От автора сайта. В предлагаемой читателям ниже статье известного московского гомеопата д-ра мед. Дмитрия Семеновича Трифановского (1842—1924) речь идет о попытке российских гомеопатов в свете совершенной неэффективности (и кроме того, несомненной вредоносности) аллопатического лечения открыть во время эпидемии дифтерии свою собственную больницу. В "Беспощадной иммунизации" я пишу: "...Д-р Владимир фон Дитман (1842—1904), излечивший огромное количество случаев дифтерии в течение своей двенадцатилетней гомеопатической практики и ужасавшийся полной беспомощности аллопатического лечения этой болезни, не выдержал и во время очередной эпидемии дифтерии в 1882 г. обратился к царю с просьбой позволить гомеопатическое лечение в госпитале. Эта просьба была поддержана адъютантом Его Императорского Величества контр-адмиралом О. Б. Рихтером (1830—1907), симпатизировавшим гомеопатам. Далее события в изложении д-ра Льва Бразоля развивались следующим образом: 'Государь, всегда питавший расположение к гомеопатическому методу лечения и неоднократно оказывавший ему свое милостивое покровительство, повелел открыть при Николаевском военном госпитале отдельную палату для гомеопатического лечения дифтерита. В эту больницу вскоре был доставлен девятилетний ребенок из беднейшего класса населения, еще не оправившийся от тяжелой кори и уже заболевший злокачественным дифтеритом. На третий день болезни, когда она уже успела вызвать омертвение зева и миндалин с общим заражением крови, совершенно безнадежного мальчика в холодный и ветреный зимний день через весь город везли в открытых санях и привезли в гомеопатическое отделение, где консультант госпиталя доктор Афанасьев в присутствии доктора Дитмана констатировал "гангренозный дифтерит", и на следующий же день ребенок умер. Это был первый и единственный пациент гомеопатической больницы, потому что других больных полицейские врачи сюда больше не направляли, и так как на испытании находился лишь один больной, который и умер, то было выведено заключение, что гомеопатическое лечение дает 100% смертности, и на этом кончилось сравнительное испытание гомеопатического и аллопатического лечения дифтерита'" (Бразоль Л. Е. "Д-р В. А. фон Дитман" Врач-гомеопат 1904, 8–9, стр. 358–362).

В последнее время в нескольких номерах "Голоса" одна за другой появились заметки, стремящиеся уронить во мнении общества и врачей значение больницы, ныне открываемой в Петербурге для лечения больных дифтеритом гомеопатией. Хотя тон, стиль и содержание этих заметок таковы, что никак не могут ввести в заблуждение серьезного читателя, а только могут, скорее, расположить его в пользу гомеопатии, следовательно, не нуждаются в возражениях, я считаю тем не менее нужным возразить на эти заметки и постараться опровергнуть заключения, к которым пришли их авторы, из одного уже уважения к печатному слову и, наконец, из уважения к обычаю, требующему чтобы те, на которых печатно нападают, представили также печатно свои возражения; в противном случае они могут быть заподозрены в несостоятельности.

Что вышеупомянутые заметки тенденциозны и написаны главным образом под влиянием чувства глубокой ненависти к докучливой гомеопатии, чуть ли даже не исключительно под этим влиянием, и уж ни в каком случае не продиктованы одним духом спокойной рассудительности, равно как исключительным чувством любви к человечеству и сознанием долга у сказанных авторов защищать интересы этого человечества, это следует из того, что авторы этих заметок или впадают в гиперболы, необходимо заставляющие признать с их стороны увлечение, в противном случае мы должны были бы признать недобросовестность с их стороны или отсутствие здравого смысла, т. е. вещи невозможные, или же в своих сочинениях смешивают понятия, различные донельзя, даже просто друг другу противоположные, и тем снова выдают свое неспокойное настроение духа. Так, в заметке, помещенной в № 332 "Голоса" от 6 декабря, где упоминается о смерти ребенка, леченного д-м Адамсом, сказано, что "гомеопат Адамс пользовал ребенка не только крупинками цианистой ртути, но и всеми другими гомеопатическими средствами". Этот факт очевидно невозможен, ибо число гомеопатических средств так велико, что никогда не хватило бы времени д-ру Адамсу испробовать их "все" на своем больном; следовательно, выражение "всеми другими гомеопатическими средствами" очевидно сказано здесь просто наобум, в противном случае мы должны были бы признать со стороны автора заметки недобросовестное или же злорадостное, но в то же время совершенно ребяческое настроение при удобном случае покончить уже сразу со "всеми" гомеопатическими средствами и вообще со всей гомеопатией. В той же заметке, состоящей всего-то из 35 строк, мы читаем далее следующее: "Маленький пациент не выдержал опыта и погиб от дифтерита, а может быть, и от того бездеятельно-выжидательного лечения, которое в своих крупинках видит гомеопатия". Ну не в порыве ли увлечения злого, я хочу сказать злым настроением духа питаемого, написаны эти строки, или же опять-таки, не наобум ли! Не то мы должны допустить круглую нелепость, что ребенок мог умереть не от дифтерита, но от лечения невинного до безграничности, ибо оно не выжидательное, но (слушайте!) бездеятельно-выжидательное, или же опять мы должны были признать недобросовестность, прямо рассчитанную на доверчивость и неосмысленность публики, выражающуюся приблизительно в таком совете: "Отцы, не губите ваших детей, гомеопатическое лечение не только бесполезно при дифтерите, оно вредно, ибо это лечение не просто выжидательное, это бы еще что; хуже того, это лечение выжидательно-бездеятельное; кто знает, не способствует ли оно особенно благоприятным образом смерти людей, имевших неосторожность вкусить сладости или горечи его". Как видите, ряд предположений очевидно невозможных и объясняющих лишь предполагаемым мной увлечением.

Смешение понятий, друг другу противоречащих, и в тоже время выражение непогрешимости и нетерпимости, напоминающее давно прошедшие времена Средних веков; чувства, которые, считаю долгом сказать, я ни на минуту не допускаю в своих противниках, мы тем не менее встречаем в заметке пр. доцента хирургии А. Якобсона, помещенной в № 322 "Голоса" от 26 ноября, — обстоятельство, заставляющее нас во всяком случае признать и тут увлечение. В самом деле, не могу же я допустить, что г-н Якобсон, пишущий о гомеопатическом лечении хотя бы дифтерита, не знал бы, что основной принцип гомеопатии исключает всякое понятие о специфическом средстве против той или другой болезни, что с самого возникновения своего гомеопатия только и делала, что ратовала против шаблонного, quasiе-специфического лечения, столь глубоко укоренившегося в старой медицине, что она и доселе нисколько почти от него не отделалась; что только гомеопатия, именно она одна, требует специфического средства для каждого отдельного случая, индивидуального специфического средства, а если г-ну Якобсону известна, таким образом, сущность гомеопатии, то как же объяснить весь смысл и цель его статьи, которая только и трактует о нерациональности специфических средств. Правда, доктор Дитман предложил в печати цианистый меркурий как самое надежное средство от дифтерита и даже неосторожно назвал его специфическим средством от этой болезни, вероятно, ввиду особенно благоприятных результатов, получаемых им от него, но, сколько мне известно, он никогда не утверждал, что это единственное средство от дифтерита, и не мог это утверждать, оставаясь гомеопатом; да если, допустим, он, обмолвившись или, наоборот, не обмолвившись, но нарочно сказал это и напечатал, спрашиваю я, какое же отношение между этим предложением д-ра Дитмана и открытием гомеопатической лечебницы для лечения больных дифтеритом? Ведь лечебница открывается для лечения больных не цианистым меркypием, но по гомеопатическому методу, а вы говорите, надеетесь, "что в ней нечего делать образованным врачам"! Пусть в этой лечебнице многие будут лечены и, Бог даст, излечатся от дифтерита при помощи цианистого меркурия и не только в 30-м делении, но 12-м, 6-м, быть может даже З-м, но откуда вы взяли, что там не будут употребляемы ни Mercurius corrosivus, ни Mеrcurius jodatus, ни Apis mellifica, ни Kali bichromicum, ни Kali chloricum, ни Lachesis, ни Plumbum, ни Iodium, ни Phosphorus, ни Phytolacca decandra, ни Arsenicum, и т. д.? А в таком случае ваши нападки на отыскивание специфических средств не являются ли совсем бесцельными, могущими разве относиться к газетному заявлению д-ра Дитмана, но никак не к гомеопатической лечебнице? Или вы на самом деле полагаете, что ваше деление врачей на образованных и необразованных (что меня касается, я логически не могу допустить необразованного врача — это contradictio in adjecto), к каковой последней категории вы причисляете, конечно, меня и всякого другого сторонника гомеопатии, а к первой, конечно, себя и одномыслящих с вами, так уже непреложно верно, что мы, сторонники гомеопатии, не заметим это смешение понятия о гомеопатии с понятием специфического средства, несмотря на то, что эти понятия столь же несовместимы друг с другом как черт и ладан?!

Вы говорите: "История медицины достаточно убеждает нас в бесплодности и вреде бессознательного блуждания за специфическими средствами и применения их к практике ранее или вопреки научному контролю". Я совершенно не понимаю, как могли вы применить к гомеопатическим средствам, отыскиваемым и применяемым, как известно, на основании закона, именно закона "Similia similibus", такое выражение как "бессознательное блуждание"! Впрочем, об этом речь впереди. Но, скажу вам, жутко, и холодно, и жарко в одно то же время становится на сердце от ваших гордых заключительных слов "вопреки научному контролю". Невольно чувствуешь при этих словах приближение той холодной, вблизи лишь костров согревавшейся атмосферы Средних веков, когда все находилось под контролем — и истина, и совесть. Или в самом деле вы серьезно думаете, что научный контроль есть нечто объективное, конкретным образом существующее? Такого объекта никогда не существовало и существовать не может; научный контроль был и будет всегда контроль людей, иногда людей науки, а иногда людей научных, но во всяком случае "людей", а этим сказано все. И в таком случае, зачем, кстати, вы не упомянули своим читателям о блистательном исключении из вашего правила, о великом благодеянии, оказанном многочисленным больным и нам врачам теми простыми ненаучными людьми, которые ранее научного контроля — нет, этого мало, вопреки научному контролю, ввели в употребление хинную корку, этот героический медикамент, царя, можно сказать, всех остальных, и не передали историю о том, как корпорации врачей запрещали своим сочленам лечить перемежающуюся лихорадку хинной коркой, но указывали им лечить ее по научной методе Галена, и сразу уже не упомянули о гонении, которое должен был пережить рвотный камень, о насмешках, которые вызвало в людях науки открытие Присница, и т. д., и т. д. Совершенно также не понимаю, на каком основании противопоставляете вы листерову повязку гомеопатическому лечению дифтерита. Не говоря уже о том, что листерова повязка составляет такое же достояние аллопатов, как и гомеопатов, и в сущности не принадлежит ни тем, ни другим, но всякому хирургу, я ничего не вижу общего между ней и лечением дифтерита, ибо в первом случае речь идет о предупреждении болезни, а во втором о ее лечении. А что можно быть хирургом, и хирургом первой величины, и быть сторонником гомеопатии, пример доктор Майлендер, заведующий в Берлине больницей, сделавший с успехом всевозможные самые трудные операции, не исключая овариотомий, даже двусторонних, и, повторяю, с полным успехом, и все-таки остающийся сторонником гомеопатии, применяющим ее к своим больным, и опять-таки повторяю, с успехом. Так одно за другим раскрываются перед нами недоразумения, подавшие повод к сказанным заметкам, и нет ничего невероятного, что единственное возражение против лечения дифтерита гомеопатией, могущее претендовать на серьезность, извещение о том, что сделанный много лет назад опыт пользования дифтеритных больных в Мариинской больнице цианистым меркурием не привел ни к каким особенно благоприятным результатам, тоже может быть основано на недоразумении; между прочим, уже доктор Дитман указал на то, что недостаточность успеха в данном случае могла зависеть от употребления слишком больших доз сказанного лекарства.

Теперь оставим в стороне насмешки, пренебрежения, угрозы и вообще теоретические доводы, приводимые противниками гомеопатии, и посмотрим на вопрос об открытии лечебницы для лечения больных дифтеритом гомеопатией с точки зрения практической и здравого смысла и, наконец, государственной и гуманной.

Факт тот, что в течение нескольких лет, в том числе и в нынешнем году, во многих местах России свирепствует эпидемия дифтерита. Другой факт, столь же несомненный, тот, что лечение этой эпидемической болезни по обыкновенному способу, или способу аллопатическому, привело к самому плачевному результату, смерти не двух детей, как это имело место у докторов Адамса и Дитмана, но смерти чуть ли не десятков тысяч людей, преимущественно детей. Вывод из этих двух фактов, я полагаю, очевиден для всякого, и логически может быть только следующий: аллопатическое лечение дифтерита стоит ниже всякой критики, или, попросту сказать, из рук вон плохо. Повторяю, лечение это из рук вон плохо не потому что упорно держится рациональных оснований там, где оно думает лишь их иметь, в действительности же ими вовсе не обладает, так же как не потому что, руководясь этими quasi-рациональными основаниями, оно в продолжение долгих лет рекомендовало всевозможные прижигания, а ныне признало, что это была ошибка, что не прижигать следует, а увлажать, освежать пораженную дифтеритом слизистую оболочку; опять-таки, и не потому что, как в том случае, если будут употреблены прижигания, так и в том наоборот, если будут употреблены увлажнения, все одно, мы должны признать, что по крайней мере в одной половине случаев смерть произошла не от одной болезни, но и при содействии самого лечения — говорю, не потому, не потому и не потому должно быть признано из рук вон плохо аллопатическое лечение дифтерита, но просто потому что при нем умирают не дюжинами, и не сотнями, но тысячами, и благодаря этому целые губернии, равнявшиеся государствам, лишены чуть ли не половины своего детского населения. Это первое.

Наряду с указанным фактом существует и другой, столь же достоверный. Еще до появления в Европе первой эпидемии холеры, когда все со дня на день только ожидали ее появления, ученики Ганемана обратились к нему, знавшему холеру только по описанию, прося указать им те средства, какими они должны будут бороться против страшной болезни. Ганеман a priori на основании открытого им закона "Similia similibus" указал им на камфару, чемерицу белую и медь как на одни из наиболее надежных оружий. И что же! Предвидение Ганемана оправдалось. Вооруженные указанными средствами, и не одними ими, но и другими, на который указывал им в единичных случаях гомеопатический закон подобия, последователи Ганемана предприняли борьбу со страшной болезнью, и результат был тот, что во Франции, России, Италии, Англии, Австрии — везде, где был применен гомеопатический метод лечения холеры, его успехи далеко превзошли успехи аллопатического способа лечения, и это с моей стороны не голословное показание. О, нет! Этот факт, я разумею факт превосходства гомеопатического лечения холеры над аллопатическим, был засвидетельствован в заседании английского парламента той самой комиссией, которой парламент поручил расследование вопроса о достоинстве различных употреблявшихся в то время способов лечения холеры и, что всего любопытнее, был засвидетельствован ею против ее воли, ибо она первоначально скрыла его от парламента и когда была принуждена признаться в нем, то в оправдание свое эта комиссия, "College of physicians", привела довод вроде того, что метод этот действует вне и вопреки научному контролю, что вообще он ненаучен. В Австрии же дело было так. С 1819 г. гомеопатическое лечение было воспрещено законом во всей империи. Но в 1836 г., годину общего бедствия, доктор Флейшман пренебрег воспрещением закона и применил в широких размерах к холерным больным гомеопатический способ лечения, и так успешны были результаты его лечения, настолько превзошли они результаты обиходного лечения, что не только он сам не был подвергнут каре закона, но с этого времени интердикт был снят с гомеопатии и государство разрешило практиковать ее на всей своей территории. Тут даже нет места для логического вывода, остается признать констатированный факт и сказать: да, гомеопатическое лечение азиатской холеры есть лечение достохвальное, превосходящее лечение аллопатическое. И опять повторяю, этот вывод, что гомеопатическое лечение холеры есть лечение достохвальное, достойное подражания, следует не из того, что врачи-гомеопаты не только самих себя, но своих детей и друзей лечили от холеры по тому же методу, по какому они и теперь их пользуют от многих и многих весьма опасных болезней, и не из того, что лечение это, несмотря на применение его в различных странах и разных эпидемиях, ни разу не подвергалось тем колебаниям, иногда даже в противоположные стороны, какие представляет аллопатическое лечение, но везде и всегда оставалось по существу одним и тем же, претерпевая изменения лишь в частностях, и уже конечно не из того, что предсказание основателя гомеопатии блистательно подтвердилось и таким образом впервые может быть со времен Гиппократа врачебная наука, обыкновенно столь темная, в лице Ганемана приобрела точность, напоминающую точность вычислений Леверье, соответственно, разумеется, различию рассматриваемых областей знания; говорю не оттого, и не оттого, и не оттого гомеопатическое лечение азиатской холеры есть лечение достохвальное, достойное подражания, но просто оттого, что при нем умерло от холеры меньшее число людей, нежели при всех остальных способах лечения, так как д-р Флейшман из 732 больных потерял треть, в то время как у других только треть выздоравливала, а в Лондонском гомеопатическом госпитале процент смертности был 16,4, в то самое время, когда ни в одном из других госпиталей Лондона, процент смертности не был ниже 36 на 100. Это второе.

Но из 1-го и 2-го как неизбежное следствие вытекает третье. Представим себе, что мы люди простые, неученые, однако не лишенные здравого смысла и сердце имеющие обыкновенное, не осантиментализированное, равно как и не очерствленное наукой, и что мы в то же время члены того самого государства, где в данное время свирепствует эпидемия дифтерита. Как люди неученые, мы не в состоянии судить о сходстве или различии представляемых патологической сущностью упомянутых двух эпидемических болезней, но нас невольно поражает один признак, общий обеим болезням, это необыкновенная смертность, причиняемая ими. В таком случае, не будет ли вполне естественно задать себе следующий вопрос: если аллопатическое лечение холеры уступает гомеопатическому, в настоящее же время оно является бессильным и против дифтерита, то не будет ли и в данном случае гомеопатическое лечение превосходить его? Кто знает, может быть, в том и заключается особенность гомеопатии, что не умея заставить больного прослабить, заснуть, вспотеть или успокоиться от боли, так сказать, по команде, ибо она не употребляет ни слабительных в больших дозах, ни наркотических, ни потогонных, ни подкожных спринцеваний, она пригодна именно в наисерьезнейших и наиопаснейших болезнях, где речь идет не о том, чтобы очистить первые пути или заставить больного не чувствовать на время своей боли, где таких или им подобных показаний даже и не существует вовсе, но где дело идет и может лишь идти о том, как устранить болезнь и предотвратить роковой исход, так что если в том или ином случае она не помогла, то не большего, следовательно, можно было ожидать и от другого способа лечения? Холера-то, пожалуй, не уступит в опасности никакой другой эпидемии, а ведь вот оказалась же гомеопатия всего могущественнее против нее! Не то ли же будет с дифтеритом? Во всяком случае, необходимо по крайней мере осведомиться об этом у гомеопатов, и разузнать, не обладают ли они более надежными средствами против дифтерита, чем аллопаты. Таково третье.

Такие запросы много раз, конечно, делались гомеопатии отдельными людьми, но само государство как целое в лице представителей власти, сколько мне известно, никогда еще не обращалось к гомеопатии с подобным вопросом, и потому оно до сих пор было лишено сведений касательно большей или меньшей успешности гомеопатии в деле лечения дифтерита. Но тут случилось другое. Один доктор-гомеопат предварил, так сказать, вопрос, который власть как представительница интересов этих простых неученых людей могла бы сделать гомеопатии как методу, и засвидетельствовала перед государством, что оно так в действительности и есть, что превосходящая аллопатию в лечении азиатской холеры гомеопатия также превосходит ее и в лечении дифтерита, и такое его заявление не было опровергнуто никем из его собратьев по методу лечения, по крайней мере в том, что касается сущности его. Для удостоверения же государства в справедливости сделанного им заявления, сказанный доктор просит лишь у правительства содействия к осуществлению того самого опыта, какой сделан был в других европейских странах во время холерных эпидемий и тогда же обнаружил все преимущество гомеопатического лечения, именно он просит об учреждении больницы для лечения больных дифтеритом по гомеопатическому методу, где бы государственная власть при содействии компетентных и доверия заслуживающих людей могла бы удостовериться в справедливости благовествуемого им радостного извещения. Это четвертое.

Теперь я спрашиваю: как при этих обстоятельствах. т. е. полной, официальной, так сказать, несомненности 1 и 2 положений и высокой вероятности существования 3, во всяком случае высокой степени его справедливости, вы прикажете поступить государству с 4 положением, т. е. со сделанным государству врачом предложением? На этот вопрос я жду с нетерпением ответа, и жду его не только от людей беспристрастных, но самых заклятых врагов гомеопатии, от противников гомеопатии quand meme, я жду его от галенистов, сказавших про Гарвея: "Лучше ошибаться с Галеном, нежели сказать правду с Гарвеем"; жду его смело и решительно, ибо здесь более Галена и его авторитета, более и Гарвея и его бессмертного открытия, здесь идет речь и вопрос о жизни и смерти людей.

Д-р мед. Д. Трифановский
Москва, 10 декабря 1882 года

Дозволено цензурой 26 января 1883 г.