Обстоятельство, что черная белена (Hyosciamus niger) в сильных приемах значительно понижает жизненную теплоту и в своем прямом действии на короткое время ослабляет мышечный тонус, вследствие чего она в умеренных дозах является очень действительным наружным и внутренним паллиативом при внезапных состояниях мышечного напряжения и воспаления, сюда не относится, но достойно замечания наблюдение, что при хронических страданиях с мышечным напряжением это ее свойство с каждым приемом доставляет лишь очень неудовлетворительное паллиативное облегчение и в конце концов в силу своего косвенного последовательного действия, прямо противоположного первому, она скорее вредит, чем помогает; напротив того, в хроническом расслаблении мускулов она будет служить поддержкой укрепляющим средствам, так как она в первоначальном своем действии расслабляет, а поэтому тем сильнее и прочнее в последственном действии укрепляет мышечный тон. Она, кроме того, обладает силой в больших приемах возбуждать кровотечения, а именно носовое кровотечение и чаще возвращающиеся месячные очищения, как я сам наблюдал вместе с другими. По этой причине она в маленьких приемах в высшей степени действительно и прочно останавливает хронические кровотечения. Более всего достойна внимания искусственная болезнь, которую она производит в очень больших приемах, а именно подозрительное, сварливое, злобно оскорбляющее, мстительное, жестокое, бесстрашное¹ сумасшествие (древние поэтому называли белену altercum), и именно этот род сумасшествия она специфически излечивает, только напряженность мускулов здесь иногда препятствует ее продолжительному действию. Затруднительная подвижность и нечувствительность членов, а также апоплексические явления, которые она возбуждает, также ею же излечиваются. В сильных приемах она возбуждает в своем прямом начальном действии конвульсии, и именно поэтому она полезна в эпилепсии и, вероятно, также против обычной при ней потери памяти, так как белена сама производит ослабление памяти.

Ее свойство вызывать в своем прямом действии бессонницу с постоянной наклонностью ко сну делает ее гораздо более надежным средством при хронической бессоннице, чем часто только паллиативно действующий oпий, особенно потому что он вместе с тем способствует отправлению на низ, хотя только в силу косвенного последовательного действия каждого приема; следовательно, паллиативно. Она в прямом действии возбуждает сухой кашель и сухость рта и носа; поэтому она очень полезна при щекочущем кашле и, вероятно, тоже при сухом насморке. Замеченное слизистое отделение из носа и слюнотечение являются только его косвенным последственным действием. Семя ее производит судороги лицевых и глазных мускулов и, действуя на голову, производит головокружение и тупую боль в оболочках, лежащих под черепным сводом. Практический врач сумет извлечь отсюда пользу. Ее прямое действие длится едва 12 часов.

Дурман (Datura stramonium) вызывает удивительные сны наяву, равнодушие к настоящему, громкий разговорный бред, как бы у говорящего во сне, часто со смешением личности. Подобную же манию он специфически излечивает. Он очень специфично вызывает судороги, и поэтому часто излечивал падучую. Первое и последнее его свойство делают его целительным при бесновании. Свойство его подавлять память дает намеки, чтобы испытать его при ослаблении памяти. Наиболее целительным он является там, где есть большая подвижность мышц, потому что он сам по себе в больших дозах вызывает мышечную подвижность во время своего прямого действия. Он производит (в прямом действии?) жар и расширение зрачков, известный род водобоязни, опухшее красное лицо, подергивание глазных мускулов, задержанное отправление на низ, тяжелое дыхание, в последственном действии мягкий пульс, пот и сон.

Действие больших приемов длится около 24 часов, малых — только 3 часа. Растительные кислоты, особенно, кажется, лимонная кислота, уничтожают сразу всю действительность². Другие виды датуры действуют, по-видимому, сходным образом.

Специфические свойства табака (Nicotiana tabacum) состоят, между прочим, в притуплении внешних чувств и в помрачении чувствилища, поэтому слабоумие может от него что-либо надеяться.

Уже в малой дозе он сильно возбуждает мышечные волокна первых путей — ценное свойство в смысле временного противоположно действующего средства (известного, но сюда не относящегося); как подобно же действующее средство в хронической наклонности к рвоте, наклонности к коликам и судорожному сужению глотки он, вероятно, будет оказывать пользу, что уже отчасти подтверждает опыт. (Он уменьшает чувствительность первых путей, отсюда его паллиативное свойство ослаблять голод [и жажду?]). В больших дозах он лишает произвольные мышцы их раздражительности и временно уничтожает влияние на них мозговых сил. Это свойство может доставить ему как подобно действующему средству целительную силу в каталепсии, но именно в силу этого свойства его продолжительное и неумеренное употребление (как у курящих и нюхающих табак) делается столь вредным для покойного состояния мускулов, предназначенных для животных отправлений, что развивается наклонность к падучей, к гипохондрии и истерии. Особенность, что употребление табака так приятно помешанным, происходит от инстинкта этих несчастных паллиативно доставить себе нечувствительность в подреберьях³ и в мозгу (два обыкновенных их страдания). Но как противоположно действующее средство он им доставляет лишь временное облегчение; привычка к нему растет без достижения требуемой цели, и в общем недуг ухудшается тем более, что не может оказать прочной услуги. Его прямое действие ограничивается немногими часами; от очень больших приемов оно может продлиться до 24 часов (maximum).

Семена чилибухи (Strychnos nux vomica) представляют очень сильно действующее вещество, но болезненные симптомы, им производимые, еще точно не исследованы. Большая часть того, что я о нем знаю, добыта мной из личного опыта.

Чилибуха производит головокружение, страх, лихорадку, дрожь, а в последственном действии известную неподвижность всех частей, по крайней мере членов, и конвульсивное потягивание. Как известно, она оказывалась полезной в перемежающихся лихорадках вообще, и апоплексических особенно. В первоначальном прямом действии мышечные волокна приобретают особую подвижность, чувствительная система болезненно возбуждается до известного рода опьянения, соединенного с боязливостью и пугливостью. Наступают конвульсии. При таком продолжительном действии на мышечные волокна раздражительность, по-видимому, истощается, сначала в животных и жизненных отправлениях. При переходе в косвенное последственное действие начинает проявляться уменьшение раздражительности сначала в жизненных отправлениях (всеобщий пот), потом в животных и, наконец, в естественных отправлениях. Это последовательное действие держится особенно в последние несколько дней. Во время последственного действия наступает ослабление чувствительности. Уменьшается ли мышечный тон в начальном прямом действии, чтобы в последственном действии тем более подняться, нельзя в точности утверждать, но верно то, что сократительность волокон настолько же уменьшается в последственном действии, насколько она была усилена в прямом действии.

Принимая это за верное, мы видим, что она возбуждает припадок, довольно сходный с истерическими и ипохондрическими пароксизмами, и становится ясным, почему она так часто бывала полезна в этих страданиях.

Наклонность в первоначальном прямом действии возбуждать сократительность мускулов и вызывать подергивание, а в конечном последственном действии наивозможно уменьшать сократительность мускулов, показывает столь большое сходство с падучей болезнью, что уже отсюда можно было бы ожидать от нее способности излечивать последнюю, если бы уже раньше не подтверждал бы того же опыт.

Так как она, кромe головокружения, страха и лихорадочной дрожи, вызывает род бреда, заключающегося в оживленных, а иногда в пугающих видениях, и чувство напряжение в желудке, то она, однажды скоро преодолев лихорадку на селе у одного трудолюбивого и рассудительного ремесленника, которая начиналась с напряжения в желудке, к которому внезапно присоединялось головокружение, заставлявшее падать, вслед за которым оставалось нечто вроде умственного расстройства с пугающими ипохондрическими представлениями, боязливостью и расслаблением. До полудня он бывал довольно весел и не слаб; приступ начинался послe обеда около 15 часов. Он получил чилибуху в возрастающих приемах, ежедневно по одному, и поправился. После четвертого приема, содержавшего 17 гран, наступил сильный страх и неподвижность с окоченением всех членов, окончившаяся наступившим обильным потом. Лихорадка и все нервные явление тогда исчезли и никогда более не возвращались, несмотря на то, что он прежде в течение многих лет от времени до времени бывал подвержен таким внезапным пароксизмам, также и без лихорадки.

Я воспользовался ее наклонностью вызывать брюшные судороги, страх и желудочные боли при дизентерической лихорадке (без кровавого поноса) у сожителей с больными кровавым поносом. Она резко уменьшила болезненное чувство во всех членах, угрюмость, боязливость и давление в желудке; то же самое она производила у больных кровавым поносом, но, так как у них был кровавый понос без поносистых испражнений, то по причине ее наклонности производить запор она задерживала стул еще больше. Появились признаки испорченной желчи, и дизентерические, хотя и более редкие, испражнения сопровождались таким же продолжительным жилением на низ, как и прежде, и имели такой же вид. Потерянный или дурной вкус оставался. Поэтому свойство ее задерживать перистальтические движения будет оказывать невыгодное действие в настоящем и кровавом поносе. В поносах, также натужных, она окажется пригоднее по крайней мере как паллиатив. При ее употреблении я видел на членах и преимущественно в брюшных мускулах появление подергивающих движений под кожей, как бы производимых живым животным.

От Игнатиевых бобов, или семян горькой игнации (Ignatia amara), были замечены дрожание в течение нескольких часов, подергивания, судороги, сердитое настроение, сардонический смех, головокружение, холодный пот. В подобных же случаях она окажется полезной, как уже отчасти показал опыт. Она возбуждает лихорадочный холод и (в последственном действии?) тугоподвижность членов, поэтому она вследствие своего подобного действия излечивала перемежающиеся лихорадки, не поддававшиеся хинной корке; вероятно, те менее простые перемежающиеся лихорадки, где осложнение заключалось в увеличенной чувствительности и возвышенной раздражительности (особенно первых путей?). Однако нужно было бы прежде еще точнее наблюдать остальные симптомы, которые она производит, чтобы применять ее как раз в тех случаях, в которых она подходит своими подобными проявлениями.

Наперстянка (Digitalis purpurea) производит тошноту самого отвратительного свойства; при ее продолжительном употреблении поэтому нередко появляется настоящая ненасытность. Она вызывает известный вид душевного расстройства, которое нелегко распознается, так как оно выражается лишь нерассудительными словами, строптивостью, упорством, лукавым ослушанием, стремлением убежать и т. д., что часто мешает ее продолжительному употреблению. Так как она, кроме того, в своем прямом действии вызывает сильные головные боли, головокружение, боли в желудке, большое ослабление жизненной силы, чувство разложения и близкой смерти, наполовину замедленный пульс и уменьшение жизненной теплоты, то легко понять, в каких формах помешательства она может приносить пользу, и то, что она уже оказывалась целительной в некоторых из таких заболеваний, это свидетельствуют некоторые наблюдения, в которых только не были отмечены точные симптомы болезни. В железах она вызывает зудящее и болезненное ощущение, могущее служить доказательством ее пригодности при опухолях желез. Она производит, как я видел, воспаление мейбомиевых желез, и будет наверное излечивать такие воспаления. Вообще она, по-видимому, с одной стороны замедляет кровообращение, а с другой стороны, возбуждает систему всасывающих сосудов, и поэтому полезнее всего там, где то и другое слишком вяло. Первому она в таком случае способствует через свое подобное действие, последнему — через противоположное. Но, так как прямое действие наперстянки продолжается долго (имеются примеры, когда это действие продолжалось 5-б дней), то она может так же, как противоположно действующее средство, занять место продолжительно действующего целительного лекарства. Последнее соображение может быть применено к ее мочегонной силе в водянке; здесь она действует противоположно и паллиативно, но тем не менее продолжительно, и только поэтому и имеет значение.

В своем последовательном действии она производит твердый скорый пульс, поэтому она не так хорошо подходит для больных с подобным (лихорадочным) пульсом; лучше всего она годится для тех, у которых пульс сходен с тем, который наперстянка вызывает в своем прямом действии, — медленный, вялый. Конвульсии, которые она вызывает в больших приемах, указывают ей место между антиэпилептическими средствами, но, вероятно, она тут будет целительна только при известных условиях, определяемых остальными болезненными симптомами, которые она производит. При ее употреблении предметы нередко представляются в других цветах и зрение делается темнее; она будет помогать подобным болезням сетчатки. (Ее свойство вызывать понос, что иногда препятствует излечению, устраняется, как я наблюдал, прибавлением щелочных солей.)

Так как ее прямое действие продолжается несколько, иногда много, дней (чем дольше продолжается употребление наперстянки, тем дольше держится прямое действие каждого приема, — обстоятельство очень примечательное и весьма заслуживающее внимания при лечении), то отсюда видно, как неправильно поступают те, которые благонамеренно назначают ее в малых, но часто повторяемых дозах, и таким образом (вследствие того, что пока еще не кончилось действие первого приема, а дается уже, может быть, шестой или седьмой) они на самом деле, хотя и бессознательно, дают огромные порции, которые нередко влекли за собой смерть⁴. Достаточно одного приема каждые три, самое большее каждые два дня, вообще же тем реже, чем продолжительнее ее употребление. (Во время ее прямого действия не следует назначать хинной корки; она усиливает, как я заметил, беспокойство от наперстянки до смертельной агонии.)

Трехцветная фиалка (Viola tricolor) сначала усиливает кожные сыпи и таким образом обнаруживает свое свойство производить, а следовательно потому и прочно и действительно излечивать, накожные высыпания.

Ипекакуана с пользой применяется в болезнях, против которых уже сама природа прилагает некоторое усилие, но бессильна, чтобы достигнуть цели. Здесь рвотный корень представляет для нервов верхней части входного отверстия желудка, самой чувствительной части органа жизненной силы, весьма противное вещество, возбуждающее отвращение, тошноту и беспокойство, и действующее чрезвычайно сходно с подлежащим удалению болезнетворным веществом. Против такого удвоенного сопротивления природа теперь тем сильнее напрягает свои антагонистические силы, и таким образом этим увеличенным противоусилием легче удаляется болезнетворное вещество. Таким образом лихорадки приводятся к кризису, застои в кишках, в груди и в матке приводятся в движение, миазмы заразных болезней выгоняются через кожу, судорога пересиливается судорогой, производимой рвотным корнем, сосуды, расслабленные или раздраженные отлагающейся на них остротой, расположенные к кровотечениям, получают опять свое напряжение и свободу, и т. д. Очевиднее всего влияет она как средство, действующее подобно подлежащей излечению болезни, при хронической наклонности к рвоте без рвотного извержения. Тогда ее дают в очень маленьких приемах, чтобы чаще возбуждать тошноту, и наклонность к рвоте с каждым приемом исчезает все более и более, и прочнее, чем от всех паллиативных средств.

Свойство олеандра (Nerium oleander) вызывать сердцебиение, страх и обморок заставляет ожидать от него пользы при некоторых формах хронического сердцебиения, а также и при падучей. Он вздувает живот, уменьшает жизненную теплоту и является, по-видимому, одним из самых действительных растений.

Болезненные симптомы, производимые растением Nerium antidysentericum, недостаточно известны, чтобы можно было на известных основаниях расследовать его истинные лекарственные свойства. Но так как он первоначально учащает кишечные отправления, то он, вероятно, излечивает поносы как сходно действующее средство.

Ягоды толокнянки (Arbutus uva ursi), не проявляя заметной для чувств остроты, действительно нередко усиливали в силу им присущего особенного свойства затруднение при мочеиспускании, непроизвольное отхождение мочи и пр. как признак, что она сама имеет наклонность возбуждать, a следовательно и прочно излечивать, подобные страдания, что и подтверждается на опыте.

Сибирская роза (Rhododendron chrysanthum) посредством жгучей, зудящей и покалывающей боли, которую она возбуждает в больных частях, показывает, что она во всяком случае в силу сходного действия пригодна успокаивать различного рода боли в членах, что и подтверждает опыт. Она вызывает затруднение дыхания и кожные сыпи и поэтому будет полезна в подобных же страданиях, а также и при воспалении глаз, так как она вызывает слезы и зуд в глазах.

Болотный багун (Ledum palustre), пo моим наблюдениям, между прочим вызывает затрудненное болезненное дыхание; это служит подтверждением пользы, которую он оказывает при коклюше, а также, вероятно, и при болезненном удушье. He будет ли он целителен при воспалительном колотье в боку ввиду того, что свойство его (в последственном действии?) так сильно понижать теплоту крови ускоряет выздоровление? Он производит, как я наблюдал, болезненно колющее ощущение во всех частях горла, и отсюда его необычайно благодетельное действие в злокачественных и воспалительных жабах. Так же специфично, как я видел, его свойство возбуждать тягостный зуд в коже, и именно отсюда происходит его большая польза в упорных накожных болезнях.

Боязливость и обмороки, которые он производит, могли бы служить указанием для подобных же случаев. Как переходное и противоположно действующее, сильно мочегонное и в тоже время потогонное средство, он может излечивать водяночные опухоли, но вернее острые, чем хронические.

На некоторых их этих свойств зиждется его случайная слава в кровавом поносе. Но был ли то настоящий кровавый понос или столь часто смешиваемые болезненные поносы? В последних он, пожалуй, может, как паллиатив, ускорить, а также и совершить излечение, но в настоящем простом кровавом поносе я никогда не видел от него пользы. Продолжительная слабость, которую он вызывает, препятствовала длительному его употреблению, и он не исправлял ни жиления на низ, ни свойства испражнений, хотя последние становились реже. Признаки испорченной желчи при его употреблении бывали, скорее, чаще, чем если бы больные оставались без лекарств. Он возбуждает особую угрюмость, головную боль и и затуманение умственных способностей, нижние конечности шатаются, зрачок расширяется. (Являются ли оба последние симптома, или по крайней мере последний, результатом последственного действия?) Десять гран в настое, один раз в день ежедневно, было достаточным приемом для шестилетнего ребенка.

Начальное прямое действие опия (Papaver somniferum) состоит в проходящем повышении жизненных сил и усилении тона кровяных сосудов и мускулов, особенно тех, которые служат для животных и жизненных отправлений, а также в возбуждении органов души, памяти, фантазии и органа страстей, вследствие чего от умеренных приемов замечается расположение к делам, оживленность речи, остроумие, воспоминание о прошлых временах, влюбленность и пр., от больших приемов — смелость, храбрость, мстительность, распущенная веселость, похотливость, в еще больших приемах — бешенство и судороги. Во всех этих состояниях самостоятельность, свобода и произвол духа в ощущении, суждении и действии страдают все более и более, чем сильнее доза. Отсюда равнодушие к внешним неприятностям, боли и т. д. Но это состояние длится недолго. Мало-помалу является недостаток идей, картины постепенно исчезают, наступает расслабление мышц и сон. Если продолжать его употребление, усиливая приемы, то (косвенным) последствием остается слабость, сонливость, вялость, ворчливое недовольство, грусть, бессознательность (бесчувственность, слабоумие), пока не будет применено новое раздражение посредством опия или подобного вещества. Во время прямого действия раздражительность мышц, по-видимому, уменьшается в такой же степени, в какой возрастает их тон; в последственном же действии последний уменьшается, между тем как первая усиливается⁵. Прямое действие допускает бóльшую свободу духа спокойно воспринимать боль, досаду и пр., чем последственное действие, а поэтому имеет большую болеутоляющую силу.

(В случаях, где требуется лишь прямое действие как cardiacum, необходимо частое употребление приемов каждые три или четыре часа, т. е., каждый раз раньше, чем наступит расслабляющее и увеличивающее раздражительность последственное действие. Во всех этих случаях он действует лишь противоположно как паллиативное средство. Прочного подкрепления от него одного при таком употреблении никогда нельзя ожидать, менее всего при хронической слабости. Впрочем, это здесь нас не касается.)

Если же хотят продолжительно уменьшить мышечный тон (мышечным тоном я называю свойство мышц вполне сокращаться и вполне расслабляться) и продолжительно уменьшить слишком незначительную раздражительность, как в некоторых случаях мании, тогда можно с успехом и продолжительно употреблять опий в больших дозах как подобно действующее средство, пользуясь его косвенным последственным действием. Согласно с этим принципом, должно быть рассматриваемо лечение посредством опия чисто воспалительных болезней, как, например, пробовали его употреблять при колотье в боку.

В упомянутых случаях требуется приблизительно каждые 12–24 часа по одному приему.

Однако это косвенное последственное действие, по-видимому, применялось как подобно действующее целительное средство — обстоятельство, неизвестное для меня ни при каком другом лекарстве. А именно, опий употребляли с величайшим успехом (не против настоящих венерических болезней, потому что это было заблуждение), но против вредных явлений, столь часто происходящих в венерических болезнях от употребления и злоупотребления ртутью, которые часто гораздо хуже, чем сама венерическая болезнь.

Но прежде чем я поясню это употребление опия, я должен предварительно напомнить кое-что сюда относящееся относительно природы венерической болезни и включить сюда то, что я вообще имею сказать относительно ртути.

Венерические болезни имеют в основе яд, который, кроме других свойств, проявляемых им в человеческом теле, обладает преимущественно наклонностью вызывать воспалительные и нагноительные опухоли желез (ослаблять мышечный тон?), возбуждать расположение к разобщению механической связи волокон, вследствие чего образуется масса разъедающих трудно заживающих язв, происхождение которых узнается по их круглому очертанию, и, наконец, повышать раздражительность. Так как такая столь хроническая болезнь может быть излечена только таким средством, которое само производит болезнь, весьма сходную с венерической, то против нее нельзя было и придумать более целительного средства, чем ртуть.

Самое отличное свойство ртути изменять человеческий организм состоит в том, что она в прямом действии раздражает железистую систему (а в косвенном последственном действии оставляет за собой железистые затвердения), ослабляет тон мышечных волокон и механическую между ними связь и располагает к их разобщению в такой мере, что образуется масса разъедающих трудно заживающих язв, природа которых узнается по их круглому очертанию, и, наконец, необыкновенно повышает раздражительность (и впечатлительность). Опыт увенчал это специфическое средство. Но так как нет ни одного настолько подобно действующего средства как сама подлежащая лечению болезнь, то и ртутная болезнь (обыкновенно производимые ей в организме симптомы и изменения) все еще весьма сильно отличается от природы венерической болезни. Язвы венерической болезни остаются только в самых поверхностных частях, особенно первичные (вторичные очень медленно распространяются), они отделяют клейкий сок вместо гноя, их края находятся почти совершенно вровень с кожей (исключая язвы первичного заражения) и почти совершенно безболезненны (за исключением первичной язвы, возникшей от первоначального заражения, шанкра и гноящейся паховой железы, бубона). Ртутные язвы разъедают глубже, (быстро разрастаются), крайне болезненны и частью выделяют из себя едкий жидкий гной, частью же покрыты нечистым творожистым налетом и имеют вывороченные края. Опухоли желез при венерической болезни остаются несколько дней, они или скоро исчезают, или железа нагнаивается. Пораженные ртутью железы раздражаются к деятельности в силу прямого действия этого металла (и таким образом от него исчезают опухоли желез, происходящие от других причин), или же во время косвенного последственного действия они оставляются в состоянии холодного затвердения. Венерический яд уплотняет надкостную плеву наиболее выдающихся, свободных от мяса мест костей, в них появляются мучительные боли. Но костоеды в наше время этот яд никогда не вызывает, сколько я ни производил расследований с целью узнать противное. Ртуть растворяет связь плотных частей не только мягких, но и костей; она разъедает сперва наиболее пористые и наиболее прикрытые кости, и эта костоеда только еще скорее ухудшается от дальнейшего употребления этого металла. Происшедшие от наружных повреждений раны под влиянием ртутной болезни превращаются в старые трудноизлечимые язвы, — обстоятельство, которое не встречается при венерической болезни. Наблюдаемое при меркуриальной болезни дрожание не замечается при венерической. От ртути возникает изнурительная чрезвычайно ослабляющая лихорадка с жаждой и значительным быстрым исхуданием. Исхудание и изнурение от венерической болезни происходят только очень постепенно и остаются в умеренных пределах. Чрезмерная чувствительность при ртутной болезни и бессонница свойственны этому металлу, но не венерической болезни. Бóльшая часть этих симптомов составляет, по-видимому, скорее непрямое последственное, чем прямое действие ртути.

Я здесь так подробно распространяюсь потому, что практикующие врачи часто затрудняются отличать⁶ хроническую ртутную болезнь от симптомов венерической болезни и лечат симптомы, считаемые ими за венерические, но на самом деле принадлежащие меркурию, ко вреду столь многочисленных больных дальнейшим употреблением ртути, но особенно потому что мне нужно было описать ртутную болезнь для того чтобы показать, в какой мере опий может служить для нее целительным средством как подобно действующее средство.

Опий, назначаемый в своем прямом действии, т. е. по крайней мере через каждые 8 часов, поднимает падающие силы больных ртутной болезнью как противоположно действующее средство и успокаивает раздражительность. Но это бывает только при больших приемах, сообразных со слабостью и раздражительностью, точно так, как у истерических и ипохондрических лиц и при чрезмерной чувствительности истощенных больных он помогает только в больших, часто повторяемых приемах. В это время телесная природа, по-видимому, опять входит в свои права, наступает тайное преобразование состояния организма, и ртутная болезнь постепенно преодолевается. Поправляющиеся больные переносят теперь все меньшие и меньшие приемы. Таким образом, хотя и кажется, что ртутная болезнь побеждена паллиативной противоположной силой опия, но кто знает почти непреодолимую природу ртутной болезни, находящейся в своем разгаре, когда она неудержимо разрушает и разлагает животную машину, тот поймет, что простой паллиатив не мог бы пересилить этот в высшей степени хронический недуг, если бы последственные действия опия не были весьма параллельны ртутной болезни и если бы они не содействовали победе над недугом. Последственные действия больших приемов продолжительно употребляемого опия, увеличенная раздражительность, слабость мышечного тона, легкое разъединение твердых частей и трудное заживление ран, дрожание, исхудание тела, сонливая бессонница, все эти симптомы очень сходны с симптомами ртутной болезни, и только в том отличаются между собой, что симптомы ртутной болезни, если она сильна, длятся годами, часто до самой смерти; симптомы же болезни, вызванной опием, только несколько дней или часов. Нужно было бы давать опий очень продолжительное время и в чрезмерно больших приемах, для того чтобы симптомы его последственного действия могли продолжаться несколько недель или немного дольше. Это сокращенное, ограниченное небольшой продолжительностью времени последственное действие опия делается таким образом настоящим противоядием против имеющих наклонность к почти неограниченной продолжительности последственных действий ртути в высокой степени развития, и почти только от одного этого противоядия и можно ждать прочного и настоящего выздоровления. Это последственное действие опия может проявлять свою целительную силу почти в продолжении всего курса лечения в промежутках между повторными приемами опия, как только первоначальное прямое действие каждой дозы исчезает, и когда приостанавливается его употребление.

Свинец в своем начальном действии возбуждает в обнаженных (двигательных?) нервах сильную рвущую боль и (вследствие этого?) расслабляет мышечные волокна до паралича; мышицы делаются бледными и дряблыми, как показывает рассечение, однако с сохранением остаточной, хотя и уменьшенной, наружной чувствительности в пораженных волокнах не только уменьшается способность сокращения, но и возможная еще двигательная способность делается труднее, чем при подобных расслаблениях, вследствие почти полной потери раздражительности⁷. Однако это замечается только в мускулах, принадлежащих к естественным и животным отправлениям; в принадлежащих же к жизненным отправлениям это действие проявляется без боли и в уменьшенной степени. Так как двухсторонняя деятельность системы кровеносных сосудов замедляется (твердый редкий пульс), то отсюда понятна причина уменьшения от свинца теплоты крови.

Ртуть, правда, тоже очень сильно уменьшает сцепление между собой частиц мышечных волокон, но увеличивает их восприимчивость к раздражающему веществу до легкости к движению. Это действие, будь оно прямым или косвенно-последственнным, очень продолжительно, a поэтому последнее свойство, в смысле противоположно действующего лекарства, имеет могущественное влияние против свинцовой болезни; в первом же свойстве она имеет значение, как подобно действующее средство ртуть, как при наружном втирании, так при внутреннем употреблении, имеет почти специфическую силу свинцовой болезни. Опий в своем прямом действии против усиливает сократительность мышечных волокон и уменьшает раздражительность. В силу первого свойства он действует против свинцовой болезни паллиативно, в силу же последнего — прочно, как подобно действующее средство.

На основании вышеуказанных понятий о природе свинцовой болезни можно усмотреть, что польза в болезнях, оказанная этим металлом (свинцом), который требует большой осторожности в употреблении, основывается лишь на противоположном (сюда не относящемся), хотя и очень продолжительном действии.

Истинная природа действия мышьяка еще в точности не исследована. Поскольку я сам наблюдал, он очень склонен вызывать то судорожное состояние кровеносных сосудов и потрясение нервов, которое называют лихорадочным ознобом. Если употреблять его в довольно сильном приеме (1/6, 1/5 грана ) для взрослого, то этот озноб делается очень заметным. Это свойство делает его весьма могущественным средством как подобно действующее лекарство против перемежающейся лихорадки, тем более потому что он обладает замеченной мной способностью вызывать ежедневно возвращающийся, хотя все более слабый пароксизм, даже после того как прекращается его употребление. В типических болезнях (в периодической головной боли и т. д.) это типически действующее свойство мышьяка делает из него в малых дозах (1/10 до maximum 1/6 грана в растворе) ценное средство, которое, я предчувствую, окажется неоцененным для наших, быть может, еще более смелых, еще более внимательных и еще более осторожных потомков. Так как его действие продолжается несколько дней, то более частые, хотя и очень малые, дозы слагаются в теле в огромную, опасную дозу. Поэтому если находят необходимым назначать его ежедневно по одному разу в день, то каждый последующий прием должен быть по крайней мере на третью часть меньше, чем предыдущий. Ho если имеют дело с болезнями короткого типа с промежутками около двух дней, то лучше назначать один прием всегда только для одного пароксизма за 2 часа до его наступления, и пропустить следующий пароксизм, не назначая против него вовсе никакого мышьяка, а дать его перед третьим приступом, приблизительно за два часа до его наступления. Даже против четырехдневной лихорадки лучше всего поступать так же и действовать только против ряда промежуточных пароксизмов, если в первом ряде припадков счастливо достигнута цель. (При более длинных типах, например, в 7, 9, 11 и 14 дней, можно назначать по одному приему перед каждым пароксизмом.) Продолжительное употребление мышьяка в больших приемах постепенно производит почти постоянное лихорадочное состояние, поэтому он окажется полезным в малых дозах (около 1/12 грана), как уже отчасти показал и опыт, в изнурительных и послабляющих лихорадках как подобно действующее средство. Но такое продолжительное употребление мышьяка всегда останется мастерством искусства, так как он обладает большой наклонностью уменьшать жизненную теплоту и тон мышечных волокон. (Отсюда параличи вследствие сильного или продолжительно неосторожного его употребления.) Эти последние свойства могли бы сделать его полезным как противоположно действующее средство в чистых воспалительных болезнях. Он понижает тон мышечных волокон и в то же время уменьшает содержание свертываемой лимфы в крови и ее сцепление, в чем я убедился кровопусканиями у больных мышьяковой болезнью и притом у таких, которые до употребления этой металлической (мышьяковистой) кислоты имели слишком густую кровь. Однако он не только понижает жизненную теплоту и тон мышечных волокон, но даже, как я, кажется, убедился, и чувствительность нервов. (Таким образом он как противоположно действующее средство в одном единственном маленьком приеме доставляет буйным с напряженными мышцами и слишком густой кровью спокойный сон там, где все другие средства не имели никакого успеха. Лица, отравленные мышьяком, более покойны относительно своего положения, чем можно было ожидать, и вообще он, по-видимому, убивает больше через погашение жизненной силы и чувствования, чем в силу своего воспаляющего свойства, разъедающего только местно и на небольшом пространстве. Если принять это положение за основание, то становится понятным быстрое разложение трупов людей, погибших от мышьяка, так же, как и у умерших от гангрены.) Он ослабляет всасывающую систему — обстоятельство, из которого со временем, быть может, будет извлечена особая его целебная сила (как подобно или противоположно действующее средство?), но которое при его продолжительном употреблении должно все более и более внушать осторожности. Относительно его особенных свойств я должен напомнить свойство усиливать раздражительность мышечных волокон, особенно в системе жизненных отправлений, откуда кашель и именно вследствие чего вышеупомянутые хронические лихорадочные движения.

Редко бывает, чтобы мышьяк, употребляемый в несколько более значительных дозах и продолжительное время, не возбуждал известного вида упорной сыпи (или по меньшей мере слущивания кожицы), особенно при употреблении потогонных средств и при горячительном образе жизни. Благодаря этому свойству он с пользой употребляется индусскими врачами против страшной накожной болезни — слоновой проказы (elephantiasis). Будет ли он тоже действителен в пеллагре? Если он (как говорят) полезен при водобоязни, то это в силу его свойства уменьшать влияние нервной силы на сцепление частиц мышечных волокон и их тон, а также уменьшать чувствительность нервов, т. е. в силу противоположно действующего свойства. Я видел, что он возбуждает ощутительные и продолжительные боли в сочленениях, но я не берусь решать, как можно будет воспользоваться этим свойством для целительных целей. Какое влияние друг на друга имеют мышьяковая, свинцовая и меркуриальная болезни и каким образом можно было бы одну уничтожить другой, это точнее определит будущее.

Если бы явления продолжительного употребления мышьяка стали угрожающими, то (кроме применения сернистого водорода в напитках и ваннах, чтобы уничтожить присутствующий еще в субстанции металл) может оказаться полезным свободное употребление опия таким же способом, как и против ртутной болезни (см. выше).

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Последующее косвенное действие проявляется в виде какой-то робости и боязливости.
² Один больной, который от двух гран экстракта этого растение всегда чувствовал сильное действие, однажды не почувствовал ни малейшего действия от этого приема. Я узнал, что он выпил большое количество сока смородины; значительный прием истолченных в порошок устричных раковин тотчас возбудил полное действие дурмана.
³ Cюда принадлежит также порой непреодолимое ощущение голода, от которого страдают многие помешанные и против которого, по-видимому, больше всего прибегают к табаку. По крайней мере я видел некоторых, преимущественно меланхоликов, которые не имели потребности к табаку, но при этом также и не имели чувства голода.
⁴ Одна женщина в Эдинбурге получала три дня подряд ежедневно по три paзa и каждый раз только по два грана истолченными в порошок листьями наперстянки и потом удивлялись, что при таких чайных приемах она после шестидневной рвоты умерла. Но нужно взять в соображение, что это было почти то же, как если бы она получила 18 гран на один прием.
⁵ Появляется удивительная восприимчивость, особенно к неприятно действующим предметам, к испугу, скорби, страху, к суровой погоде и т. д. Если хотят назвать проявляющуюся здесь подвижность мышц повышенной раздражительностью, то я ничего не имею против этого, только круг ее действия слишком мал, вследствие ли того, что она слишком расслаблена и не может значительно уменьшиться, или же она находится в состоянии более чем нужного сокращения, и хотя легко, но недостаточно сокращается, вследствие чего неспособна к сильной и продолжительной деятельности. При таком состоянии мышц нельзя не заметить наклонности к хроническим воспалениям.
⁶ Сам Stoll (Rat. med P. III. S. 442) сомневается, существуют ли известные признаки вполне излеченной венерической болезни, т. е. ему самому были неизвестны признаки, посредством которых эта последняя отличается от ртутной болезни.
⁷ Наступающая иногда от очень больших количеств проглоченного свинца судорожная рвота и дизентерический понос должны объясняться другими причинами, что сюда не относится, так же, как и рвоту возбуждающие свойства слишком больших количеств принятого макового сока.

 ЧАСТЬ II     ЧАСТЬ IV