь успех гомеопатического лечения зависит не от шаблонного применения лекарств к названиям болезней, а от тщательной индивидуализации болезней и лекарств согласно наставлениям "Органона", а также от назначения по возможности одного лекарства за раз и выжидания его действия, и что неудачи и безуспешность гомеопатического лечения часто происходит ни от чего другого, как от беспорядочного чередования слишком многих и большей частью совершенно несовместимых лекарств и слишком частого их повторения. На эту тему было прочитано несколько интересных докладов и, между прочим, женщины-врача Тайлер (Margaret Tyler) под заглавием "Как не надо делать — рассмотрение обычных ошибок в назначении лекарств".

Довольно основательно рассматривался целое утро вопрос о вакцинной терапии, о предохранительных веществах в крови и об отношении оспопрививания к гомеопатии. По этому вопросу мне пришлось возражать д-ру Джонстону (Johnston) и указать, что если говорится о гомеопатичности вакцинации к натуральной оспе, то прежде всего нужно спросить, о какой именно вакцинной лимфе идет речь. Закон не дает определения, что такое должна представлять указная, образцовая или нормальная лимфа, и научная медицина не установила мерила для суждения о пригодности и сравнительном достоинстве всевозможных лимф, выпущенных на рынок и циркулирующих в продаже. А между тем их очень много, и все они имеют различное происхождение и различный образ действия. Так, имеется: 1) первоначальная дженнеровская коровья оспа, происшедшая, по его мнению, от мокреца лошади и ничего общего, кроме названия, с натуральной оспой не имеющая; 2) самородная коровья оспа Вудвиля (Woodwill), доставленная в Лондонский оспенный госпиталь, где она содержалась, приготовлялась и зараженная натуральной человеческой оспой рассылалась по всему свету; 3) так называемая свиная оспа, привитая Дженнером его старшему сыну; 4) лошадиная оспа, имевшая огромное распространение в Италии и Австрии; 5) всевозможные лимфы из разных источников, из Божанси, из Пасси, из Вюртемберга, Баварии и пр.; лимфы, прошедшие через коров, телят, буйволов, ослов, обезьян и людей; наконец, 6) натуральная человеческая оспа, прошедшая через корову или теленка и перенесенная обратно на человека, так называемая ретровакцина. Из всех этих лимф только вудвилевская и ретровакцина могут рассматриваться как гомеопатичные или изопатичные к натуральной оспе, потому что они представляют ничто иное, как видоизмененную вариоляцию. Но вариоляция под какой бы то ни было формой в Англии запрещена законом, а именно актом парламента 1840 г., и предполагается, что она не практикуется, хотя есть полное основание подозревать, что в числе лимф, находящихся в обращения, есть много таких, которые ведут свое происхождение не от коровы, а от натуральной оспы у человека. Ввиду секретности, с какой многие вакцинные фирмы изготовляют свой товар и скрывают источник его происхождения, и ввиду вышеуказанного отсутствия единицы меры или масштаба для однообразной лимфы, публика отдана совершенно на произвол оспопрививателей без всякой гарантии за подлинность, доброкачественность и чистоту материала, вводимого в кровь человека. Но это вопрос другой, а факт в том, что официально прежняя вариоляция заменена дженнеровской вакцинацией посредством так называемой коровьей оспы, или каупокса. А каупокс, на основании исследований самого Дженнера, а затем Клейтона (Clayton), Мозли (Moseley), Буске (Bonsquet), Эстлина (Estlin), Сили (Ceely), Озиас-Тюрена (Auzias-Turenne), Крейтона (Creighton) и Крукшенка (Crookshank), и др., ничего общего с человеческой оспой не имеет. С точки зрения этиологии это понятно само собой, потому что у рогатого скота, кроме овец, оспы не бывает, а каупокс есть болезнь, свойственная исключительно дойным коровам и не поражающая ни быков, ни волов, ни телят, ни коров вне периода их молочности — словом, болезнь, проявляющая совершенно другие условия происхождения, восприимчивости и причинности, чем оспа. С патологической точки зрения тоже нет сходства между коровьей и человеческой оспой. Сам Дженнер определяет каупокс следующими словами: "Неправильные пузырьки (pustules), окруженные рожистым воспалением и часто вырождающиеся в фагеденические язвы". Исследования Крейтона, Крукшенка и др. подтвердили верность этого определения и показали, что характерная черта каупокса есть именно изъязвление, и что с этой точки зрения он имеет гораздо больше сходства не с натуральной оспой (small pox), а с настоящим поксом (рох), т. е. сифилисом. С клинической точки зрения каупокс также протекает совершенно отлично от оспы. Спрашивается, что же остается общего от сходства каупокса с натуральной оспой? Ничего, кроме случайного сходства первоначальной везикулы и пузырька в самом раннем периоде его развития. Но такое сходство не дает никакого права говорит о тождестве, однородности или одинаковости двух болезней, ввиду того что имеется целый ряд болезней, совершенно между собой не сходных и ничего общего между собой не имеющих, но начинающихся на коже с везикулы или пустулы, каковы, например, каупокс, лошадиная оспа, свиная оспа, разные ложные оспы, натуральная человеческая и овечья оспа, чума рогатого скота, сифилис, высыпь рвотного камня и пр. Первичные пузырьки многих болезней сходны между собой, но последующая их эволюция и вся дальнейшая патология и клиническая картина болезни указывают па глубокое между ними различие. Таким образом, дженнеровская вакцинация нисколько не аналогична пастеровским вакцинациям. Пастеровский принцип аналогичен прежней вариоляции и основан на предупреждении или видоизменении натуральной заразной болезни посредством искусственного возбуждения легкого и доброкачественного приступа той же самой болезни. Дженнеровский же принцип вакцинации посредством каупокса основан на совершенно другом патологическом принципе, а именно на предупреждении или видоизменении натуральной заразной болезни посредством искусственного возбуждения совершенно разнородной болезни. Этот же принцип до сих пор не установлен в науке и не выдерживает критики ни клинического опыта, ни экспериментальной патологии. Я считал долгом об этом говорить ввиду недоразумений, существующих у врачей по поводу гомеопатичности вакцинации к натуральной оспе³.

Другое целое утро было посвящено вопросу об артериосклерозе и его лечении, и меня крайне удивило, что ниоткуда не было помину об адреналине в терапии артериосклероза. По этому поводу я сообщил конгрессу, что за последние годы я в своей частной практике производил многочисленные наблюдения над терапевтическим действием адреналина при артериосклерозе и всегда горячо рекомендовал eго тем из моих товарищей, которым еще не приходилось его назначать, так что в настоящее время в Петербурге его применяют многие врачи-гомеопаты, между тем как за границей, кроме Франции (Jousset, Cartier), гомеопатическое употребление его неизвестно. Симптоматология этого средства, когда я стал вводить его в практику, мне не была известна и, насколько я знаю, испытания его на здоровых людях еще не производились. Показанием для его назначения мне служило его физиологическое действие, а вам известно, адреналин есть действующее начало вытяжки из надпочечных желез. Его характеристичное физиологическое свойство заключается главным образом в повышении кровяного давления вследствие сжимания периферических артерий: он производит такое же перенапряжение артериального тонуса, какое мы имеем в большинстве случаев артериосклероза и которое многие авторы даже считают за причину артериосклероза. Он, кроме того, влияет на сердечную мышцу, вызывая гипертрофию сердца и анатомическое изменение в аорте, a именно атерому. Поэтому я стал назначать его при артериосклерозе и особливо при хроническом аортите как патологически показуемое гомеопатическое средство, когда имелась налицо обыкновенная картина болезни: боль в области грудной кости, распространяющаяся в левую руку, особливо при начале ходьбы после принятия пищи или горячей жидкости, в особенности чая; одышка от малейшего движения, приступы астмы и сердцебиение с ускоренным сердечным ритмом (tachyсardia) и твердым полным напряженным пульсом. В таких случаях ни от одного средства в нашей богатейшей фармакологии я не наблюдал столь ясного, определенного и веpного действия: болезненные симптомы очень скоро устраняются или в значительной степени облегчаются и не только исчезают субъективные жалобы больного, но и ясно понижается кровяное давление, контролируемое ощупывающим пальцем или сфигмоманометром. Но не только в хронических случаях, в острых случаях также адреналин действует превосходно. В одном случае тяжелого острого аортита у 70-летнего старика с весьма мучительными и ежедневными приступами грудной жабы, каждый раз угрожавшими его жизни и приковавшими его к постели в течение трех месяцев, адреналин буквально спас пациента, и он теперь вот уже 4-й год ведет очень сносное существование, производит ежедневные прогулки и почти свободен от боли. Я назначаю адреналин без чередования с иными средствами, сначала в 6-м сотенном разведении, и если не наступит улучшение скоро, максимум к концу первой или началу второй недели, то я спускаюсь на 6-е десятичное растирание и даже на 3-е десятичное, ниже чего я этого средства никогда не назначал и не советую назначать, потому что оно может вызывать ухудшение. В Америке в аллопатической практике сделаны были наблюдения, что злоупотребление инстилляциями и вдыханиями адреналина при сенной лихорадке вызывают весьма дурные последствия, NB: особливо у артеросклеротиков. Это, очевидно, гомеопатическое ожесточение, подтверждающее гомеопатичность адреналина к артериосклерозу.

В тех редких случаях, где адреналин не оказывает ожидаемого благоприятного действия, я перехожу к другому весьма сходному средству — питуитрину. Вытяжка из шишковидной железы действует на кровеносную систему сходно с адреналином, но еще резче и сильнее повышая кровяное давление. Один 75-летний артериосклеротик, страдавший болью в области грудной кости при ходьбе, в течение трех месяцев безуспешно принимал кактус, спигелию, глоноин и другие гомеопатические средства, в том числе и адреналин. Тогда он перешел к аллопатии и в течение еще трех месяцев принимал йод в разных видах, главным образом Sajodin, не только без малейшего успеха, но, наоборот, с явным ухудшением. Не видя улучшения от этого лечения и будучи давнишним гомеопатом (здесь — последователем гомеопатии. — Прим. авт. сайта), он снова вернулся к гомеопатии и обратился ко мне, но уже в худшем состоянии, чем прежде. Я ему назначил питуитрин 3-го сотенного разведения, три раза в день по 2 капли, и на другой же день боли прекратились и вот уже 6 месяцев не возвращаются вовсе. Таких примеров у меня несколько. Во всяком случае, в адреналине и питуитрине мы имеем два могущественных оружия для борьбы с артериосклерозом, и богатый арсенал гомеопатических средств, применяемых в этой болезни, несомненно обогатился этими двумя очень ценными приобретениями. Каждый из вас, кто будет иметь случай их применять, не разочаруется в них и заслужит благодарность своих пациентов.

Весьма интересны были сообщения об изотонической плазме, и результаты клинических наблюдений над ее действием не только чрезвычайно заманчивы, но часто даже поразительны, атоническая плазма это ничто иное, как морская вода, впрыскиваемая подкожно. Метод этого лечения введен в практику профессором сравнительной физиологии в Париже и известным ученым Кентоном (Quinton), и морская вода, употребляемая согласно его указаниям, называется плазмой Кентона. Терапевтическое применение этой плазмы основано на том обстоятельстве, что между морской водой и органическими влагами или плазмами существует почти полная тождественность химического состава, и в своих биологических исследованиях Кентон установил факт, что все животное царство, вся животная жизнь на земле имеет морское происхождение из первобытных океанов, и что все высшие организмы сохранили первоначальную, менее насыщенную морскую воду, как жизненную сроду для своих клеток. Морская вода, несколько разведенная, является как бы питательным бульоном или культурной жидкостью для органических клеток, тканей и органов. Поэтому во всех случаях, где органические плазмы потерпели видоизменение своего состава, подкожные впрыскивания морской воды восстанавливают больному организму жизненную стихию, или физиологическую среду здоровых организмов. В соприкосновении с морской водой клетки, возвращенные в свою естественную среду, очень скоро приобретают свою прежнюю нормальную энергию совершенно так же, как, например, колония микробов начинает благоденствовать, процветать и размножаться в благоприятном для них культурном бульоне. Целый ряд работ и клинических наблюдений блистательно подтверждает терапевтическое значение подкожных впрыскиваний морской воды. Прежде всего, она является необыкновенно энергичным тоническим средством. Эффект получается почти мгновенный: пульс из слабого делается сильным, появляются аппетит и сон, исчезают боли, исправляются кишечные отправления, и общее состояние больного обнаруживает быстрое улучшение. Болезни, при которых это лечение оказалось особенно успешным, следующие: хронические энтероколиты, т. е. катары тонких и толстых кишок во всех формах проявления, будь то понос или закоренелый запор, или слизисто-пленчатый колит, улучшение наблюдается уже с первых же впрыскиваний, без каких бы то ни было строгих диетических ограничений, и очень скоро наступает выздоровление. Так же и гастроэнтериты новорожденных с угрожающим упадком питания, даже в почти безнадежных случаях, быстро уступали лечению. Грудные младенцы, которые в течении нескольких недель не переносили никакого питания, извергали рвотой или поносом материнское или коровье молоко, бульон, воду и пр., уже через несколько часов после впрыскивания воспринимают и переваривают детский рожок, рассчитанный на их вес и возраст. Рвота и понос прекращаются, и общее состояние быстро улучшается без употребления фармацевтических средств. При легочном туберкулезе после первых 5-6 впрыскиваний наступает улучшение общего состояния, появление аппетита и хорошего сна, исчезание ночных потов и кровохаркания, падение лихорадочной температуры и прибавление веса. Taкие же xopoшие результаты и при туберкулезе костей и суставов. Хронические экземы, псориазы и варикозные язвы дают 50-70% выздоровлений. Д-р Росс (Ross) подтвердил успех лечения изотонической плазмой при злокачественном малокровии и накожных болезнях. Д-р Арнульфи (Bernard Arnulphy) в Париже применяет это лечение с большим успехом при ранних стадиях туберкулеза, при дисменорее и аменорее, при нарывах, имеющих стрептококковое происхождение, и брайтовой болезни. Д-р Шлегель (Schlegel) из Тюбингена сообщил, что употребляет потенцированную морскую воду при общей слабости и отсутствии надлежащей реакции на гомеопатические лекарства.

Невзирая на все эти удивительные клинические аттестации, нужно сказать, что объяснение механизма действия изотонической плазмы имеет пока лишь теоретический характер, и употребление ее чисто эмпирическое. Какое отношение имеет этот метод лечения к гомеопатии, можно будет решить лишь после того, как будут произведены испытания этой плазмы на здоровом человеческом организме на основании ганемановского принципа.

Немалый интерес представляли доклады о действии и радия вообще, и о присутствии радиоактивного материала и энергии в американской смолистой руде "pitchblend", содержащей ураний, причем содержание радиоактивного вещества может быть демонстрировано вплоть до 14-го децимального растирания. Д-р Сазерленд доказывал гомеопатичность действия Х-лучей.

Я сожалею, что не удалось мне видеть ультрамикроскопических демонстраций на экран посредством кинематографа. Говорят, они были очень интересны. Были показаны перистальтические сокращения желудка, видные при Х-лучах, амебоидные движения лейкоцитов, извилистые движения микроорганизмов сонной болезни и возвратного тифа, действие воды на кровяные шарики и др.

В течение всей недели в Лондонском гомеопатическом госпитале находилась выставка чрезвычайно поучительных микроскопических и макроскопических препаратов, относящихся к бактериологии, патологии, хирургии, гинекологии и тропическим болезням. Коллекция патологоанатомических препаратов из хирургического и гинекологического отделения Лондонского гомеопатического госпиталя превосходна и делает честь прозектору госпиталя д-ру Гэру (Hare). В главном же помещении конгресса в одной из аудиторий находилась выставка лондонской гомеопатической издательской фирмы (Homoeopathic Publishing Company), выставившей хорошую коллекцию английских и американских книг, а разные лондонские гомеопатические аптеки тут же устроили выставку своих гомеопатических препаратов, и между ними участвовала также известная фирма Швабе из Лейпцига.

"Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном, далекой Индии чудес", — поет индийский гость в "Садко". Так и мне не перечесть всех интересных сообщений и моментов в научных отделах конгресса, а между тем нужно вам еще сказать об общественной программе конгресса, которая была не менее богата и разнообразна, чем научная. Перечислить все частные приглашения к завтраку, файв-о'клоку, обеду и к вечеру, которыми нас засыпали наши английские хозяева, нет возможности. Могу лишь сообщить о тех приглашениях, которые я мог принять и в которых принимал участие.

В воскресенье в 3 часа чай у моего старого приятеля по трем прежним конгрессам д-ра Кларка, бывшего редактора популярного журнала "The Homoeopathic World" и автора превосходного труда "Dictionary of Materia Medica". В понедельник сначала частный обед у президента конгресса, на который получили приглашение только его друзья и почетные лица конгресса с их женами. Обед происходил в первоклассном ресторане "Prince's Galleries", Piccadilly, там же, где вечером имел место официальный президентский прием гостей, так что мы только успели отобедать в одном зале и сейчас же перешли в другие апартаменты для многолюдного вечернего coбpaния, на которое съехались все приезжие и местные члены с их женами, дочерьми и знакомыми, и которое также посетил и лорд-мэр. Во вторник обед у моего другого приятеля д-ра Нокс-Шоу, хирурга и окулиста Лондонского гомеопатического госпиталя. Обедали мы в другом первоклассном ресторане, "Trocadero", и тотчас после обеда на моторах должны были мчаться на вечер к сэру Джорджу Траскотту (Sir George Truscott), председателю Британской гомеопатической ассоциации в его собственном роскошном особняке в аристократическом квартале Лондона вблизи Гайд-Парка. Тут собралось такое же многочисленное и блестящее общество, как и накануне.

В среду в 5 часов официальный прием членов конгресса в Лондонском гомеопатическом госпитале по приглашению его совета для осмотра госпиталя и его новой великолепной пристройки, патологических лабораторий и патологической выставки. Госпиталь находится в центре лучшей части Лондона, Вест-Энда, Great Ormond Street; он существует уже 60 лет, в течение которых четыре раза перестраивался и расширялся, соответственно расширению его деятельности, которая непрерывно увеличивается и совершенствуется. Сначала госпиталь был открыт на 25 кроватей, через 9 лет его увеличили для содержания 60 кроватей; прошло еще 35 лет, и госпиталь был перестроен совершенно заново, согласно всем современным требованиям медицины, и в этом виде вмещал в себе 105 кроватей. Последняя великолепная пристройка большого семиэтажного здания, оконченная лишь этим летом, позволяет увеличить госпиталь еще на 65 кроватей. Это всеобщий госпиталь по внутренним и хирургическим болезням для мужчин, женщин и детей со специальными отделениями для женских, детских, накожных. нервных, глазных, ушных, носовых. горловых и зубных болезней. При нем образцовое операционное отделение и образцовая патологоанатомическая и бактериологическая лаборатория, производящая всевозможные анализы, препараты и сыворотки как для госпитальной, так и для частной практики. Имеется также отделение для электротерапии и светолечения. При госпитале находится лечебница для приходящих, принимающая ежедневно с 9 до 12 и с 2 до 5, вечно переполненная больными и снабженная всеми приспособлениями и удобствами для внутренних, хирургических и специальных болезней. В течение прошлого 1901 года лечебница для приходящих имела до 50 000 посещений, что составляет средним числом около 140 человек ежедневно⁴, а в госпитальных палатах находилось в пользовании 920 человек. Работа в госпитале и лечебнице кипит как в котле, и благодаря учреждению специального капитала для оплаты лекторов, преподавание гомеопатии теперь ведется энергично, систематично и в высшей степени успешно. По понедельникам и четвергам в течение всего сезона в утренние часы лекции по гомеопатическому лекарствоведению (д-р Wheeler), по вторникам и пятницам — гомеопатическая терапия с клиническими демонстрациями (д-р Season); по пятницам в 5 ч. — бёрнеттовский курс гомеопатической практики (д-р Weir); кроме того, ежедневные практические занятия и лекции по всем специальностям при обходе палат и прием приходящих больных. В настоящее время Лондонский гомеопатический госпиталь по своему устройству и проявляемой им деятельности занимает одно из первых мест в Лондоне. Вентиляция, отопление, водоснабжение, изоляционные коридоры, ванны, клозеты, кухни, прачечные, устройство окон и дверей, полы, потолки, стены — от мала до велика все мудро обдумано, взвешено и представляет последнее слово техники, гигиены и санитарной науки. Напротив главного здания больницы в настоящее время строится обширный пятиэтажный дом для сиделок, которых при госпитале имеется 150. Для них существует школа, в которой они получают теоретическое и практическое образование. Сиделки служат не только в госпитале, но и в частной практике врачей-гомеопатов, и имеют репутацию лучших сиделок в Лондоне.

После осмотра госпиталя нам был предложен чай, и мы в приятной беседе обменивались мнениями и впечатлениями; американские коллеги вынуждены были отдать честь англичанам и признать, что Англия, невзирая на ее ничтожное число врачей-гомеопатов сравнительно с Америкой, своим превосходным госпиталем опередила Америку.

В четверг в 12 часов дня член парламента мистер Манфильд (Manfield), усердный последователь гомеопатии и один из почетных членов конгресса, пригласил небольшую группу в 20 человек осмотреть парламент. Он сам служил нам чичероне, показывал это удивительное здание, в котором отразилась вся история Англии, давал интересные объяснения и в заключение предложил нам завтрак в ресторане парламента, после которого мы сидели на знаменитой тepaccе и любовались видом на Темзу. Вечером в 8.30 публичная лекция д-ра Уилера не только для членов конгресса, но и для посторонней публики "Об отношении гомеопатии к современной науке и государству". Д-р Уилер, превосходный оратор, говорит легко, свободно и увлекательно; изложение его очень ясное и всем доступное, а интересное содержание лекции было пересыпано остроумными замечаниями и проникнуто чисто английским юмором.

И наконец, в пятницу интернациональный банкет! Для англичан банкет — это священнодействие, принимающее часто шаблонную, а потому и скучную форму. Так случилось и здесь. По окончании чревоугодия началось послеобеденное красноречие. Предназначено было для этого своеобразного спорта 23 оратора, которые должны были произносить тосты на задаваемые темы, именно, кроме президентского тоста за здравие короля и в память Самуила Ганемана, нижеследующие: за успех гомеопатии, за госпитали и учреждения, за авторов и журналистов, за гостей, за рукопожатие через океан и за президента. Но тосты на английских банкетах произносятся и принимаются как парламентские голосования, первый оратор его предлагает и провозглашает, второй его поддерживает, третий еще раз подкрепляет предложение, а четвертый, пятый и прочие отвечают; только тогда тост предлагается на одобрение всего собрания и считается достодолжно принятым, причем общее приветствие заключается вокальным исполнением какого-либо концертного номера. Таковы англичане: рядом с деловитостью и серьезностью — рутинерство и китайщина. В довершение контраста между весьма стеснительным ограничением речи оратора пятью минутами для научного возражения в ученом диспуте и безграничной свободой для сущего празднословия за банкетом. И добро бы еще интересные, талантливые и остроумные ораторы. К сожалению, большинство из них далеко не удовлетворяло этим качествам: они говорили мучительно долго, скучно и, всего хуже, читая свои упражнения по заранее написанным шпаргалкам, что уже совершенно не соответствует духу и званию застольного красноречия. Извольте при таких условиях высидеть, не вставая с места, с 7 часов вечера до 2 ночи и выслушать 25 ораторов, не знающих меры времени и не признающих предела терпению слушателей. Многие стали расходиться раньше окончания всей словесной и музыкальной программы банкета, другие же оставались на своих местах из одного чувства приличия. Отступить от церемониала и отказаться от порученой мне роли было бы сочтено за нарушение этикета, поэтому мне пришлось говорить 15-м около 12 ч. ночи при уже поредевшей аудитории. Обед окончился далеко за полночь. Долгом считаю присовокупить, не для удовлетворения личного честолюбия, а для сведения моих доверителей, что вашему уполномоченному, как почетному президенту конгресса, был оказан большой почет. Президент повел жену мою к столу и посадил ее справа от себя; рядом с ней было мое место, и направо от меня дочь одного почетного члена конгресса; по левую руку президента сидела его жена, которую повел к столу член парламента Манфильд, а по левую руку от него другой почетный президент, д-р Сазерленд, по сторонам направо и налево были размещены другие почетные лица, а все остальные группами из 8-12 человека устраивались за отдельными столами. Таким образом, Poccия на банкете занимала место впереди других стран.

В субботу утром последнее административное заседание было посвящено рассмотрению проекта организации междуконгрессного совета, выработанного комиссией из 7 членов, который и был единогласно принят. Предполагается собираться совету один раз в год, каждый раз в различных странах. Первое заседание его состоится в июле 1912 г. в г. Питтсбурге в Пенсильвании, где собирается в этом году Американский гомеопатический институт. Конечно, нельзя рассчитывать на личное присутствие большинства европейских членов, но они будут приглашены внести свои письменные соображения по поводу текущих назревающих вопросов и злобе дня в их странах, который и послужат предметом обсуждения советом. Состав совета еще не сформирован, и по поводу организации интернациональной гомеопатии желателен обмен мнений в нашей периодической прессе.

В заключение — благодарности президенту, организационному бюро, секретарю и другим должностным лицам. А после этого целый ряд увеселительных поездок, кто куда предпочитал, в Тёрнбридж Уэльс (Turnbridge Wells) и Сент-Леонардс-у-моря (St. Leonards-on-Sea) для осмотра местных гомеопатических госпиталей, речная экскурсия по Темзе, поездка в автомобилях в Виндзор (Windsor) и другие окрестности Лондона; осмотр садов Королевского зоологического общества и пр. Ничем этим я не воспользовался, потому что африканская жара и духота в Лондоне не поддавалась описанию, и после тяжелой и утомительной шестидневной работы я был одержим одним желанием — поскорее покинуть этот современный Вавилон и вырваться на чистый свежий воздух.

Мой отчет был бы неполон, если бы я упустил отметить одну характерную черточку Лондонского конгресса, а именно участие в нем масонского элемента. Еще в мае месяце председатель организационного бюро д-р Бёрфорд в качестве открытого масона поместил во всех гомеопатических журналах воззвание, в котором от имени лондонской масонской ложи "Органона" приглашал врачей-гомеопатов всего света, принадлежащих к масонскому ордену, принять деятельное участие в конгрессе, обещая им братский прием и широкое гостеприимство. Братья-масоны не замедлили отозваться на этот призыв и съехались в Лондон в довольно значительном числе. На третий день конгресса, в среду, для них был устроен от ложи "Органон" официальный обед, оповещенный в печатной программе конгресса, и число их оказалось больше 50. Таким образом, почти третья часть конгресса состояла из явных и тайных масонов. Это многознаменательно. Американцы были очень удивлены узнать, кто из их числа принадлежал к масонам. Mногие из них из года в год в течение более четверти века заседали вместе в Американском гомеопатическом институте, не имея понятия о взаимной принадлежности их к этому сообществу, а тут они встретились, обрадовались и решили, что на будущее время необходимо и Американскому институту на его общих собраниях объединять между собой масонов и усилить их влияние. Я старался (конечно, безуспешно) несколько прозондировать почву в разговоре с одним американским масоном, предлагал им ряд вопросов относительно задач и целей масонства, но, как и следовало ожидать, получал весьма уклончивые и неправдоподобные разъяснения. Он уверял меня, что масонство преследует лишь благотворительные и просветительные цели, а когда я спрашивал и неоднократно переспрашивал, зачем в таком случае клятвенное обещание никогда и никому не открывать тайной цели их планов и действий, то он ответить не мог. Я спрашивал его, имеет ли масонство отношение к политике, и он отвечал: нет; а когда я просил разъяснения, каким образом все революции, начиная с Великой Французской 1789—1793 гг., а затем 1830 и 1848 гг. и позднейшие в Испании, Португалии, Typции (а теперь еще в Персии и Китае), совершались и совершаются по одному и тому же образцу, точно разыгрываются по нотам, под руководительством и при просвещенном содействии масонов, то он отговаривался незнанием даже таких общеизвестных фактов, что Робеспьер, Дантон, Марат, Лафайет, Мирабо, Сиэз и др. и нынешние младотурки — масоны. Когда я спросил его, преследует ли масонство какие-либо антирелигиозные цели, он отвечал: нет. А когда я указал ему, какую ожесточенную борьбу ведет масонство с христианством и какое распространение принимает у них культ Люцифера, т. е. поклонение Сатане, то он ответил, что это лишь единичные исключения. Когда я высказал ему, что по нашим сведениям, масонство стремится к разрушению семьи, отечества, собственности, христианской нравственности и совести, словом, всех устоев нашего государственного строя, то он, не опровергая меня, только спросил, откуда я это знаю; и когда я сообщил ему некоторые литературные источники, то он заметил, что эти источники неверны. Наконец, когда я поставил ему вопрос, известно ли ему сочетание Высшего еврейского управления с масонством, то он ответил, что во Франции это, может быть, и так, а в других странах нет. Так я ничего от него и не узнал. Впрочем, каковы бы ни были тайные цели масонства, несомненно, что масоны действительно щедро занимаются делами благотворительности и поддерживают многие полезные учреждения. Нельзя также отрицать, что новообъявившиеся масоны-гомеопаты принадлежат к числу лучших представителей нашей школы и вполне искренно и убежденно служат интересам гомеопатии, и заподозривать какое-либо затаенное или зловредное влияние их на наше общее дело нет никакого основания. Но, конечно, осторожность и предусмотрительность везде и всегда необходимы, и мы должны держаться настороже, дабы не попасть в ловушку.

Итак, Восьмой международный гомеопатический конгресс прошел, и англичане могут им гордиться. Теперь будем готовиться к Девятому конгрессу и поставим себе целью, чтобы русская гомеопатия на Берлинском съезде заняла видное и славное положение, и во всяком случае позволяем себе надеяться, что Poccия будет достойно представлена в Берлине не одним-единственным лицом, а многочисленными русскими врачами из разных городов и весей нашего обширного отечества.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Кpоме этих восьми очередных конгрессов, бывали еще и внеочередные гомеопатические конгрессы, между прочим один в Париже в 1899 г., в год Всемирной выставки.
² Многочисленные случаи заимствования аллопатией гомеопатических лекарств документированы в книге Харриса Култера "Homeopathic Influences in 19th Century Allopathic Therapeutics", представляющей часть его докторской (PhD) диссертации 1969 г. — Прим. авт. сайта.
³ Подробнее об этом см. главу "Натуральная оспа — с чего все начиналось" моей книги "Беспощадная иммунизация". — Прим. авт. сайта.
⁴ В Петербурге в 1909 году такую цифру посещаемости (50 000) дали все пять гомеопатических лечебниц вместе взятые.