Нет такой абсурдной теории, которую бы не отстаивал какой-нибудь софист, и во все времена мания упрощения была главной ширмой для создателей систем первого ранга.

Так, некто в своей теорий утверждал, что мир был создан исключительно из огня, другой — что мир образовался из одной воды; третий утверждал, что все живые существа сотворены из одного яйца; Декарт приписывал Вселенной воображаемый позвонок, алхимики силились свести бесконечное разнообразие химических веществ к треугольнику соль, сера и ртуть. Почему их беспокоило многочисленное разнообразие металлов? Они гордились, что диктаторски зафиксировали семь металлов, и к ним они ложно и смело относились как к одному исходному веществу, семени металлов. Что иное, кроме гордой мании упрощения, определило место для нашего маленького земного шара как конца и центра всего творения и создало представление, что тридцать тысяч солнц, разбросанных по всему пространству, не более чем лампы для освещения Земли?

Тем не менее я чувствую, что спровоцирован умником, который собирался охватить всю медицину, хотя он сам едва знаком с другими болезнями, кроме, пожалуй, подагры⁴, нескольких случаев ревматизма, катара, кровотечений и злокачественного крупа.

От его теоретических грехов, о которых я не должен говорить здесь, я возвращаюсь к тому, что непосредственно касается лечения болезней.

Никогда не существовало учения, настолько рассчитанного на то, чтобы ввести в заблуждение практического врача, никакое другое так не опасно для новичка.

По его словам, мы ничего не должны доверять силам природы (XCV), мы никогда не должны давать отдыха нашим лекарствам, мы всегда должны либо стимулировать, либо ослаблять. Что за клевета на природу, какие опасные инсинуации для обычного полуобученного практика, уже слишком навязчивого! Как это льстит его гордости — считаться господином и повелителем природы!

"Мы никогда не должны использовать одно средство отдельно, но всегда сразу несколько, в каждой болезни"! (XСII) Это верный признак ложной системы медицины. Шарлатанство всегда идет рука об руку со сложными смесями лекарств, и тот, кто способен распространять (а не просто допускать) такую систему, toto coelo (лат. совершенно. — Прим. перев.) далек от простых путей природы и ее правила воздействовать на многие цели единственным средством. Эта единственная аксиома, придуманная с целью запутать умы людей и превратить лечение в мистификацию, уже должна стоить многим их жизней.

Он не делает различий между паллиативными и лечебными лекарствами. Как халтурщик он всегда рекомендует только те, которые имеют паллиативный характер⁵, которые по своему действию прямо противоположны состоянию болезни (LXXXIII, LXIV) и вначале подавляют симптомы (в течение нескольких часов), а затем оставляют после себя состояние, противоположное состоянию, вызванному временно действующим лекарством. Так, опий является истинной панацеей от всех болезней, возникающих из-за слабости и связанных с ней. Что за кульминация парэмпиризма и насколько ошибочно рекомендовать лекарство в качестве общего усилителя, если после нескольких часов, в течение которых оно возбуждает силу, оно позволяет ей снизиться еще больше, чем раньше, до применения этого лекарства, и для предотвращения этого должны назначаться все более сильные дозы лекарства! И насколько опытный практик невежественен относительно эффектов, возникающих из-за продолжительного применения опиума в повышенных дозах. Это лекарство, укрепляющее только паллиативным образом, но сильнее, чем любое другое лекарство, впоследствии ослабляет и вызывает повышенную чувствительность к боли, и Браун мог бы рекомендовать его повсеместно и без всяких ограничений в качестве универсального подходящего лекарства для всех видов болезней, для которых характерна слабость, даже таких, которые имеют самый упорный и хронический характер (CCCI, CCXVIII). Он, будучи не в состоянии воспринимать во всем этом идеальную парэмпирическую картину, ослеп. Только в особых и очень редких случаях опиум оказывается также и специфическим средством от болезни, когда он не ослабляет, и это при условии, что он применяется в очень маленьких дозах как паллиативное лекарство при крепкой конституции и после укрепления несомненно не происходит ослабления. Это является источником заблуждения. Но о настоящих лечебных лекарствах, истинном оружии истинного врача, который устраняет болезнь надолго и радикально, сначала стимулируя болезнь, подобную имеющейся, — о них он никогда не говорит ни слова, он даже не знает их названий. Того, кто знаком с этими лекарствами, я называю реставратором, открывателем врачебного искусства, как он себя называет сам. Итак, идеи его не глубоки, например, он полагает, что обожженный палец можно длительно держать в холодной воде, прежде чем он перестанет болеть (когда его вынули из воды и высушили), — в действительности происходит образование пузырей, особенно, если к местному воспалению применяются так называемые противовоспалительные, расслабляющие лекарства. Он не имеет ни малейшего представления о том, что противоположный результат будет получен, если подержать обожженный палец в спирте⁶. Где при этом ваши паллиативные антистенические лекарства, где ваши паллиативные антиастенические лекарства? Они посрамлены!

Разве настоящий опытный врач не знает паллиативной истощающей силы холода и холодной воды? Брауну не было нужды представлять как новинку расслабляющее свойство холода и холодной ванны. Но когда он заявляет, что это положительная расслабляющая сила, он показывает, что не знает этого, и так же многие другие вопросы он рассматривает ложным образом. Только на то время, когда применяется холод (паллиативно), тот действует расслабляющее, но в своем последующем действии холод проявляет себя как одно из самых превосходных укрепляющих средств (как лечебное и постоянное лечебное средство). Большая слабость конечностей и обморожения общепризнанно лечатся быстрее всего холодной водой. Это один из тысяч примеров лечебного укрепляющего эффекта холодной воды.

Он не знает никаких других причин болезней, кроме слишком сильного возбуждения посредством стимулирования (стения), продолжительное действие которого косвенно вызывает слабость, либо слишком малого возбуждения (прямая слабость) с помощью слишком слабых раздражителей. Первое относится ко всем чисто воспалительным болезням, а второе ко всем остальным болезням, которые несут на себе печать слабости. Первые излечиваются путем кровопускания, холода, питья вод и т. п., а вторые с помощью тепла, супов, вина, бренди и особенно опиума. Точно так же все бесчисленные болезни, весьма разнообразные, или излечиваются им (на бумаге), или направляются к излечению. Грубейший парэмпиризм, самое смелое невежество, не могло пойти дальше этого. В соответствии с этим все эпилепсии⁷, все отеки, все эндемические болезни, всякая меланхолия должны, конечно, излечиваться опиумом, бренди, теплом и бульоном! Испытал ли кто-либо определенный, радикально хороший результат от такого лечения при таких болезнях? Он шутит над нами? Не хочет ли он полностью предать могиле медицинское искусство, и так тонущее из-за назначения нескольких рутинных лекарств?

Но нет! Он в высшей степени рационален. Он не допускает, чтобы какое-либо лечение было предпринято до изучения всех враждебных влияний, которые предшествовали болезни, независимо от того, действовали ли они слишком возбуждающим или расслабляющим образом, и только исходя из этого он определяет природу болезни и ее лечение (но всегда только для того чтобы решить, надо ли ослаблять или усиливать). Но то обстоятельство, что он проводит свое расследование только для того чтобы дать одно обязательное указание, приводит к тому, что он излечивает болезнь только в своем исследовании, и он говорит так, как слепой говорил бы о разных красках. Во всех случаях внезапной болезни и таких, которыми страдают простые люди, он способен установить в каждом отдельном случае и самым точным образом, перед началом лечения любой болезни, что оказало вредное воздействие (как заверяет Браун, это можно обнаружить в каждом случае), возможно, задолго до болезни; предшествовали ли этой болезни только возбуждающие раздражители, или они действовали только в некоторой степени, или полностью, или только в некоторой степени действовали слишком слабые раздражители, или в какой степени возбуждающие раздражители смешались с недостатком раздражения (и в какой пропорции?); сменилась ли стения прямой или косвенной слабостью, или наоборот, слабость сменилась стенией, или соединился один вид астении с другим, или (что за чушь!) возникло смешанное состояние, при котором возбудимость составляет 80%, — не то увеличилась до такой степени, не то уменьшилась — какое божественное откровение дано вдохновенному Брауну! Кто всегда может сравнить в организме индивида силы вредных влияний и результирующее возбуждение, которое зависит от возраста, пола, конституции, климата, страны и проч.? Какой опытный практик может утверждать, что десятая часть его пациентов или друзей его пациентов могли бы, хотели или должны были дать точную информацию по всем этим гиперболическим или мелким вопросам, рассказать подробно обо всех предыдущих приятных или неприятных психических эмоциях, о впечатлениях от воздействия различной температуры, которой они, возможно, подвергались в течение значительного промежутка времени, о слишком большом или слишком малом воздействии солнечного света (нет возбудителей средней интенсивности) или большей или меньшей степени сухости, влажности, чистоты или загрязненности воздуха в течение значительного периода, о различных видах более или менее питательных, вкусных, сезонных или круглогодичных продуктов из рациона, которые они предпочитают, о количестве более или менее сильных, винных или водных напитков, которые могли приниматься, о характеристиках количества, степени и частоты всех предыдущих психических возбуждений вызываемых чтением, беседами, развлечениями, музыкой и т. п. И даже если предположить, что среди множества семей можно найти одну такую, которая после нескольких недель расспросов (ибо невозможно задать все эти вопросы в один день) окажется способной и готовой (предполагается, что она не забыла бóльшую часть происходившего) ответить на большинство из этих вопросов о том, как мучительно, как, я бы сказал, бесплодно, станет бедный врач напрягать свои мозги, чтобы оценить и сравнить эти сотни тысяч различных влияний, вычислить их точное воздействие на пациента, чья возбудимость была сначала такой-то, оценить результирующее воздействие и определить степень превышения, в соответствии с системой Брауна, вредного воздействия чрезмерного возбуждения над дефицитом возбуждения, превышение силы одних над другими, и все это в связи с конкретным субъектом, представшим перед ним! Ни одно значимое обстоятельство не должно оставаться неустановленным, или исключенным из списка, или опущенным в расчетах, и также менее значимые обстоятельства (которые представляют собой что-то значительное в силу своего числа) не должны быть забыты, установлены, опущены или недооценены, так как в противном случае все расчеты окажутся фальшивыми!

Я должен лишь заметить, насколько бесполезна, невозможна и бессмысленна такая процедура (которая, согласно принципам Брауна, § XI, XII, LXXVIII, C и проч., никогда не будет лишней, если исходить из понимания того, что от нее зависит все знание о болезни) в повседневной практике — как чудовищно много хлопот она требует и как много времени должно быть затрачено на исследование и рассмотрение случая, прежде чем можно будет заняться непосредственно лечением, а за это потерянное время болезнь незаметно перейдет на другую стадию или даже успеет закончиться смертью.

Добросовестный последователь Брауна, вероятно, никогда не дойдет до такого момента, так как он занят всеми этими исследованиями и тратит все усилия на формирование верной оценки. И в конце концов будет установлена лишь стения, от которой зависит болезнь, или соответствующая прямая или косвенная слабость! Это единственное, что нам требуется знать для того, чтобы осуществить исцеление? Ну что ж, известно, что слабость присутствует при всех эндемических болезнях. Давайте же поскорее вылечите во всем мире стригущий лишай, пеллагру, колтун, сиббенс, фрамбезию, кишечную колику и проч. Вам не нужно знать ничего, кроме неизменных и распространяющихся раздражителей? Против них у вас есть опиум, тепло, бренди, хина, говяжий бульон. Так вылечите же их быстро!

Да поможет нам Бог! Сколько ерунды один далекий от реальности составитель книги может собрать вместе и обрушить на слабых и безответных смертных, вопреки всякому здравому смыслу!

Но отдадим ему должное! В то время как мы видим, что слава, которой добивался этот оригинал, исчезает, в то время как очередной Титан, пытавшийся взгромоздить Пелион на Оссу, тихонько исчезает из шеренги героев, в то время как мы видим, что его колоссальный план перевернуть все в медицине с ног на голову разбился на кусочки, и что мириады разных болезней не могут быть отнесены к одной или двум причинам или, что то же самое, считаться состоящими из двух-трех подобных болезней, отличающихся только своей степенью, и так же невозможно, чтобы все разнообразные болезни были вылечены двумя или тремя возбуждающими или невозбуждающими лекарствами, — пока мы относим все эти причудливые странности к области басен, давайте не забудем отдать ему долг за то, что мощной рукой он разогнал целую банду гуморальных, острых и гнилостных врачей, которые с помощью ланцета, прохладных напитков, скудной диеты, рвотных, слабительных и всех безымянных видов растворителей угрожали уничтожить наше поколение или по крайней мере радикально ухудшить наше здоровье и свести его к минимально возможному состоянию; он сократил количество болезней, требующих противовоспалительного лечения, до трех процентов от их прежнего числа (§ CCCCXCIII), он точнее определил влияние шести так называемых ненатуральных вещей на наше здоровье, он опроверг на благо человечества воображаемое преимущество растительной диеты над животной; он восстановил в ранге лекарственного средства разумное питание, он восстановил прежнее различие между болезнями от избытка возбуждения и от их недостатка и объяснил в общих чертах, с некоторой степенью истинности, разницу в их лечении.

Это может примирить нас с его светлой душой!

Его ученики, гордо закутавшись в мантию своего Илии, поддерживают его учение, однако с большим шумом (не очень хороший признак) оглушают нас жаргоном Брауна, говоря о степени возбудимости, которая, как они считают, возросла или подавлена прежними вредными влияниями, причем рассуждают об этом как им заблагорассудится, разглагольствуют о простой и сложной, прямой и косвенной слабости, о диатезе и предрасположенности как (воображаемых) отличительных признаках общих болезней от местных, о (мнимых) диффузных и фиксированных раздражителях, и лечат своих пациентов направо и налево обязательными супами, вином и опиумом; они стали достаточно хитрыми, позаимствовав у вульгарной медицины то, что необходимо и незаменимо, а когда крепкого бульона, рома и опиума не хватает, они используют хину (которую их мастер осудил) при перемежающейся лихорадке (возражая, что используют ее только в качестве фиксированного раздражителя) и скипидар при водянке, но под прикрытием пояснительной формулы Брауна "Скипидар обладает точно той степенью раздражения, которая необходима в данном случае". Я видел подобное, когда набожные монахи в монастыре ели на обед в пятницу куропаток, но не раньше, чем свершив крестное знамение над ними, сопровождаемое преобразованным благословением на рыбу.

ПРИМЕЧАНИЯ

⁴ Меня удивляет, что его сторонники по договоренности между собой заменяют объяснение последних веществ, которых не было у их мастера и которые не могли ему принадлежать, если он хотел быть последовательным. Он нигде не упоминает о лекарствах, которые устраняют стимуляцию. Его уменьшающими стению веществами были такие, которые ослабляли исключительно малостью своего стимула (Elements of Medicine, § XC, CCLII).
⁵ Поразительно, как непропорционально многословно Браун говорит о подагре, но должен прагматично отметить (§ DCI и след.), что у него едва ли нашлась бы пара пустых поверхностных слов, чтобы сказать о других очень важных специфических болезнях.
⁶ Я в курсе большого значения паллиативных лекарств. При внезапных несчастных случаях, которые развиваются стремительно, паллиативные лекарства не только часто вполне достаточны, но даже обладают преимуществами, если помощь невозможно отложить на час или даже на минуту. В таких и только в таких случаях они полезны.
⁷ Посмотрите на жнеца, чрезмерно разогревшегося, работающего под жарким солнцем. Чем он может утолить жажду надежней и действенней, нежели небольшим количеством бренди? Антистеническая паллиативная мера Брауна, холодная вода, едва ли может освежить его больше чем на мгновение. Он не знаком с эпилепсией с доступом хорошей крови, ни стенической водянки, ни стенической геморрагии, ни астенического катара, хотя природа с этим знакома и нередко создает именно такую эпилепсию.

 ЧАСТЬ III