Расскажите, пожалуйста, о своем детстве.

Я родился в Китае. Мне был один год, когда меня привезли в Америку, и я этого не помню. Мой отец был из Польши, где он жил близко к российской границе. Поэтому он говорил и на польском, и на русском. Спасаясь от Гитлера, его семья перебралась в Японию, а оттуда в 1941 г. — в Китай. Мои мама и бабушка из Австрии. И они, спасаясь от Гитлера, переехали в Китай. Вот почему я родился в Китае, хотя мои родители не были китайцами. В 1947 г. вся моя семья отправилась в Америку. Меня растили мама, папа и бабушка. У меня три брата.

У меня было замечательное детство. Не очень много американских детей росли с мамой и с бабушкой, с которой жили бы вместе. Для Европы и России очень характерно, что ребенком занимаются и мама, и бабушка. Но это совершенно нехарактерно для Америки. Возможно, именно в этом причина, что я стал тем, кем стал. Обо мне всегда заботились (смеется). И моя мама, и моя бабушка всегда обо мне заботились.

Бабушка умерла, когда я женился. У меня было ощущение, что в моей жизни появилась другая женщина, которая стала обо мне заботиться. Я женат на одной женщине уже свыше 40 лет, у нас 6 детей и 10 внуков. Я принимал роды всех моих 10 внуков дома, и 5 моих собственных детей родились дома. Значит, 15 из 16 моих детей и внуков родились дома, со мной. Домашними родами я в основном и занимаюсь в своей медицинской практике.

Как вы решили стать врачом?

Мои два лучших друга, с которыми я вместе учился в начальной школе, старших классах, колледже — мечтали стать врачами столько, сколько я их знал. И они мне сказали: "Ты тоже должен стать врачом" (смеется). Я никогда не думал, что я могу быть врачом. Когда у тебя очень умные друзья, это помогает все время учиться и продвигаться... Я хорошо учился в старших классах и колледже. И мы пошли на медицинский факультет вместе. И что самое интересное — я самый счастливый врач из всех нас. Мы до сих пор сохранили дружеские отношения.

Мне не было интересно учиться на медицинском факультете. В 1970 году я встретил доктора Роберта Мендельсона. Тогда я не знал, кто он такой. Но я слышал, что он интересно читает курс педиатрии, и я пошел к нему. Без сомнения, там я встретил самых невероятных людей. Мендельсон был национальным директором по медицинским вопросам "Хед старт" (осуществляемая с 1965 г. образовательная и медицинская программа помощи детям из семей с низкими доходами, умственно отсталым и инвалидам, финансируемая Администрацией по делам детей, молодежи и семей Министерства образования США. — Прим. перев.), но оставил свой пост и пришел в университет преподавать педиатрию. Это был очень особенный, дружелюбный человек. Его коллеги тоже были образцами для подражания. Как только встречаешь такого человека, как доктор Мендельсон, тебе сразу хочется делать то же, что и он. В 1970 году его волновало будущее всей американской медицинской системы. Будучи национальным директором проекта "Хед старт" и выдающимся педиатром Америки, он был ответственным за сотни тысяч детей, которых охватывала программа.

Когда в 1971 году родился мой первый ребенок, Мендельсон отверг большинство прививок. Он верил только в АКДС и полиовакцину. Это все, что получил мой сын. В 1973 году он отверг все прививки без исключения. Остальные мои дети не получили ни одной прививки. Тогда же, 37 лет назад, он заявил: "Каждая прививка наносит ущерб нервной системе". Это было задолго до эпидемии аутизма. Мы лишь начали замечать дефицит внимания с гиперактивностью, неспособность к обучению. В те годы аутизм почти не встречался в медицинской практике, заболеваемость им составляла 1 на 10 000 детей. Сегодня Мендельсон говорил бы о миллионе детей, которым ставят диагноз аутизма. А речь идет о том, что прививки нанесли вред их нервной системе. Я больше не обсуждаю аутизм. Я обсуждаю другую болезнь, отличную от аутизма. Это поражения мозга, вызванные прививками. Используя слово "аутизм", мы смешиваем две разные болезни. Есть настоящий аутизм, которым болеет 1 ребенок на 10 000 и который является врожденным заболеванием. А то, что мы сейчас уже привыкли называть аутизмом, это поражения мозга, вызванные прививками. Здесь есть небольшое отличие. Отличие в поражении мозга. Многие дети с диагнозом настоящего аутизма были исключительно умны, но социально неадекватны. Дети, у которых был великолепный мозг шахматиста. Но они были неспособны нормально жить в обществе. Они были нелюдимы. Будучи странными в социальном поведении, они были гениями. Никто из детей, больных тем, что мы сегодня называем аутизмом, никогда не станет профессором в университете. Мозг этих детей тяжело поврежден.

Д-р Майер Эйзенштейн

Мой первый ребенок родился в госпитале, и роды прошли не очень гладко. Тогда Мендельсон спросил меня: "А почему бы тебе не заняться принятием родов на дому?" Я последовал его совету. Напомню, что это был 1971 год. Я начал работать с доктором Грегори Уайтом. На тот момент он принимал домашние роды уже в течении 25 лет. Я его спросил: "Грег, как ты считаешь, стоит ли мне заняться домашними родами?" Он ответил: "Ну что же... У тебя небольшая семья. Тебе нравится этим заниматься. Так почему бы и нет?" И я начал принимать домашние роды в 1973 году. И пять моих остальных детей родились дома. Со временем ко мне присоединились три врача. Мы работаем вместе уже более 20 лет. Это доктора Тереза Ванчик, Пауль Шаттауер и Питер Рози.

Мы даем людям выбор. Могут делать прививки, могут не делать. Но в 1970 году не было так много прививок, как сейчас. И это очень большая разница. Сначала около половины пришедших к нам людей не делало прививок. В течении нескольких лет наблюдаемым у нас семьям становилось ясно, что никто из нас не делает прививок своим детям, и все больше и больше людей отказывались от вакцинации. Сейчас, думаю, меньше 2-3 % наших пациентов делают какие-либо прививки. Мы не прививаем ни от гепатита В, ни от рака шейки матки. Я лично не сделал ни одной прививки в течение 15 лет.

Единственная причина, по которой прививки все еще присутствуют в моей практике, это то, что много людей не пришли бы к нам, заяви мы, что наша позиция — "без прививок". А так много людей приходят к нам и прекращают прививки. Так им комфортнее. Не могу сказать, что я с ними согласен.

На сегодня число детей в нашей практике, которым не делалось прививок, приближается к 40 000. Нам просто неведом аутизм среди наших пациентов. Более трех лет назад я заявил: "Каждому ребенку с аутизмом когда-то делали прививку". И три года это достаточное время, чтобы люди сказали: "Доктор Эйзенштейн, мы не делали прививки нашему ребенку, а у него аутизм". Я не получил ни одного звонка, и ни одного письма электронной почтой с таким утверждением.

В течение последних 4-5 лет меня часто просят выступать на конференциях, посвещенных проблеме аутизма. И я все время задаю один и тот же вопрос. Я спрашиваю: "Как вы думаете, что послужило причиной аутизма у вашего ребенка?" Практически каждый родитель говорит то же самое. "С моим ребенком все было в абсолютном порядке. Потом он получил прививки и внезапно превратился в аутиста".

Есть ли у вас еще какое-то образование, кроме того, что вы врач?

После окончания медицинского факультета я начал вести медицинскую практику. Один год провел в интернатуре по ротации в разных отделениях. Специализировалcя на общественном здравоохранении. Потом поступил на юридический факультет.

Зачем?

Я чувствовал, что это нужно, чтобы быть врачом в Америке. Тогда я думал, что пройдет законопроект Клинтона о реформе системы здравоохранения. Кроме того, я ничего не знал о законах, касающихся медицинской практики. И я отправился учиться на юридический факультет. Законопроект Клинтона так и не прошел, но прошел законопроект Обамы. И это создает трудности для врачей. Я не хотел быть одним из тех, кого можно закидать тухлыми помидорами и сравнять с землей (смеется).

Как вы решили открыть свою собственную практику?

У меня моя собственная практика уже много лет. И мое впечатление от законопроекта Обамы — он не позволяет врачам не делать прививок. Это если мы посмотрим только на вопрос вакцинации. В законопроекте нет заинтересованности, чтобы люди становились здоровыми. Обама адвокат, и я адвокат. Мне известно, как много адвокаты знают о медицине (смеется). Когда я учился на юридическом факультете, мы много разыгрывали судебные заседания. И у нас было одно такое дело, о преступной халатности. Я играл роль адвоката. Это была автомобильная авария. Другие студенты играли другие роли. Один студент играл свидетеля происшествия. Я стал задавать ему вопросы, после чего он повернулся к профессору (преподавателю) и сказал: "Профессор, он же врач. Как я могу ответить на его вопросы?" Я его спросил про рентген (смеется). На что профессор ответил ему: "Ты собираешься быть адвокатом, значит, ты должен знать ответы!" Меня не особо интересовала юриспруденция. Это было замечательное время, когда я помог огромному числу семей избежать прививок.

Я разговаривал с профессорами, своими преподователями, о законах, касающихся вакцинации. Это было очень полезно. Я учился на вечернем юридическим факультете Джона Маршалла в Чикаго. Днем я работал врачом, а вечером учился. Многие преподаватели было опытными практикующими адвокатами. Вот почему я так много узнал о законах, касающихся вакцинации. Если бы мне нужно было сформулировать мою специализацию в юриспруденции, то я бы сказал, что хотя я юриспруденицией и не занимаюсь, это "как помочь людям законно избежать прививок".

Вы принимаете домашние роды. Это водные роды?

Роды те, которые предпочитает определенная семья. Не так много семейных пар, которые хотят рожать дома. И все больше и больше родителей отказывается от прививок своим детям. Я не знаю, почему это так, я не могу объяснить. Но для меня интересно, что число непривитых растет с сумасшедшей скоростью. И при этом все меньше женщин, которые хотят чтобы их малыш родился дома. И так не только в Чикаго, так во всей стране.

Принимаете ли вы домашние роды в тазовом предлежании и двойняшек?

Мы приняли много таких домашних родов. Но перестали. Слишком большая ответственность. Если женщина не сможет родить дома, нам придется отвезти ее в больницу. Поэтому мы приняли решение отказаться от родов в тазовом предлежании и близнецов.

Вы советуете домашние роды, длительное грудное вскармливание, отказ от прививок. Чем еще особенна ваша медицинская практика?

Уникально, что чем дольше я в медицине, тем я счастливее. Десять лет назад я весил 136 кг. Я пробовал все, чтобы похудеть, но ничего не помогало. Я был очень разочарован и расстроен. Я пробовал всемозможные диеты, которые мне не помогали. А потом я натолкнулся на одного британского врача, Сименса. Он обнаружил, что человеческий гонадотропин очень полезен, и помогает мужчинам и женщинам похудеть. Диета с минимумом калорий, удаление всех углеводов и гонадотропин. Я услышал про этот метод и подумал: "Я не верю в это. Быть голодным и жить на 500 калорий в день". Но в сентябре 2009 г. я начал пользоваться этим методом. Я похудел на 15 кг за месяц! До сегодняшнего дня я похудел на 40 кг. Мои жена и дочь тоже похудели, используя этот метод. Я cобирался только избавился от лишнего веса, который появился у меня в течении моей медицинской практики, а потом подумал, что это должен быть очень специфический метод. Он известен уже 75 лет. И я начал заниматься метаболическим синдромом, который представляет большую проблему в современной медицине. Высокое давление, высокий уровень холестерина, повышенный сахар крови, диабет — все это связано с избыточным весом. И проблема избыточного веса стала эпидемией в мире. Это очень серьезная проблема. У меня и у членов моей семьи она тоже была. По статистике, в Америке 150 млн людей серьезно страдают от излишнего веса. Раньше я этого не замечал. Сегодня, куда бы я ни отправился, я везде замечаю людей с избыточным весом. И сейчас моя клиника занимается помощью людям с избыточным весом. Мы организовали программу по снижению веса, в ней приняли участие около сто человек. Каждый из них добился хороших результатов. Этим в последнее время и занимается моя клиника в дополнение к домашним родам.

Что другие врачи думают относительно вашей практики? Вы каким-то образом сотрудничаете с ними?

Нет. Я общаюсь только со своими тремя великолепными партнерами. Мы работаем вместе свыше двадцати лет. Это превышает среднюю продолжительность брака в нашей стране (смеется). И я до сих пор люблю их всех. Это прекрасные люди и прекрасные врачи. Мы живем такой своей маленькой группой.

В Бостоне у меня есть знакомая. И когда она, будучи беременной, пришла к акушеру-гинекологу и спросила врача о возможности домашних родов, та ей резко ответила, что домашними родами она не занимается и не собирается вести ее дальше как свою пациентку, пусть теперь та ищет другого врача.

Такая ситуация везде. Очень сложно найти врача. Я уже не говорю о том, чтобы найти врача, который бы поддерживал решение о домашних родах, пусть по крайней мере будет не против. Но домашние роды не такая проблема, какой являются прививки. Если вы придете к педиатру и скажете, что не хотите делать прививки своему ребенку, то он не пошлет вас к другому доктору. Он позвонит в специальную организацию, чтобы у вас забрали вашего ребенка. Я несколько раз встречался с подобными случаями. Эта ситуация связана с огромным страхом и она намного хуже той, когда ты собираешься рожать дома, а тебя отправляют искать другого врача.

А законно ли это, что врач делает подобные звонки, и законно ли забрать ребенка из семьи, если ему не делают прививок?

Это незаконно. Но это происходит, как и многое другое. В Америке все организации подчиняются административному закону. По нему у вас могут забрать ребенка, и потом родителям нужно будет бороться, чтобы доказать, что это было незаконно. Исходя из административных законов, против родителей может быть выдвинуто обвинение. Я всегда говорю: будьте осторожны в вопросе отказа от прививок. И никогда не говорите об этом своему педиатру, потому что... он может позвонить, куда надо. Вы должны найти врача, который вас будет поддерживать. Такие врачи есть. Далеко не все, но есть. И это не обязательно должен быть педиатр. Это может быть семейный врач или даже младшая медсестра. Число людей, которые могут вас поддержать, растет по всей стране. Две мои дочери — младшие медсестры (nurse practitioners). Они имеют право самостоятельно вести пациентов. Еще раз: будьте осторожны. К сожалению, большинство родителей очень честны. Они разговаривают с врачом, как со своим другом. А врач не является их другом.

Взаимодействуете ли вы с Центром контроля и профилактики заболеваний (CDC) или Национальным институтом здоровья (NIH), делились ли с ними своим опытом?

Я предлагал им общаться, но они как-то не проявляют рвения. Несколько месяцев назад я выступал в Центре контроля и профилактики заболеваний в Атланте, штат Джорджия. Мы рассказывали людям об опасностях, связанных с вакциной от свиного гриппа. И все доктора разбежались так быстро, как только могли. Они боялись услышать то, что мы собирались им сказать (смеется). Это серьезная проблема. Как адвокат, я пытаюсь решить ее. Некоторые люди работают в административных органах здравоохранения США, Центре контроля заболеваний, Национальном институте здоровья, в системе здравоохранения Канады. Должно быть установлено правило, которое бы запретило им работать в фармацевтической индустрии в течение десяти лет после того, как они оставят свой пост в государственной структуре. В любой фармацевтической компании нет ярких людей. Они там не нужны. Все, что делают фармацевтические компании, это предлагают прекрасную работу с оплатой в 2-3 раза выше, чем на государственном посту. И тот, кто деятельностью на своем посту приносит фармацевтической индустрии пользу, вполне может рассчитывать быть за это вознагражденным. Это должно быть прекращено. А сейчас люди, работающие на государственном посту, получают вознаграждение от фармацевтических компаний. Джули Гербердинг, которая возглавляла Центр контроля заболеваний, пару лет назад изо всех сил старалась продвинуть вакцину гардасил, прививку которой делают девочкам-подростками для предупреждения рака шейки матки. И чтобы продвинуть эту прививку, она старалась изменить закон и сделать ее обязательной. Не вышло. И что же произошло, когда она покинула свой пост в Центре? Месяц спустя ее взяли на работу в компанию "Мерк". Компанию, которая производит гардасил. Для чего ее взяли на эту работу? Продвигать гардасил, пользуясь связями, которые у нее есть в правительстве.

Вы ведете свою практику в Чикаго, где живет много эмигрантов из России. Они могут прийти в вашу клинику?

Для них у меня есть условия даже лучшие, чем вы можете себе представить. Один из врачей, работающих со мной, свободно говорит по-русски. Это доктор Ирина Чапмен. Это ее фамилия после замужества, девичья фамилия — русская. Можно позвонить к нам по номеру 773 895 3311. Если у людей хороший английский, то они могут прийти ко мне или к любому из моих врачей. Если же они не владеют английским свободно и предпочитают говорить на русском языке, то пусть спросят доктора Чапмен. Она чудесный доктор. Работает на неполной ставке. Она также не делает прививки своим детям.

Спасибо вам большое за ваше время, за смелость и за усилия по образованию людей в отношении прививок. И последний вопрос: ищите ли вы место, где можете рассказать людям о вакцинации?

Я не ищу, они сами меня ищут. И просят меня об этом. И еще я провожу еженедельные аудиоконференции по выходным. Каждый может к нам присоединиться. Они бесплатны и открыты для всех. У нас выступает много разных врачей со всего мира.