— 32 —

в детстве взрослых; поэтому уже в 1840 году находилось довольно большое число вакцинованных в возрасте свыше 50–70 лет.

Таким образом, в прежние времена смерть от оспы у взрослого была большой редкостью, и только со времени введения вакцинации стала возрастать опасность заболевания и умирания от оспы для взрослых, и притом тем более, чем больше привитых находилось в населении; и только в тех возрастах, в которых вовсе не было или только исключительно мало вакцинованных, только там опасность эта равнялась нулю. Это служит доказательством, что вакцинация не только не предохраняет от оспы, но даже наоборот предрасполагает к заболеванию оспой и способствует поддержанию и распространению оспенных эпидемий; понятно, при сочетании некоторых неизвестных для нас условий возникновения эпидемии. Бросим еще один беглый взгляд на этот самый вопрос с точки зрения сравнительной эпидемиологии.

Известно, что из всех домашних животных одна овца разделяет с человеком участь эпидемического заболевания оспой. И так как в стаде овец условия жизни бесконечно однообразнее и проще, чем в сложном мире человеческого общества, то этиология оспы изучена несравненно точнее у овец, нежели у человека. История же оспопрививания у овец есть история прошлого; она испытала все те самые без исключения фазисы развития, как история инокуляции и вакцинации у человека, и летопись ее уже окончена. Насчет вредности вакцинации у овец как профилактической меры не существует больше никаких сомнений и разногласий как со стороны врачей и ветеринаров, так и со стороны сельских хозяев и овцеводов. А еще недавно и те, и другие были вооружены непоколебимой верой в чудодейственную силу предохранительной вакцинации, и бились изо всех сил за повсеместное введение обязательного оспопрививания у овец. Энтузиазм к предохранительной прививке овец принял те же размеры и вылился в те самый формы, как и блаженной

— 33 —

памяти восторг к человеческой инокуляции. По мере же большего распространения этого обычая и ближайшего знакомства с его последствиями стало обнаруживаться не только что вакцинованные овцы смертельно заболевают натуральной оспой, но что именно все вакцинованные стада, преимущественно перед невакцинованными, подвергаются самым губительным эпидемиям натуральной оспы. Фанатичные энтузиасты обвиняли в этом недостаточно строгое проведение вакцинации и стали энергически добиваться усиления строгости этой "предохранительной" меры и всеобщего принудительного оспопрививания у овец. И вот в Померании, где это увлечение приобрело особенно многочисленных и горячих поклонников, и где ежегодно стали подвергать вакцинации все нарождавшиеся поколение ягнят, тут-то с этого самого времени оспенные эпидемии стали стационарными и неистребимыми, между тем как в прирейнских провинциях, где вакцинация овец вовремя была отвергнута, оспенные эпидемии между овцами вовсе исчезли, и даже занесенные извне случаи не находили себе почвы для дальнейшего распространения. С течением времени до очевидности ясно обнаружилось вредное влияние вакцинации на овец в постепенном развитии хронического худосочия, в ухудшении качества шерсти и вырождении породы во всех вакцинованных стадах. Теперь самые горячие и упорные фанатики оспопрививания у овец сложили свое оружие перед несокрушимой логикой фактов.

Вдаваться в подробности всей истории оспопрививания у овец не входит в пределы моей программы; приводить in extenso официальные отчеты и мнения авторитетов и сельскохозяйственных съездов и комиссий об эпидемиях оспы у овец в округах Кенигсберге, Бромберге, Франкфурте-на-Одере, Магдебурге, Мерзебурге, Мариенвердере, Штральзунде, Кеслине, Лигнице, Оппельне и проч., было бы скучно и однообразно. Все без исключения почти в одинаковых выражениях сходятся в следующих неопровержимых и теперь уже более не оспариваемых фактах, что вакцинация только содействует поддержанию и распространению оспы среди

— 34 —

овец, что вакцинованные стада страдают от оспы гораздо больше, чем невакцинованные, и что для прекращения оспенных эпидемий среди овец необходимо запретить предохранительную вакцинацию. Наконец, проф. Вирхов в заседании ландтага 4 июня 1875 года высказался следующим образом:

Законодательство, по моему мнению, находится на ложном пути в том отношении, что санкционирует посредством особенного закона само по себе вредное и с политико-экономической точки зрения непозволительное мероприятие (оспопрививание у овец). Мне кажется, в будущем придется внести в государственный закон настоящее запрещение оспопрививания.

В настоящее время оспопрививание у овец уже отвергнуто и вычеркнуто из кодекса ветеринарной полиции. Желающих ближе ознакомиться с этим вопросом отсылаю к превосходному сочинению Ойдтмана "Die Zwangsimpfung der Thier– und Menschenblattern", и к руководству проф. Гаубнера "Handbuch der Veterinar-Polizei". Здесь мне важно только скрепить все предыдущие рассуждения результатами вакцинации у овец. Физиология, патология и терапия ищут разрешения всех жизненных загадок в опытах над животными, и разгадка, данная вопрошаемым животным, служит для жрецов науки биологическим догматом. Нужно, заметить, говорит Вирхов, что между врачебной наукой у человека и у животного с научной стороны нет и не должно быть никакой границы. Объекты различны, но добытые опытным путем результаты составляют основные положения науки. Эксперименты же оспопрививания, проделанные в колоссальных размерах над тысячами и миллионами овец, показали, во-первых, что гомогенная инокуляция (овина) и гетерогенная инокуляция (вакцина) одинаково вредны для овец и вызывают у них одинаково опасное заболевание натуральной оспой; во-вторых, что вакцинация, точно так, как и инокуляция, не только не предохраняет овец от заболевания, но даже еще предрасполагает к заболеванию оспой и служит могущественной причиной стационарности оспенных эпидемий.

— 35 —

К тому же самому выводу мы пришли посредством приложения статистического метода к исследованию достоинства вакцинации у человека. Поэтому, говоря словами Вирхова, мы должны сказать, что вакцинация у человека есть еще более вредная и с политико-экономической стороны еще более непозволительная мера, чем оспопрививание у овец, потому что объект, над которым производится вакцинация, имеет бесконечно бóльшую ценность.

Тот, кто утверждает, что оспенные эпидемии потеряли свой первоначальную опасность и находятся в состоянии угасания, погрешает против правды и обманывает народ, — говорит Куссмауль. — Оспа появляется и исчезает как прежде, только она поражает и похищает вакцинованных меньше, чем невакцинованных, которые заболевают и умирают от оспы в таком же отношении, как и перед вакцинацией.

Таким образом, мы переходим ко 2-му и 3-му параграфам катехизиса верующих и рассмотрим их для большего удобства вместе, а именно:

2. Вакцинованные менее заболевают от оспы, чем невакцинованные.

3. Из числа заболевших оспой вакцинованные гораздо меньше умирают от оспы, чем невакцинованные.

Короче, заболеваемость и смертность от оспы у вакцинованных меньше, чем у невакцинованных.

Тут прежде всего возникает вопрос: кого же, собственно, можно и дóлжно считать "вакцинованным". В различных странах это выражение употребляется в различных смыслах. Во Франции¹, где добровольное усердие врачей к вакцинации подогревается раздачей медалей и знаков отличия, вакцинации сосчитываются без отношения к успешности или удаче операции, т. е. независимо от того, привилась ли вакцина или нет. В других же странах требуется контроль успеха, и пометка "вакцинован" означает, что вакцинован "с успехом" даже и в случае отсутствия

¹ D-r A. Vogt. Für und wider Kuhpockenimpfung. стр. 58.

— 36 —

этой прибавки. Это обстоятельство отнимает от большей части оспенных таблиц всякое значение для сравнительной статистики. Но и помимо этого, можно было бы подумать, что различие между вакцинованным и невакцинованным не представляет ни малейших затруднений, а на самом деле выходит иначе.

Действительно, успех вакцинации может быть удостоверен сведущим оспопрививателем или заслуживающими доверия свидетелями. Но вследствие тенденциозной страстности, с которой верующие стараются à tout prix восстановить неустойчивое равновесие пошатнувшегося догмата, а также и вследствие существующего между врачами глубокого предубеждения в пользу предохранительной силы вакцинации, здесь происходит следующая умышленная или неумышленная передержка в пользу вакцинации. Если встречается случай неблагоприятный для теории предохранительной вакцинации, например, заболевает оспой недавно вакцинованный или ревакцинованный, то удостоверение об успешности вакцинации со стороны некомпетентных, хотя бы и заслуживающих доверия, свидетелей отстраняется за недоказательностью, а показание сведущих и компетентных лиц, врача или фельдшера, теряет свой силу, коль скоро недостает налицо законных рубцов. Возникают сомнения, являются вопросы, наводятся справки, и в конце концов данный случай попадает в разряд "сомнительных" или "невакцинованных". А между тем простое показание о невакцинации принимается во всяком случае без всяких доказательств и данный случай без надлежащей проверки поспешно заносится в рубрику "невакцинованных". Таким образом, каждый неблагоприятный для догмата случай заболевания попадает в число невакцинованных. То же самое в таблицах смертности. Если встречается случай легкого заболевания оспой без существования вакцинационных рубцов, и на вопрос больному, был ли он вакцинован или нет, получается ответ, что, кажется, был когда-то вакцинован, то верующий наблюдатель с легким сердцем заносит этот случай в разряд вакцинованных, не возбуждая ничьих и ни малейших подозрений в неправдоподобии или

— 37 —

неверности такой регистрации. Клирос верующих хором подтягивает "аллилуя" в честь и славу вакцинации. Если же ангел смерти отметит свой жертву из среды несомненно вакцинованных и даже имеющих законные рубцы, то она не так то легко попадает в привилегированный класс вакцинованных. Тотчас начинаются поиски, не был ли этот недавно вакцинованный и ныне умерший от оспы, быть может, вовсе не вакцинован, или вакцинован без успеха. И тут оказывается, что вакцинные пустулы образовались в недостаточном количестве, или вакцинная лихорадка слишком мало реагировала, или же вакцинная лимфа была плохого или сомнительного качества, или свидетельство об оспопрививании есть слишком ненадежный документ, или вакцинованный содрал свои оспины и тем нарушил благотворный процесс, или же он страдал чесоткой или другой накожной сыпью, которая парализовала действие вакцины, или пациент обладал исключительной восприимчивостью к оспе, или, может быть, также сама оспа обладала чрезмерно большой ядовитостью, которая и преодолела предохранительную силу вакцины, или, быть может, это была какая-нибудь ост-индская или иная какая-нибудь оспа, обладающая фатальным свойством не подчиняться охранительному кресту вакцинации², и т. д., и т. д. Таким образом, все вакцинованные с неизвестным успехом, а также и вакцинованные, заболевающие вскоре после вакцинации, отсылаются в рубрику невакцинованных. Спрашивается, кого же можно считать "успешно вакцинованным"? Ответ: успешно вакцинованный не есть успешно вакцинованный, если он заболевает или умирает от оспы.

Предрассудок о пользе вакцинации так глубоко всосался в плоть и кровь врачей и профанов, что понятия "вакцинован — выздоровел" и "невакцинован — умер" считаются единосущными и нераздельными. Ойдтман представил фотографические снимки с большого числа оспенных таблиц в их оригинале; почти все без исключения носят следы следующих поправок. Против "умерших" от оспы первоначальная

² ibid. стр. 52.

 Стр. 26–31      Стр. 38–44