Оригинал здесь

Альфа и омега нашего целительного искусства — наша Материя медика. Альфа, потому что первый прувинг первого лекарства на здоровом человеке (China officinalis на самом Ганемане) заложил основы доказательств первоначальных принципов, на которых основывается наше искусство. Омега, потому что наша Материя медика предоставляет многочисленные доказательства того, что и гомеопатические принципы, и практические правила Ганемана верны. Без Материи медики мы не смогли бы убедиться в их надежности и истинности, а с ней мы достигли обеих этих целей.

В последнее время стало очень модно критиковать "Чистую Материю медику" Ганемана, сомневаться в ее правильности и обвинять ее во множестве ошибок, которыми она, как утверждается, изобилует, и в то же время те, кто заявляют об этих ошибках, одновременно претендуют на то, чтобы считаться ее лучшими друзьями.

Эти друзья утверждают, что Материя медика не является чистой по следующим причинам: "1-я, что некоторым лекарствам приписываются симптомы, которые наблюдались не у здоровых людей, а у тех, кто страдал от болезней: сюда же можно отнести и те симптомы, которые были взяты из случаев отравления после применения антидотов. 2-я, что некоторые лекарства давались не по отдельности, а в сочетании со множеством других. 3-я, что некоторые из испытателей были неспособны, если не нравственно, то умственно, к этому сложному и ответственному труду"¹.

Первое обвинение, что "некоторым лекарствам приписываются симптомы, которые наблюдались не у здоровых людей, а у тех, кто страдал от болезней: сюда же можно отнести и те симптомы, которые были взяты из случаев отравления после применения антидотов", может найти свое объяснение в предисловии к "Чистой Материи медике" Ганемана², где он говорит на стр. 5:

Среди результатов наблюдений других лиц, добавленных здесь, есть некоторые, отмеченные у больных к тому моменту людей. Но поскольку это были хронические больные с хорошо известными симптомами болезни, которые не смешивались с симптомами, наблюдавшимися от испытываемых лекарств, — чего Грединг, по-видимому, тщательно старался не допускать, — эти наблюдения не лишены ценности; они по крайней мере иногда служат для подтверждения подобных или таких же симптомов, которые появлялись у здоровых людей в чистом прувинге.

В моих собственных экспериментах и в опытах моих последователей мы тщательно следили за тем, чтобы все, что могло подтвердить чистоту результатов, было учтено, чтобы истинный эффект каждого конкретного лекарства мог быть четко выражен через наблюдаемые результаты. Опыты проводились на совершенно здоровых людях и в совершенно равномерных и умеренных внешних условиях.

Но когда во время прувинга случалось какое-либо необычное внешнее событие, которое могло тем или иным образом изменить действие лекарства, например, испуг, гнев, страх, серьезная внешняя травма, переизбыток чего-либо или любое другое важное обстоятельство, то с этого момента никакие симптомы больше не записывались: все прекращалось, чтобы ничто постороннее не было допущено в эксперимент.

Итак, здесь Ганеман либо говорит правду, либо нет. В таком случае это становится вопросом правдивости, и ничем другим. Ганеман не придает большого значения симптомам, наблюдаемым у страдающих от болезней, и, похоже, принимает их как подтверждение других наблюдений на здоровых людях. Лучшие наблюдатели всегда брали симптомы, которые появлялись у больных после приема лекарства, и записывали эти симптомы как сомнительные до тех пор, пока они не будут подтверждены дальнейшими наблюдениями. В оригинальной "Чистой Материи медике" Ганемана имена испытателей или источники, из которых они получали каждый симптом, тщательно записаны. Эти книги все еще публикуются, хотя некоторые думают иначе.

И если различие между симптомами, полученными от совершенно здоровых людей, и симптомами, взятыми у людей, страдающих от болезней, — различие, которое Ганеман так тщательно соблюдал, — отсутствует в американском издании "Чистой Материи медики" и "Хронических болезней", и тем более в "Symptomen Codex"³, то чья это вина? Разумеется, не Ганемана. Следовательно, что касается их уважаемого автора, эти издания его работ требуют не очищения, а восстановления их оригинального вида.

Второе обвинение заключается в том, что "некоторые лекарства давались не по отдельности, а в сочетании с множеством других". Если симптомы, полученные от приема раствора Фоулера, который во времена Ганемана был модным способом введения мышьяка, не подтверждают результаты чистых прувингов, или если чистые прувинги не подтверждают симптомов от приема раствора Фоулера, то друзья Материи медики не могут сделать ничего лучше, чем указать на это несоответствие. То же самое относится к любым другим лекарствам, которые предположительно могут быть включены в эту категорию.

Допустим, что Ганеман действительно принял некоторые недостоверные симптомы, и что из-за перевода таких симптомов американское издание его работ оказалось искаженным, полным ошибок и ложных сведений. Что следует делать в таком случае? Следует обнародовать ошибки перевода. И предположим, что это было сделано, и сделано хорошо, в чем можно убедиться, ознакомившись с весьма содержательной критикой д-ра Уилсона⁴ в "Бритиш хомиопатик ревью", что дальше? Должны ли мы продолжать цитировать такие переводы или же нам следует искать что-то более надежное? И если в оригинале были какие-то ошибочные симптомы, что тогда? Поскольку едва ли возможно, чтобы среди множества симптомов, отмеченных Ганеманом, не было каких-либо ошибок, должны ли мы поэтому полностью не доверять ему и отказаться от нашей Материи медики, или же нам следует тщательно пересмотреть и очистить ее? И кто должен заседать в качестве присяжных по этому делу, кто должен быть судьей?

До тех пор, пока те, кто испытывал лекарства на здоровых и своей преданностью нашему делу расширил Материю медику, кто пополнил сокровищницу истинного знания и ничего не отвергает априори, но судит о правильности испытаний по результатам клинических наблюдений; до тех пор, пока все эти люди утверждают, что наша Материя медика, какой ее оставил нам Ганеман и какой она была расширена в его духе последователями, не может быть подвергнута отбору и очищению без вреда для нашего дела, будем удовлетворены этой частью нашей общей Материи медики такой, какой ее оставили Ганеман и его ученики, и пусть никакие нечистые руки не касаются этого священного сокровища.

Третье обвинение заключается в том, что "некоторые из испытателей были неспособны, если не нравственно, то умственно, к этому трудному и ответственному труду". Лангхаммеру⁵ также достается своя доля нападок. К счастью для его памяти, д-р Рот⁶ обнаружит, что все его обвинения были полностью опровергнуты нашим выдающимся современником — д-ром Герингом. И мне остается здесь только добавить, что симптомы Лангхаммера были признаны надежными, и что опыт доказал это. Когда будет полностью обнародовано разоблачение клеветы Рота, мы надеемся, что добровольные последователи этого злобного критика признают, что симптомы Лангхаммера столь же достоверны, как и любые другие, включенные Ганеманом в его "Чистую Материю медику".

Если беспокойные души, которые, как и Рот, говорят и пишут об очищении Материи медики, захотят попробовать себя в этом деле, пусть откажутся от общих рассуждений и займутся одним лекарством за другим, симптом за симптомом, и таким образом тщательно и справедливо раскритикуют как испытателя, так и испытание. Разве все повторные прувинги оригинальных лекарств Ганемана, таких как Aconitum, Bryonia, Colocynthis, Natrum muriaticum, Sulphur, Thuja, Cyclamen, Chelidonium, не придали новой славы его заслугам? Разве они не подтвердили все его наблюдения? Или какие-либо критики, из которых Рот, безусловно, самый способный, когда-либо привели хотя бы один симптом, замеченный и отмеченный Ганеманом, который клиническое испытание показало бы ошибочным или неверным?

Если друзья гомеопатии и Материи медики хотят сорвать покровы с заблуждений, им не нужно возвращаться к оригинальным работам мастера или даже к их несовершенным переводам; они найдут на своих полках много современных работ по Материи медике, якобы принадлежащих нашей школе, но переполненных искажениями и ошибками. Если мы гомеопаты и руководствуемся правилом индивидуализации, мы не можем пренебречь ни одним симптомом Ганемана. Но в моде крики за обобщение, за добавление в нашу Материю медику непроверенных лекарств, за копирование методов эклектиков, за подчинение гомеопатии побочным отраслям медицинской науки, в то время как истинной целью является противоположное. Противники Ганемана и гомеопатии во все времена и при любых обстоятельствах выражали недоверие к его великому труду, его Материи медике, и будут продолжать это делать. В настоящее время студентам-медикам Эдинбурга, главного центра медицинского образования в Великобритании, говорят, что истинный способ установления лечебного действия лекарств — это испытание их на себе, и они действительно испытывают лекарства таким образом. Это первый неизбежный шаг к окончательному принятию гомеопатии. В то же время некоторые исповедующие гомеопатию пытаются убедить своих доверчивых братьев, что "Чистая Материя медика", оставленная нам Ганеманом, полна ошибок и лжи. Это первый шаг к уничтожению гомеопатии.

Неотъемлемой частью гомеопатии являются ее истины, и они, вместе с Материей медикой, помогут ей выжить; ее истины — это основа ее жизнеспособности, без которых враги и клеветники гомеопатии давно бы ее уничтожили.

Здесь кроется одно из характерных различий между гомеопатом и негомеопатом.

Гомеопат говорит с величайшим почтением о Ганемане, его трудах, достижениях, гении и честной неподкупности, его превосходном даре наблюдения и его непревзойденном успехе в применении его нового метода лечения, благодаря его более глубокому знанию Материи медики, которую он сам создал. Чем опытнее обучающийся, чем дольше он общается с его трудами, тем больше он восхищается гением мастера, ибо он узнаёт его лучше и доверяет ему больше, постепенно отождествляясь с его духом и получая возможность применять его методы на практике.

Негомеопат отзывается о Ганемане неуважительно. Он называет его соломенным человеком⁷, мечтателем; заявляет о недостоверности его наблюдений, о том, что его Материя медика — это масса шелухи, совершенно бесполезная, если ее хорошо не просеять; его систему он называет ненаучной и смешной, нуждающейся в модификации, переделке или уничтожении. Чем меньше он о ней знает, тем больше находит в ней недостатков.

Хотя сам Ганеман был бы последним человеком, претендующим на непогрешимость своих работ, его последователи могут тем не менее уверенно утверждать, что он был самым внимательным, добросовестным и неутомимым испытателем и организатором прувингов. И хотя он дал название "чистая" своему идеальному представлению о том, какой должна быть Материя медика, он счел полезным включить некоторые симптомы, которые, по общему признанию, не были чистыми. Но, поступая таким образом, он добросовестно и скрупулезно следил за сохранением различия между чистыми и "нечистыми" симптомами и, таким образом, предоставил своим читателям необходимые данные, позволяющие им судить об исходной надежности симптомов, в соответствии с его собственными принципами, указывая источники, из которых были получены сами симптомы.

Каковы бы ни были ранее или ни являлись сейчас априорные суждения относительно ценности некоторых из этих якобы "нечистых" симптомов, мы теперь утверждаем: апостериорно их фактическая достоверность была вполне доказана. И по крайней мере нам позволительно сказать, что, несмотря на многолетнее постоянное использование разными врачами, ни один из этих симптомов не оказался ненадежным.

И в этом вопросе правота и истинная мудрость самого Ганемана были подтверждены в полной мере. Метод, используемый Ганеманом, действительно может быть улучшен, скорее, теми, кто имеет преимущество строить на его фундаменте. И если другой и лучший метод может быть предложен для использования в настоящих или будущих прувингах, он безусловно и немедленно будет принят всеми самыми преданными последователями великого основателя гомеопатии. Но даже тогда те, чей талант и гений позволили бы им достичь такого результата, были бы теми самыми людьми, которые в высшей степени оценили бы истинную ценность трудов Ганемана и его самоотверженную преданность служению людям. Глубокое уважение к интеллектуальному и нравственному величию отнюдь не является признаком ничтожества у тех, кто испытывает это уважение.

Мы считаем, что убедительно показали, что нынешнее плачевное состояние нашей Материи медики в целом не является виной ни самого Ганемана, ни метода, которого он придерживался. Поэтому давайте прекратим порочить того, кто был строителем здания нашей медицинской веры, пусть даже и не доведшим его до чистовой отделки, и станем каждый по отдельности и все вместе, объединив наши усилия, стремиться к улучшению Материи медики. Давайте не будем стыдиться как важнейшего средства для достижения этой цели подражания примеру и методу выдающегося Ганемана, по крайней мере до тех пор, пока мы не откроем более совершенный путь и не обретем более достойного проводника.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См. U. S. Medical and Surgical Journal, Vol. 1, p. 116.
² Мы переводим с оригинального труда Ганемана.
³ "Symptomen Codex" — фундаментальный многотомный труд, составленный Г. Г. Г. Яром (1800—1874) по принципу репертория и впервые опубликованный в 1848 г. — Прим. авт. сайта.
⁴ Уилсон Дэвид (1811—1889), британский врач, в середине XIX в. перешедший в гомеопатию, хирург в Ганемановском госпитале в Лондоне, открывшемся в 1850 г. Был известен своей критической позицией в отношении качества перевода трудов Ганемана на английский, особенно выполненных д-ром Чарльзом Юлиусом Гемпелем (1811—1879), и настаивал на необходимости более точных и достоверных переводов оригинальных трудов Ганемана, чтобы сохранить научную целостность Материи медики. — Прим. авт. сайта.
⁵ Лангхаммер Христиан Фридрих (1786—1850), немецкий врач, один из ближайших учеников Самуэля Ганемана и активный участник его "Союза испытателей" в Лейпциге, внес значительный вклад в развитие гомеопатии, проведя испытания примерно 50 лекарственных средств и описав около 1600 симптомов, которые были включены в "Чистую Материю медику" и другие труды Ганемана. — Прим. авт. сайта.
⁶ Рот Давид (1808—1885), французский врач-гомеопат, сторонник слияния гомеопатии с современной ему наукой, известен своей критикой трудов Самуэля Ганемана и его учеников, особенно в отношении достоверности субъективных симптомов, включенных в "Чистую Материю медику". — Прим. авт. сайта.
⁷ В XVII–XVIII вв. это словосочетание означало лжесвидетеля. Чтобы показать свою готовность дать ложные показания, бродяги и другие представители дна общества прогуливались вокруг лондонских судов с пучком соломы, торчащим из обуви. — Прим. перев.

 СОДЕРЖАНИЕ