— 31 —

вакцинации, тем меньше и достигаемое ею предохранительное действие.

2. Пастер сосчитывает все отрицательные, ничего не доказывающие случаи неумирания животных после вакцинации; все же положительные, подрывающие его теорию, т. е. умирание "предохраненных" животных от предохраняемой болезни, скрывает. Таким способом можно доказать решительно все, что угодно. На таком же игнорировании противоречащих фактов основано и все дженнеровское учение.

3. Если даже с известной натяжкой допустить на основании пастеровских экспериментов возможность временной неуязвимости вакцинованных животных к искусственному заражению, то во всяком случае продолжительность ее слишком незначительна. Но если даже согласиться с Пастером, что срок такой неуязвимости равняется приблизительно одному году, что совершенно голословно и ничем не доказано, то все-таки этот срок настолько короток, что практического значения открытие его до сих пор не может иметь никакого, и смертность, обусловленная ежегодными вакцинациями и непрерывным поддерживанием искусственных эпидемий в стадах, была бы гораздо больше, чем смертность от самородной сибирской язвы даже в местностях, наиболее подверженных ей.

4. Об уничтожении и восприимчивости к самородной сибирской язве у животных, вакцинованных по способу Пастера, не может быть и речи, потому что разница в смертности у вакцинованных и невакцинованных животных слишком незначительна и лежит всецело в пределах простой случайности. Наоборот, имеющиеся у нас факты, особливо опыты в Веаucherу, где вакцинованные животные погибали от сибирской язвы, а невакцинованные оставались невредимыми, говорят против пастеровских вакцинаций. Триумфальное плавание Пастера под флагом "вакцинации" составляет весьма ловкую коммерческую комбинацию. Популярность пастеровских опытов основана на глубокой

— 32 —

вере человечества в предохранительное значение "коровьей вакцинации" против натуральной оспы и в невольном заключении, что мнимая успешность этой настоящей вакцинации не стоит особняком в природе, а составляет частное проявление желательного всеобщего закона, ключ от которого, по уверению Пастера, находится у него. Пастеровские вакцинации — это блестящий фейерверк в чисто французском вкусе, представляющей для Пастера очень выгодный гешефт. Получая от правительства ежегодные субсидии, сумма которых превышает уже 500 000 франков, он пишет для себя бойкие рекламы, не выдерживающие натиска фактов и критики проверочных опытов.

Таким образом, тот якорь спасения, за который хватаются любители оспопрививания, очень ненадежен, и если они в нем усматривают последнюю надежду на спасение, то они неминуемо должны пойти ко дну.

Наконец, не мешает спросить, какая аналогия существует между вакцинациями Дженнера и Пастера?

Несмотря на практическую несостоятельность своих опытов, тем не менее нельзя отрицать, что Пастер ясно сознаёт, что делает, и идет по глубоко обдуманному пути. Правда, путь этот проложен не им, и первенство открытия и заслуга первых практических испытаний принадлежат не ему. Метод Пастера для предохранения животных от заразных болезней заключается в введении в кровь животного ослабленного, но однородного (гомогенного) контагия той самой болезни, против которой желательно предохранить животное. Следовательно, метод Пастера основан на принципе изопатии, аеqualia aequalibus curantur, равное равным лечится. Еще в 1823 году Luх открыл, что специфические яды некоторых заразных болезней, разведенные до известной степени, могут служить врачебными средствами против этих самых болезней; например, Нуdrophobin, ослабленный яд собачьего бешенства, против собачьего бешенства (Hydrophobia); Variolin, ослабленный яд

— 33 —

натуральной оспы, против натуральной оспы (Variоlа); Аnthraxin, ослабленный яд сибирской язвы, против сибирской язвы (Аnthrах) и проч. Мысль эта была проверена в 30–х годах гомеопатами Нering'ом, Stapf'oм, также и Gross'ом, также и Dufresne'ом, главным врачом больницы Рlainpalais в Женеве, и все они нашли ее очень плодотворной для борьбы с эпизоотиями. Разница между изопатией Lux'а и Пастера заключается только в методе ослабления специфических контагиев и в способе назначения лекарственного вещества. Изобретатель и первые испытатели изопатии применяли свой принцип реr оs, назначая соответствующее вещество для приема внутрь; Пастер же и его подражатели применяют его подкожно. Это согласно моде дня; тогда врачи атаковали больных аршинными микстурами и декоктами, теперь — правацовским шприцем, эмблемой современной медицины. Впрочем, в Венгрии еще в 1844 г. были сделаны опыты настоящей предохранительной прививки чумы рогатого скота неким землевладельцем Samarjay, результаты которых были доложены доктором Раrisot Медицинской академии в Париже в 1844 г.¹ Прививание собачьего бешенства советовалось еще в 1847 г. лионским гомеопатом доктором Rapou². Пастер, следовательно, пожинает плоды чужой мысли, и для характеристики этого ученого интересно отметить, что он нигде, ни одним словом не упоминает о тех лицах, которые уже 50 лет тому назад сделали то открытие, за которое он теперь получает от правительства ежегодные субсидии в сотни тысяч франков. Итак, Пастер в своих предохранительных "вакцинациях" совершенно сознательно и с большим талантом практикует настоящую изопатию.

Но какой же принцип лежит в основе дженнеровской вакцинации?

¹ См. L'art médical. 1884. Осtobrе.
² Histoire de la doctrine méd. hom., t.1, р. 200.

— 34 —

Происхождение (genesis) и причины (этиология) коровьей оспы нам по сие время совершенно неизвестны. Источник коровьей оспы, по Дженнеру¹, был подceд, или мокрец, у лошадей (horsepox, grease); заразительная материя подседа, по его мнению, должна была пройти через организм коровы, чтобы предохранить человека от натуральной оспы. Впрочем, он нередко употреблял и материю лошадиного мокреца, притом с отличным успехом². Рrоf. Huguenin³ даже и в настоящее время готов приписать лошадиной оспе одинаковую предохранительную силу, как и коровьей: "Лошадиная оспа локализируется в суставе стопы у лошадей, и вместе с некоторыми другими поражениями слывет под общим именем мокреца, или подсeда" (Маuke). Эта оспа случается у нас редко; посредством прививки или прикосновения к ней она может быть перенесена на других лошадей и коров, и ее предохранительная сила при переносе на человека, вероятно, равносильна коровьей оспе. Впрочем, это еще не вполне достоверно". Dr. Hands в Наmmersmith и Dr. Pietra Santa в Париже, редактор Journal d'Hygiêne, также являются защитниками лошадиной оспы. В настоящее время как мокрец у лошади, так и самородная оспа у коровы наблюдаются очень редко, так что в Англии и Германии за обнаружение каждого случая самородной оспы у коров выдается правительством довольно значительная денежная премия. Во времена же Дженнера эти болезни были очень распространены. Происхождение мокреца у лошади, по исследованию Соllins'а⁴, было следующее. Еще задолго до появления какого бы то ни было следа местного процесса у лошади неизменно обнаруживался сухой и отрывистый кашель, который выпячивал ей бока и ограничивал

¹ Baron. The life of Edward Jenner p. 133, 135, 146.
² Ibid., p. 254.
³ Impfen oder Nichtimpfen? S. 14.
⁴ Dr. William Collins. Bist du geimpft worden? (перевод с английского). S. 14–15.

— 35 —

брюшное дыхание (pleuropneumonia). Кровопускание в те варварские времена было панацеей против всех болезней у человека и животных, поэтому лошади первым делом щедро выпускали с ведро или больше крови, назначали внутрь по несколько раз в день какие-нибудь убийственные пилюли и запирали в конюшню без доступа воздуха и света; свежий человек тут задыхался, но для животных такая атмосфера считалась полезной. При таком лечении кашель усиливался, кровопускание повторялось, а дозы лекарства увеличивались. После нескольких обильных кровопусканий развивалась гидремия (разжижение крови), и ноги у лошади начинали пухнуть и отекать. Тогда ей назначали мочегонные и противоводяночные средства, и животное пускалось на траву. Под влиянием противоводяночных средств в "лошадиных" дозах водянка, понятно, усиливалась; кожа на задней стороне бабки делалась красной, припухшей и болезненной; воспаление постепенно усиливалось; появлялось серозное отделяемое, сначала без запаха, но вскоре шерсть облезала; образовывались трещины и изъязвления кожи, и просачивающаяся жидкость принимала сальный вид и приобретала отвратительно острый и зловонный запах. Под влиянием дальнейшего "лечения" болезнь принимала затяжное течение, местный процесс распространялся по всей бабке, ноги становились болезненны и горячи, на больных местах появлялись большие мясистые наросты в виде цветной капусты, чувствительные к прикосновению и с весьма вонючим отделяемым, по виду напоминающие сифилитические бородавки. Местное лечение, вырезание нароста и выжигание азотной кислотой не помогало: бородавки опять нарастали и распространялись по всей ноге. Общее состояние лошади ухудшалось, дыхание становилось зловонным, и животное погибало от общей кахексии. Вскрытие обнаруживало язвенный процесс в полости рта, нёба, дыхательных путей и легких. Вот это та "нежная" самородная, настоящая вакцинная материя, которую первоначально

— 36 —

прививал Дженнер, а также Saссо, Dе Саrrо и др. Неудивительно, что привитые ею люди большей частью умирали от чахотки, в том числе и старший сын Дженнера. Неудивительно также, что он после ни за что не соглашался привить оспу своему второму сыну. Дженнер прививал также и свиную оспу, и тоже с отличным успехом, однако он вскоре перешел на коровью оспу, которая, по его мнению, происходила от переноса лошадиного подседа на вымя коровы при доении их (доением коров в то время занимались как молочницы, так и конюхи). Эта коровья оспа была названа Дженнером самородной, или настоящей, в отличие от ложной, или ненастоящей, т. е. не происходящей от лошадиного мокреца, и только она одна имеет свойство предохранять от натуральной оспы. Однако некоторые авторы вовсе отрицают существование самородной коровьей оспы. Воllingеr между защитниками и Оidtmann между противниками вакцинации, считают даже коровью оспу тождественной с натуральной человеческой оспой. По мнению Воllinger'а¹, коровья оспа всегда переносится на корову с человека, причем организм коровы имеет свойство превращать злокачественный контагий натуральной человеческой оспы в доброкачественную вакцину. Что человеческая оспа может передаваться корове, это несомненно, и что болезненный процесс в таком случае протекает у коровы большей частью благоприятно и в легкой форме, это тоже верно. Но чтобы эта перенесенная с человека оспа была тождественна с настоящей, или самородной, оспой Дженнера, это еще вопрос, и чтобы теперешняя новейшая боллингеровская коровья оспа могла предохранять человека от натуральной оспы, это опять второй вопрос, который не может быть разрешен а рriori; а роsteriori же, как мы увидим, этот вопрос разрешается положительно не в пользу коровьей оспы новейшей формации.

¹ Samml. Klin. Vorträge v. Richard Volkmann. № 116.

 Стр. 24–30     Стр. 37–42