Вот эти выводы: назначать "малые дозы", чтобы не вызывать отравляющей "реакции", и есть отчасти то, о чем мы говорим, т. е., что аллопаты, во-первых, в конце концов подошли прямо к гомеопатии и ее основным положениям, а во-вторых, что они подошли к ней против своей воли, подведенные многолетними своими роковыми опытами и перепробованиями, стоившими напрасно жизни многим больным. Но это, конечно, не все. Что же это за "малые дозы" и как они приготовляются аллопатами? Автор помянутой аллопатической статьи пишет об этом так:

Употребляемый мной туберкулин Коха (старый) я развожу таким образом, что в пузырек вливаю 1 грамм туберкулина (Т. А. К.) + 9 грамм раствора (жидкости Петрушки). Затем 1 грамм этого разведения смешиваю опять с 9 граммами упомянутой жидкости и т. д. до 5, 6 или 7-го разведения. Впрыскивания я начинаю с 2-х делений граммового шприца 5-го или 7-го разведения, смотря по состоянию сил больного... Точно так же готовит разведения своего туберкулина и проф. Дени; каждый его номер в 10 раз слабее предыдущего.

Вот этот способ и эти дозы. Это способ чисто гомеопатический. В гомеопатии такое приготовление называется приготовлением лекарственных разведений по децимальному счету. А дозы, с каких начинают теперь аллопаты лечение, равняются 3-му (у автора статьи) и 4-му (у Дени) сотенному гомеопатическому делению, и вообще неизмеримо слабее тех аллопатических, в каких туберкулин назначался прежде.

Затем, кроме дозировки, тот же горький опыт аллопатов с туберкулином наталкивает их и на другую основную истину гомеопатии, о которой сказано выше, а именно, что для лечения пригоден туберкулин не изопатический, но гомеопатический. Старый и первоначальный туберкулин Коха, представляющий собой в отношении бугорчатки изопатическое средство, дает, как это и должно быть, только резкое раздражение и усиление болезненного процесса. Проф. Дени, приготовивший туберкулин по своему способу, получил уже гораздо лучшие, чем у Коха, результаты, и потому задается таким вопросом: "Каким образом получается выздоровление от внесения в организм новой порции яда к уже имеющимся в организме ядам?", и отвечает, что "токсин (яд), образуемый в бульоне, должен отличаться от токсина живых тканей", и что вообще "токсин, культивируемый в течение долгого времени, подвергается изменениям"... Что несомненно так и есть: токсин, или яд культурный, полученный от жизни бактерии вне организма на бульоне, должен отличаться от натурального, воспитанного в крови и тканях больного, и отношение, таким образом, между тем и другим будет не изо-, а гомеопатичным...

Наконец, в статье попутно затронут и выясняется — опять таки совершенно бессознательно для автора статьи и для аллопатов вообще — общий принципиальный вопрос о преимуществе гомеопатического лечения перед аллопатическим.

Применение аллопатами животных ядов с лечебными и предохранительными целями производится двумя различными способами. По одному способу прививается или вводится в организм человека сам болезнетворный яд (более или менее ослабленный или видоизмененный) — по типу оспопрививания. По другому способу в организм человека вводится сыворотка из крови животного, которому предварительно делались прививки яда данной болезни — по типу противодифтеритной сыворотки. В первом случае организм больного влиянием впрыскиваемого яда болезни побуждается к естественной самозащите, к выработке в организме различных свойственных ему защитных мер и противоядных средств для уничтожения болезнетворной причины. Во втором — в организм человека врач вносит эти защитные средства извне уже в готовом виде, взятые из крови чужого организма животного. В первом случае имеется так называемый активный способ защиты (иммунизации или лечения), во втором — так называемый пассивный способ. Первый способ активной, внутренней, самостоятельной, органической борьбы под возбуждающим к тому влиянием подобнодействующего средства есть способ, применяемый гомеопатией; второй способ пассивной, вне органической извне вносимой и искусственной борьбы, когда в организм больного доставляются готовые уже противодействующие средства, есть способ обычного аллопатического лечения...

И вот в результате многолетних и многоразличных испробований лечения чахотки туберкулином по активному и пассивному способу, преимущество начали отдавать способу первому, способу так называемой активной иммунизации. Такой авторитет по прививочному лечению сыворотками, т. е. пассивного способа, как Беринг, говорит теперь прямо, что "не следует возлагать больших надежд на пассивную иммунизацию, но исключительно на активную". Способ пассивной иммунизации или лечения чахотки, т. е. сыворотками от животных, предварительно привитых туберкулином, не оправдал себя даже в руках усердных его защитников и готовящих данную сыворотку самостоятельно. Так, проф. Маральяно в последнее время сам стал употреблять вытяжки из бацилл, т. е. стал на путь активной иммунизации. В сыворотке Mapморека, дававшей ему ободряющие результаты, оказался в наличности свободный туберкулин, так что лечение этой сывороткой — то же, что прививка самого туберкулина или опять-таки активное иммунизирование. Сыворотка Непорожнего оказалась, помимо вреда ее, совсем целебно-недействительной, и т. д.¹

Таковы вот самостоятельные выводы медиков-аллопатов. Отвернувшись с презрением от гомеопатической медицины, они логикой дела и сплошными своими неудачами приводятся как раз к этой отвергаемой медицине и принуждаются самолично, и совершенно того не ведая и не подозревая, устанавливать правоспособность и необходимость принятия медициной основных положений гомеопатии.

ЛЕЧЕБНАЯ МЕДИЦИНА XIX ВЕКА И ЕЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ГОСУДАРСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Важность дела, разумеется, не в этих тенденциозных отрицаниях и осуждениях гомеопатии аллопатическими cилами, проповедующими к ней нетерпимость и презрение среди врачей и общества. От такого презрения и нетерпимости гомеопатия как научное знание и практический способ лечения в существе дела потерпела и терпит вред для себя несущественный. Вся же важность и существенное значение заключаются в тех последствиях, какие от закрывания глаз на гомеопатию оказались и оказываются для медицины вообще, для врачей вообще, для больных вообще и вообще для дела народного здравия и благосостояния государственного.

Воспитанием и образованием, данными медику, определяются не одна личная его участь, его личная судьба, его интересы. Здесь тесно связаны участь и интересы всего врачебного дела и медицинского знания, а затем участь и интересы всех, кто вынужден обращаться к помощи врача, т. е. участь и интересы общества, народа, всего государства.

Для общества и государства, следовательно, важно знать, как такое положение дела, так и то, затем, во что обходится им, и какое значение вообще имеет указанная принятая система медицинского воспитания и образования.

Если бы мы вздумали делать учет этой стоимости арифметическими, числовыми величинами, во всем значении ее экономическом, моральном и общественном, то, конечно, эта задача оказалась бы невыполненной в виду чрезвычайной ее трудности и грандиозности. Но представить вполне все положение дела возможно уже на основании одних общих соображений.

Не забираясь в чересчур отдаленные от нас времена, мы ограничимся только что истекшим XIX веком, для всех нас так еще близким и знакомым.

Век этот в лечебном отношении начался господствовавшей системой кровопусканий: пиявок, банок и вообще разного рода выпускания крови из человека. Врачи того времени считали эту кровопускательную медицину до такой степени научной, что не применить ее при каждом заболевании признавалось прямым преступлением и грозило такому врачу лишением чести и диплома, если бы только право на последнее было предоставлено врачебной корпорации. В настоящее время эта система не только не применяется, но осуждена и забыта. Теперешние врачи считают ее и неразумной, и вредной, и, разумеется, никому из них совсем не приходит в голову брать на себя какую-либо ответственность за этот вампирический период медицины так еще недавнего прошлого. А между тем имеется полное право учитывать санитарное, экономическое и государственное значение этого медицинского вампиризма во много раз большей ценностью, чем вся масса убийств, несчастий и опустошений, произведенных ожесточенными войнами соответствующего времени. И это нетрудно понять, почему. Военное кровопускание производилось только лицам мужского пола и известного возраста, и производилось временами: раз или два за известное число лет, и кончено. Медицинское же кровопускание не признавало ни пола, ни возраста: жертвами его одинаково были и мужчины, и женщины; не только средний воинский возраст, но и детский, и старческий; наконец, эти кровопускания делались не однократно как-нибудь, но, как требовала наука, coup sur coup, т. е. многократно подряд без отдыха, по поводу каждого заболевания, существующего и ожидаемого, и так шло дело целые десятки лет. Конечно, врачи своих жертв не признавали. Если гибло много и скоро при таком лечении, то говорили, что больному нужно было, но не успели сделать еще одно, десятое или двадцатое по счету кровопускание. А тот, кто вопреки всему этому оставался еще жив, должен был несомнительно свидетельствовать во славу и благотворность медицинской "науки".

В настоящее время, конечно, никто из врачей не отважится отстаивать такие научные для того времени медицинские истины. С другой же стороны, едва ли найдется теперь такой врач, который стал бы отрицать, что такие повальные кровопускания, производимые на протяжении почти половины столетия по поводу болезней и в предупреждение их, не должны были отразиться на всех последующих поколениях "лечимых" вплоть до наших дней хронической малокровностью, упадком питания, истощением и захирением организмов, т. е. вообще вырождением их как результат постоянных и обильных кровопотерь.

Эта поминаемая ныне только историками система медицинского уничтожения и вырождения человечества в первую половину XIX века была не одинокой, но шла об руку с другой ей подобной по результатам системой рвотных, слабительных, нарывных мазей и мушек, мокс, заволок. Всякую почти болезнь принято было встречать сначала рвотными и слабительными, чтобы "очистить" желудок и "первые пути" от "засорения", потом болезнь "оттягивали" на шею, спину, поясницу, бока или ноги нарывной мушкой, обжигающей моксой или заволокой куска тряпки под кожей с целью получить сточный гноящийся канал для "испорченной крови" и "дурных соков" из организма; затем шло "извлечение" болезни кровопусканиями, или болезнь "выгоняли" слабительными, мочегонными и т. д.

Из всего этого именовавшегося, конечно, также научным, плана лечения болезней многое в настоящее время оставлено совсем или почти совсем, таковы: рвотные, заволоки, кровопускания; кое-что очень упорно держится и в настоящее время, например, система "очищения желудка" или "отвлечения" болезни на кишечный канал "слабительными", применяемая по меньшей мере у девяти из каждого десятка заболевших. В общем же значение всех такого рода мер и средств может быть определено как мучительное истязание нервной системы и жестокое раздражение тканей организма, для целей действительного излечивания совершенно лишнее и напрасное, а в смысле санитарном, в смысле общей экономии здоровья больных, играющее роль условий, осложняющих текущую болезнь искусственными медицинскими болезнями, ожесточающими эту болезнь, затягивающими ее продолжительность, надолго после нее ослабляющими и истощающими больного или нередко делающими его навсегда инвалидным, хилым, слабосильным.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Такое же невольное признание аллопатами превосходства гомеопатического лечебного принципа над аллопатическим мы имеем в новейших наблюдениях и опытах аллопатов с прививочным лечением другой болезни — дифтерита. На недавнем съезде, или совещании, медиков по бактериологии и эпидемиологии и борьбе с проказой в декабре 1910 года д-р Н. Р. Блюменау (СПб) предложил свой новый способ борьбы с этой грозной болезнью. До сих пор, говорит он, для предохранения от заражения дифтеритом пользовались предохранительными противодифтеритными впрыскиваниями сыворотки, вызывая таким образом в организме человека так называемый пассивный иммунитет. Но вызванная таким способом невосприимчивость организма к дифтерии держится не долее 2-3 недель, после чего прививки приходится повторять. Затем, частые впрыскивания сыворотки вызывают иногда в организме неприятные явления в виде так называемой сывороточной болезни. Предлагаемый "новый" способ есть способ "активной" иммунизации против дифтерии. Способ этот основан на одном наблюдении, сделанном С. К. Дзержговским в Институте экспериментальной медицины при иммунизации лошадей против дифтерии. Оказалось, что при частом введении в ноздри тампона, смоченного самим дифтерийным токсином, лошадь оставалась невосприимчивой к дифтерийному заражению на многие годы. Исходя из этого принципа, докладчик выработал метод активной иммунизации для детей. Он вводит им в нос тампоны с настолько сильно разбавленным дифтерийным токсином, что он, являясь совершенно безвредным для слизистой оболочки носа, вызывал в крови детей такое большое количество антитоксина, которое может гарантировать невосприимчивость против дифтерии на многие годы. Этот "вполне безопасный, безболезненный и легко выполнимый способ активной иммунизации" докладчик предлагает для массового применения в школах, пансионах и войсках ("Новое время").

 ЧАСТЬ XVI    СОДЕРЖАНИЕ   ЧАСТЬ XVIII