Оригинал здесь

ПРЕЗИДЕНТСКОЕ ПОСЛАНИЕ ЧЛЕНАМ ГОМЕОПАТИЧЕСКОГО МЕДИЦИНСКОГО ОБЩЕСТВА
ШТАТА НЬЮ-ЙОРК 14 СЕНТЯБРЯ 1891 ГОДА

В базилике Санта Мария сопра Минерва в Риме любопытный или благоговейный паломник может ступить на те самые камни, на которых почти триста лет назад, как говорят, стоял один старик, наказанный за ересь. Стоя там, вынужденный отречься от своего не в меру странного учения под угрозой тюремного заключения и пытки, если он скажет правду, которая была в его сердце, он шепнул грядущим векам: "Она все-таки вертится".

Если бы мы могли только проследить, какие мысли боролись в его уме с запрещенным высказыванием! И сильнее всех была мысль о том, что несомненный смысл закона, управляющего всеми вещами в этой нашей вселенной, он мог, проникая в вечные истины, передать своим сообщением миру!

На меня всегда производила сильное впечатление эта картина с человеком, Галилеем, стоящим там, знающим и понимающим более, чем мы можем осознать в XIX веке, что один этот человеческий мозг противостоял мозгу всей земли, потому что он один знал, что она действительно вертится.

Не отличается от этой картины с ее патетическим величием другая: еще один старый человек, спустя столетие, стоял, не менее убежденный, не менее в безопасности, не менее одинокий, "один человек против всего мира", как и тот другой, говоря себе, как тот другой сказал: "Не существует ничего вне закона", добавляя к великому факту ритмичного движения сфер другой великий факт, в то время только теорию, что на этой прекрасной вращающейся Земле Природа написала закон, такой простой, что все, кто хотел бы, мог его понять, о физическом исцелении людей.

Закон, который с тех пор было продемонстрирован не одним человеком, но каждым врачом-гомеопатом, живущим и практикующим с того времени, это закон излечения, который является существенным и отличительным знаком гомеопатической практики и дает нашей школе уважение и право на самостоятельное существование!

Она имеет это право и это уважение, а также обязанности, которые из этого следуют и о которых я хочу говорить сегодня.

Существование медицинских школ, в свете знаний XIX века, это аномалия, я мог бы даже сказать анахронизм. Причина заключается в следующем: строго говоря, "школы" и "секты" возможны только за пределами науки, где, как в искусстве, литературе и религии, могут существовать искренние разногласия, касающиеся основополагающих принципов, потому что даже основополагающие принципы ничего не доказывают, но являются источником мнений или убеждений.

Наука означает знание, а не теорию. Она прогрессивна, только если основана на законе. Только то научно, что руководствуется установленными принципами, а не эмпиризмом.

Если очевидный закон терапевтического действия может быть продемонстрирован, медицина становится наукой и остается таковой независимо от разногласий, которые могут присутствовать по незначительным пунктам, до тех пор, пока фундаментальное положение, которым руководствуется практика, является фактом, а не верой.

Это было сделано. Знание гомеопатии превратило медицинскую практику из искусства в науку, но из-за природы содержащихся в ней сложных элементов, это неточная наука. Такая системы медицины не может вдруг явиться совершенной, как Минерва из головы Юпитера. Но так как все наши наблюдения, весь наш опыт, все наши рассуждения и наши суждения относятся к закону и могут быть упорядочены и систематизированы по закону — закону, который был доказан снова и снова за последние полвека, — я говорю, что наша медицина — наука.

Не должно быть, следовательно, никаких медицинских "школ". В последующие годы не будет медицинских "школ", так как вся медицина будет опираться на скалу — закон "подобное излечивается подобным" (similia similibus curantur).

Позвольте мне повторить. У нас есть закон. Факт нашей практики, основанной на законе, делает нашу медицину наукой. Факт ее существования как науки должен исключать возможность существования каких-либо "школ", отрицающих этот закон, пока этот закон не опровергнут.

В настоящее время во всех других сферах современной мысли заметна тенденция не к догматизму, а к строгому исследованию. Мы больше не придерживаемся догмы, мы изучаем. Это дух времени, дух, которым мы по праву гордимся. И это основа моей аргументации. Когда важный закон, такой важный, что меняет точку зрения на медицинскую практику, а также изменяет утверждения, выведенные из "опыта", на которых в значительной степени основана старая практическая школа; такой важный, потому что имеет дело с вопросами жизни и смерти; такой важный, что предъявляет серьезное обвинение человеку, его игнорирующему, если истинность его доказана; когда я говорю, что такой важный закон лежит в основе и считается доказанным людьми, которые в других вещах логичны, научны, правдивы и проверены, какое должно быть отношение образованных людей к нему?

Следует ли представить, что они сделают нечто меньшее, чем поверят по меньшей мере в его истинность, когда его смысл будет полностью понят?

И все же эту одну вещь большинство наших собратьев-медиков еще не сделали, не хотят сделать. Мы не можем смотреть на вещи с их точки зрения, они не будут смотреть с нашей.

Поэтому я хотел бы сбросить бремя существования гомеопатии как отдельной школы на плечи аллопатов, которым оно по праву принадлежит. Отношение старой школы к новой почти идентично отношению большинства пуританских и фанатичных кальвинистов к доктрине эволюции, с той разницей, что ни г-н Дарвин, ни его последователи не заявляли о своих убеждениях, что они были более чем теории, в то время как мы можем предложить всем, кто примет на себя труд исследовать, бесспорное собрание доказательств. Что это именно бесспорное собрание доказательств, аллопаты, конечно, отрицают, но отрицание без доказательства имеет вес только для ограниченного класса умов.

Следует помнить, что гомеопатическая терапия требует сложного и напряженного изучения как и всякая наука, если ее называют таковой обоснованно; вот почему, хотя закон простой, применение его требует наиболее тренированного умения рассуждать и тонкой проницательности; и чтобы иметь убедительные доказательства принципа, его истина должна быть тщательно проверена и клинически продемонстрирована.

Но в свете сегодняшнего дня, отрицать без опровержения существование закона, которому медицина должна подчиняться, менее просвещенно, чем в старые времена было осуждать Галилея презрительным "Земля не движется".

Без закона не может быть никакого прогресса. Когда мы посмотрим на мир с меньшим фарисейством, мы поймем глубже, чем сейчас, и вернее, и тогда мы распознаем закон не в меньшей степени, а в большей. Только ослепленные своеволием, высокомерием или предубеждением люди не в состоянии воспринимать, что каждая мельчайшая частица в этой вселенной подпадает под некий большой закон, который нам хорошо бы смиренно узнать и понять.

Я колеблюсь, адресуясь к корпусу гомеопатических врачей, стоит ли обсуждать факты, с которыми все прекрасно знакомы. Определять нашу позицию и указывать снова и снова причины "веры, что есть в нас", подобно избиению старой соломы. Но настало время, когда люди должны узнать, почему мы вынуждены стоять обособленно как отдельная школа.

Логически, мы занимаем единственное надежное положение. Но поступательное движение мира даже сегодня встречается с некоторой оппозицией. На нас часто яростно нападают, искажая факты, причем нередко с горькими инсинуациями и оскорблениями.

То, что нашу позицию определяют ложно, не делает ее менее безопасной, однако и не влияет на истинность того, во что мы верим. Но те, кто обращаются к нам за исцелением, могли бы посмотреть на нас так, как мы того заслуживаем, не потому что мы хотим защитить наше право исцелять — наши результаты делают это за нас — но дать им интеллектуальное понимание того, что наша исцеляющая наука представляет собой на самом деле.

Мы должны провести образовательную кампанию не для профессионалов, а для общественности. Люди должны знать — те, кто хочет знать, — во что мы верим и что мы практикуем, что мы делаем и каковы результаты, кем являются наши специалисты и кто наша клиентура.

Пусть станет известно, что наш великий закон, которому гомеопатия обязана своим правом на существование, относится просто к терапевтическому действию лекарственных средств; что он основан на убеждении, что действие лекарств можно определить только определенным образом: испытывая их на здоровых и тщательно наблюдая, на какие ткани они воздействуют. Наиболее продвинутые врачи старой школы также начинают понимать эту истину и пользуются ее результатами, хотя они не в состоянии оценить тот факт, что его принятие ведет прямиком к закону, на котором основывается гомеопатическая школа, что лекарства, когда их принимают здоровые, лечат состояния подобные тем, которые они вызывают. Только это, и ничего более. Мы должны подчеркнуть тот факт, что все вопросы о дозе и все теории о природе заболевания не относятся к сути вопроса и являются просто теориями, которые рассматривались и сегодня рассматриваются теоретиками обеих школ, и что их принятие или отрицание совершенно не зависит от закона гомеопатической практики.

"Аллопатический ум, — как сказал один из наших собственных талантливых писателей, — кажется, совершенно не в состоянии понять и запомнить тот факт, что гомеопатическая практика не ограничивается использованием малых и бесконечно малых доз".

Пусть станет также известно, что в то время, когда наш закон излечения беспрепятственно подвергается клевете старой школы и ее представителями, он тем не менее за последние несколько лет существенно изменил их практику. Мы обнаруживаем их рекомендующими сегодня в определенных условиях лекарства, которые мы открыли как гомеопатические в этих условиях, то есть такие, которые вызывают подобные симптомы, когда приняты здоровыми лицами. Когда старая школа заимствует нашу терапию, однако с эмпирическими лекарствами, назначенными ненаучно, то и результаты, как и следовало ожидать, не всегда удовлетворительны.

Мы должны дать людям возможность узнать об этих фактах, чтобы в тех случаях, когда врач старой школы говорит, что он назначает по желанию пациентов гомеопатическое лекарство, они бы знали, как он дает "гомеопатические лекарства", и в какой степени на самом деле гомеопатично то лечение, которое они получили.

Пусть им станет понятно, что, строго говоря, нет такого понятия как "гомеопатическая медицина"; что никакое лекарство не принадлежит по божественному праву одной или другой школе; что это принцип, на основе которого эти препараты назначаются, и это одно, что выделяет гомеопатическую школу лечения и придает ей огромное превосходство над любой другой школой или школами вообще.

Ясно и четко заявляем, что мы изложили специфический и всеобъемлющий закон излечения; что демонстрация его делает терапию наукой, а отрицание его ставит всю медицину на ненадежную и ошибочную основу эмпиризма.

Следовательно, могут быть только две школы в медицине; с одной стороны — все практикующие разнообразные методы и придерживающиеся разных убеждений, как бы они ни назывались, аллопаты, эклектики, гидропаты и прочие, чья терапия основана на эмпирической составляющей, большая масса иррегулярных сил; с другой стороны — также большой и быстро растущий корпус практикующих врачей, чья терапия основана на установленном законе, чья практика, таким образом, научна, и практикующие ее, следовательно, постоянны в медицинском мире.

Позвольте мне, кстати, сказать, в отношении вопроса о дозе, что известный фармацевт, один из лучших в стране, пришел ко мне не так давно, и среди лекарств, которые он обычно продавал, были некоторые, расфасованные в меньших количествах, чем я привык использовать, но, как он объяснил, были удовлетворительными для многих врачей старой школы, которые их использовали. Точно такое же утверждение я слышал еще от одного авторитетного фармацевта. Дело в том, что несколько прогрессивных врачей старой школы открыли глаза и увидели, что если назначать лекарства в малых количествах, то они получат хорошие, а зачастую и лучшие результаты, чем при назначении грубой дозы. Таким образом, они, не будучи обременены множеством правил или исследований, уменьшили свои дозы, которые они ранее давали в большем размере, и в некоторых случаях давали лекарства даже в меньших количествах, чем обычно использует средний гомеопат.

Для любого члена старой школы практики будет теперь недостойным ругать нас теперь в вопросе о дозах перед лицом этих фактов.

Вернемся к нашей образовательной политике.

Пусть знают, что практикуемое нами, это медицина в целом; что наш великий закон, который может изменить наше представление и регулирует наши суждения по другим вопросам, относится только к назначению препаратов, и что каждый вопрос навыков и техники в хирургии, каждая из антисептических или асептических мер предосторожности, каждый метод, принадлежащий специальной практике, — все, за пределами назначения лекарств, а иногда и в этих пределах, принадлежит как одной школе практики, так и другой.

У старой школы нет ничего, что мы не могли бы иметь. Опыт и суждения — не эксклюзивная собственность. Если мы не используем все методы, которые использует она, то это только потому, что опыт показал нам лучший путь. Гомеопаты имеют доступ ко всему, что есть у аллопатов, плюс — я могу показать статистику — то, что позволило им сохранить в течение прошлого года в городе Буффало почти в два раза больше жизней пациентов, пропорционально их численности, по сравнению с теми, чья практика исключает определенный выше закон излечения.

В Буффало 299 врачей старой школы занимаются лечением острых болезней. Вероятно, их намного меньше, чем это число, так как многие из имен в городском каталоге мне неизвестны. Но для того чтобы оценка могла быть полностью справедливой, я дал старой школе кредит доверия для каждого сомнительного имени.

Есть 47 гомеопатических врачей, про каждого из которых я знаю, что они лечат те болезни, по которым сделаны оценки ниже. Я взял пять различных заболеваний, в которых эффект разумного лечения должен быть наиболее заметным. Мои записи были взяты из Бюро статистики естественного движения населения и зарегистрированы секретарем Эри Каунти. Соотношение врачей старой школы к врачам новой несомненно не превышает шесть к одному, и, вероятно, меньше.

Ниже приводится отчет о смертности при лечении в обеих школах за год, заканчивающийся 1 июля 1891 года:

Другими словами, общее количество смертей от этих пяти заболеваний, зарегистрированных врачами старой школы в прошлом году — 1163, в то время как гомеопатическими врачами было зарегистрировано только 103. Умножая нашу отчетность о смертности на шесть, чтобы сделать пропорцию равной, — даже и это число слишком велико — мы имеем смертность 618 к их 1163, или потери с их стороны почти в два раза больше наших, в то время как при таких болезнях, как пневмония и круп, пропорция намного бо́льшая.

То, что верно здесь, верно везде. В госпитале в Мельбурне в Австралии смертность за 1889 год составила 17,8%. В больнице "Альфред", также аллопатической, смертность в том же году была 15,1%. В гомеопатической больнице в этом городе смертность была лишь 9%.

Разновидности болезней в этих учреждениях были похожие, за исключением того, что в гомеопатической больнице была бо́льшая доля случаев тифоидной лихорадки, чем в любой из других. Стоит ли тогда удивляться, что гомеопатия растет с такой феноменальной быстротой, вовсе не пропорционально увеличению населения на всей территории страны? Привожу цитату из статистических данных, собранных Бюро организации общества штата Иллинойс.

Население увеличилось за последние двадцать лет на 51,5%, а число практикующих гомеопатию увеличилось на 93,5%. В Айове население увеличилось менее чем на 60%, в то время число врачей-гомеопатов выросло на 160%. В Калифорнии население выросло на 115%, а число врачей-гомеопатов — на 1655%. В Миссури, при росте населения на 55%, увеличение количества врачей нашей школы составило 250%.

Сообщения из других штатов приводят похожие данные.

Факты и цифры, подобные этим, принадлежат общественности так же, как и нам; в интересах страдающего человечества мы должны повсюду на земле говорить в печати о возможностях научной медицины.

Пусть станет известно, что среди наших врачей есть такие же талантливые диагносты, как любые другие врачи в этом мире; что наши хирурги умелы и вполне хороши в оперативных методах; что наши специалисты в каждом разделе медицины так же знающи, как и врачи старой школы, чему не мешает их гомеопатическая подготовка; что наши колледжи, не удовлетворяющие требованиям колледжей старой школы, всегда были наиболее востребованными среди желающих получить медицинское образование. В гомеопатическом колледже при Бостонском университете курс обучения был увеличен до четырех лет задолго до того, как какое-нибудь аллопатическое учреждение осмелилось установить подобный срок обучения. Не существует ни одного аллопатического колледжа в стране, включая даже Колледж врачей и хирургов в Нью-Йорке, в котором требования были бы строже, учебная программа — полнее, а экзамены — сложнее, чем в Нью-Йоркском гомеопатическом медицинском колледже. В наших колледжах учат всей медицине. Мы требуем от наших студентов все, что нужно знать. Используются и гомеопатические, и аллопатические учебники. С другой стороны, в колледжах старой школы всякий раз, когда упоминается гомеопатия, ее понимают ложно, искажают, чернят.

Большое количество наших докторов являются также выпускниками старой медицинской школы, и в крупных европейских клиниках среди американских студентов пропорционально преобладают гомеопаты. К тому же наши врачи как правило получают самое широкое образование, и всегда, кроме своих собственных методов, полностью ознакомлены с принципами и практикой терапии старой школы. Библиотеки гомеопатических врачей заполнены самой свежей, новейшей литературой старой школы; они читают лучшие аллопатические журналы, они знакомятся со всем, что есть ценного в медицине всех школ, и используют это. С другой стороны, можно очень редко, лишь в уникальных случаях, найти аллопатического врача, который когда-либо присутствовал на гомеопатических лекциях, который имеет нечто большее, чем самое поверхностное знание гомеопатических принципов, который когда-либо читает гомеопатические книги или который когда-либо, в какой-либо период своей жизни ввел в реальную практику и проверил правильность гомеопатического закона излечения. Многие из них претендуют на понимание его и, вероятно, считают, что действительно понимают, но их попытки применить его в эмпирической практике, их публичное осуждение гомеопатии вследствие их неизбежной неудачи, дают многочисленные свидетельства глубоко неправильного представления об ее природе и ее возможностях.

Публика иногда симпатизирует их многословным и часто забавным обвинениям и эпитетам, но у американцев есть обостренное чувство справедливости, и как только они будут разбужены для признания непреодолимого права и уважения нашей позиции, они станут единственным Цезарем, к которому мы должны апеллировать.

Сегодня среди сторонников гомеопатии есть сотни тысяч самых интеллектуальных, богатых и мудрых американцев — мыслящих яснее и ведущих себя практичней всех людей в мире — которые не вносят в такой серьезный вопрос сентиментальные понятия, а просто принимают практику, и исключительно из-за ее установленного превосходства над любым другим методом лечения. Только в одном штате Нью-Йорк есть тысяча триста гомеопатов и миллион открытых приверженцев гомеопатических школ.

Среди наиболее выдающихся мыслителей разных направлений и во всех сферах жизни были сторонники гомеопатии. Архиепископ Уайтли, знаток логики; Жан-Поль Рихтер, поэт и философ; Бенджамин Дизраэли, проницательный государственный деятель; Уильям Каллен Брайант, певец природы; сенаторы, губернаторы, епископы и судьи. Среди самых блестящих и великих людей мира, мужчин и женщин, были те, кто, видя глубже, чем их собратья, признали необыкновенную важность и далеко идущее значение установленного и продемонстрированного закона исцеления.

Нынешний президент Соединенных Штатов в настоящее время является сторонником гомеопатии; Гарфилд, Роско Конклинг и Розуэлл П. Флауэр были ее сторонниками. И экс-губернатор в Баллоке в Джорджии, и экс-губернатор Робинсон. Нет нужды раздувать список, я просто хочу еще раз заявить, что помимо научного фундамента гомеопатии, помимо ее прекрасных успехов как в численном выражении, так в результатах, помимо несомненного таланта ее практикующих, сам состав гомеопатов является достойным признания и уважения.

Я убежден, что огромное большинство даже наших коллег игнорируют или недооценивают моменты, которые я изложил и которые для большинства из нас подобны старой много раз слышанной истории.

Многие из них хотят знать, но существует очень немногочисленная, если вообще таковая имеется, литература, которая дает коротко и ясно такую информацию, свободную от специальной терминологии. И теперь, поскольку нас как школу, часто грубо искажают, и наши принципы и практика изложены теми, чье невежество и в том, и в другом не уступает их наглости, я хотел бы предложить, чтобы некоторых из наших лучших людей попросили написать так ясно и лаконично, как возможно, короткие эссе по вопросам, относящимся к гомеопатии, чтобы те, кто хочет узнать больше об этих вещах, имел возможность получить информацию.

Возможно, мы столкнемся с фактом, что не можем рассчитывать на бóльшую справедливость и братские чувства со стороны большинства из наших собратьев по профессии из старой школы. Тем не менее отдельные люди из их рядов, прогрессивные и культурные, могут оказаться нашими единомышленниками; тем не менее надо укреплять дружеское понимание, которое мы им даем и от них получаем; тем не менее мы по-настоящему ценим величие их преданности своему делу исцеления больных и их большой интеллект и сердце. Мы не можем при самозащите забывать, что такие люди есть, но по численности это небольшая часть нашей профессии. Во всей современной литературе, во всех разговорах и практике все выглядит направленным к всеобщему братству. В медицине этот рост также виден, но либеральная тенденция направлена относительно идей, а не людей, и даже этого во многих аллопатических журналах, по-видимому, вполне и мучительно не хватает.

Единственный способ, с помощью которого мы можем оценить главные идеи школы, это познакомиться с ведущими журналами этой школы. Они должны быть критерием, мерой, стандартом. Ведущие журналы старой школы, как можно видеть, игнорируют принципы, на которых основана наша школа. Это означает, что старая школа не понимает основных принципов гомеопатии, и поэтому я обвиняю эти журналы в невежестве. Они не хотят понять, они согласны оставаться неосведомленными в отношении гомеопатии, и поэтому я говорю, что они преступно невежественны. Ибо не знать того, что может быть известно, когда знают, что это спасло бы человеческую жизнь, не просто непрогрессивно и ненаучно, это, повторяю, преступно.

То, что я сказал, получило недавно иллюстрацию в статье, опубликованной в "Филадельфия медикэл ньюс" в Филадельфии. "Филадельфия медикэл ньюс", безусловно, является одним из самых представительных журналов, так как он один из наиболее широко распространяемых и ответственных из аллопатических журналов, выпускаемых вместе с "Медикэл рекорд" и "Медикэл джорнэл", и составляет с ними трио наиболее важных периодических изданий этой школы. Редактор этого журнала, имея доступ к подшивкам филадельфийских ежедневных газет, содержащих удивительно полные и точные доклады Гомеопатического международного конгресса, состоявшегося в Атлантик-Сити в июне прошлого года, искажает и фальсифицирует эти сообщения и, комментируя этот конгресс, представляет как факты то, что никогда не происходило, о чем никогда не было написано в ежедневных газетах. В лучшем случае он дает лишь часть истины и делает это таким образом, чтобы гарантировать полностью ошибочные выводы. Наконец, он делает из гомеопатических статей следующий удивительный вывод:

Короче, на простом английском, что проповедуется в этих статьях ганемановских гомеопатов?

Во-первых, что болезнь нематериальна, духовна, ее причины не воспринимаются органами чувств, и что не следует предпринимать никаких попыток их обнаружить.

Во-вторых, что все хронические заболевания, за исключением сифилиса и сикоза, из-за чесотки.

В-третьих, что чем больше вы ослабите или разбавите препарат водой, тем сильнее он становится, так как все, что необходимо, это просто запах наиболее разбавленной смеси, "даже если у вас нет носа".

В-четвертых, чтобы потушить пожар, необходимо добавить топливо к нему; чтобы вылечить болезнь, надо дать лекарство, которое вызвало бы ее.

Эти доктрины он характеризует как "идиотскую чушь", чего те, кто верит в реальные принципы гомеопатии, не будут ни в малейшей степени отрицать. Редактор последовательно и многословно обвиняет всю школу в притворстве и лицемерии и заключает следующим образом:

Мораль всего этого такова, что снисходительно подшучивать над этими распространяющими заразу доктринами и доктринерами, оказывать им милость, быть равнодушным к ним, идти на компромиссы и играть в политические игры с ними, означает быть трусом и ренегатом перед лицом своих обязанностей перед наукой и человечеством.

Его резюме нашего кредо напоминает одного из студентов, который, описывая краба своему профессору естественной истории, сказал: "Краб — маленькое красное животное, которое ходит задом наперед".

"Единственная поправка, которую я бы сделал, — сказал ученый, — это что краб не всегда мал, он не красный, он не животное и он не ходит задом наперед".

Я думаю, что наиболее справедливые, мыслящие люди поддержат меня в том, что умышленное введение в заблуждение по крайней мере так же плохо, как и умышленное игнорирование, а последнее, я утверждаю, в данном случае непростительно. Далее я говорю, и я также призываю публику обратить на это серьезное внимание, что, если редактор был неграмотен, его обвинения ставят его на низкий уровень любого человека, который в любом обсуждении, философском, религиозном или научном, позволяет себе оптом запустить нападки на своих оппонентов, не принимая на себя труд узнать природу того, что он осуждает.

Хотя есть много широких и толерантных людей в старой школе практики, редактор, которого я цитировал, отнюдь не одинок в предвзятом, узком и косом взгляде, который он бросает на гомеопатию, что с лихвой доказывает спор, который в последнее время ведется между двумя школами на страницах лондонской "Таймс", и подтверждает вывод, который делает беспристрастный редактор, что "'Odium Medicum' (лат. медицинская ненависть. — Прим. перев.) совершенно аналогична 'Odium Theologicum' (лат. теологическая ненависть. — Прим. перев.) менее просвещенного века, и ничуть не менее способна затмевать людям, в других случаях честным и добросердечным, самые простые понятия искренности и справедливости".

Из этого сделаем логическое следствие и необходимое заключение, что и самосохранение, и чувство собственного достоинства требуют не позволять сохранение в руках враждебного и антагонистического совета любого контроля над каким-либо нашим учреждением. В результате признания этого на последней законодательной сессии был создан отдельный Экзаменационный медицинский совет. Это признание должно быть продолжено путем создания отдельных советов благотворительных организаций.

Председатель комиссии по делам душевнобольных является аллопатическим врачом. Его решения в течение прошлого года показали его неосведомленность или безразличие к тому, что терапевтические методы в больнице в Мидлтауне радикально и принципиально отличаются от терапевтических методов во всех других общественных приютах для душевнобольных штата. Закон, по которому единственная гомеопатическая больница имеет пропорциональное представительство с учреждениями старой школы штата и вынуждена заполнять свои отделения несчастными бедняками, чьи друзья, возможно, не имели никакого желания поручать их гомеопатическому лечению, практически закрывает свои двери перед сотнями гомеопатов, которым эта больница принадлежит, на чьи деньги она была в основном построена и кому было гарантировано ручательство штата.

Мы заявляем о нашем праве на отдельную комиссию по делам душевнобольных или по крайней мере равное представительство в уже созданной комиссии.

Мы хотим иметь наши собственные учреждения для наших собственных сотрудников по всему штату, свободные и не скованные надоедливыми ограничениями; мы не удовлетворимся меньшим.

Чтобы это осуществить, нам необходимо объединить наших профессионалов во всем штате. Около тысячи врачей из нашего штата не представлены в нашем Обществе. Для многих важность такого объединения не стала достаточно ясной. Но так как на Общество были возложены новые обязанности в силу того, что оно стало надзирать за медицинским образованием в штате, это накладывает на каждого гомеопата, практикующего в штате, новую ответственность в его мудром и разумном выборе Медицинского экзаменационного совета штата.

С ростом числа, кроме того, усиливается и власть, и для обеспечения прав гомеопатии гомеопаты на всей территории штата должны понимать достоинства своего призвания, а также знать и выполнять свои обязанности.

Для достижения этой цели я хотел бы предложить Обществу рассмотреть вопрос о целесообразности отмены вступительного взноса и сделать сборы насколько это возможно низкими, в соответствии с абсолютной необходимостью Общества. Значительное расширение членства, которое мы могли бы получить, сделало бы такое снижение возможным без стеснения Общества.

Давайте не будем забывать, что наша сила находится в геометрической пропорции с нашей численностью, и наша сила прямо зависит от нашей ответственности.

Этой школе было дано раскрыть и развить принципы одного из великих законов природы. Это становится обязанностью этой школы, а также правом и достойным делом — освещать и продвигать эти принципы до тех пор, пока их принятие не станет всеобщим.