Приложение II
ДЕЙСТВИЕ МАЛЫХ ДОЗ

Как объяснить теперь возможность того еще больше поражающего наше воображение факта, что мельчайшие разведения не только могут действовать вообще, но что они могут действовать даже лучше, чем материальные дозы?

Высказывались мнения, что тут играет роль диссоциация более сложных соединений на ионы, которые являются более активными, но если взять обычные гомеопатические разведения, скажем 6 или 12 сотенное, то, как показывает анализ степени делимости, разведения тут не доходят до распадения молекулы. Heubner (цит. по Гуревичу) объясняет эту возможность тем, что благодаря избирательному действию лекарственное вещество скопляется в определенных группах клеток в гораздо большей концентрации. Ясно, однако, что в какой бы концентрации оно здесь ни скоплялось, это ничего нам не уясняет, так как если даже оно скопится здесь целиком, то все же это будет минимальным количеством. Единственное приемлемое объяснение мы можем найти в новейшем учении о зависимости действия вещества (в частности, фермента или коллоида) не от его массы, а от той поверхности, которую оно представляет.

Traube приводит такого рода расчет: если кубик, имеющий сторону в 1 см длины, разбить на кубики с длиной каждой стороны в 0,1 см, 0,01 см и 0,001 см, то общая поверхность увеличивается в отношении 1 : 1000 :1 000 000 : 1 000 000 000. А так как для коллоидно-химических процессов, как-то: поверхностного натяжения, абсорбции, катализа и др. величина поверхности играет первенствующую роль, то это и может нам уяснить то, что утверждают гомеопаты и что со своей стороны подтверждает на основании фармакологических данных Кравков и др. авторы, а именно, что при подобных разведениях малые, т. е. гомеопатически малые, дозы могут действовать (и не только, кстати сказать, вообще могут действовать, но зачастую и лучше, чем более крупные).

Приведенные сейчас данные Traube, являющиеся результатом достижений современной науки, были предвосхищены, кроме физика Doppler'a, высказавшего такое мнение еще в 1860 г., тем же Ганеманом, основателем гомеопатического учения, гениальная интуиция которого именно в этом факторе и видела причину действия гомеопатических доз.

Тут нужно, однако, сделать еще одно замечание. Если это объяснение годно для большинства случаев гомеопатической практики, то оно нам не вполне объясняет действие таких разведений, которые превышают предел делимости вещества на молекулы.

Так, при разведениях серы свыше 10^-20 содержание вещества в 1 к. с. раствора будет содержать лишь ничтожные доли молекулы, т. е. почти что нуль, а по данным Heubner'а (l. cit) 1 к. с. муравьиного спирта в разведении 10^-30, который якобы с большим успехом применяет Reuter, должна содержать лишь одну стомиллионную часть молекулы. Кравков объясняет действие в таких случаях следующим образом:

Очевидно, молекула яда в таких разведениях постепенно как бы тает и сообщает раствору особые свойства, общие всем исследованным веществам. Нужно думать, что такое изменение свойств яда обусловливается распадом его молекулы на положительно и отрицательно заряженные ионы и, может быть, в дальнейшем освобождением из атомов вещества электронов. Таким образом, происходит постепенное превращение материи яда в электрическую энергию, которая обусловливает общность действия ядов при указанных разведениях.

Проф. Граменицкий, впрочем, относится к этому объяснению Кравкова довольно скептически.

Высказывалось, далее, мнение, что малые дозы действуют подобно ферментам каталитически (Huchard в согласии с объяснениями Le Ron'a и Cullen'a), но вряд ли это мнение может быть принято, так как в таком случае любое средство или по крайней мере группа их могла бы применяться с равным успехом при любых страданиях, а между тем мы видим специфичность средств.

Напрашивалось бы искать объяснения действия таких доз в новейших данных физики о той энергии, которая получается при атомистической диссоциации (как это делают, например, Spengler и Huchard, см. выше), если бы не было известно, что такого рода диссоциация даже ничтожного количества вещества сопровождается явлениями колоссального разрушения. Дальнейшие исследования о явлениях диссоциации атомов, вероятно, разъяснят этот вопрос, но так или иначе нельзя забывать, что большое и малое — понятия относительные, и что бесконечность существует одинаково и в большом, и в малом. Что, например, может быть меньше, чем атом? И тем не менее оказывается, что атом представляет собой целый мир, свойства которого тождественны с cолнечной системой.

Приложение III
СОДЕРЖАНИЕ ПРЕМИЙ ПО ДОКЛАДАМ АВТОРА О ГОМЕОПАТИИ [1]

I. ПРЕНИЯ В САМАРСКОМ НАУЧНОМ ОБЩЕСТВЕ ВРАЧЕЙ

Возражения здесь сводились к трем главным моментам:

1) критика, направленная против основателя учения Ганемана;

2) критика гомеопатического учения как такового;

3) критика самого доклада, разделяющаяся в свою очередь на две части: а) критику нашей фармакологической таблицы и отдельных ее пунктов, б) указания на отсутствие научности в докладе; кроме того, следовал целый ряд возражений, являющихся плодом недоразумения. В своем ответе на эти замечания автор для большей экономии места нарочно соединил возражения отдельных оппонентов и сказанные группы, причем здесь в соответствующих местах проставлены фамилии оппонентов.

1. Критика личности основателя учения

a. "Поводом для Ганемана к возникновению его учения послужил тот факт, что хина вызвала у него как бы лихорадочное состояние, однако, на деле, — замечает оппонент (Б. З. Валицкий в единении, кстати сказать, с другими критиками гомеопатии), — это состояние не имело ничего общего с малярией". Пусть так, но разве нам важен повод, приведший исследователя к его выводам? Разве нам важно, что именно падение яблока привело Ньютона к закону тяготения? Яблоко могло упасть на землю в силу другой какой-либо причины, но тем не менее закон тяготения от этого не потерял бы в своей силе.

b. "Ганеман утверждает, что медь действует при эпилепсии, белладонна при скарлатине; некоторые болезни он лечил не чем иным, как чиханием, он часто менял свои взгляды на причины действия своих лекарств" (Б. З. Валицкий). Эти возражения, собственно говоря, несколько приближаются к тому приему, который в юриспруденции носит название "опорочить свидетеля". Никто, конечно, не станет отрицать, что в учении Ганемана был ряд довольно больших заблуждений, но то же самое разве мы не видим у других вполне признанных наукой авторитетов? Разве не было сo стороны Вирхова большим заблуждением отрицать гуморальную патологию, со стороны Рокитанского считать туберкулез и чахотку за различные болезни, и т. д.? Много ошибок мы найдем и у наших более современных авторитетов, а ведь Ганеман жил в то время, когда медицины как науки не существовало. Важно, одним словом, не то, грешен ли был Ганеман, в том, другом, третьем, а важно, верно ли основное зерно его учения.

Может быть, тут представит интерес указать на то, что в жизни и творчестве Ганемана различают два периода, причем главные достижения его относятся на более ранний период; большинство же тех фантастических элементов, которые входят в его учение и которые так повредили последнему, относится ко второму периоду его жизни, периоду старческого увядания. Нужно иметь в виду, что последователи Ганемана и его учения сами с этим считаются, как это видно из замечания профессора-гомеопата Hughes'a: "Нововведения человека, перешедшего за 74-й год жизни, a priori не внушают особого доверия... признавать Hahnemann'a руководителем после 1830 г., значит, доверяться его дряхлости".

c. 3-е возражение: "Ганеман не приводил доказательств своего учения". Пусть так, но эти доказательства, и не в малом числе, привел ведь автор настоящего доклада, и оппоненты должны считаться с ними; в конце концов ведь не важно, кем именно аргументировано то или иное учение, а имеют ли силу приведенные аргументы.

2. Критика учения Ганемана

a. "В гомеопатии, — говорит оппонент (Е. Л. Кавецкий), — нет наблюдений и опытов". Но это совершенно неверно; наоборот, гомеопатия есть сплошное наблюдение и опыт. Можно, конечно, опорочить результаты этого наблюдения, оценку его, но нельзя же отрицать, что ее метод par excellence и гораздо больше, чем в нашей школе, метод тщательного и подробного наблюдения. Тонкую врачебную наблюдательность гомеопатов, накопление в ней тщательно дифференцированных симптомов, сгруппированных в определенные комплексы субъективных и объективных расстройств" (цит. из Г. Я. Гуревича) не отрицают ведь и противники гомеопатии.

b. "Гомеопатия отвергает эксперимент" (тот же оппонент). Это утверждение совершенно неточно: гомеопатия отвергает эксперимент на животных, но зато чрезвычайно широко экспериментирует на людях. Я не могу здесь останавливаться на этом подробно. В № 17 "Клинич. мед." за этот год помещена моя специальная статья об экспериментальном методе в клинической медицине, и там интересующиеся найдут подробное рассмотрение этого вопроса. В частности же, что касается вопроса об испытании лекарств на людях и животных, не может быть и тени сомнения насчет преимущества метода гомеопатического, как это нами аргументировано в 1-й главе данного труда.

c. "Не было доказано 'similia similibus' на клетке". Я не знаю, делались ли подобные опыты, но зачем нам это? Будет ли это доказано или нет, для нас это безразлично: мы лечим человека, а не клетку, и устанавливаем закон для человека; для клетки же есть закон Arndt-Schultz'a, и мы именно через него, кстати сказать, и могли объяснить данный закон о "similia similibus".

d. Уже из разъяснения последних трех возражений вытекает наш ответ на след. формулы двух других оппонентов: "Гомеопатия — не наука" (Б. З. Валицкий), "Гомеопатия является могилой дли современной науки" (В. М. Курзон). Если отождествлять науку с экспериментированием на животных, то, конечно, гомеопатия не будет наукой, но если под наукой разуметь систематическое исследование вопроса по тем методам, которых этот вопрос требует, и, в частности, со стремлением найти законы для изучаемых явлений, то в области терапии — я подчеркиваю это слово — гомеопатия, как это доказывают предыдущие главы нашего труда более научна, чем наша школа. Что касается траурной формулы второго оппонента, то нельзя отрицать, что доля правды есть, действительно, в этом утверждении, и эта доля правды заключается в том, что гомеопатия в самом деле окажется могилой — только не для науки, а для современной фармакологии, точнее, для тех методов ее, которыми она сейчас пользуется. Но если вспомнить, что за 50 лет ее существования фармакология — я говорю об экспериментальной фармакологии — нам по существу ничего или очень мало дала для той цели, для какой она существует, т. е. для познания терапевтического действия наших лекарств, то большой беды от этого не будет. Впрочем, даже и в этом случае вряд ли именно гомеопатии придется хоронить фармакологию; лет 20 тому назад известный французский ученый Науеm высказал следующее мнение, которое мы буквально цитируем: "Еще в 1879 году, — говорил он, — значение фармакологии было поколеблено, ныне же оно совершенно рухнуло".

3. Критика самого доклада

a. "Доклад ненаучен, так как докладчик не представил в подтверждение своих взглядов ни одного эксперимента". На это оппоненту был дан следующий ответ. "Товарищ, вы искали в нашем изложении опытов на животных, тех самых опытов, которые, как сейчас сказано, за 50 лет экспериментальной фармакологии ничего нам не дали, несмотря на гекатомбы опытных животных, и вы проглядели те 70 естественных экспериментов, которые представляет наша фармакологическая таблица". По этому поводу уместно вспомнить, что за последнее время против искусственного и в защиту естественного эксперимента выступил никто иной, как Ив. Петр. Павлов: "Ни один искусственный эксперимент, — говорит он, — не может воспроизвести всех условий искусственного явления, и поэтому естественный эксперимент должен предпочитаться искусственному, где только он может быть применен".

Вывод из этой нашей таблицы и представляет вывод из 70 естественных экспериментов, ибо он представляет собой точную копию того, как, например, составлялся закон Бойль-Мариотта для явлений физических (см. 1-ю главу).

b. Вторым пороком доклада объявляется то, что в нем нет указаний влияния лекарственного средства на среду, на плазму крови, на коллоидную химию тканей и т. д., и т. д.

Заблуждение, связанное с этим возражением, настолько серьезно и важно, что на нем необходимо остановиться, ибо оно лишний раз доказывает, насколько спутаны у нас понятия о научности. В самом деле, как это неоднократно нами разъяснялось, научное изучение клинических явлений (в области терапии) требует прежде всего установить клинический закон действия лекарств. Лишь когда он будет установлен, мы для этого клинического закона будем искать основание сначала в законах физиологии и патологии, далее для этих законов будем искать оснований в законах биологии, следующим этапом будет молекулярная патология и, наконец, физикохимия, в частности, коллоидная химия. Вот в какой постепенности должно идти научное исследование, и величайшей ошибкой было бы с нашей стороны пропустить какое-то звено в этой цепи и связать, например, клиническое явление прямо с вопросами коллоидной химии. Подробнее об этом в 1-й главе в отделе "Физико-химическая регуляция".

c. Критика нашей фармакологической таблицы: "Сыпи от ртути бывают разные, аборт бывает самостоятельным" (а не от ртути); Arg. nitricum вовсе не вызывает бленорреи, терапевтическое действие его бактерицидное; Труссо говорил о малярии тогда, когда еще неизвестна была роль плазмодий в ее этиологии; мышьяк в настоящее время не дают при хорее, равно как и фосфор уже оставлен при рахите; ипекакуану дают для отхаркивания и, наконец, эпилепсия не есть болезнь (возражения З. Б. Валицкого).

На эти возражения докладчиком был дан следующий ответ. Что касается характера сыпи при ртутном отравлении, то в примечании 2-м к нашей таблице приведена ссылка на проф. Зеленева, который наблюдал при интоксикации ртутью появление сыпи именно розеолезного характера. 2. По поводу возражения, что аборт, наблюдавшийся Мarsсhall'eм при отравлении ртутью, был самостоятельным, нужно заметить следующее. Если мы не верим тому или иному случаю, сообщаемому в литературе, то мы должны подвергнуть его анализу и выяснить, почему мы ему не верим, голословное же отрицание фактов, сообщаемых в литературе, вряд ли может содействовать прогрессу науки. 3. И собственно сюда же относится замечание, что Argent. nitr. не вызывает бленорреи. Докладчик приводит свои данные об Arg. nitr. из литературы (см. примеч. 20-е), оппонент же на это говорит: "Я думаю, что Arg. nitr. не вызывает бленорреи, а действует бактерицидно". Очень может быть, но аргумент "я думаю" вряд ли можно считать убедительным. 4. Является ли, далее, возражением указание, что мышьяка не дают теперь при хорее, а фосфора при рахите? Мало ли, однако, какие моды существуют в медицине: мы знаем целый ряд средств, которые на протяжении веков то выплывали на поверхность медицины, то забывались в течение десятилетий, как, например, кровопускания и т. д. Факт тот, что такой клиницист как Филатов считал мышьяк наилучшим средством при хорее, а равно и фосфор до введения кварцевого и солнечного лечения был непременным ингредиентом всякого лечения рахита (способ Kassowitz'a).

d. Ипекакуану, говорят оппоненты, дают вовсе не против кашля, а для отхаркивания. Утверждение этого рода по своей принципиальности заслуживает опять-таки того, чтобы на нем остановиться, ввиду тех глубоких заблуждений, которые оно порождает. Прежде всего установим как факт, что в тех случаях, когда действительно требуется отхаркивание, т. е. при наличии большого количества мокроты, пациентом не откашливаемой, наше обычное средство вовсе не ипекакуана, а известная микстура из Dec. senegae + Liqu. ammon anis., или нашатырь, т. е., другими словами, "для отхаркивания" употребляется не ипекакуана. Но независимо от этого факта, нужно сделать следующее важное замечание: если мы даем какое-либо средство в тех или иных целях, то это далеко не значит, что средство помогает именно потому что оно выполняет данные цели. Ведь не нужно забывать, что представления о способе действия наших лекарств меняются; так, например, в бактерицидную эпоху давали препараты тиокола и креозота для того чтобы дезинфицировать легкие; теперь никто серьезно не думает о дезинфекции легких этими средствами, и действие их объясняется иначе. Рыбий жир при туберкулезе одни дают для того чтобы ввести в организм побольше жировых веществ, а другие в тех видах, чтобы его ненасыщенные жирные кислоты растворяли бациллярную оболочку tbc -бациллы, и, однако, и та, и другая цель вовсе не могут здесь играть роли, как это аргументировано нами в другом месте [2]. А тем не менее гваякол и рыбий жир хорошо действуют при туберкулезе. При диабетическом ацидозе и коме принято давать щелочи для нейтрализации кислот, однако, как это показал Abderhalden, способ их действия заключается вовсе не в этом (см. гл. 1-ю). Вывод отсюда следующий: при современном состоянии наших знаний с достоверностью можно сказать лишь то, что такое и такое-то средство при такой и такой-то болезни благотворно действует, но почему оно действует, это далеко еще не известно. И отсюда вытекает, что аргумент, который мы сейчас разбирали, "мы даем данное средство для такой и такой-то цели", не выдерживает критики. Но возвращаемся к ипекакуане. Фактом остается, что ипекакуана вызывает кашель, как это могут подтвердить фармацевты, из коих некоторые немало страдают при приготовлении порошков с ипекакуаной, а другой факт будет тот, что во все средства, назначаемые против кашля, ипекакуана входит как непременный ингредиент. "Ипекакуана вызывает кашель и ипекакуана помогает против кашля" — это нельзя затушевать никакими поправками или софизмами. Наконец, 6-oe последнее из этой группы возражение: "эпилепсия не есть болезнь"; но есть ли она болезнь или только синдром, для нас безразлично; факт тот, что бромистый натр, наше обычное средство при эпилепсии, в опытах фармакологов вызывал эпилептоидные явления.

"N. sulfuricum, — говорит другой оппонент, — вовсе не действует при дизентерии по принципу подобия, потому что дизентерию мы, — продолжает он, — рассматриваем как запор". Кто это "мы"? Если недавно один клиницист высказал такое мнение, то его на это воля; странный, однако, это запор, когда в кишках нет никакого застоя! На деле дизентерия, конечно, есть тот же понос или колит, только отличающийся от обычного, кроме примеси крови, тем, что при обычном имеется раздражение и воспаление тонкой и толстой кишок, а при дизентерии только нижней части прямой кишки.

Последнее возражение против нашей таблицы (отметим кстати, что из 68 пунктов этой таблицы оппоненты могли остановиться всего на 6–7) относится опять к ипекакуане, только уже не как к кашлевому средству, а противодизентерийному. "В ипекакуане в данном случае, — говорит оппонент (Е. Л. Кавецкий), — действует вовсе алкалоид эметин". Конечно, во всяком растительном препарате действует тот или иной алкалоид, глюкозид, эфирное вещество и т. д., но разве это меняет тот факт, что ипекакуана, вызывающая кровавый понос, во Франции употребляется как специфическое средство против дизентерии, а в Бразилии даже носит специальное название "противодизентерийного корня". Кстати сказать, в нашем опыте [3] она оказывала при этой болезни одинаково хороший эффект как в виде пилюль Segond'а (дозы в 0,005 Rad. Ipec.), так и по способу Dieulafoy в настое из 3,0 на 100,0 (sic!).

4. Возражения, сделанные по недоразумению или вытекающие из него

Одним из самых крупных из них является следующее: "В наших лечебных процедурах играет большую роль внушение". Против этого никто не будет спорить, но является ли это возражением против гомеопатии? Ведь если считать, что гомеопатия действует через внушение и на этом основании ее отрицать, то такое же основание будет отрицать и лечение лекарственное, физическое и т. д., ибо, как утверждает сам оппонент, всем им свойственен этот элемент, но так как этот элемент является своего рода ceteris paribus, то он в данном случае не может быть принят в рассмотрение. Далее, идет группа возражений, которые иначе нельзя объяснить, как не приняв, что оппоненты не поняли хода аргументации предъявленного доклада; таковы: "Туберкулин действует вовсе не гомеопатически, а раздражающе", "Вератрин действует не гомеопатически, а специфически" и, наконец, "Ртуть действует опять-таки не по принципу similia similibus, а просто на сифилитический паразит". В предъявленной нами фармакологической таблице мы вовсе не интересовались, действует ли лекарство по тому или иному принципу, а просто сопоставляли факты, так что все эти три возражения являются неуместными в своем существе; в частности же по поводу последних двух нужно сделать следующие замечания. 1) Уверен ли оппонент, что ртуть действует на сифилитический паразит? Кравков, по крайней мере, уверен в обратном. 2) Что касается утверждения о специфическом действии вератрина, то недоразумение оппонента заключается в следующем: ведь именно мы ищем разъяснения, в чем заключается специфическое действие вератрина при лечении зуда. Одно объяснение могло бы быть, что вератрин, скажем, успокаивает чувствительные окончания кожи; если бы это было так, то тогда оппонент мог бы сказать, что вератрин действует по физиологическому принципу успокоения возбуждения (что, конечно, не тождественно с понятием "специфически") [4], но в том-то и дело, что вератрин на деле является раздражителем для кожных нервов.

Плодом явного недоразумения являются такие возражения, как следующее: "В таблице докладчика не указаны дозы, при которых перечисленные там средства производят упомянутое там действие". Но зачем это было делать? Ведь таблица приведена только для установления принципа подобия, но не имеет никакого отношения к вопросу о дозах и, значит, решительно все равно, в какой дозе лекарства имеют то или иное действие. И столь же странным представляется еще следующее замечание одного оппонента: ломясь в открытую дверь, он говорит, что "нельзя назначать гомеопатическое лекарство только потому, что оно действует: нужно его научно обосновать". Но ведь в докладе почти совсем не говорится о том, назначать ли эти лекарства или нет; все содержание доклада только и состоит из ряда аргументаций или обоснований.

В заключение еще одно возражение, которое мы выделили, потому что оно относится не к основной аргументации доклада, а к его подсобной части (выделенной в настоящем труде в качестве 1-го приложения) и касается предложенной нами теории ангионервизма. В противовес последней оппонент (Е. Л. Кавецкий) указывает на существование открытых И. П. Павловым трофических нервных волокон в мышцах. На это докладчик имеет ответить следующее: во-первых, вопрос о том, представляются ли трофические волокна обособленными от симпатических волокон, снабжающими сосуды, до сих пор еще не решен. Во-вторых, и в главных, докладчик сам указывал на зависимость состояния клетки, кроме как от питания, также от тонической или если угодно трофической иннервации, и отсюда уже вытекает, что он не мог утверждать, будто все зависит от сосудистых влияний. Если в построенной им концепции он касается только последних, то это судьба всех концепций: сами по себе они имеют лишь условный характер, имея только значение рабочей гипотезы, и затем для такого рода концепций требуется только то, чтобы другие элементы рассматриваемого явления не служили здесь препятствием, а это как раз и имеется в данном случае.

II. ПРЕНИЯ НА 2-М ПРИВОЛЖСКОМ СЪЕЗДЕ ВРАЧЕЙ

Несмотря на многолюдное заседание, возражений по существу было сделано очень мало, при том из них всего три носят принципиальный характер, а остальные являются плодом недоразумения.

1. Принципиальные возражения

Профессор Скворцов упрекает докладчика, что он отвергает нынешние методы фармакологии. Но это происходит потому что самый метод ее даже не самостоятельный (будучи заимствован от экспериментальной физиологии), а кроме того, потому что за все 50 лет своего существования он в смысле познания действия лекарств нам почти ничего или очень мало дал. К тому же нельзя отрицать, что тот метод, которым пользуется докладчик, метод "естественного эксперимента", неизмеримо выше метода эксперимента на животных.

2-е возражение: не все наши фармацевтические средства действуют по закону подобия (проф. Скворцов).

Пусть так, но разве это аннулирует тот факт, что громадное большинство наших средств, и в том числе наиболее важные, из них, именно так и действуют?

3-е возражение: Железо как раз действует хорошо в больших дозах, а не в малых (проф. Горячев). Этот факт, однако, нисколько не противоречит принципу гомеопатии о действии высоких разведений, как это разъяснялось нами в 5-й главе. А понять это можно, приняв следующее положение: одни вещества могут принести пользу только в материальных дозах (пример, хинин при малярии), другие только в высоких разведениях, а некоторые или в больших или в очень малых, но не средних (биологический закон Прохорова).

2. Возражения по недоразумению

1. "Мышьяк применяется вовсе не потому что он вызывает анемию, а хинин не потому что он вызывает ночной испуг". Это возражение показывает, что оппонент не уяснил себе смысла представленной таблицы, которая вовсе не интересуется, почему употребляется данное средство, а делает лишь простое сопоставление фактов и отсюда выводит закон, вовсе не вдаваясь в объяснение той или иной отдельной закономерности.

2. "Фармакология незаменима для физиологии". Никто не отрицает этого, но ведь в докладе речь идет о терапии, а не о физиологии.

3. "Зачем нам настойка шпанских мух, — говорит следующий оппонент (проф. Николаев), — когда мы имеем другие средства для лечения нефрита". Но ведь речь идет у нас не об Иване (чтó лучше применять при нефрите), а о Степане (действуют ли шпанские мушки целебно при нефритах).

4. Утверждение того же оппонента, что токи Арсонваля не понижают кровяного давления у здоровых людей и гипотоников, а равно в известной части опытов на животных, правильно; докладчик подчеркнул, что он говорит о гипертониках, у которых это понижение по большей части получается, и основывается на этом утверждении, кроме литературных данных, на многочисленных своих наблюдениях.

5. И уже не недоразумением, а в высшей степени странным обстоятельством является утверждение одного из оппонентов, что "докладчик не представил объективных данных".

Это возражение мы приводим нарочно, потому что оно является в высшей степени характерным, демонстрируя смутность представлений об истинной методологии. В самом деле, докладчик приводит около сотни естественных экспериментов, каковыми являются, как уже указывалось, все данные фармакологической таблицы, и затем ряд данных из терапии физической и биологической, а ему заявляют, что он не представил объективных данных!

Приложение IV
НЕКОТОРЫЕ ДОБАВЛЕНИЯ К ГЛАВЕ III ТЕКСТА

а) О МИНЕРАЛЬНЫХ ВОДАХ

Если для многих отраслей физической терапии мы могли вывести закон подобия на основании достаточного количества фактических данных, то в отношении бальнео- и кренотерапии [5], если принять во внимание множество страданий, при которых употребляются минеральные воды внутрь и снаружи, наличие всего лишь 3-5 фактических данных, приводимых у нас и дающих основание усмотреть принцип подобия, не позволяет столь категорически высказаться; можно лишь предположительно высказать такое мнение, то есть, другими словами, мы выставляем временно рабочую гипотезу, что и крено- и бальнеотерапия действуют также по закону подобия [6]. Если мы начнем разрабатывать эту гипотезу, то прежде всего обращаем внимание еще на ту разницу по сравнению с другими методами лечения, что самый терапевтический агент здесь сложный, в то время как там он сравнительно простой. Если взять нашу боржомскую воду, то она представляет собой раствор в воде около 10 различных веществ, и притом только известных, ибо есть основание думать, что при более тонких методах исследования найдутся еще, как это мы видим на примере Виши, в котором в 1894 г. определяли всего лишь 17 веществ, а теперь число их дошло до 50. И таким образом, если даже признать, что в кренотерапии действует закон подобия, т. е., другими словами, минеральные воды, принятые внутрь, вызывают раздражение тех или иных патологических тканей (чем способствуют излечению), то дальнейшее исследование имеет вестись в направлении, какой именно из элементов минеральной воды дает целебное действие, а может быть, еще правильнее будет сказать во множественном числе, какие элементы или комбинация каких элементов это делает. Как это удастся разрешить — это вопрос другой; мы только намечаем направление, в каком должны вестись дальнейшие исследования; сейчас же мы хотели бы обратить внимание на одно обстоятельство, имеющее прямое отношение к рассматриваемым здесь вопросам гомеопатии.

Можем ли мы быть уверены, что в таких водах, как Виши и Боржом, исключительное действие принадлежит СО₂ и соде, а в Киссингене и Ессентуках соде и хлор. натру? Можем ли мы исключить здесь действие других веществ? А что касается так называемых индифферентных вод, которые настойчиво требуют объяснения своего действия, то ближе всего это объяснение придется искать все же в их составе. И вот тут мы подходим к очень важному вопросу. Возьмем, например, пятигорский нарзан, где имеется 0,0454 кремневой кислоты. Доза кремневой кислоты, принимаемая больными, пьющими эту воду, оказывается чрезвычайно малой, т. е. гомеопатической, а между тем можем ли мы исключить, что именно она принимает участие в терапевтическом действии? Как раз относительно кремневой кислоты и существуют весьма интересные данные (см. выше), что высокодисперсный Siliquid Böhrunger'a уже в разведении 1:2000, а Silistren в количестве всего нескольких капель per os может вызвать у некоторых больных даже очень тяжелые явления.

б) ОБ ИОНТОФОРЕЗЕ

Здесь же мы скажем несколько слов об ионтофорезе, о котором не упоминали в тексте (3-я глава), потому что мы не хотели затемнить вопроса о принципе подобия принципом действия малых доз. Дело в том, что если в действии гальванического и фарадического тока мы могли видеть проявление принципа раздражения, которое близко подходит к similia similibus, то в той отрасли электротерапии, которая носит название ионтофореза, действует не только этот принцип раздражении, но и другой "кит", на котором стоит гомеопатия, а именно введение в организм мельчайших доз лекарственного вещества, т. е., другими словами, гомеопатических. Ионтофорез поэтому можно рассматривать как чистейшую гомеопатию с той разницей, что лекарство вводится здесь не per os, а через кожу. И насколько действительно малые дозы вводятся здесь, показывает следующий простой расчет.

По закону Фарадея, количество выделяемых при электролизе ионов прямо пропорционально силе тока и времени его действия, завися еще от электрохимического эквивалента [7] данного вещества.

Допустим, что мы вводим в организм йод. Так как его электрохимический эквивалент = 1,313 мг, то есть, другими словами, ток силой в 1А в течение одной секунды вводит 1,313 мг, то в течение 20 минут при силе тока в 20 МА мы введем 1,313 х 60 х 20 х 20 / 1000 = 26,25 мг. Однако так будет лишь в сосуде с электролитическим раствором; при введении в организм его количество значительно уменьшается, а именно, по данным Ледюка, количество йода, вводимого в 1 минуту при силе тока в 1МА, будет всего 0,078 мг, т. е. в течение 20 минут при 20 МА будет введено 0,078 мгр. х 20 x 20 — всего, значит, около 0,3 мг. Принимая же во внимание, что сеансы делаются через день, и далее, то количество йода, которое больной принял бы за эти два дня, если бы ему давался йодистый калий в растворе, например, 4,0 на 200,0 или t. jodi по 5 капель на прием, нельзя не видеть, какое ничтожное количество йода входит в организм при ионтофорезе, а тем более это нужно признать по отношению к салициловому натру и другим препаратам, вводимым данным путем.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Эти доклады автора представляли главным образом содержание 2-й и 3-й главы настоящего труда.
[2] Лечение туберкулеза в 10 лекциях 1927 г. Изд. Практ. мед., лекция 2-я.
[3] Опубликовано во "Врачебной газете" 1916 г.
[4] Воспользуемся здесь случаем коснуться этого понятия, "специфическое действие лекарства", так как в это понятие часто вкладывается различное содержание. Некоторые считают то средство специфическим, которое действует бактерицидно на определенные виды микробов; М. И. Граменицкий называет специфическими те средства, которые "избирательным образом прежде всего действуют на какой-либо орган или функцию"; в толковании Ганемана специфическим средство будет тогда, когда оно действует против тех или иных расстройств по способу подобия. Мы считали бы более правильным следующее определение: средство можно назвать специфическим против той или иной болезни в том случае, если оно наверняка или почти наверняка помогает при ней.
[5] Под бальнеотерапией мы разумеем наружное применение минеральных вод, под кренотерапией — внутреннее их употребление (см. "Вопросы терминологии в физиотерапии". Доклад на 2 Физиотерапевтическом съезде).
[6] Уже и потому мы можем об этом говорить лишь как о гипотезе, что в случае, если бы недавно опубликованные данные Billard'a об обезвреживании минеральной водой едва ли не всякого токсина (во всяком случае смертельная доза спартеина, впрыснутая с 5 к. с. минеральной воды, оставалась без действия) подтвердились, то это заставило бы, конечно, искать другие причины для целебного действия этих вод.
[7] Электрохимический эквивалент вещества есть весовое количество его, вводимое 1 кулоном; оно получается от деления химического эквивалента этого тела на квотиент 96,537.

 ГЛАВА VII. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ГЛАВА. ПРИЛОЖЕНИЕ I    ОГЛАВЛЕНИЕ