V. ПРЕПЯТСТВИЯ НА ПУТИ

Тогда мне казалось, что я много знаю, но всего одна неделя в больнице показала, что моих знаний было совершенно недостаточно для того чтобы защитить своего ребенка. У меня появилось такое ощущение, что предубеждения, мотивы и прочие побудительные причины некоторых врачей несли риск как для меня, так и для моего ребенка. Мой семейный врач был молод, лишь недавно начал практику, и все еще оставался восторженным энтузиастом.

Первого же примера не пришлось долго ждать. Применение катетера привело к достаточно серьезному инфицированию мочевыводящих путей, потребовавшему применения антибиотика из числа тех, которые не вызывали у меня аллергию. После трех доз мне стало значительно хуже, Ян стал кричать еще больше, а его экскременты приобрели пугающий пурпурно-зеленый цвет. Когда я посетила врача, чтобы сказать ему, почему я прекратила прием антибиотика, то попросила одолжить его учебник по родовспоможению.

После того, как я нашла все непонятные слова в медицинском словаре, я поняла все, о чем там говорится, от первого до последнего слова. При следующем своем посещении врача я задала ему несколько вопросов, которые выписала себе при чтении книги. Ответы доктора точно описывали все то, что произошло со мной в больнице, но в книге, описывающей предположительно наилучшее лечение, ответы были совершенно другими. Доктор почувствовал себя не в своей тарелке и признался, что он не читал эту книгу от корки до корки. Он сказал, что был слишком занят на практических занятиях в больнице, а также тем, что слушал лекции наставников, а потому не читал свой учебник. Я вслух поинтересовалась, не могло ли так случиться, что его наставники тоже только лишь слушали своих наставников?

На осмотре в шесть недель он был напуган болезненным узлом, образовавшимся на месте эпизиотомии, который давал о себе знать каждый раз, как я садилась. Доктор предложил мне вернуться в больницу, чтобы они все переделали, но мне эта идея не понравилась.

При посещении врача, когда ребенку исполнилось три месяца, был поднят вопрос о вакцинации. Опять.

Сначала я склонялась к тому, чтобы Ян получил свои уколы, если только доктор докажет мне, что они не дадут побочных эффектов и что эти вакцины действительно работают. Он вручил мне два листа бумаги, где рассказывалось, что такое прививки и в каком возрасте их нужно делать.

Я посмотрела прямо ему в глаза и сказала: "Этого недостаточно. Неужели вы думаете, что после того, как меня все время обманывали при рождении ребенка, и вообще всего, что тогда случилось, я буду принимать решение только на основе этих двух листочков?!"

Он удивленно выпучил глаза и сказал: "Ну неужели Департамент здравоохранения рекомендовал бы их, если бы они не были безопасны или были бесполезны?!"

"Ага, — рассудила я. — Вы имеете в виду, что там никто не может ошибаться?" Он поморщился. Я продолжила: "Я планирую посетить медицинскую библиотеку и сама поискать информацию". Через десять месяцев я вернулась, нагруженная информацией, и наша беседа продолжилась. По крайней мере, с моей стороны. Поскольку он постоянно нудил по поводу прививок все это время, то приехав в его офис с коробкой, полной медицинских статей, я сказала: "Давайте договоримся. Вы прочтете вот это, а я прочту то, что у вас есть по этой теме, а потом мы сможем обо всем этом поговорить". В ответ я услышала нечто поразительное: "Меня это не интересует".

Он согласился на перемирие после того как я сказала: "Если вы не желаете читать свою медицинскую литературу и обсуждать со мной то, что меня волнует, то вы не должны продолжать давить на меня, чтобы я прививала своего сына".

Я ошибочно полагала, что врачи знают или как минимум хотят знать о прививках, которые они делают или рекомендуют сделать.

Куда же податься обычной матери, желающей заполнить этот информационный вакуум? Когда я была беременна первым ребенком и сидела вот тут, напротив доктора, во время первого посещения, он спросил: "О чем вы хотите узнать?" Но если вы не знаете, что вам нужно знать, то откуда вам знать, какие надо задавать вопросы? Это относится как к иммунизации, так и к другим проблемам со здоровьем. Вы просто не сможете задавать вопросы, если вы совсем ничего не знаете. А также если вы не знаете, что ваш врач знает, а чего не знает.

Первый случай узнать, что знает, а чего не знает мой доктор, представился, когда у нашего сына в возрасте трех месяцев появился дерматит — сначала он был на лице, а через несколько недель распространился отдельными очагами от лица до колен. Доктор выписал рецепт на стероидную мазь. Когда я пришла с рецептом в аптеку, то подумала: "А что я знаю про эту мазь? Что мне об этом рассказали?" Я ничего не знала и мне ничего не говорили, но когда я попросила, аптекарь показал мне фармакопейный справочник. Мне не понравилось то, что я из него узнала.

Поскольку я ничего не знала и о дерматите, то я пошла сначала в местную, а потом в медицинскую библиотеку, где прочитала все, чтобы было по теме, то и дело заглядывая в словарь. Я выяснила все возможности лекарственного лечения, которых, впрочем, было не слишком много. Отсюда возникло два вопроса: "Почему мы хотим использовать опасную стероидную мазь, которая не устраняет причину дерматита, а лишь скрывает проблему через подавление иммунного ответа?" и "Почему для того, чтобы кожа ребенка лишь выглядела нормальной, вы хотите постоянно использовать эту стероидную мазь, подвергая его риску побочных действий?"

Это была первая, пусть и глупая, попытка, поэтому я принесла мазь и всю информацию своему врачу и объяснила, почему я решила испробовать иное, гомеопатическое лечение. Врач меня спросил, знаю ли я что-либо о гомеопатии и гомеопатах, а после моего "нет" заключил, что они ничего мне не смогут предложить и что, скорее всего, будет только хуже.

Но к тому времени я решила, что кроме денег ничего не потеряю. После часовой консультации с гомеопатом мне вручили... лекарство для меня. Оказалось, что дело было во мне, а лекарство должно попасть ребенку через грудное молоко. В этом я видела мало смысла, но чтение помогло мне понять, что гомеопатические средства нетоксичны и не подавляют иммунную систему, а потому выглядело разумным прежде всего попробовать применить именно этот метод.

Так я получила одну дозу и инструкцию по применению. И это было все. Через три дня кожа на коленях Яна стала выглядеть лучше, и за месяц все следы дерматита пропали. И что еще интереснее, исчезли все бородавки со ступней моих ног. А ведь ранее я перепробовала все, что могла, чтобы избавиться от них — увы, без всякого успеха. Как приятно было использовать пемзу и не бояться болезненных мест!

Когда дети подросли, то если дерматит давал о себе знать, я давала им одну дозу этого средства, и дерматит исчезал. Когда возвращались мои бородавки, одна доза заставляла их уйти.

Когда врач увидел моего сына через несколько недель после первого назначения, то ему просто нечего было сказать. Да и что он мог сказать? Ведь не только не стало хуже, напротив — гомеопатическое средство решило две проблемы вместо одной!

А следующий урок медицины, полученный мной, был куда интереснее. Врач не сумел распознать краснуху у моего сына и предположил, что у него сыпь, вызванная вирусом. А наша медсестра из Общества Планкета¹ сразу распознала ее, указала мне на воспаленные лимфоузлы на шее и объяснила мне особенности сыпи при краснухе. Она предположила, что врач из-за малого практического опыта мог никогда не видеть краснухи ранее. И это не было последней его ошибкой.

Я снова была беременна, но мысли о новых родах больше меня не страшили. Моя вера во врачей не была на должном уровне, и потому я говорила с друзьями о других возможностях. Мне рассказали о докторе по имени Джон Хилтон, который вел практику в двух часах пути от нас. Он согласился наблюдать меня параллельно с нашим врачом. Д-р Хилтон также готовился к домашним родам, а поскольку это было бы для него впервые, то он попросил, чтобы на помощь призвали Джоан Донли.

Хилари за три дня до рождения Дэвида

При подготовке к домашним родам первым этапом была библиотека домашних родов², ставшая для меня настоящим открытием. Информация из нее была полной противоположностью тому, что имелось в нашей местной библиотеке, и именно тем, чего мне недоставало. После шести недель чтения всего, что было в этой библиотеке, я запросила дополнительную информацию из-за рубежа по двум вопросам: родам и иммунизации.

Мой мозг был занят приближающимися родами. Поскольку мы хотели родить так, как планировали в первый раз, то нам нужно было узнать, как избежать тех же ошибок. Мне нужны были книги по естественным родам, но также требовались книги, в которых бы обсуждалась система родовспоможения и почему она так работает. Я хотела быть более подготовленной на случай, если бы мне пришлось снова попасть в больницу.

Было несколько проблемных моментов и при вторых родах как следствие врачебного вмешательства в первых, но Джоан Донли сумела помочь мне с ними справиться. Она видела уже достаточно вторых родов после травматических первых, чтобы знать, как, почему и где возникают проблемы. Дэвид родился дома бодро, показав такую силу, которой не имел старший. Ничто не предвещало нам такой разницы в детях, так непохожих друг на друга. На третий день от его рождения, когда пришла Джоан, я сказала, что он спит в коляске. Она пошла к нему и обнаружила, что он выглядывает за край коляски, опираясь на сжатые кулаки.

Каждый день д-р Хилтон брал его на руки и носил гулять вокруг нашего дома, показывая ему картины окружающего мира. Джон питал слабость к Дэвиду, поскольку когда он положил Дэвида мне на живот, тот одарил Джона такой улыбкой во все лицо, что доктор в него немедленно влюбился. А может, улыбка счастья была вызвана тем, что сын сделал свои желто-коричневые дела прямо на меня? Я удостоилась такой улыбки только через несколько недель.

А что больше всего угнетало меня, так это осознание того, что я совершила страшное предательство по отношению к старшему сыну. То, через что он прошел, разительно контрастировало с тем, как родился Дэвид. Я поняла, насколько невежественна была, чего я лишила старшего, и как все могло быть совсем иначе, если бы я знала больше, была настойчивее и смогла бы защитить его.

Дэвиду две недели

С момента рождения нашего первого сына я превратилась в заядлого собирателя всякого рода книг по медицине. Поскольку мы поняли, что есть целая область знаний, которую мы ранее не обсуждали, то Питер и я начали серьезно обдумывать все те случаи в прошлом, когда мы доверяли тому, что нам говорилось, хотя где-то в подсознании оставались сомнения, или же когда объяснения не звучали убедительно.

Чем больше мы читали, тем больше возникало вопросов. Например, мои проблемы с двухсторонним запястным сухожильным синдромом и болями в суставах, которые начались после вакцинации от краснухи, но в которых обвиняли мои занятия гимнастикой и мою работу с молочным скотом, когда надо было постоянно закручивать фляги. Боли в суставах вылились в полноценный артрит, от которого я получала передышку только во время беременности или в два самых жарких летних месяца.

Потом мы внимательно просмотрели все детали медицинской истории моего мужа. За всю жизнь он получал прививки только двумя видами вакцин, но всякий раз они сопровождалось разного рода проблемами. Как директор школы в Отангиваи он получил вакцину Солка и демонстрировал ученикам, что эти маленькие укольчики не могут причинить большого вреда. Потом он должен был показать на своем примере, как просто выпить розовую оральную вакцину от полиомиелита, хотя непонятно было, чем плоха вакцина Солка, а вместе получалось уже семь вакцинаций от полиомиелита. В те дни принято было делать то, что тебе велели.

Вскоре после завершения этих вакцинаций поясница у Питера стала стал болеть, при этом боль отдавались в ноги и стоять было очень больно. Из-за этого он купил специальное высокое кресло, чтобы можно было сидеть во время занятий. Он чувствовал также болезненность и усталость в мышцах спины. Врач из Таумарунуи прописал ему аспирин. После переезда в Вангамату проблемы со спиной никуда не делись, и врачи прописывали какие-то таблетки розового или красноватого цвета, которые должны были помочь, однако не помогли. Сотрудники Питера советовали ему посетить хиропрактика, но сперва он обратился к специалисту-ортопеду из Тауранги, который предложил три возможности — гипс от поясницы до щиколоток на три месяца, спать на жестком матраце или же хирургическую операцию. Интересно, что при этом не было поставлено какого-либо диагноза.

Так как Питера ни одна из этих возможностей не привлекла, то по дороге домой он посетил хиропрактика, который сделал рентген и потом еженедельно в течении двух лет проводил лечение. Эти сеансы давали Питеру временное облегчение до той поры, пока физическая нагрузка не вызывала новый приступ. Несколько сеансов у остеопата оказались куда более эффективными.

Во время преподавания в Отангиваи Питеру были сделаны также прививки от столбняка, после одной из которых у него был такой тонзиллит, что был назначен курс уколов пенициллина. После третьего укола и третьего приступа тонзиллита был назначен амоксициллин. Но у него была такая ужасная реакция на это лекарство, что он прекратил как антибиотики, так и прививки. Если принять во внимание, что у Питера были серьезные проблемы со здоровьем только после этих двух серий прививок, то вряд ли можно назвать связь между прививками и этими проблемами случайной. Приняв во внимание некоторые ограничения по нагрузке для спины, Питер после этого вот уже более тридцати лет наслаждается относительно здоровым активным образом жизни.

Но в 1984 году, когда мы собирали эту информацию, мы осознали, что нужно серьезно обсудить все относящееся к так называемому информированному согласию, поскольку мы оба начали понимать, что в контексте вакцинации и медицинской практики в целом, информированное согласие является иллюзорным.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Королевское Новозеландское общество охраны здоровья женщин и детей, названное в честь сэра Уильяма Ли Планкета (1864—1920), бывшего губернатором Новой Зеландии во время его основания (1907). — Прим. перев.
² Речь идет о библиотеке новозеландской Ассоциации в поддержку домашних родов. Подобные библиотеки ассоциации имеются во многих округах Новой Зеландии. — Прим. перев.

 ГЛАВА IV    ОГЛАВЛЕНИЕ   ГЛАВА VI