— 17 —

вакцинация и пастеровские "вакцинации", как мы ниже увидим, основаны, вероятно, на различных механизмах действия. Но оставим эту неточность терминологии в стороне. Не касаясь также технических подробностей метода исследования Пастера, мы можем в коротких словах очертить его следующим образом. Пастер "культивирует" низшие организмы, считаемые за носителей известной заразы, посредством искусственного размножения их в соответствующей среде (телячий бульон), при известной температуре (42–43°) и при доступе кислорода воздуха. Если внести, например, каплю крови животного, умершего от сибирской язвы, в "стерилизированный", т. е. освобожденный от живых зародышей низших организмов сосуд с совершенно чистым и прозрачным бульоном при температуре 42–43°, то бульон мутнеет вследствие очень быстрого размножения бактерий, обладающих еще всей своей специфической заразительностью. Но если оставить их в сосуде на довольно продолжительное время (недели, месяцы), то они теряют некоторую часть своей заразительной силы и таким образом представляют первое поколение ослабленных бактерий. Если каплю жидкости из первого сосуда перенести во второй и предоставить бактериям размножаться при тех же условиях, то мы получим второе поколение, обладающее еще меньшей заразительностью. Продолжая таким образом все дальше, мы доходим до 10–х, 12–х, 24–х генераций ослабленных бактерий сибирской язвы. Прививая затем животному такие ослабленные контагии, начиная от самых слабых и переходя к более сильным, Пастер наконец доходит до того, что животное переносит прививку самой сильной неослабленной заразы.

Об экспериментах Пастера над собачьим бешенством поминать не стоит, потому что, как показал Косh¹,

¹ Dr. R. Косh. Geh. Riegerungs-Rath. Üeber die Milzbrandimpfung. Eine Entgegung auf den von Pasteur in Genf gehaltenen Vortrag. 1882.

— 18 —

они страдают слишком непростительными промахами, вследствие 1) недостатков микроскопическаго исследования, 2) нечистоты опытов (прививки слюны, содержащей огромное количество всевозможных микробов, вместо содержимого подъязычных желез), 3) употребления для опытов неподходящих животных (кроликов), 4) неправильного суждения о патологических процессах и симптомах болезней — что, впрочем, понятно, так как Пастер не врач; следовательно, от него нельзя и требовать верного взгляда на патологию и симптоматологию болезненных процессов. Рассмотрим только наиболее блестящую сторону его работы, именно предохранительную вакцинацию сибирской язвы.

Так как по уставу медицинской иерархии нижним чинам ума не полагается, и всякое малейшее противоречие модному авторитету считается оскорблением его величества, то я сведу на очную ставку Пастера с другим авторитетом, со знаменитым и первым европейским бактериологом Кохом, которому предоставлю говорить собственными словами¹, тем более что возражения его еще недостаточно проникли в круг сведений, циркулирующих в среде врачей и публики.

В программе 4-го Интернационального гигиенического конгресса в Женеве (в сентябре 1882 г.) была помещена лекция Пастера об ослаблении контагиев. Я не преминул посетить это заседание, потому что с уверенностью ожидал услышать научно разработанные данные о неуязвимости привитых животных к естественной инфекции. Но ничего подобного конгрессу не довелось узнать, а слышали мы только известные уже вещи о куриной холере, о "nouvelle maladie de la rage" и, по отношению к предохранительным прививкам сибирской язвы, не имеющие никакого значения данные о том, что до сих пор привито столько-то тысяч животных (S. 1).

¹ l. c.

— 19 —

Затем Кох описывает технику и общее направление своих исследований, доказывает, что уже с прививкой ослабленного контагия сибирской язвы связана несомненная опасность.

Klein привил первую вакцинную материю (самую слабую, рrеmier vaccin), добытую от Воutrоuх, агента Пастера, четырем морским свинкам и шести мышам; в ближайшие 48 часов умерли три свинки и все шесть мышей (S. 18). Овцы переносили инъекцию первой вакцинной материи почти без всякой реакции, но вследствие позднейшей прививки второй вакцинной материей (более сильной, deuxième vaccin), известное число животных умирало от сибирской язвы. В Капуваре из 50-ти овец, привитых первой вакциной, не умерла ни одна; но после прививки второй вакцины умерло от сибирской язвы 5 штук. Точно так же и первая вакцинация в Пакише не дала потерь, но после второй вакцинации умерло из 25 овец 3 штуки. Подобные же числа получены из многочисленных других опытов, так что 10–15% смертности от второй вакцинации, по-видимому, соответствует действительному положению дел. За последнее время пришли также известия из Франции о значительных потерях при вакцинации (S. 19).

Спустя три недели после последней предохранительной прививки мы делали контрольный опыт прививания неослабленного контагия сибирской язвы. Из шести овец, предохраненных посредством пастеровской вакцины с соблюдением предписанных предосторожностей, одна умерла от сибирской язвы (S. 20).

Опыты в Salzdahlum и Турине показали так же, как и наши, что относительно немалое число овец, перенесших вакцинацию крепкой второй вакцинной материи, погибает от прививки природной сибирской язвы и, следовательно, не приобретает полной неуязвимости

— 20 —

(даже к прививной сибирской язве). Тем более можно ожидать, что прививка более слабой второй вакцины, убивающей меньшее количество овец, будет оказывать соответственно меньшую предохранительную силу, и на самом деле все более и более выясняется, что это ожидание основательно. Во Франции в начале сентября, по данным Пастера, число вакцинованных овец равнялось 400 000, а рогатого скота 40 000. Потери, по расчету Пастера, составляли 3% для овец и 0,5% для рогатого скота. Однако из этих чисел мы не узнаём ничего другого, кроме того, что относительно большое число животных перенесло вакцинацию без дурных последствий; о том же, что для нас важнее всего, а именно, достигнута ли цель вакцинации и приобрели ли эти животные действительный иммунитет, об этом Пастер ничего не говорит. Настоящее же достоинство предохранительной вакцинации может быть выведено только из числовых данных о количестве действительно иммунизированных животных. Что бы мы сказали о Дженнере, если бы он не сумел похвалиться другими выгодами оспопрививания, кроме той, что тысячи детей были вакцинированы, и что вследствие вакцинации умерло столько-то процентов? Поистине прививание сибирской язвы ничем скорее не приобрело бы себе полной признательности, как исчислением тех тысяч животных, которые предохранены против сибирской язвы. Однако Пастер до сих пор не мог этого сделать. Наоборот, за последнее время все более копятся жалобы на дурные результаты вакцинации, и все более выступают слабые ее стороны. Уже в одном заседании Société centrale de médicine vétérinaire был возбужден вопрос о таких неудачах, и был спрошен по этому поводу Пастер. Он ответил, что ему известны не только эти, но и многие другие неудачи.

— 21 —

Причина их будто бы заключается в том, что вакцинная материя постепенно потеряла свою силу, и что выпущенная им зимой до конца марта вакцина была слишком слаба. Следовательно, мы отсюда узнаём, что в течение длительного промежутка времени прививали слишком слабую вакцинную материю, и поэтому не можем уже больше удивляться, почему на сотни тысяч овец, вакцинованных во Франции в течение зимы, пришлось так мало смертности. С другой стороны, странно, что Пастер, который тщательно сосчитывает всех животных, даже вакцинованных слишком слабой вакциной, для того чтобы блеснуть большими цифрами и малыми потерями, умалчивает об известных ему неудачах. Кроме того, объяснение, данное Пастером для этих неудач, оказалось притом заблуждением. Если бы Пастер был прав, то вакцинации от начала апреля этого года должны были бы принять более равномерное течение и доставлять при не слишком высокой смертности наивозможно мощную охрану. Но этого нет, как видно из следующих сведений о произведенных вакцинациях после 1 апреля. Ваssi в Турине произвел 20 апреля первую, а 5 мая вторую вакцинацию. При контрольной прививке неослабленной сибирской язвы из шести овец умерло две (33% смертности!). Вакцинация в Salzdahlum с двумя смертными случаями на 10 контрольных вакцинаций (20%) и с 4% смертности при второй вакцинации падает на время от 25 мая до 9 августа. Вакцинация в Венгрии, где 22 овцы были вакцинированы без дурных последствий, очевидно, слишком слабой второй вакцинной материей, падает на июнь. В Recueil de méd. vét. № 15 помещен отчет, что в Веauchеrу с 25 апреля по 8 мая было вакцинировано 296 овец, из которых только одна погибла от сибирской язвы. Очевидно, вакцинная материя была слишком слаба.

— 22 —

В самом деле, с 22 по 24 июня четверо из этих овец погибло от самородной сибирской язвы, и это тем более удивительно, что из 80-ти невакцинованных контрольных баранов в это время ни один не погиб от сибирской язвы. В Мontpothier вакцинация приняла следующее удивительное течение: 18 апреля было привито первой вакцинной материей 220 баранов, из которых погибло 9. Оставшиеся в живых 26 апреля получили во второй раз первую вакцинную материю, вследствие чего опять околело 7 штук. 17 мая последовала вакцинация второй вакцинной материей; околел 1 баран. Можно было бы думать, что этой трехкратной вакцинации со столь значительной смертностью стадо уже застраховано от сибирской язвы. Ничуть не бывало. С 11 по 13 июня шесть баранов погибло от самородной сибирской язвы. Поэтому решились повторить еще раз вторую вакцинацию. Она была произведена 17 июня, и последствием ее была опять смерть от сибирской язвы 5–ти баранов. Тут можно справедливо спросить: существует ли вообще искусственный иммунитет, или, может быть, вакцинная материя была негодного свойства? Вакцинации в Пакише относятся также к этому периоду. Вакцинная материя первого ряда опытов была положительно слишком сильна, потому что причинила 12% смертности. Вакцинная же материя второго ряда опытов, которую Пастер назвал более слабой, оказалась слишком слабой, как обнаружилось позднее, потому что не предохраняла против естественной инфекции. Этих примеров достаточно для доказательства, что отпущенная Пастером вакцина 1 апреля была то слишком слабой, то слишком сильной, следовательно, еще ненадежнее, чем вакцина предыдущей зимы. Пастер, очевидно, чувствовал неловкость своего положения на заседании Société centrale de médicine vétérinaire

— 23 —

8 июня. Когда он отпускал крепкую вакцину, которая должна была доставить верную охрану против прививной сибирской язвы (или по крайней мере против прививки пастеровской так называемой вирулентной материи), то слишком много животных околевало от вакцинации второй вакцинной материей. Когда же он отпускал слишком слабую вакцину, как было в течение последней зимы, то получался очевидно недостаточный предохранительный эффект. Чтобы выйти из этого затруднения, Пастер поставил удивительное положение, что нет надобности прививать овцам столь крепкую вакцину, обусловливающую большую смертность, потому что прививная сибирская язва, т. е. искусственная инфекция, будто бы гораздо опаснее для животных, чем естественная инфекция: для предохранения против последней достаточна более слабая вакцина. Привести какие-либо основания для этого очевидно совершенно произвольного положения, вызванного только в интересах подвергнутой опасности вакцинации, Пастер был не в состоянии. Собственно говоря, вопрос о том, предохраняются ли животные посредством вакцинации против естественной инфекции, должен был бы быть разрешен раньше введения в практику предохранительной вакцинации, а не после того, как уже сотни тысяч животных были вакцинованы со значительными утратами, потому что если бы дело обстояло прямо противоположно тому, как предполагает Пастер, и вакцинованные животные оказались бы предохраненными против искусственной инфекции, а против естественной совсем нет или очень неудовлетворительно, то какую пользу вообще имела бы тогда вся эта вакцинация? Так как этот вопрос есть безусловно наиболее важный для определения достоинства искусственной неуязвимости к сибирской язве, то в наших опытах, произведенных в

 Стр. 11–16     Стр. 24–30