ВВЕДЕНИЕ

Ботаника, и особенно медицинская ботаника, очень древнего происхождения; первая мысль применять растения для лечебных целей, говорят, возникла у халдеев (жрецов, или ученых, Вавилона), с самой юности посвящавших себя исследованию законов Природы и сделавших изучение свойств растений доступным для облегчения страдающего болезнями человечества. Это знание было передано ими египтянам, от которых оно перешло грекам и в течение длительного времени оставалось в руках жрецов мифологического бога медицины Асклепия; им приписывают первый расцвет ботанической науки в Греции. Их доктрины, однако, были крайне запутаны и абсурдны. Они предполагали, что растительные вещества имели чувствительную душу, желания и влечения, и были способны испытывать удовольствие и боль. За ними последовали Пифагор с учениками: один из них, Эмпедокл из Сицилии, даже объявил, что он однажды был кустом, после того птицей, затем рыбой и наконец человеком. Прогресс в знаниях был невелик до тех пор, пока все возрастающие страдания людей, вызванные несоблюдением простых правил жизни наших примитивных прародителей, не заставили многих греческих философов обратить внимание на расширение и улучшение средств, которые достались им в наследство. Однако с приходом Гиппократа, отца медицины, "Гомера своей профессии", началась новая эра в медицине. Он был первым, кто проводил эксперименты с разными лекарственными растениями (всего до 230) на людях, что очень расширило его знания и наблюдения, и полагают, что он не только мог продлевать жизнь других, но и свою собственную, так как он умер в возрасте 109 лет, не страдая ни от каких телесных и психических недугов.

За введение ботаники как философской науки мы в долгу перед философом правды¹, который предпочел покончить с собой, чтобы не жить в разочаровании по поводу своих научных исследований. Его ученик Теофраст полнее реализовал взгляды и идеи учителя и дал полный список всех растений, известных в то время. В своей работе περι Φυτων ιστοριας (греч. "История растений". — Прим. авт. сайта) он перечислил около 500 видов растений, все из которых обладали лечебными свойствами, но он часто использовал одно и то же название для растений, совершенно несхожих по ботаническим и физиологическим характеристикам. Он уделял большое внимание физиологии растений, знал о разнице экзогенных и эндогенных, т. е. однодольных и двудольных по современной терминологии. Он также знал, что растения питаются через листья. Затем мы приходим к Диоскориду Киликийскому, который жил во времена Нерона; им описаны около 600 растений, а Плиний-старший увеличил их число до тысячи. Он, однако, утверждал, что есть еще много неописанных растений, которые, вероятно, были бы полезны для лечебных целей. После этого наступило практически полное уничтожение наук набегами варваров на цивилизованную Европу. Все, что осталось, нашло убежище в Азии; мы находим записи по ботанике и естественной истории в работах Галена, Орибаса, Аэция, Павла Эгинского, а позже — у арабских врачей Серапиона, Рази, Авиценны и др., но это были главным образом копии ранних трудов Гиппократа, Теофраста и Диоскорида.

Печальным было состояние Европы в период, который справедливо называли Темными веками. Угрюмый мрак охватил весь цивилизованный мир; незнание, суеверие и варварство деспотически подавляли учение и гениев; знание любого вида можно было приобрести лишь поиском среди руин школ и монастырей; фантастические легенды заняли место правды, а обман хитрых священников повреждал разум людей, в то время как последних обращали в рабство. В течение этого долгого и печального периода немногие разрозненные записи по естественной истории принадлежали перу монахов и представляли собой выдержки из сочинений старых авторов, но даже их маскировали почти непонятным жаргоном, и лишь в середине XVI века солнце науки вновь прорвалось через эту плотную тучу и пролило свои лучи на север Европы. В этот период ботаника, пребывавшая в том же состоянии, в каком ее оставили древние, не могла быть чем-то большим, чем каталог, или список названий, около 1000 растений, так как хотя древние и были очень наблюдательны, они почти не использовали результаты своих наблюдений. Они смотрели на природу, скорее, глазами поэта, чем философа, и, дав волю воображению, слишком очаровывались ее поразительной красотой и величавостью, вместо того чтобы начать спокойное и терпеливое исследование причин наблюдаемых воздействий.

Далее мы в долгу у Брунфельса, врача из Берна в Швейцарии, за возрождение ботанической науки, начатое, когда свет познания вновь осветил мир после Темных веков; он жил где-то в начале XVI столетия и был первым, кто стал использовать изображения растений посредством гравюр на дереве. Приблизительно в то же время жил Геснер, а вскоре после него появился замечательный натуралист Чезальпино, один из профессоров Падуанского университета. Он родился в Aреццо в Тоскане в 1519 г.; его исследования пролили свет на структуру растений; он был первым ботаником, кто стремился классифицировать растения и показать их различия по полу, хотя этот факт уже упоминали древние. За ним последовал Юнг, умерший в 1657 году, потом пришел Морисон, а затем знаменитый Джон Рей, родившийся в 1628 году в Блэк-Ноутли в Эссексе, чей отец был кузнецом. Его работы свидетельствуют о кропотливейших исследованиях, а в его "Historia Plantarum generalis" (лат. "Общая история растений". — Прим авт. сайта) приведено все, что было известно ботанической науке в то время. Галлер назвал его величайшим ботаником на памяти человечества. Его сменил Грю в Британии и Мальпиги на европейском материке, чьи замечательные исследования структуры растений практически не имеют себе равных. Далее пришло время Камерариуса, которому принадлежала честь первому открыть и экспериментально доказать наличие полов у растений. За ним последовал Турнефор, выдающийся французский ботаник, руководитель французской школы, родившийся в Экс-ан-Прованс в 1656 году, чья физическая выносливость и предприимчивость позволили ему презреть суровый климат Альп и Пиреней, и именно перед ним мы в долгу за лучшее ботаническое описание этих зон. В это время при средствах и стимулах, которые давали всем отраслям науки усовершенствования в печати и гравюре, проявился выдающийся гений великого Линнея. Его чудесный ум придал новый аспект каждой ветви естественной истории, и особенно ботанике. Этот великий натуралист родился в Росхульте в провинции Смоланд в Швеции в 1707 году; его фамилия была Линделиус, и предполагают, что она происходит от названия известного дерева липы, которая росла по соседству с жилищем его семьи. Он очень рано полюбил ботанику, но проявление его выдающихся способностей, как и у многих других известных людей, определила случайность, и если бы не добросердечный врач по имени Ротман, способности Линнея так и пропали бы втуне, поскольку отец Линнея, будучи очень разочарованным его учебой, посчитал, что он годен только стать ремесленником, и определил его в сапожники. Бедность Линнея заставляла его бороться с большими лишениями в ранние годы, и когда он учился в Упсале, он был рад носить поношенную одежду своих сокурсников и чинил свои ботинки корой деревьев. Только благодаря доброте женщины, которая впоследствии стала его супругой, он смог заработать деньги, которые позволили ему закончить обучение в Лейдене. Именно со времен Линнея мы можем отметить быстрый прогресс в развитии науки ботаники, продолжавшийся до тех пор, пока она не достигла равного, если не высшего, положения среди всех прочих ветвей естественной истории. И когда мы встречаем такие имена как Галлер, Румф, Эдер, Шребер, Жакен, Бергиус, Рейнхольдт, Форстер, который плавал с капитаном Куком, Жюссьё, сэр Джозеф Бэнкс, Миллер, Драйандер, Гартнер, сэр Дж. Э. Смит, Уизеринг, Вильденов, Гумбольдт, Роксбер, Декандоль, Линдли, Р. Браун и др., то можем справедливо гордиться наукой и исследованиями, приверженцами которых были такие люди.

Для студента-медика и практического врача знание растений, особенно имеющих отношение к медицине, крайне важно. Как часто он может оказаться в ситуациях, где такое знание может быть не только большим преимуществом для него самого, но для окружающих! Этим знанием он может спасти целые армии от погибели; может выбрать самые здоровые места для городов и разбивки лагеря; может сразу определить, какие растения целительные, а какие губительные; например, семейства крестоцветные, розовые, мальвовые, губоцветные — безобидны, в то время как пасленовые, кутровые, лютиковые и маковые почти все ядовиты; какие из зонтичных съедобны, а какие вредны; и с таким знанием он сможет отличить безвредный сорняк от ядовитого растения, несущего смертельный яд.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Аристотелем, который утопился, потому что не смог выяснить причину притока и оттока вод пролива Эврипа.

 ОБ АВТОРЕ И ЕГО КНИГЕ. ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА    ОГЛАВЛЕНИЕ   ACONITUM NAPELLUS