— 5 —

оспу, 13 случаев смерти от повторной оспы. Müller¹, между прочим, приводит случай вторичного заболевания и смерти от оспы студента, перенесшего четыре года тому назад натуральную оспу и имевшего на лице ясные оспенные рубцы. В оспенную эпидемию 1707 г. в Исландии, как видно из английской "Синей книги"², случалось вовсе нередко, что лица, уже раз перенесшие оспу и носившие на себе ее следы, во второй раз заболевали и умирали от оспы. Известен также исторический факт, что Людовик XV, имевший оспу в детстве, потом умер от оспы на 64-м году жизни.

Не подлежит никакому сомнению, что рядом с приведенными случаями существуют тысячи неприведенных и несчитанных. Можно, конечно, возразить, что все это лишь одни исключения. Но, во-первых, эти "исключения" составляют положительное доказательство, что многократное и опасное заболевание оспой действительно случается; во-вторых, по словам Клода Бернара, если встречается факт, противоречащей теории, то нужно отвергнуть теорию и принять факт. И так как мы имеем очень большое число противоречащих положительных фактов, опровергающих теорию, то эти факты нельзя игнорировать, а следует с ними знаться и считаться. В-третьих, наконец, известно, что Неbra³, горячий защитник вакцинации, на основании своих богатейших наблюдений считал "раньше перенесенную оспу за самое неблагоприятное условие в прогнозе (предсказании исхода) оспы" и доказывал, что заболевший оспой в первый раз имеет чрезвычайно много шансов опять заболеть во второй и третий раз и умереть от оспы. Также и другой пламенный защитник вакцинации, Lotz⁴,

¹ См. Juncker. Gemeinnützige Vorschlage und Nachrichten in Rücksicht der Pocken-Krankheit. Erster Versuch. Anhang für Aertzte. S. 69.
² Рареrs relating to the history and practice of vaccination. London. 1857.
³ Virchow's Handbuch der spec. Pathol. und Therapie. B. III S. 182.
⁴ Рocken und Vaccination. Ваsеl. 1880. S. 66.

— 6 —

сознаётся, что "именно в сильнейшие эпидемии легче всего падают жертвой их имевшие уже натуральную оспу и вакцинованные". Другими словами это значило бы, что первое перенесение оспы не только не предохраняет от вторичной оспы, но, наоборот, еще более предрасполагает к ней. Поэтому посмотрим, не приведет ли, быть может, правильное статистическое вычисление вероятности и частоты повторных заболеваний оспой к результату прямо противоположному тому, который положен в основу догмата оспопрививания.

Попытка такого вычисления сделана Lohnert'ом¹ в приложении к числам Гейма, известного защитника вакцинации.

"Относительно частоты таких повторных заболеваний оспой, — говорит Куссмауль², — дают нам разъяснение чрезвычайно точные наблюдения д-ра Нeim'а. По вычислению этого добросовестного исследователя, из 634 заболевших тяжелой оспой в течении 5–ти лет в Королевстве Вюртембергском было 39 заболевших во второй раз, а из 1043 заболевших легкой оспой — 18, так что на каждых 29 заболевших оспой находился один уже раньше имевший оспу". Но так как Куссмауль раньше говорит³, что "люди, перенесшие натуральную оспу путем ли естественного заражения или искусственного привития, редко заболевают ею во второй раз", то он, значит, думает себе, что если на 29 больных оспой приходится только 1 заболевший во второй раз, то, следовательно, вторичное заболевание оспой случается редко. В этой подразумеваемой частице "только" скрывается колоссальное невежество в статистической методе, которое вместе с Куссмаулем разделяет и большинство других защитников оспопрививания, что мною обнаружено уже в первой моей брошюре (см. стр. 1–44).

¹ Impfzwang oder Impfverbot? Chemnitz. 1878. S. 21.
² l. с. S. 41.
³ l. с. S. 26.

— 7 —

В самом деле, по Гейму, заболело в Вюртемберге в течение 5-ти лет:

от легкой и тяжелой оспы вместе — 1677 чел., из которых заболевших во 2-й раз было 57 чел.; следовательно, заболевших в 1–й раз было 1620 чел.

Из общего числа этих больных приходится средним числом на каждый год:

заболевших в первый раз — 324 чел., болевших уже раньше оспой — 11 чел. Куссмауль, Коch, Struck и tutti quanti отсюда заключают, что вероятность заболеть оспой в первый раз в 29 раз больше, чем вероятность заболеть во второй раз, потому что 11 составляет 29–ю часть 324-х. Но это грубейшая арифметическая ошибка, потому что для того чтобы найти, как велика вероятность заболеть в первый раз, достаточно знать количество народонаселения данной страны; для того же, чтобы вычислить вероятность заболеть во второй раз, нужно прежде всего знать число раньше уже перенесших оспу среди населения. В 1831—36 г. в периоде времени, послужившим для наблюдений Гейма, число жителей в Вюртемберге равнялось приблизительно 1½ миллиону; следовательно, на каждые 100 000 населения приходилось 21,6 заболевших в первый раз. Общее число перенесших оспу во всем населении неизвестно, но его можно приблизительно вычислить следующим образом. Допуская даже, что из 324 ежегодно заболевающих оспой ни один не умирает, мы имели бы ежегодно среди всего населения 324 перенесших уже оспу. Чтобы отсюда найти вероятное число всех перенесших оспу среди всего населения, предполагая, что средняя ежегодная заболеваемость от оспы в Вюртемберге и до 1831 г. равнялась 21,6 на 100 000 жителей, нужно помножить 324 на число, выражающее среднюю продолжительность жизни населения Вюртемберга. Математически точно это число также не вычислено, но если принять среднюю продолжительность жизни всего населения за 40 лет,

— 8 —

то эта цифра во всяком случае и заведомо чересчур велика и никогда не достигалась в Вюртемберге. Но и в таком случае мы все-таки получим, что общее число всех перенесших оспу в Вюртемберге равняется только 324 x 40 = 12 960. Следовательно, из 1½ миллионного населения только 12 960 имеют шансы получить оспу во второй раз, а 1 487 040 жителей, как еще ни разу не имевшие оспы, никоим образом не могут ею заболеть во второй раз. Если же из 12 960 уже раньше имевших оспу ежегодно заболевает во второй раз 11 человек, то на 100 000 это составит 85. Итак, на 100 000 жителей приходится 21,6 заболевающих в первый раз, а на 100 000 заболевших уже натуральной оспой 85 заболевающих во второй раз; следовательно, вероятность заболеть оспой во второй раз в 4 раза больше, чем вероятность заболеть в первый раз. В основу этого вычисления положены цифры заведомо не в пользу такого вывода; если же взять народонаселение Вюртемберга более 1½ миллиона, как было на самом деле в 30-х годах, и среднюю продолжительность жизни всего населения не за 40, а за 30 лет (что также еще слишком высоко), и принять во внимание, что из 324 ежегодно заболевающих непременно умирает по крайней мере 5%, то вероятность заболеть во второй раз окажется не в 4, а в 7½ раз больше вероятности заболеть в первый раз, а по обширным и точным наблюдениям Гебры еще больше, потому что по его наблюдениям на 29 оспенных больных приходится не 1, как по Гейму, а 2,4 имевших уже раньше оспу (на 12 больных 1 уже болевший оспой). Другими словами, восприимчивость к оспе у лиц уже перенесших ее не только не уничтожается, как думают правоверные последователи Дженнера, но еще в 7½ раз увеличивается, или, что то же самое, заболевающие оспой во второй раз должны встречаться сравнительно от 4 до 8 раз чаще, чем заболевающие в первый раз. Кроме Гебры, и некоторые другие защитники вакцинации как Friedberg, Pastau

— 9 —

и др., не признают предохраняющего значения первой оспы и приписывают бóльшую силу вакцинации¹. Ниже мы увидим, что и вакцинация не только не предохраняет от оспы, но еще более увеличивает восприимчивость к ней.

Пока не изучен и едва только затронут капитально важный вопрос о восприимчивости к оспе и вероятности заболевания ею по отдельным возрастам, до тех пор серьезно говорить о неповторяемости оспы невозможно, и в этом отношении уже наделано много непростительных промахов, а именно: простое вступление перенесших оспу в восприимчивом возрасте в старший возрастной период, невосприимчивый к ней, и отрицательные случаи незаболевания оспой в этом невосприичивом возрасте послужили к созданию в высшей степени шаткой гипотезы неповторяемости оспы (и других сыпных лихорадок) и повальной неуязвимости населения (Durchseuchung) вследствие раньше перенесенной болезни. Теперь же важно подтвердить, что приложение правильного статистического метода вычисления вероятностей к вопросу о частоте повторных заболеваний оспой на основании цифр, заимствованных у защитников вакцинации (Куссмауль, Гейм, Гебра) и толкуемых ими в свою пользу, приводит к результату прямо противоположному и подрывающему под корень все учение об оспопрививании. На этом можно было бы, в сущности, прекратить дальнейший спор и поставить точку, потому что, очевидно, где первая исходная посылка неверна, там и заключение будет всегда ложно. Но можно ведь допустить такое положение, хотя и неправдоподобное, что перенесение натуральной оспы только предрасполагает ко вторичному заболеванию оспой, между тем как искусственное привитие коровьей оспы могло бы предохранять от заболевания натуральной оспой. Поэтому рассмотрим научные основания вакцинации, тем более что мой уважаемый коллега и единомышленник

¹ Friedberg. Меnschenblattern und Schutzpockenimpfung S. 82.

— 10 —

доктор медицины Д. Д. Ахшарумов утверждает¹, что "научное основание оспопрививания останется всегда неприкосновенным".

Дженнер, по словам Куссмауля², основал свое учение трояким образом. Во-первых, он сопоставил большое число наблюдений, собранных им на молочных фермах в Глостершире, что лица, случайно заразившиеся коровьей оспой, потом во время оспенных эпидемий не подвергались заболеванию оспой. Во-вторых, он прививал некоторым из таких лиц, болевших раньше коровьей оспой, натуральную человеческую оспу, которая у них не принималась. В-третьих, и главным образом, он прививал коровью оспу лицам, раньше не имевшим натуральной оспы, и через несколько месяцев или лет удостоверялся в безуспешности инокуляции им натуральной оспы. Последний эксперимент был неоднократно повторяем с одинаковым результатом многими современниками Дженнера.

Однако этот чисто отрицательный "дженнеровский эксперимент" не может служить доказательством того, что лица, случайно заразившиеся или нарочито привитые коровьей оспой, невосприимчивы к оспе, и это по следующим причинам.

Во-первых, период наибольшей заразительности оспенной пустулы и годности ее для прививок совпадает со временем помутнения светлого содержимого пустулы, а между тем оспенную материю для прививок обыкновенно брали в период подсыхания на 11–й день³, когда заразительная ее сила хотя не уничтожена, но уже значительно уменьшена.

Во-вторых, условия, влияющие на удачу или неудачу инокуляции и вакцинации, совершенно неизвестны, а между тем восприимчивость к прививкам подвержена таким же многоразличным колебаниям, как и восприимчивость к естественному

¹ Записка об оспопрививании. Полтава, 1884. Стр. 1.
² l. с. S. 30.
³ Нusson. Recherhes historiques sur la Vaccine. Paris. 1801.

 Стр. 1–4     Стр. 11–16