Гомеопатическое исследование лекарств


СТАТЬЯ ПЕРВАЯ

Журнал гомеопатического лечения (СПб), 1861, № 1, стр. 13–23

Задолго до Ганемана именитейшие врачи уже не раз высказывали свое недоверие к старой фармакологии и прежним обычным способам изучения лекарств по наружному виду, цвету, вкусу, химическому составу и т. д., и вооружались против эмпирического приложения их к данным болезням на основании случайных удач, произвольных более или менее ученых соображений и опыта над больными. Галлер (1708—1777) прямо требовал испытания лекарств на здоровом, прежде чем давать его больному. Требование его, правда, было очень скромное, очень ограниченное: он хотел только, чтобы

лекарственное вещество без всякой примеси, распознанное по запаху и вкусу, было предварительно принято в небольшом количестве здоровым человеком, и чтобы затем были замечены все изменения, какие окажутся в пульсе, температуре тела, дыхании и извержениях.

Но и это оставалось без последствий, несмотря на знаменитость авторитета, поставившего вопрос. Только Ганеман, открыв неизменный закон целебного действия лекарств и установив вытекающее из этого закона постоянное и точное правило приложения их к болезням, указал настоящую практическую цель исследования и проложил к нему дорогу собственным примером. Он сам на себе испытал с лишком сто лекарств. Этот многолетний труд требовал не только громадного терпения, напряженного внимания, тонкой наблюдательности, обширных познаний и утомительной работы, но и необычайного самопожертвования. Вот почему всякий, ценящий истинную заслугу и пользу, принесенную науке и человечеству, с глубоким уважением поклонится имени Ганемана, даже помимо его великого открытия. Не только открытие закона подобия — гениальная мысль, случайно мелькнувшая в его голове, как мелькала и прежде у других, дает ему право на бессмертную славу в потомстве. Это право он приобрел в особенности осуществлением своей мысли, созданием такой обширной, прочной и тщательно выработанной основы искусства врачевания, что всем настоящим и будущим последователям остается только продолжать работу по данному направлению и приносить дополнения, да кое-где сделать незначительные поправки мелких недосмотров. Правда, сверх совершенных противников системы, были прежде и теперь есть даже гомеопаты, которые считают себя выше и мудрее Ганемана, потому что находят в теоретических частях его сочинений несколько таких суждений, против которых всякому позволительно поспорить. Но выходки подобных господ, нисколько не уменьшая ганеманова достоинства, только делают их самих смешными и доказывают, что есть на свете люди, забывающие свое происхождение и источник своей мудрости. Чем бы эти мудрецы были без Ганемана, достоверно неизвестно, но очень нетрудно предположить.

Ганеман не только произвел переворот в практической медицине, но и совершил огромный подвиг личного труда. В сравнении с предшественниками и противниками, он проложил совершенно новую дорогу, нынче уже безусловно признаваемую за самую необходимую и самую лучшую. А из последователей, вовсе не говоря уже об основной идее, никто еще не представил и десятой доли трудов, подобных его подробно и тщательно обработанным исследованиям. Да и всех-то вместе взятых он еще долго будет перевешивать огромной тяжестью. Чтобы убедиться в этом, стоит только пересмотреть все лекарства, исследованные другими. Истинно дельных и достаточно полных статей очень немного. Значит, никто не имеет права становиться рядом с Ганеманом. Это не мешало бы запомнить всем новейшим усовершенствователям гомеопатии.

Ганеман положил основание истинному лекарствоведению. Он указал и начал точное исследование посредством испытания лекарств на здоровых. Нынче, то есть после Ганемана и по его примеру, и новая аллопатическая, или физиологическая, школа также требует этого исследования на живых и здоровых организмах, требует знания физиологических действий лекарств. Приемы и способы другие, преимущественно физико-химические, но идея все та же. Следовательно, мы имеем вполне достаточное основание сказать, что путь, проложенный Ганеманом, уже безусловно признан самым необходимым и самым лучшим.

Первый опыт исследования лекарства Ганеман сделал для поверки своей догадки о врачебном действии вообще. С подтверждением догадки, с довершением великого открытия, он уже продолжал исследование с определенной целью приложения врачебных средств к болезням и, производя опыт над собой и своими близкими со всевозможной осторожностью и точностью наблюдения, постепенно определил подробные правила, которые потом изложил в "Органоне" и объяснил во введениях к разным частям своего "Лекарствоведения" и в других статьях1.

Составим краткий свод этих правил. Не станем приводить подлинных текстов, потому что это заняло бы слишком много места и повело бы к повторениям, которые были неизбежны в свое время в творениях великого реформатора, принужденного по несколько раз излагать и истолковывать свою мысль как последователям, так и противникам. Мы постараемся только передать точный смысл и дух ганеманова учения. Всякому желающему предоставляется обратиться к источнику.

Чтобы с успехом лечить болезни, врачу нужно хорошо знать свои орудия, лекарства. Нужно знать все изменения, какие каждое из них может произвести в живом организме, какие отправления каких органов и тканей оно нарушает или изменяет, в каких мышцах и нервах уничтожает или возбуждает чувствительность и деятельность, какие производит перемены в кровообращении и пищеварении, какое влияние имеет на различные отделения, как действует на мозг и состояние духа, насколько продолжается его действие и при каких обстоятельствах прекращается или уничтожается.

Изменение состояния больного, излечение болезни посредством лекарства возможно только в той мере, в какой лекарственное вещество изменяет состояние здорового человека.

Испытание на больном не может дать чистого результата без примеси припадков, принадлежащих болезни, не говоря уже об испытании целительности лекарства на больном, без предварительного испытания на здоровом. Этот старинный совершенно эмпирический способ исследования, в самом счастливом случае ведущий только к случайным и вовсе ничем не объяснимым удачам, безусловно отвергается2. Опыт на больном только тогда хорош, когда он как поверка подтверждает средство узнать его целебную силу.

Всякое лекарственное вещество имеет свои особенные свойства и производит на организм особенное своеобразное действие, точно так, как всякое растение и всякий минерал отличается от других и по наружному виду, и по физическим и химическим признакам. Каждое изменяет состояние живого организма особенным определенным образом и, следовательно, во-первых, суррогаты, или вещества, заменяющие одно другое, невозможны; во-вторых, каждое лекарственное вещество должно быть исследовано особо и в возможной полноте и подробности; все особенности его действия должны быть дознаны в точности.

Всякое лекарство должно быть испытываемо отдельно, без примеси и в таком виде, который не подвергается быстрому изменению, брожению или окислению и т. д.

Во время испытания дóлжно соблюдать диететические предосторожности, в пище и питье неуже известное. Он только к этому подтверждению и может служить с пользой.

А так как болезнь действительно и надежно излечивается только таким лекарством, которое само может произвести в теле подобную болезнь, то истинное свойство лекарств, подлинное их влияние на организм может быть узнано только по действию на здорового человека или, другими словами, болезненные припадки, причиняемые лекарственным веществом в здоровом теле, составляют единственное употреблять веществ пряных, раздражающих или лекарственно действующих, способных нарушить чистое действие принятого лекарства. Точно так же не следует предаваться излишествам, волнующим страстям и чрезмерному напряжению умственных и физических сил.

В каждом испытывающем предполагается как достаточная восприимчивость и чувствительность организма вообще, так и не только способность хорошо наблюдать за изменениями своего состояния, но и строгая добросовестность в передаче или записывании замеченного.

Лекарства должны быть испытываемы как на мужчинах, так и на женщинах, чтобы узнать различия действий в отношении к полу испытывающего.

Не все болезнеродные свойства, или симптомы, данного лекарства обнаруживаются у каждого испытующего лица, и не все подряд, или во время одного опыта. При повторении опытов часто проявляются такие припадки, которые у того же лица прежде вовсе не обнаруживались. Поэтому, во-первых, опыты должны быть повторяемы, во-вторых, и число лиц, испытывающих одно и то же лекарство, должно быть сколько возможно более значительное, чтобы точнее подтверждались постоянные и общие болезнеродные свойства лекарства, обнаруживающиеся во всяком организме, и чтобы могли быть замечены в подробности все его особенные действия на различные сложения, темпераменты и возрасты.

Испытывающий, при соблюдении уже упомянутых условий осторожности, должен, однако же, в особенности при повторениях опыта, подвергаться различным переменам внешних обстоятельств и положений, чтобы узнать, какие припадки принятое лекарство причиняет в этих обстоятельствах и положениях, например, в комнате и на воздухе, в покое и в движении и т. д.

Испытываемое лекарство дóлжно принимать в малых количествах, сначала даже в высоких разведениях, во-первых, потому что лекарственное вещество, для опыта принятое в грубом виде, далеко не вполне развивает все свое богатство припадков, которые в состоянии произвести в здоровом организме, а напротив, слишком сильно и быстро возбуждая противодействие организма (реакцию), часто дает явления беспорядочные, слишком быстро одно за другим следующие и для наблюдения неуловимые, часто же обнаруживает свое действие явлениями слишком общими многим лекарствам: рвотой, поносом и тому подобным; во-вторых, представляет смесь действий лекарства с явлениями противодействия организма (припадки первичные и вторичные, см. ниже); в-третьих, некоторые вещества в грубом виде мало и почти вовсе недействительные, только тогда и оказываются изумительно сильно действующими, когда бывают динамизированы, то есть по известному способу растерты и разведены.

Некоторые припадки от испытываемых лекарств проявляются чаще, то есть у многих испытующих, другие реже, у очень немногих, потому что у разных лиц восприимчивость к известным лекарствам различна. Это зависит от так называемой идиосинкразии, то есть особенного расположения организма к известному роду влияний. На одного очень сильно ядовитое вещество действует слабо, на другого, по-видимому очень слабое или даже вовсе нелекарственное производит весьма сильное впечатление. И так как заранее этого действия никогда предвидеть нельзя, то во всяком случае всего лучше начинать испытание с высокого (30) разведения. После первого приема, если лекарство произведет впечатление, нужно выждать окончания его действия, если же нет, то принимать в продолжении нескольких дней по одному приему. Если и эти повторенные приемы не произведут заметного действия, то можно постепенно увеличивать их и переходить к более низким разведениям до вещества в натуральном, неразведенном его виде, наблюдая при каждой перемене количества приема правило выжидания конца действия.

Когда таким образом лекарство принимается в продолжении некоторого времени в постепенно возрастающих приемах, то узнаётся более подробно, какие действия оно вообще может производить, но при этом обыкновенно остается неизвестным, в каком порядке естественные болезнеродные действия его необходимо должны следовать одно за другим, тем более что следующий прием иногда уничтожает некоторые припадки, произведенные предыдущим.

Наоборот, когда с самого начала дается довольно значительный прием, то это доставляет ту выгоду, что испытывающий легче замечает порядок произведенных им припадков и время их обнаружения, что также весьма важно для дознания свойств лекарства.

Дополнением к указанному исследованию могут и должны служить показания токсикологии, описания отравлений и те достоверные истории лекарственных болезней, которые врачами, употребляющими лекарства в больших количествах, рассказаны для предостережения от вреда и ядовитости разных веществ. Все описываемые при этих случаях припадки и разрушительные влияния разных ядов на организм составляют драгоценный материал для гомеопатического лекарствоведения. Они показывают, какое разрушительное действие ядовитое вещество может произвести в здоровом теле; следовательно, и то, что оно может в известной степени излечить.

Исследование, как уже сказано, должно быть произведено на возможно большем числе лиц разного пола и возраста, но самым лучшим испытанием во всяком случае будет то, которое произведено способным и добросовестным врачом над самим собой. Врач, вооруженный наукой, точнее и лучше всякого другого может заметить и определить изменения состояний и припадки, произведенные болезнеродным влиянием на его организм. Сверх того, опыт над самим собой имеет еще и то важное достоинство, что, с одной стороны, посредством очевидных изменений собственного состояния дает осязательные доказательства верности гомеопатического учения и утверждает убеждение в великой истине, с другой — чрезвычайно развивает необходимо нужную всякому врачу наблюдательность и упрочивает положительное знание средств.

Из этого следует, что каждое лекарство должно быть исследовано по тому и по другому способу: по одному, чтобы получить возможно полный перечень всех припадков, какие оно может произвести; по-другому, для того чтоб видеть, в каком порядке важнейшие припадки один за другим следуют, или как болезнеродные действия его последовательно развиваются.

Всякая на организм действующая сила, всякое лекарство более или менее изменяет его состояние на более или менее продолжительное время. Это изменение состояния называется первичным, или начальным, действием (Erstwirkung). Оно хотя составляет произведение двух сил, лекарственной и органической, или жизненной, однако же преимущественно принадлежит лекарственной. Этому влиянию лекарства жизненная сила всегда стремится противодействовать, противопоставить свою собственную отталкивающую силу. Это противодействие принадлежит самому организму; оно есть совершенно автоматическое выражение стремления организма к самосохранению. Проявления, или припадки, замечаемые при этом противодействии, называются вторичным, или последственным действием (Nachwirkung).

Во время первичных припадков, или начальных проявлений влияния лекарственного вещества, организм, или его жизненная сила, по-видимому, находится в страдательном состоянии, то есть только, так сказать, поневоле принимает произведенное извне впечатление и подчиняется зависящим от него изменениям (первичное действие). Но потом по прошествии известного срока как бы собирается с силами, чтобы дать отпор, переходит или в состояние противоположное (противодействие, деятельное состояние), обнаруживающееся рядом противоположных припадков, или же возвращается к прежнему спокойному и нормальному состоянию посредством постепенного обессиления и уничтожения припадков, произведенных болезнеродным влиянием лекарственного вещества (вторичное целебное действие3).

При испытании лекарства на здоровом организме в малых количествах обнаруживаются преимущественно только первичные его действия, вторичные едва или даже вовсе незаметны (смотря по величине приема), потому что организму немного нужно употребить силы противодействия, для того чтобы воротиться к нормальному своему состоянию. Эти-то первичные действия и составляют самый существенный и важнейший предмет наблюдения; они-то собственно и ведут к достижению практической цели всего исследования. Первичные действия служат показателями, против каких припадков и страданий каждое лекарство по закону подобия может быть употреблено для излечения болезни.

Все страдания, припадки и изменения состояния испытателя во время действия принятого лекарства, соблюдающего необходимые условия хорошего опыта, дóлжно считать принадлежащими свойству лекарства. Если во время испытания проявятся и такие болезненные явления, которые у испытателя случались и прежде, задолго до опыта, то они также могут быть приписаны лекарству и возвращение их во время опыта доказывает только, что данное лекарство способно вызывать, возобновлять, следовательно и причинять подобные страдания4.

Наблюдения как над самим собой, так и над другими, тщательно записываются в определенном порядке с указанием времени проявления каждого припадка по принятии лекарства и продолжения действия. Определения одного и того же припадка у разных лиц должны быть показаны в точно соответствующих выражениях. К припадкам, на которые жалуются другие подвергаемые опыту лица, наблюдатель присоединяет и те, которые сам замечает в подверженном опыту, для того чтобы собрать не только субъективные (личные) ощущения, но и объективные (постороннему видимые) изменения состояния. Списки припадков, замеченных у разных лиц, должны тщательно сличать для дознания тех явлений, которые могут быть названы постоянными и характеристическими; припадки сомнительные включаются в скобки до подтверждения их действительной несомненности на других лицах и при повторенных опытах.

Из составляющейся таким образом фармакологии да устранятся все предположения, голословные, недоказанные мнения и вымыслы; да заключается в ней только то, что на тщательные и беспристрастные расспросы отвечает сама природа.

По этому плану, и сам следуя в точности начертанным правилам, Ганеман исследовал на себе и на своих приближенных сто два средства5 с невиданной дотоле отчетливостью и подробностью. Списки припадков для облегчения справок расположены по частям тела и их отправлениям в следующем порядке: головокружение, дурнота, отправления мозга, память, головная боль (внешняя и внутренняя), волосы, лоб, лицо, глаза, зрение, уши, слух, нос, обоняние, губы, подбородок, челюсти, подчелюстные железы, зубы, полость рта, язык, недостатки речи, слюна, полость зева, глотка, пищеприемное горло, вкус, отрыжка, изжога, икота, тошнота, рвота, аппетит, голод, жажда (обозначается также при лихорадочных явлениях), предсердие, желудок, живот, верх живота, подреберье, печень, селезенка, низ живота, лоно, пахи, прямая кишка, задний проход, промежность, испражнения, моча, мочевой пузырь, мочевой канал, детородные части, их отправления и отделения, месячные, катаральные состояния, насморки, кашель, дыхание, грудь, движения сердца, поясница, спина, лопатки, затылок, шея, плечи, руки, бедра, таз, ноги, общие ощущения нездоровья, накожные сыпи, страдания на воздухе, испарина, температура тела, пароксизмы, судороги, онемения, слабость, обморок, сон и его неправильности, зевота, сновидения, лихорадка, озноб, жар, пот, беспокойство, страх, состояния духа, душевные болезни.

Для ссылок все припадки, производимые каждым лекарством, по порядку занумерованы. Таким образом, многие списки представляют до полутора тысячи номеров, в числе которых, конечно, есть и повторения, зависящие часто от различных обстоятельств и осложнений, сопровождавших замеченные действия, часто от ссылок на чужие наблюдения. У большей части припадков показано время появления их по принятии лекарства. Обозначены также имена лиц, подвергавшихся испытанию, а при заимствованных из чужих, прежних токсикологических наблюдений, сделаны точные ссылки. Описание каждого лекарства сопровождается более или менее пространным введением, где кроме определения испытанного вещества, формы и количества употребленных приемов, сделаны общие замечания о целебных свойствах, характеристических особенностях и преобладающих влияниях каждого средства на известные части организма.

Мы с умыслом входим в эти подробности именно для того чтобы облегчить предположенный обзор всего, что после Ганемана сделано его последователями; с другой стороны, потому что надеемся этим оказать услугу многим из тех последователей, которые еще не имели случая заглянуть в капитальное творение основателя гомеопатии и, следовательно, не могли дать себе ясного отчета в том, что собственно он сделал. Наконец, подобное пояснение для сомневающихся (потому что не ведающих) может послужить поводом к поверке наших слов с источниками и к убеждению, что не только вся гомеопатия, но даже одна только гомеопатическая фармакология, просто в том виде, как она вышла из рук Ганемана, уже составляет стройное собрание точно исследованных фактов, связанных одним общим твердым началом, подведенных под один общий закон, на основании которого они становятся практически приложимыми к общей пользе, — словом, к убеждению, что гомеопатическая фармакология — наука.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Organon §§ 106–144. — Reine Arzneimittellehre. — Chronischen Krankheiten. — Kleine Schriften.
2 Несостоятельность этого способа собирания сведений о лекарствах Ганеман доказал в строгом и тщательном разборе прежних источников лекарствоведения (Beleuchtung der Quellen der gewöhnlichen Materia medica. Reine Arzneimittellehre, III, 17).
3 Преобладание и окончательная победа первичного действии над вторичным в организме, и наоборот, зависит с одной стороны от количества приема, с другой — от большей или меньшей ядовитости вещества. При поглощении несоразмерных количеств, как то случается при отравлениях, организм может разрушиться не только под влиянием первичного действия, но и истощиться в напрасных усилиях противодействия во время вторичного. Поэтому при отравлениях некоторыми веществами самые опасные и разрушительные действия яда обнаруживаются не в начале, а под исход несчастного приключения. У Ганемана (Organon, § 112) как самое противодействие, так и эти исходные явления названы вторичными, что несколько вредит ясности определения. Мы этот вопрос покуда оставим в стороне, тем более что будем иметь случай воротиться к нему впоследствии по поводу различных мнений некоторых нынешних гомеопатов о первичных и вторичных действиях вообще.
4 Разумеется, для полноты исследования нужно, чтобы подобные же припадки были замечены от того же лекарства и на других лицах.
5 Именно: Acon.Agaric.Alum.Ambr.Ammon. carb.Ammon. mur.Anacard.Angust.Antim. crud.Argent.Arg. nitr.Arnic.Arsen.Asafoet.Asarum.Aurum.Aur. fulm.Baryt.Bellad.Bismuth.Borax.Bryon.Calc. carb.Camph.Cannab.Canthar.Capa.Carb.-an.Carb.-veg.Caust.Cham.Chelid.Chin.Cicuta.Cina.Cinnab.Clemat.Coccul.Colocynth.Conium.Cop. bals.Cupr.Cyclam.Digit.Dulc.Euphras.Ferr.Graph.Guaj.Helleb.Hep. s. c.Hyos.Ignat.Jod.Ipec.Kali carb.Led.Lycop.Magnes.Magn. mur.Mangan.Menyant.Merc.Merc. acet.Merc. corr.Merc. dulc.Mezer.Moschus.Muriat. ac.Natr.Natr. mur.Nitr.Nitr. ac.Nux vom.Oleand.Opium.Petrol.Phosph.Phosph. ac.Plat.Puls.Rhabarb.Rhus toxic.Ruta.Samb.Sassap.Sep.Silic.Spigel.Spong.Squill.Stann.Staphys.Stramon.Sulph.Sulph. ac.Taraxac.Thuja.Veratr.Verbasc.Zinc.Magnes. artific. (См. Reine Arzneimittellehre, T. I–VI, и Chronischen Krankheiten, T. II–V.)

СТАТЬЯ ВТОРАЯ следующая часть