ЧАСТЬ II
КРИТИЧЕСКАЯ

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

В предыдущей части этой работы было сделано много ссылок на книги д-ра Бернетта и методы его практики, но мне кажется желательным разобрать его труды детальней. Я полагаю, что настоящая работа не станет от этого менее интересной для непрофессионалов, но в то же время врачам она даст более полное практическое понимание направлений целительной работы д-ра Бернетта.

Дж. Г. К.

1. Методы работы д-ра Бернетта

Д-р Бернетт как-то рассказывал мне, что когда он принял практику в Честере, его предшественник сказал ему: "Этим людям бесполезно назначать Aconitum, Вryonia, Belladonna, Arsenicum и все остальные известные лекарства, потому что они уже все их перепробовали, вы должны проложить свой собственный путь". Как можно предположить, д-р Бернетт оказался вполне на высоте положения. Можно практиковать гомеопатию разными способами, и это необходимо, если того требуют обстоятельства. Одно лекарство не совершит одно и то же действие для разных пациентов, после некоторого периода времени реакция на лекарство исчерпается и может потребоваться другое.

Это дружеское предупреждение д-ру Бернетту было высказано без обиняков. В своей обширной практике последний пользовался драгоценными находками Парацельса, Радемахера и Шюсслера. Бернетт считал, что они действуют в границах, очерченных гомеопатией, и проделанная с этими находками работа ознаменовала огромный вклад в практическую гомеопатию.

В статье, опубликованной в "Калькутта джорнэл оф медисин" в мае 1901 года, редактор, почтенный д-р Махендра Лал Сиркар, в отзыве на второе американское издание книги д-ра Бернетта "Излечимость опухолей лекарствами" дал такую отличную оценку работы автора, что в этой главе я приведу некоторые отрывки из этой статьи.

Д-р Сиркар говорит:

Истинный последователь Ганемана, д-р Бернетт был в первую очередь прекрасным врачом. Он всегда придерживался определения Мастера: "Высшая и единственная миссия врача — восстановить больного до здорового состояния, излечить, как это обычно называется". Он был убежден, что все болезни можно излечить, если лечить правильно и на той стадии, когда болезнь еще не зашла слишком далеко, но даже в этом последнем случае развитие болезней может быть остановлено и они могут быть сведены к более низкому уровню. "Врачи должны быть решительны, — говорил он, — и не должны позволять себе глумиться над своим долгом или уходить от него, но всегда пытаться лечить все. Я имею в виду не притворяться, а пытаться". С таким убеждением он следовал за своим призванием и смело, энергично и успешно атаковал болезни, которые находятся в монополии хирургов, расправляющихся с ними ножом. Катаракта, фистула, опухоли, которые, в соответствии со старой школой, не излечимы лекарствами и которые, в ее глазах, лечить без ножа — дело знахарей и попросту ересь; которые члены старой школы робко лечили паллиативно, — за все это д-р Бернетт брался без колебания и с надеждой на излечение, и часто эта надежда реализовывалась. "Я участвовал во многих клинических сражениях, — говорит он с гордостью, — и побеждал, хотя победа казалась всем невозможной".

С самого появления гомеопатии эти и другие неизлечимые болезни лечились лекарствами задолго до того, как Бернетт занялся ими. Мы сами, даже в начале нашего обращения к гомеопатии, лечили несколько случаев упомянутых выше болезней и успешно вдохновляли людей, вызывая уверенность в системе в умах многих интеллектуальных, беспристрастных и непредвзятых непрофессионалов, и являлись, таким образом, скромным орудием распространения гомеопатии в нашей стране. Но следует понимать, что такие успехи гомеопатии в неизлечимых случаях были единичными, редкими, не потому что гомеопатия была не в состоянии справиться с такой задачей, но главным образом потому что практикующие, по-видимому, не приводили ее в действие со всей серьезностью и рвением, чтобы заслужить терпение пациентов. Заслуга Бернетта в том, что он в высшей степени обладал этой серьезностью и усердием. Он не отказывался от неизлечимых случаев, но не брался за их лечение, пока пациент не выражал готовность подчиняться всем условиям длительного лечения.

При одной из так называемых неизлечимых болезней, опухоли, д-р Бернетт спрашивал: "Почему эти странные случаи опухолей излечиваются иногда лекарствами в течение многих лет, особенно использумые гомеопатами, но тем не менее систематического лекарственного лечения опухолей не существует?" И он отвечал: "Я полагаю, что сложность этой задачи, сложность решения этой клинической проблемы, неспособность человечества понять и оценить проделанную работу — все это стремится предотвратить излечение. А еще более того — ядовитая ненависть тех, кто не может". Третья причина, которую следует здесь отметить — неспособность оценить работу, которую следует выполнить, в результате чего пациент и его близкие становятся нетерпеливыми относительно того длительного периода времени, который может потребоваться для излечения, и пациент безрассудно стремится к неминуемой смерти, что можно увидеть на примере следующей истории автора.

"Я излечил даму от крошечной опухоли в носу, пациентка была довольна и благодарна, а впоследствии привела ко мне свою племянницу, которой доктора собирались прооперировать небольшую опухоль яичника, я излечил и эту опухоль, и тогда тетя и племянница вдвоем убедили подругу прийти ко мне. Она спросила, за какое время можно излечить опухоль яичника. Я ответил, что не менее чем за два года. Она сказала, что предпочтет операцию, на это уйдет лишь шесть недель. Но это заняло меньше времени. Она умерла во время операции или вскоре после нее… Те же тетя с племянницей убедили прийти ко мне даму из Чатема, с опухолью груди; ее муж отказался от лечения, узнав, что это займет как минимум два года. Дама была успешно прооперирована и полностью избавилась от опухоли молочной железы, через девять месяцев она была также успешно излечена от другой опухоли с помощью другой успешной операции; через несколько месяцев она была еще раз успешно прооперирована из-за новой опухоли, и как только начала поправляться, умерла".

Эти и другие подобные случаи оправдывают утверждение автора, что "опухоль представляет собой продукт организма, и чтобы ее действительно излечить, необходимо устранить силу, способную производить такие опухоли, избавиться от нее; удаление опухоли просто избавляет организм от продукта, оставляя неизменной силу, производящую опухоли, и часто оперативное вмешательство действует как обрезка виноградной лозы, то есть производящая опухоли сила увеличивается, и фатальный исход приближается".

Выражая это же другими словами, мы можем сказать, что опухоль обитает во всем организме, а не в отдельной его части, где она видна и материализована. Поэтому для истинного излечения пациента мы должны устранить ее из организма, то есть мы должны исправить и устранить болезненную склонность к образованию опухолей, что можно сделать — если вообще можно — только с помощью лекарств. "Срезая яблоко,— как точно говорит автор, — мы не излечим яблоню от выращивания яблок". Наиболее благоразумные представители старой школы полностью осознавали это, но, не имея достаточно лекарств для достижения этой желаемой цели и не имея руководства для поиска таких лекарств, они были вынуждены применять удаление материализованной видимой болезни. Что касается рака, Джон Хантер, которого автор цитировал, мудро заметил: "Никакого лечения еще не найдено — я называю лечением изменение предрасположенности и результата этой предрасположенности, а не разрушение злокачественных частей". Такое же мнение выражали и другие, хотя и другими словами. Так, теория рака д-ра Крейтона состоит в том, что рак — "приобретенная тканями привычка, которую можно устранить, если она нам известна". Вирхов верил в возможность процесса обратного развития склонности к росту опухолей и его продолжения до их исчезновения, и, следовательно, он осуждал слишком большой скептицизм относительно возможности излечения лекарствами.

Насколько хороша гомеопатия в излечении опухолей? "Где-то слышали о здоровых людях, которые принимали лекарства достаточно долго, чтобы у них появились опухоли в частях тела? — спрашивает д-р Бернетт и отвечает — Ясно, что этого не происходит". Он признаёт, что "это оставляет гомеопатию почти беспомощной в лекарственном излечении опухолей", но все равно, говорит он, "множество случаев теоретически доказывает абсолютную разумность лекарственного лечения, как и симптоматического лечения без всякого касательства к патологической анатомии вообще. Доказано, что гомеопатическое лечение симптомов иногда приводит к излечению опухоли, вызывающей эти симптомы, — так, Colocynthis, назначенный из-за боли, в некоторых случаях излечивал не только такую боль, но и все состояние, опухоль и остальное. Но здесь имеется трудность с определением лекарства, которое будет гомеопатично не только симптомам, вызванным наличием опухоли, но ее причине — то есть тем симптомам, которые создают болезненную картину и которые ведут к опухоли и завершаются ее формированием — трудность определяется нынешним состоянием нашего знания, почти непреодолимым. Следовательно, я выучился хвататься за любую зацепку".

Д-р Сиркар продолжает:

Должны ли мы обвинять д-ра Бернетта в том, что он не придерживался буквы гомеопатии, когда "Чистая Материя медика" все еще так неполна и когда он показал такие блестящие излечения, как зарегистрированные в этой книге, с помощью лекарств, которые никогда не были должным образом проверены или вообще не прошли прувинг? Для тех наших читателей, кто еще не знаком с этой книгой, мы приводим следующие отрывки из первого издания (1893), чтобы показать взгляды автора на гомеопатию: при правильном понимании станет ясно, что они не противоречат взглядам самого Ганемана, который без колебаний назначал большие дозы камфары при первой стадии холеры и использовал месмеризм при других болезнях.

Д-р Бернетт говорит: "У меня есть практический вопрос: не пришло ли время расширить наше определение гомеопатии относительно выбора лекарства и, сохраняя выбор гомеопатического лекарства в соответствии с совокупностью симптомов в полной силе и достоинстве, привлечь к этому все способы, которые могут привести к правильному выбору лекарств, особенно естественную историю самих патологических процессов?

Другими словами, я утверждаю, что выбор лекарств в соответствии с совокупностью симптомов является только одним из способов нахождения правильного лекарства, и, более того, иногда совокупность недостаточна.

Иногда вы можете найти правильное лекарство в соответствии со старой доктриной сигнатур, и даже найденное таким способом, оно действует гомеопатически; способ поиска плохой и грубый, но это способ.

Вы можете найти правильное лекарство c помощью исследования органов, вслед за Парацельсом, и лекарство действует гомеопатически, хотя и найдено таким способом.

Вы можете найти правильное лекарство чисто гипотетически, по способу фон Грауфогля и Шюсслера, и способ действия остается тем же самым, т. е. гомеопатическим.

Вы можете использовать динамизированную соль — Natrum muriaticum — для излечения кахексии на побережье, невралгии на побережье, головной боли на побережье и т. п., и действие лекарства по-прежнему гомеопатическое. Вы провели прувинг или признали чисто теоретически двойное и противоположное действие больших и малых доз того же самого лекарства и лечите хроническое отравление мышьяком с помощью Arsenicum, и это все еще гомеопатия. Вы можете теоретизировать клинически, как я это делаю в книге "Новое лечение туберкулеза", и достигнуть значительного успеха — большего, чем когда-либо достигали, — и я утверждаю, что все это гомеопатия.

Дело в том, что нам нужны все способы нахождения правильного лекарства: простое подобие, простое симптоматическое подобнейшее и наиболее трудно достижимое патологическое подобнейшее, и я утверждаю, что мы все еще находимся в границах гомеопатии, расширяющейся, прогрессивной, наукой взлелеянной, наукой поддерживаемой и всепобеждающей".

Это была статья д-ра Сиркара. Любимая цитата д-ра Бернетта, которую он поместил на титульной странице книги "Излечение опухолей", — определение излечения, данное Джоном Хантером: "Я называю излечением, — писал Хантер, — изменение предрасположенности и результата этой предрасположенности, а не разрушение злокачественных частей". Ганеман первым исследовал научный метод удовлетворения совершенно разумного требования в определении Джона Хантера. Последователи Ганемана всегда в некоторой степени переносили его методы на рассмотрение конституциональных состояний. Но следует признать, что его непосредственные ученики были бóльшими энтузиастами и более успешными в этой отрасли работы, чем нынешнее поколение.

Современные гомеопаты выросли на либеральных традициях и настолько "научны", что едва ли у них осталось время на гомеопатию. В результате они склонны обращаться к хирургии и другим помощникам, вместо попыток вести более трудную, более артистичную и менее заметную работу гомеопатического излечения. "Но, — иногда заявляют, — пациенты слишком нетерпеливы, и если мы не будем действовать, они просто уйдут к кому-нибудь другому". Работа д-ра Бернетта дает ответ на этот довод. Д-р Бернетт продолжал лечение своих пациентов столько, сколько необходимо, "чтобы изменить их предрасположенность и результат этой предрасположенности". Причина, по которой Бернетт был способен делать это, заключается в том, что он знал силу гомеопатии. Гомеопатия — не вера, это наука, т. е. знание. Тот, кто знает о ней мало, может сделать с ее помощью немного, и он вряд ли станет широко рекомендовать ее в своем окружении. И никакая "вера" в гомеопатию не замаскирует недостаток знания.

В соответствии с Ганеманом, два года — достаточно короткое время для получения радикального конституционального изменения. Бернетт более чем кто-либо другой выявил и продемонстрировал силу гомеопатии, настойчиво использовал ее, чтобы изменить конституцию, и успех его в этом позволял пациентам оставаться преданными ему достаточно долго, чтобы излечиться.

В обычной гомеопатии лечение опухолей лекарствами — интересное медицинское чудачество, о котором следует сообщить в журналах, покудахтатъ немного и забыть. Для д-ра Бернетта излечение опухолей и дискразий, приводящих к образованию опухолей или других нежелательных проявлений, было делом жизни. И он занимался им так же, как деловой человек занимается своим бизнесом. Он знал силы под своим командованием и оценивал условия, необходимые для их успешного приложения. Он требовал их, и редко не получал.

Это один из самых важных уроков д-ра Бернетта, который он преподал своему поколению — возможности конституционального лечения и условия, необходимые для успеха такого лечения. Основное, конечно, при должных условиях, это знание Материи медики. Оно дает практику уверенность, чтобы требовать такие условия, и это, и только это, может привести гомеопатию к успеху.

Но Материя медика бессильна, если каждому лекарству не будет позволено действовать столько времени, сколько ему необходимо, чтобы проявилось все его воздействие, и работа по изменению конституции в своей сущности такова, что требует достаточного времени.

В отрывке, процитированном д-ром Сиркаром, д-р Бернетт говорит:

Дело в том, что нам нужны все способы нахождения правильного лекарства: простое подобие, простое симптоматическое подобнейшее и наиболее трудно достижимое патологическое подобнейшее.

В этом направлении — оно может быть названо "диатетическая гомеопатия" — самая большая работа, вероятно, была проделана д-ром Бернеттом.

Когда д-р Бернетт сделал чудесное обобщение, что вирус туберкулеза доступен для терапевтических целей не только при настоящем поражении легкого, но и в случаях, возникающих из-за склонности к туберкулезу, наследственной или нет, — для лечения туберкулезности, как он назвал это, не было похоже, чтобы его гений решил остановиться на этом. И он не остановился. В его последних работах ключ ко многим его назначениям был найден в знании принципа, лежащего в основе диатетической гомеопатии.

Этот принцип, однажды понятый, несложен в применении. Более того, он упрощает работу по назначению в наиболее желательной степени. Не то чтобы в любом случае отменялась кардинальная необходимость поиска точного соответствия, но при обнаружении наиболее жизненно важного фактора у пациента, врач часто сохраняет много времени и избавляется от проблем, связанных с охотой за симптомами, с помощью немедленно показанного лекарства, которое покрывает наиболее важную часть почвы.

Для того чтобы достигнуть успеха при использовании диатетических лекарств — а они не всегда являются нозодами — должно быть развито искусство диагностики диатезов. Тщательно разобранные семейные истории могут стать лучшим руководством, но тот, кто внимателен к причинам, часто окажется способен на основе самих симптомов расшифровать диатез, из которого они вытекают.

Три миазма Ганемана — псора, сифилис и сикоз — ясно отображены мастерской рукой, но они ни в коей мере не исчерпывают предмет: они устанавливают его существование, и вряд ли более того. Раковый диатез не охватывается одним из них или всеми вместе, он может быть вылечен своими собственными нозодами. Много написано о предраковой стадии рака, но наиболее практичен в этом д-р Артур Клифтон из Нортхемптона. Не обязательно ждать, пока сформируется реальное новообразование, прежде чем начать лечить человека с раковым диатезом. Д-р Бернетт учил, что "туберкулезность" может быть излечена, и показал, как может быть достигнуто излечение. В своей работе об опухолях он показал, как может быть излечен рак и другие опухоли, но он сделал даже более важную работу, чем это излечение, когда лечил людей со склонностью к раку и с другими специфическими болезненными предрасположенностями.

2. Иллюстрации

Я полагаю, что будет полезным дать д-ру Бернетту самому проиллюстрировать предыдущую главу. Предисловия к его книгам полны разъяснений, поэтому я приведу отрывки из некоторых предисловий к его самым важным работам: как известно, это "Болезни селезенки", "Крупные болезни печени", "Новое лечение туберкулеза" и "О подагре и ее излечении".

A. ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ К РАБОТЕ "БОЛЕЗНИ СЕЛЕЗЕНКИ"

Работа д-ра Бернетта о селезенке очень важна для изучающих его методы и для определенного класса гомеопатической практики. Можно даже сказать, что среди современников Бернетт был одинок в оценке значения селезенки, и связь с ней различных болезней не всегда признавалась. В этом отношении можно отметить подагру. Бернетт был великим наблюдателем того, что он называл "синалгия", то есть болей, связанных с нарушением в различных органах, но проявляющихся в отдаленных частях организма. Пример синалгии — боль в лопатке при болезнях печени. Его знание анатомии часто позволяло ему проследить симптомы до их источников и, таким образом, излечить пациента. Врач вполне может объявить с большой уверенностью (и с малым основанием), что такой-то или такой-то орган поврежден, когда нет никаких доказательств того, что он ошибается. Но совсем другое дело доказать, что определенный диагноз верен, выдвинув гипотезу и излечив пациента на основе этой гипотезы. И это как раз постоянно удавалось Бернетту. Сейчас я перейду к отрывку из предисловия:

Прочность цепи равна прочности ее слабейшего звена, и также оценка человеческой жизни зависит от оценки слабейшего жизненно важного органа этого человека: здесь частный орган равен по важности всему организму.

Даже если состояние тканей всего организма одинаково плохое, может быть жизненно необходимым, чтобы выиграть время для выхода из кризиса или изменения стромы организма, успокоить отдельный орган, который сдается первым.

Cмерть часто начинается с отдельного органа, то есть локально, и если часть спасена вовремя, может быть сохранена жизнь. При остром процессе значение отдельного органа возрастает поразительно, здесь может отсутствовать необходимость в лечении всего организма, одна страдающая часть может представлять целый случай. И во многих хронических случаях некоторые органы требуют особого внимания и должны его получить. Это моя позиция в данной работе, "Болезни селезенки". Как говорит Форже, "Entre la nature médiatrice et la nature homicide il n'y a souvent que l'epaisseur d'une aponévrose" (фр. граница между врачеванием и убийством зачастую не толще апоневроза. — Прим. перев.).

Я считаю необходимым оградить себя от недоразумения относительно одного-двух моментов. Во-первых, я понимаю под органным лекарством не такое лекарство, которое прикладывается местно к страдающему органу для химического или физического воздействия, но такое средство, которое имеет избирательное сродство с этим органом, из-за чего оно само находит путь к этому органу через кровь. Например, вяжущее средство, наносимую на слизистую для освобождения от катара, не является органным лекарством в моем понимании, оно не является примером радемахеровской органной терапии.

Далее: я не выдвигаю органопатию как свою собственную идею или как что-то новое, это идея Гогенгейма (Парацельса. — Прим. перев.) и его однодумцев, реанимированная, расширенная, переработанная и систематизированная Радемахером в начале века. Гогенгейма долгое время умышленно чернят и подло грабят, и теперь настало время признать как его гениальность, так и его чудачества.

Отцом современной органопатии является Иоганн Готфрид Радемахер, который родился 4 августа 1772 года и умер 9 февраля 1850 года. Главный его труд называется "Обоснование не признанного учеными людьми разумного опытного учения, принадлежащего тайным врачам-химикам, и правильное изложение результатов испытания этого учения у постели больного на протяжении двадцати пяти лет, Иоганна Готфрида Радемахера". Предисловие к первому изданию датировано 1 апреля 1841 года.

Это работа, к которой я часто обращаюсь здесь и из которой я перевел часть о болезнях селезенки, хотя и в некотором сокращении.

Далее, я не рассматриваю органопатию как нечто за пределами гомеопатии, она охватывается гомеопатией и включается в нее, хотя органопатия не тождественна гомеопатии и не совпадает с ней. Я бы сказал, что органопатия — это гомеопатия в первой степени. И, наконец, я подчеркну тот факт, что там, где гомеопатически подобранное подобнейшее охватывает совокупность симптомов, а также может быть обнаружен лежащий в основе патологический процесс, который вызывает эти симптомы, органопатия не имеет никакого смысла вообще или может только послужить временно для облегчения страданий органа.

B. ИЗ РАБОТЫ "БОЛЬШИЕ БОЛЕЗНИ ПЕЧЕНИ"

Отрывок, который я сейчас хочу процитировать, интересен и помимо своего научного значения. В роли студиозуса здесь выступает не кто иной как сам д-р Бернетт, и опыт, здесь сообщаемый, немало способствовал открытию в его уме недостатков аллопатии и обнаружению потребности в чем-то более рациональном и менее близоруком в терапии, чем ортодоксальная доктрина.

ЖЕЛТУХА

Если кто-то утверждает, что желтуха является не большой болезнью печени, а незначительной, я отвечу: "Этот человек никогда не страдал от необычных недомоганий". Желтуха была косвенной причиной некоторых моих ранних попыток мыслить в медицине независимо, и это произошло следующим образом. Студент работал за микроскопом с профессором H., когда у него начался сильный насморк на горячей, щекочущей, капельной стадии, и обнаружив, что пользоваться микроскопом при этом нелегко, он спросил у друга-профессора: "Что хорошо помогает при насморке?"

"О, — ответил профессор, — втягивай холодную воду в ноздри, и это быстро вылечит".

Студиозус отодвинул микроскоп в сторону и отправился домой. Там он сразу же стал втягивать старательно в ноздри холодную воду и быстро вылечил насморк. Сладкое излечение (!), как показало продолжение.

Назавтра у него началась катаральная желтуха, усилившаяся в последующие два дня.

Профессор Н., к которому студент обратился вновь за советом, сказал, что следует на время прекратить работу в больнице и отправиться в отпуск в горы.

Будучи в курсе всех особенностей случая, я пришел к выводу, что катаральная желтуха вызывается катаром желчных протоков как насморк — катаром носа; получается, что если мы воздействует на желчные протоки так же легко, как мы воздействовали на ноздри, мы можем их так же промыть и вылечить таким образом желтуху, как вылечили насморк.

Позднее мне приходилось лечить насморк, но я никогда не рекомендовал план профессора Н. — втягивать холодную воду в ноздри — веря, что катар носа менее тяжел, чем катар желчных протоков. Этот простой рассказ только учит нас основам всех излечений. Молодому человеку нездоровилось, природа собиралась сама избавить его организм от чего-то для него вредного, она создала водянистые выделения с небольшой части слизистой тела, близкой к поверхности и не очень функционально нагруженной. Эти горячие выделения из носа были на самом деле целительным проявлением. (Этот молодой человек долго жил и работал в крайне загрязненной атмосфере анатомического театра и госпитальных палат.) Холодная вода остановила их (поток, а не болезнь), а затем природа взялась за печень, как она часто делает.

Истечения от центра к периферии и выделения не следует останавливать необдуманно.

Почему возникло истечение? Откуда выделения? Давайте оставим пока ответы на вопросы "почему?" и "откуда?" Здесь я просто настаиваю на элементарной истине, что болезненный процесс, имеющий, возможно, некогда полученное название, тем не менее может и не быть болезнью вообще, а является всего лишь средством лечения, созданным самой природой, и что есть болезни, которые бесполезно или опасно лечить, то есть лечить в том смысле, в котором глагол "лечить" обычно необдуманно используется в английском языке. Конечно, результат действительно радикального излечения любой первичной болезни никогда не может быть ничем, кроме как выигрышем для человека.

C. "ИЗЛЕЧЕНИЕ ТУБЕРКУЛЕЗА ЕГО СОБСТВЕННЫМ ВИРУСОМ"

Я ничуть не сомневаюсь, что "Излечение туберкулеза" является величайшей из всех работ д-ра Бернетта, и что она делает его бессмертным и заслуживающим вечного уважения.

Вот предисловие к первому изданию:

В течение ряда лет, особенно в последнее десятилетие, медицинская ветвь научного мира пристально и усердно занималась малейшими живыми причинами инфекционных и других болезней, а также ядами и заразными веществами, выделяющимися при болезненных процессах, для лечения и профилактики тех же самых болезней; особенно во всем мире известен в связи с этим г-н Пастер.

Но в том, что касается лечения болезни, практикующие научную гомеопатию всегда были в авангарде, и неудивительно, что они должны были быть впереди всех в использовании вируса туберкулеза для излечения самого туберкулеза. Но несколько лет тому назад лидеры доминирующей в медицине секты подняли шум и крик против тех гомеопатов, которые действовали возмутительно, используя вирус туберкулеза против самой болезни, и из-за страха невыносимой оппозиции и невежественного предубеждения порицаемая практика почти прекратилась — лишь некоторые публиковали иногда поразительный случай лечения туберкулеза вирусом самой этой болезни.

Я один из тех, на кого оппозиция и насмешки подействовали как стимул для дальнейшего наблюдения и исследований, и в прошедшие пять лет я регулярно использовал бациллярный вирус как часть моей ежедневной практики, и это сопровождалось большим удовлетворением. Так что материал, составляющий этот небольшой трактат, постепенно накапливался и был использован для формирования части большой работы по более общей теме излечения тяжелых форм болезни вирусом самого этого болезненного процесса; но тут д-р Кох сделал эпохальное открытие нового излечения туберкулеза, которое оказалось ни чем иным, как нашим старым гомеопатическим назначением вируса, против которого давно подымался шум и крик теми самыми людьми, которые теперь с презренным обожанием склонились к ногам д-ра Коха. Разница между нашим старым другом Tuberculinum (который я рискнул назвать Bacillinum, так как присутствие бацилл в моем препарате было обнаружено экспертом в практической бактериологии) — я говорю, разница между нашим старым другом Tuberculinum, или Bacillinum, и препаратом Коха заключается в способе их получения, наш вирус является вирусом самой естественной болезни, в то время как вирус Коха — тот же самый вирус, искусственно полученный в инкубаторе из колоний бацилл, выросших на говяжьем студне, наш — цыпленок, вылупившийся из яйца под курицей, у Коха — цыпленок из инкубатора. Изобретение Коха — это искусственное инкубирование, а не само лекарство или его использование для излечения туберкулеза.

Я очень высоко оцениваю лекарство Коха, как мир, несомненно, его назовет, и я знаю, что он на правильном пути. Я в этом уверен более, чем может быть уверен сам Кох, потому что я использовал это лекарство за пять лет до того, как Кох узнал о нем, а ему еще предстоит доказать, что его результаты удовлетворительны. Есть еще одно отличие, а именно способ назначения пациентам: я использую это лекарство в высокой потенции, поэтому мое назначение не чревато ощутимой опасностью метода Коха при введении материальных количеств под кожу, или, другими словами, прямо в кровь. Конечно, если доза и способ назначения д-ра Коха дадут лучшие результаты, чем наши, то должен быть принят метод Коха. Но мое нынешнее мнение склоняется к противоположному заключению. Однако оставим этот вопрос до тех пор, пока метод Коха будет правильно проверен. Между тем, есть мой собственный

Пятилетний опыт

Хотя я утверждаю, что лекарство д-ра Коха давно очень хорошо известно, о чем свидетельствует достаточно показаний в нашей обширной, но, к сожалению, почти неизвестной, литературе, однако все его труды и их результаты — его собственные, и мы все можем гордиться честным тружеником и выдающимся ученым, однако при этом требуем для себя просто того, что по праву наше. Действительно, мы работали во мраке ереси, но мы все же работали, и хотя ему все почести, а нам насмешки, непонимание и клевета, все же мы молимся, чтобы никогда не потерять терпение творить добро.
21 ноября 1890 года

D. "ТУБЕРКУЛЕЗНОСТЬ"

Это было предисловие.

Еще важнее, чем излечение актуальной болезни ее собственным вирусом, является открытие, что вирус доступен для излечения болезненной склонности или для излечения болезненных состояний, которые являются отдаленными следствиями склонностей, лишенных prima facie (лат. на первый взгляд. — Прим. перев.) какого-либо сходства с первоначальной болезнью. "Я разрешил своему воображению поиграть со случаем", — сказал д-р Бернетт, и никто не знал лучше его, какое большое значение может иногда иметь научное использование воображения. Следующая цитата должна проиллюстрировать заключительные замечания предыдущей главы, именно то, что говорилось о диатетической гомеопатии (с. 89-91):

Геморрой у предрасположенных к туберкулезу

В моем понимании у людей, предрасположенных к туберкулезу, опытный глаз легко обнаруживает склонность к туберкулезу, хотя на самом деле вообще нельзя сказать, что у них туберкулез, и, вполне возможно, у них его никогда не будет. Они болеют по-разному, некоторые из них страдают сенной лихорадкой, а у других — геморрой. Туберкулезные больные и предрасположенные к туберкулезу очень склонны к геморрою, особенно темноволосые и смуглые, и на самом деле я часто обнаруживаю, что геморрой у них беспокойней и болезненней самого туберкулеза.

Простые, неосложненные случаи — самые лучшие для примера, поэтому иллюстрируем следующим.

В июне 1891 года женатый мужчина в возрасте около 30 лет, которого я знал почти с его детства, пришел ко мне с хроническим геморроем, беспокоящим его в такой степени, что он почти превратился в инвалида. Приступы боли продолжались почти час после стула, он также страдал от сенной лихорадки, и у него были туберкулезные зубы (с вдавленными, обычно черными, точками), и боли очень усиливались при кашле и чиханье, которые случались у него весьма часто.

Bacillinum 1000 излечил его за две недели и от геморроя, и от только что описанной боли после стула, и сегодня, 7 декабря 1891 года, он остается вполне здоров, и нет рецидивов. Казалось, что и сенная лихорадка вылечилась так же быстро, но сенная лихорадка имеет скверную привычку возвращаться снова и снова после того, как вы ее вылечили! Должны пройти два-три успешных лета, прежде чем мы удостоверимся, что сенная лихорадка действительно излечена и не вернется. Я выяснил, какие лекарства полезны и какие бесполезны в терапии сенной лихорадки, и пришел к клиническому заключению, что то, что нозологи и клиницисты называют сенной лихорадкой, включает некоторую этиологическую и патологическую совокупность различных элементов или болезней. В некоторых случаях, я думаю, сенная лихорадка является очень отчетливым проявлением туберкулезной инфекции, но относительно других я еще не принял окончательного решения. Проблема с травами имеет такое же отношение к сенной лихорадке, как северный ветер к туберкулезному кашлю: кашель вряд ли является кашлем северного ветра в патологическом смысле.

Предтуберукулезная диспепсия

Женатый джентльмен 24 лет поступил ко мне на лечение 2 марта 1891 года, страдая от очень сильной и непрекращающейся диспепсии, длившейся три года. У него был характерный симптом "как будто веревка тесно затянута вокруг живота". Слабость, бледность, кислотность; нервозный, разновидность потери чувствительности во всем теле. Вначале я назначил ему Argentum nitricum 3X с определенной пользой, но никакой лекарство его не излечивало, и он очень горько жаловался. Диспептики часто известны как ворчуны, и их описательные таланты, несомненно, ни в коем случае не незначительны. Но после того как я продержал его несколько недель на Bacillinum СС, он сменил все свои способности красочно ворчать на убедительные рекомендации своим больным друзьям немедленно отправиться к автору этих строк.

Один из его друзей прибыл ко мне издалека — около 200 миль — и воскликнул: "Вы совершили чудесное исцеление г-на __".

В конце концов я пришел к назначению Bacillinum CC в этом случае из-за многочисленных периферических сальников, которые были видны и ощутимо увеличены и тверды, из-за того факта, что у него было кровохарканье, и из-за того, что его мать умерла в 49 лет от туберкулеза и одна из его сестер также умерла от туберкулеза.

Он считает свое состояние вполне хорошим в течение этих трех месяцев, я его не видел, он живет далеко.

Кашель с хроническим катаром легкого

Лондонский джентльмен, которому только что исполнилось пятьдесят лет, обратился за моей профессиональной помощью в первые дни января 1891 года. У него был хронический кашель с сильным катаром обоих легких; кашель в самом деле был очень раздражающим, что неудивительно, учитывая ужасный туман. Но хотя кашель очень усиливался при тумане, он, несомненно, появился не из-за тумана. Имелись хрипы в груди, намного хуже слева, и у пациента возникали сильные приступы лихорадки, которые он называл "жар и пот". Кашель хуже ночью, просыпается из-за него. Он сказал: "Я всегда кашлял, мой отец умер в моем нынешнем возрасте от туберкулеза, а также я потерял брата и сестру от туберкулеза".

Два месяца приема Bacillinum C вполне вылечили его, и он стал совершенно другим человеком, и его друзья едва узнавали его без кашля, в то время как ранее кашель часто был с ним неразлучим.

Общая начальная атрофия

Мальчика десяти лет привела ко мне его мать в начале 1881 года из-за изнурительной слабости. Довольно высокий для своего возраста, он представлял собой следующую картину: мрачное старческое лицо, узкие, унылые, почти запавшие глаза; шея длинная, худая, усеянная "восковыми ядрами", т. е. периферическими гипертрофированными железами, грудная клетка почти как у скелета, и покрывающая ее кожа заполнена крошечными венами; живот худой и все же похож на горшок, так называемый барабанный живот; конечности длинные и худые, в пахах чувствительные уплотненные очень маленькие железы. Он всегда молчал, не отвечал на мои вопросы, и мать сказала, что он почти не разговаривает, он не проявлял интереса к незнакомым людям и вообще к окружению и, казалось, вообще не желал особо никого и ничего, и не очень даже хотел есть или пить. "И все же, — воскликнула мать, — он не болен!"

Пять месяцев приема нашего Bacillinum С и СС (в редких дозах, я повторяю снова и снова), с интеркуррентным приемом в течение месяца Thuja 30, а затем месяц Calc. phos. 3X, и теперь он живой, болтливый, прибавил почти стоун в весе, наслаждается едой, полон интереса к окружению, прежнее уныние ушло и уступило место радости. Я не требовал изменений в диете или месте пребывания. Мальчик и до лечения, и во время лечения, и ныне живет в том же самом доме в лондонском пригороде.

Головная боль в пожилом возрасте, вызванная главным образом перенесенной гидроцефалией

Эту часть моей темы можно рассматривать как новую и заслуживающую более внимания, нежели мимолетного. В первом издании этой работы я рассказал об этом случае бегло (случай XXIII). Давайте углубимся немного в эту тему.

Мы все видели головы странной формы, с выпячиваниями, и у этих людей остается такая неправильной формы голова (возможно, пустяк, но странный) как постоянное отражение гидроцефалического состояния в раннем возрасте. Такие люди часто талантливы, их дети очень хрупки и имеют склонность умереть от туберкулеза; и хотя они переросли свою гидроцефалию и могут быть талантливыми и развитыми членами общества, но обычно более или менее страдают от разных проблем, склонны к особенностям в сексуальной сфере и принадлежат к мрачной разновидности публики, отнюдь не доброжелательной. Я знаю одного джентльмена, чей череп имеет форму сахарной головы, или, точней, как если бы череп развивался подвешенным за макушку, и периодические геморроидальные кровотечения указывают, я думаю, на туберкулезную инфекцию.

Мне не нужно больше цитат, чтобы показать направление мысли и наблюдений д-ра Бернетта. Те, кто желает больше подробностей, сможет найти их в книге, которую я цитировал. До момента смерти д-ра Бернетта, оплакиваемой нами, он размышлял над работой, посвященной другим болезненным тенденциям, в том же духе, в каком он описал "туберкулезность" и ее лечение. Мир многое потерял, так как он не закончил эту работу, но в своей работе о туберкулезе он дал ключ, с помощью которого другие могут разрешить для себя эту проблему, которую он решил для себя.

E. ПОДАГРА

Не менее оригинальным, нежели практичным, было толкование д-ром Бернеттом многоликой болезни, известной миру как подагра. Я хочу заключить эту главу примером с цитатами из работы "Подагра и ее лечение".

Для успешного лечения подагры необходимо четко представлять, из чего состоят ее различные части, особенно необходимо различать симптомы до появление отложений и симптомы после появления отложений, так как недостаточный успех в ее излечении вызван в основном путаницей в этих двух наборах симптомов. Симптомы, которые предшествуют болезни и ведут к задержке мочевой кислоты в крови, представляют один набор, а те, которые вызваны избытком мочевой кислотой в крови и ведут к подагре в виде приступов или создают хронические отложения, представляют второй набор. Первый набор симптомов на самом деле говорит об артритной какопепсии, в то время как второй является синонимом отравления мочевой кислотой; в первом случае мы имеем дело с продуцирующей силой, во втором — с продуктом.

Если эти различия установлены, мы продолжаем лечение по двум направлениям: первое — освободиться от приступов подагры и отложений, а второе, более важное, — разобраться с тем, что ведет к образованию мочевого вещества.

На следующих страницах мы собираемся изложить авторский метод этой процедуры.

В своем неповторимом мастерском стиле д-р Бернетт анализирует различные проблемы, возникающие при острой и хронической форме подагры, и рассказывает, как он пришел к обнаружению в Urtica urens потенциального лекарства для острого приступа. Кстати, он рассказывает о других использованиях крапивы, и один такой отрывок я процитирую, поскольку он не менее интересен биографически, чем терапевтически. Совершенно бессознательно д-р Бернетт рисует живую картину, в которой он сам участвует.

История крапивы как лекарства

Хотя это не имеет отношения к настоящей теме, за исключением того, что дает отчет о моем первом знакомстве с крапивой как лекарством, я тем не менее вынужден привести историю крапивы как лекарства при подагре, увеличении селезенки при малярии и песке в моче.

Двадцать лет тому назад я лечил одну даму от перемежающейся лихорадки мягкого английского типа, но однажды моя пациентка зашла в мой консультационный кабинет весело, легкой походкой, и сообщила мне, что она вполне излечилась от лихорадки и хочет проконсультироваться со мной относительно другого вопроса. Я сразу обратился к своим записям ее случая и стал вникать подробнее в обстоятельства излечения, для того чтобы должным образом отметить лекарство, принесшее избавление, тем более что эта лихорадка не всегда легко поддается терапии. "О, — сказала дама, — я вообще не принимала ваше лекарство, так как когда я вернулась домой, у меня был такой тяжелый приступ лихорадки, что приходящая ко мне уборщица попросила разрешить ей приготовить мне чай из крапивы, так как это надежное лечение лихорадки. Я согласилась, и тогда она пошла в наш сад, где среди кучи мусора и обломков кирпичей росло множество крапивы, и нарвала ее, сделала из нее мне чай, и я выпила его. Мне от него стало очень жарко. Лихорадка покинула меня, и с тех пор не возвращалась".

Почет уборщице, прославившейся чаем из крапивы! Я не вспоминал долгие годы про это лекарство, но однажды, находясь в затруднении относительно одного случая этой лихорадки, я лечил ее настойкой крапивы и вылечил, а затем и мой следующий случай, и почти все случаи с тех пор, и с почти одинаковым успехом. Некоторые мои случаи этой лихорадки, излеченные с помощью настойки крапивы, были очень тяжелыми, завезенными домой из Индии и Бирмы. И совсем недавно пациент, живущий в Сиаме, которому я отправил большую бутылку настойки крапивы, написал мне: "Настойка, которую Вы прислали, очень смягчила распространенную здесь лихорадку. Пожалуйста, пришлите еще одну бутылку".

Здесь мы видим д-ра Бернетта в работе. Мы видим, что серьезный практик внимательно относился к существенным чертам своего случая — показаниям к лекарству, предписанным лекарствам. Мы видим, как он нетерпеливо обращается к своим заметкам, чтобы посмотреть, какое лекарство привело к успеху, чтобы обеспечить успех для будущих назначений. Мы видим его восхищающимся комичностью ситуации, обернувшейся против него, потерпевшего поражение от уборщицы, признание со всей откровенностью собственного конфуза и превращение поражения в будущие триумфы.

Студент-медик однажды сказал автору в разговоре о профессорах его школы:

Сэр X. Y. — очень либерально настроенный человек, он говорит, что его не заботит, откуда лекарство, даже если он получил его от старухи, он не станет отрицать его пользу. — Допустим, — сказал я, — я могу в это поверить, но достаточно ли сэр X. Y. либерален, чтобы отдать дань уважения за это старухе? Я очень сомневаюсь в этом, если "старуха" случайно окажется гомеопатом.

Либеральность Бернетта была совсем другого порядка, он был всегда готов отнестись с уважением к тому, что было достойно уважения. "Почет уборщице!" — сказал он.

3. Заключение

Этими выдержками из работы о подагре я хочу завершить свой рассказ о работе и методе д-ра Бернетта. Вы видите, что я в основном предоставил самому д-ру Бернетту возможность рассказать о себе, но думаю, что при таком объединении отдельных отрывков, как я это сделал, читатель-врач получил возможность лучше увидеть главную движущую силу метода, по сравнению с методами, использующимися поныне. Д-р Бернетт добивался, чтобы у гомеопатии были неограниченные горизонты развития. Его гений вел его в наиболее плодотворные области, в которые раньше никто не входил, но как Колумб показал своим коллегам, как заставить яйцо стоять на одном конце, так д-р Бернетт показал своим коллегам, как сделать многое, что они даже не пытались сделать до того и что не так сложно теперь, когда он открыл этот путь.

В этом очерке я попытался продемонстрировать, как д-р Бернетт приходил к лекарству и как он добивался своих результатов. Все его коллеги получили возможность использовать лекарства, которые его гений сделал досягаемыми, и улучшать их применение. В гомеопатии нет места покою, прогресс необходим для ее существования. Поэтому каждое поколение должно подняться, как это и происходило, на плечи предыдущего поколения. Ошибка терапии прошлой школы — превращение авторитета в препятствие. Ганеман освободил профессию от необходимости останавливаться перед этим препятствием, но гомеопаты, как и аллопаты, имеют смутную страсть к рабскому следованию за авторитетом. Д-р Бернетт был одним из тех, кто успешно освободился от этих оков. В результате его пациенты увидели в нем врача, который знает. Один его пациент, до этого уже посетивший всех консультантов старой школы, сказал о нем:

Он был единственным врачом из тех, с кем я когда-либо консультировался, который на самом деле знал, о чем говорил.

Причина заключалась в том, что д-р Бернетт принял свободу, предложенную Ганеманом. Он понял, что его задача — разбираться с действительным состоянием, а не с названиями состояний и названиями медицинских действий.

ЧАСТЬ III
УВЕКОВЕЧЕНИЕ ПАМЯТИ БЕРНЕТТА

1. Историческое

Уход такого человека как Бернетт не мог не вызвать у окружающих желания почтить его память. Это не тот случай. Было высказано множество предложений, и среди них было предложение одного старого пациента д-ра Бернетта, преп. У. Стюарта Уолфорда из Ипсвича, который написал редактору "Хомиопатик уорлд" (июнь 1901 г.) следующее:

Я благодарен Вам за то, что Вы написали о моем старом друге Бернетте, и каждое ваше слово было истинным. Я очень высоко ценил этого человека и я уверен, что все его пациенты также высоко ценили его. Я надеюсь, что-то будет сделано для того чтобы увековечить память о нем.

Г-н Уолфорд предложил, что было бы уместным основать в честь Бернетта

гомеопатическую медицинскую школу, чтобы будущие студенты-медики имели такую же возможность, какая есть у американских студентов, получить высокую квалификацию как врачи-гомеопаты, вместо необходимости проходить через грубое обучение старой системы.

Это предложение понравилось многим, но практические сложности оказались в то время непреодолимыми, и предложение реализовано быть не могло. С тех пор в британской гомеопатии произошли большие события, и предложение создать гомеопатическую школу в память о д-ре Бернетте выкристаллизировалось в создание профессорской должности в колледже гомеопатии, который вскоре должен открыться. Главным толчком послужило недавнее событие — создание Британской гомеопатической ассоциации как результат предложения президента Британского гомеопатического общества Берфорда создать "'Фонд двадцатого века' с капиталом не менее 10 тыс. фунтов для содействия интересам гомеопатии".

2. История продажи серебра

Создание Британской гомеопатической ассоциации предоставило хорошие возможности для друзей д-ра Бернетта. Среди первичных целей Ассоциации есть одна, названная "для проведения лекций и сбора пожертвований на них".

Документ, изданный исполнительным комитетом Ассоциации, содержит следующий пункт, отражающий один из методов, с помощью которых предполагается достигнуть ее целей:

II. Ассоциация вносит не менее 10 тыс. фунтов в созданный для постоянных пожертвований "Фонд двадцатого столетия". Все пожертвования свыше 25 фунтов инвестируются. Благотворители, внесшие полное пожертвование на проведение лекций, поездки, исследования или на любую другую часть работы, имеют право на постоянное участие в руководящем органе, а также право на указание имени благотворителя в названии фонда. Вложение значительных сумм в фонд может, по желанию благотворителя, быть распределено на период до трех лет.

Этот пункт подсказал некоторым друзьям д-ра Бернетта, что замысел г-на Уолфорда может быть осуществлен при создании этого фонда посредством посвящения одной из профессорских должностей д-ру Бернетту. Друзья д-ра Бернетта гарантировали внесение некоторой суммы, чтобы эта должность была названа "Профессор гомеопатической практики имени Бернетта", и комитет Ассоциации сердечно принял на себя ответственность управления фондом. Первый шаг для сбора нужной суммы был сделан г-жой Хелен Кларк, которой осенью 1902 года пришла в голову идея продажи с торгов серебряных изделий, подходящих для Рождества и других праздников, и она предложила всем, кто интересуется такой покупкой, обращаться к ней, а не в магазин. Изделия были проданы по обычной, а не фантастической, цене, прибыль от продажи — то есть разница между ценой производства и продажной — оказалась, таким образом, в фонде. На карточке приглашения было написано:

БРИТАНСКАЯ ГОМЕОПАТИЧЕСКАЯ АССОЦИАЦИЯ
ПРОФЕССОРСКАЯ ДОЛЖНОСТЬ ГОМЕОПАТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ ИМЕНИ БЕРНЕТТА
Г-жа Хелен Кларк
считает честью присутствие ___ и его друзей на продаже серебряных изделий, средства от которой пойдут на вышеуказанное, в четверг и пятницу 20 и 21 ноября в отеле Хольборн Вайедак с 11 часов дня до 7 часов вечера. На всех изделиях будут стоять обычные розничные цены, начиная с полукроны. 30, Кларджес-стрит, Пикадилли, 10.

Карточка с приглашением сопровождалась следующим текстом:

Увековечение памяти Джеймса Комптона Бернетта

С момента оплакиваемой смерти покойного д-ра Джеймса Комптона Бернетта, его друзья и пациенты чувствовали, что необходимо каким-то образом увековечить его память. Было сложно принять решение, в какой форме это можно осуществить. Создание фонда при Британской гомеопатической ассоциации подсказало подходящее решение этой проблемы.

Д-р Бернетт оставил гомеопатию гораздо богаче способами излечения, по сравнению с той, какой она была в момент его встречи с ней, и некоторым его друзьям казалось, что не может быть более достойного мемориала величию его сердца и ума, чем создание постоянного источника обучения гомеопатической практике.

Обучение гомеопатической практике является одной из основных целей Британской гомеопатической ассоциации, и Ассоциация предприняла усилия для создания фонда для этой цели. Поэтому друзья д-ра Бернетта решили внести вклад в этот фонд, чтобы создать должность профессора гомеопатической практики, носящую имя Бернетта.

Для содействия этой цели г-жа Кларк организовала продажу серебряных изделий. Если кто-либо из друзей или почитателей покойного д-ра Бернетта не может прибыть на распродажу, но пожелает внести вклад в увековечение памяти, г-жа Хелен Кларк будет счастлива получить и принять любой вклад, отправленный ей для этой цели.

30, Кларджес-стрит, З., 1 ноября 1902 г.

Ответ на это обращение был очень радушным. Множество трогательных писем было получено от бывших пациентов д-ра Бернетта, с приложением пожертвований, которые перечислены в прилагаемом списке.

Карточки-приглашения были отправлены также Ее Милостивому Величеству королеве и ее Королевскому Высочеству принцессе Уэльской.

Приглашение Ее Величеству королеве сопровождалось письмом, копия которого приведена ниже:

30, Кларджес-стрит, Пикадилли, З.

Г-жа Кларк свидетельствует свое почтение мисс Ноллис и будет глубоко благодарна ей, если та передаст прилагаемую карту Ее Милостивейшему Величеству королеве. Г-жа Кларк надеется, что Ее Величество проявит интерес к гомеопатической практике, и полагает, что основание Британской гомеопатической ассоциации под президентством графа Кодора для создания Школы гомеопатии, так необходимой в Лондоне, встретит понимание Ее Величества.

6 ноября 1902 года

В свою очередь г-жа Кларк получила следующий ответ:

Сандринхем
Норфолк

7 ноября 1902 года

Мисс Ноллис сообщает о получении письма от г-жи Кларк и о том, что она получила большое удовольствие, передав его королеве.

Распродажа, в которой г-же Хелен Кларк помогали г-жа Джоплин, г-жа Бакс-Айронсайд, г-жа С. С. Дарби, г-жа Беван и г-н и г-жа Синайер, была чрезвычайно успешной, и г-жа Кларк смогла сразу же передать в Фонд памяти Бернетта сумму в 203 фунта 17 шиллингов 6 пенсов. Но многие старые пациенты д-ра Бернетта и его почитатели прислали в Фонд пожертвования, и к концу декабря 1902 года дополнительная сумма составила 118 фунтов 2 шиллинга 4 пенса. Эта сумма постоянно растет с того времени, и есть надежда, что выпуск этой книги ускорит темпы его роста.

3. Список пожертвований

Заключительная часть этого раздела содержит упорядоченный список пожертвований и обязательств по вложениям к моменту публикации этой книги. Список состоит из двух частей: неврачи и врачи.

ПОЖЕРТВОВАНИЯ

 Часть II