Д-р Лев Бразоль (Санкт-Петербург) |
![]() |
Дженнеризм и пастеризм. Критический очерк |
|
Харьков, 1885 |
— 54 —(вариоляция), т. е. более вредная и опасная мера была заменена менее вредной и менее опасной, которая, следовательно, несомненно должна была принести отрицательную пользу тем, что отвлекала людей от инокуляции; в-пятых, потому что мы имеем лучшие гипотезы, гораздо проще и правдоподобнее объясняющие временное падение и нарастание оспенных эпидемий, чем средневековый мистицизм оспопрививания. Это гипотеза Ойдтмана, которой я, может быть, коснусь в другой раз; интересующихся этим вопросом отсылаю теперь к его превосходным сочинениям: 1) Die Zwangsimpfung der Thier- und Menschenblattern, 2) Das natürliche Kommen und Gehen der Pockenepidemien и 3) Die Bedeutung der Rohwolle und der Lumpen für die internationalen Wanderzüge der Pockenseuche. Но индуктивный процесс мысли оспопрививателей страдает еще одним и гораздо худшим недостатком, а именно: 1-я посылка: В начале XIX столетия наступило почти всеобщее понижение смертности от оспы в различных государствах Европы. 2-я посылка: Это понижение совпадает везде и во всех странах с годом всеобщего введения вакцинации. Заключение: Введение вакцинации есть причина падения смертности от оспы в начале XIX века. 1-я посылка совершенно верна и доказана статистикой. 2-я посылка, открыто утверждаемая для Швеции или молча подразумеваемая для других стран, исторически неверна. Наоборот, падение оспы во всех странах наступило где годом или двумя, а где 10–30 годами раньше всеобщего введения вакцинации. Так, например, в Лондоне на 1000 смертей вообще смерть от оспы стала уменьшаться еще с 70-х годов прошлого века, а именно:
в 1760 — 1770 г. ...... 108 — 55 —в 1800 — 1810 г. ....... 64 В частности, для Швеции ложность этой посылки была открыто признана лучшим статистиком из среды защитников вакцинации, Флинцером, который на VII съезде врачей в Эйзенахе в 1879 г. буквально сказал: Рассматривая эту таблицу (шведскую), легко убедиться, что падение смертности от оспы в Швеции наступило гораздо раньше, чем вакцинация могла иметь успех, т. е. прежде, чем она была применена в таких размерах, чтобы вообще можно было говорить об успехе в стране как Швеция, где организованное проведение вакцинации ввелось позднее. Заключительный вывод неверен как в умозаключении, так и в посыле. Если я иду по улице и вдруг падаю, и в это время над моей головой пролетает галка, то это еще не значит, чтобы галка была причиной моего падения. Если же по этому поводу является какое-либо сомнение, то по закону логики1 нужно стараться разыскать, которое из двух одновременных событий наступило раньше. Аnte hoc никогда не бывает рrорter hос: действие никогда не появляется раньше причины, и так как колоссальное падение смертности от оспы наступило повсеместно раньше всеобщего введения вакцинации, то отсюда неопровержимо следует, что вакцинация не составляет причины падения смертности от оспы в начале XIX века. А между тем ложное заключение, почерпнутое из шведской таблицы, об уменьшении силы оспенных эпидемий вследствие введения вакцинации, разнеслось по всему Старому и Новому свету, сообщилось всем ученым профанам и дилетантам от 1 См. у Милля, ч. 1, глава о законе причинности. — 56 —статистики и послужило фундаментальным мотивом для усиления строгости обязательного оспопрививания. Первым открыл хоровод Куссмауль, который легковерно списал Hail-Simon'oвскую таблицу из "Синей книги", приложил ее к своим "20 письмам", развязно расписался под этим фальшивым векселем и пустил его в курс. За ним слепо последовали dii minorum gentium. Guttstadt, Thilenius, Varentrapp, Demme, Pfeiffer, Gottl. Kraus, Finkelnburg, Zehnder — все подписались на подложном документе, и для всех шведская статистика служит неопровержимым и главным доказательством пользы оспопрививания. Другие даже старались доказать это благотворное влияние вакцинации и на других странах, проводя пограничную вертикальную черту между до и после где им заблагорассудится, т. е. произвольно устанавливая время введения вакцинации за год перед тем, где усматривалось падение оспенных эпидемий. В этом отношении пальма первенства принадлежит несравненным таблицам, изготовленным в 1883 г. в Берлинском гигиеническом институте (Reichsgesundheitsamt) и в которых положительно не знаешь, чему больше удивляться, бездарности или наглости обмана. Я к ним вернусь в своем месте в другой раз, когда буду говорить о субъективной стороне оспопрививания. Во всех странах с обязательными оспопрививанием, в Англии, Баварии, Пруссии, Вюртемберге, при пересмотре мотивов и усилении строгости этого закона Швеция играет первенствующую роль. Королевская Прусская ученая комиссия по медицинской части в 1872 г. также имела перед глазами шведскую таблицу, когда давала заключение, что "смертность от оспы уменьшилась со времени (resp. вследствие) введения вакцинации". Весь медицинский Олимп со всеми своими богами и полубогами исповедовал этот тезис как неоспоримый, неприкосновенный и священный символ веры. И вот выделяется один из олимпийцев, Флинцер, и открыто доказывает в 1879 г., — 57 —что понижение смертности от оспы случилось раньше введения вакцинации; другими словами, что закон обязательного оспопрививания основан на лжи и обмане самого вульгарного свойства. С тех пор прошло шесть лет. Никто из молодцов по сей день не осмелился возражать на это разоблачение. Все пристыженно и безмолвно соглашаются. Везде гробовое молчание. Для ученых попугаев шведская таблица стала шведской могилой. Да будет легка им шведская земля! Историческое движение оспенной смертности в прусской армии в связи с введением вакцинации и ревакцинации рассмотрю для удобства ниже под 3-м параграфом. II. Относительно 2-го параграфа катехизиса верующих, именно будто "вакцинованные менее заболевают от оспы, чем невакцинованные", терять много слов незачем. Достаточно нескольких цифровых данных.
— 58 —Защитники оспопрививания уже совершенно сбиты с первоначальной позиции, что вакцинация предохраняет от заболевания оспой. Они уже перенесли центр тяжести спора на совершенно другое положение, что вакцинованные менее умирают от оспы, чем невакцинованные, и последняя Берлинская комиссия по оспопрививанию (1884) проектировала даже вовсе не вести статистики заболеваний оспой. Оно и понятно: она слишком очевидно говорит не в пользу догмата. Неудачи вакцинации создали щекотливую теорию ослабевания предохранительной силы вакцины с течением времени и необходимости вторичной вакцинации или ревакцинации. Срок действия первой вакцинации совершенно неизвестен, и установление определенных сроков для ревакцинации зависит от личного вкуса, каприза или настроения чиновников медицинских департаментов. Только очевидно, что необходимость более или менее ранней ревакцинации находится в обратно пропорциональном отношении к предохранительной силе оспопрививания: чем меньшую силу имеет вакцинация, тем раньше и тем чаще нужно прибегать к ревакцинации. Вот тут-то и затруднение. Слишком частая ревакцинация дискредитирует предохранительное значение оспопрививания, а 10– или 6–летний срок не — 59—выдерживает критики фактов. Эпидемии последних лет доказали воочию, что ревакцинованные не только заболевают, но и умирают от оспы через несколько месяцев после удачной ревакцинации; мало того, и приоритет заболевания в каждую оспенную эпидемию принадлежит большей частью вакцинованным1, и это уже совсем конфузно. Насколько предохраняло бы от оспы ежемесячное обязательное оспопрививание, трудно сказать за неимением соответствующих законодательных экспериментов. Во всяком случае, если бы защитники оспопрививания были настолько осторожны как Пастер, и установили бы хотя мало-мальски правдоподобный срок невосприимчивости к оспе после вакцинации, то мы не стали бы и спорить против их теории, и и при взаимных уступках с обоюдных сторон мы, вероятно, помирились бы на годичном сроке, предоставляя любителям оспопрививаться ежегодно в день своих именин. III. Приступая к 3–му параграфу Катехизиса Оспопрививателей, что "из числа заболевших оспой вакцинованные гораздо менее умирают от оспы, чем невакцинованные", я думаю, тут будет уместно подвергнуть критике результаты вакцинации и ревакцинации в прусской армии. После "шведской таблицы" прусская армия есть второй парадный конь любителей оспопрививания, и все та же самая ученая Прусская печальной памяти комиссия в своем знаменитом мнении от 28 февраля 1872 г., под влиянием которого германский рейхстаг вотировал безобразный закон обязательного оспопрививания 1874 г., главным образом опирается на результаты вакцинации и ревакцинации в прусской армии. Остановимся на этой опоре. Пользу вакцинации для прусской армии можно доказывать двояко: во-первых, с исторической стороны, рассматривая 1 См. "Мнимая польза и действительный вред оспопрививания", стр. 40. |