Оригинал здесь

Публикуется с любезного разрешения журнала "36.6" (Чикаго)

Перед кем врачи несут ответственность? Дают ли врачи клятву Центру контроля заболеваний (CDC), Управлению контроля пищевых продуктов и лекарств (FDA) или Американской медицинской ассоциации (АМА)?

Большинство врачей после окончания медицинской школы дают клятву, названную так в честь античного врача Гиппократа, практиковавшего за 400 лет до н. э. Клятва эта известна главным образом тем, что врачи обещали "не навредить" (подлинная фраза из греческой версии). В течение тысячелетий она несколько раз переписывалась, и в нее вносились изменения, отражающие культурные различия. Наиболее часто даваемая после окончания медицинского факультета врачами клятва в наши дни, была написана в 1964 году деканом медицинского факультета Университета Тафтса Луисом Лазанья¹. Четыре части, из которых она состоит, заслуживают того, чтобы их обсудить в связи с современным состоянием медицины.

Я буду помнить, что медицина является не только наукой, но и искусством, и что тепло, симпатия и понимание могут оказаться более действенными, чем скальпель хирурга или химические лекарства.

Как часто можно встретить отношение подобного рода в стенах современных медицинских центров? Первое, что скажут вам врачи, это то, что они не могут уделять достаточно внимания больным просто из-за недостатка времени, т. к. они располагают всего лишь 15–30 минутами на одного пациента.

Если бы к этой части клятвы относились с уважением, врачи в полной мере практиковали бы искусство заботы о больных. Они воздерживались бы от назначения подавляющих препаратов, загоняющих первоначальные проблемы все глубже и глубже. Они увидели бы, что их лекарственная медицина способствует появлению все большего количества пациентов в медицинских учреждениях.

Есть ли признаки искусства или творчества в современной медицине? Несомненно, в сфере исследования и разработки лекарств творчеству придается большое значение, т. к. здесь умело открывают новые таблетки для каждого нового симптома. Творчество имеет место и в методах убеждения врачей назначать, а пациентов принимать только что разработанные препараты. Поразительное творчество присуще также рекламным кампаниям в Интернете и на ТВ, и конечно же, немало творчества необходимо для того чтобы манипулировать учеными и политиками.

Если бы эта часть клятвы выполнялась должным образом, то современные терапия и психиатрия должны бы были измениться, чтобы выжить.

Я не постыжусь сказать "Я не знаю", а также обратиться за помощью к моим коллегам, если знания других будут необходимы для выздоровления пациента.

Если бы врачи придерживались в своей практике этой части клятвы, то, вероятно, никто из них не опасался бы рекомендовать обратиться к хиропрактору, натуропату, акупунктуристу, гомеопату, настоящему остеопату. Врачи сами любыми доступными им путями разыскивали бы средства, помогающие в лечении пациента. Определение "коллега" было бы расширено, если бы излечение требовалось на самом деле, ибо конвенциональная медицина может спасти жизнь в острой ситуации или при травме, но она не может вернуть настоящее крепкое здоровье.

Однако врачи воспитаны медицинскими факультетами и резидентурами служить фармацевтически направленной медицинской монополии, которая с момента рождения в 1847 г. Американской медицинской ассоциации систематически пыталась задушить искусство врачевания. В результате врачи теперь руководствуются не своими соображениями в выборе лекарственных средств и специфических тестов, необходимых для лечения больных, а правилами, определяемыми страховой индустрией. Это система создала культуру "контролирования" болезней, вместо разработки способов их обращения вспять. К сожалению, подобная практика принимается большинством жителей США. А с принятием недавнего закона о здравоохранении медицина алгоритмов фактически победила.

Деньги фармацевтической индустрии широко используются для поддержки медицинского образования². Очевидным результатом этого является идеологическая обработка врачей, заставляющая их поверить в систему "стандарта лечения", в которой усомнятся лишь немногие. "Золотые стандарты" конвенциональной медицины почти всегда будут включать лечение фармпрепаратами или хирургию. Доктора игнорируют очевидный факт: хотя все лекарства и вмешательства к их услугам, здоровье их пациентов, несмотря на максимум прилагаемых усилий, становится все хуже.

Современные врачи обучаются аллопатической медицине (allos — "против", pathos — "болезнь"; отсюда аллопатическая медицина означает лечение "против болезни"). Эта система была разработана в 1800–х гг. Британской медицинской ассоциацией, а затем подкреплена ее сестринской Американской медицинской ассоциацией. В основе ее борьба с болезнью хирургией и лекарствами. Располагая одним лишь аллопатическим пониманием болезни, врачам и пациентам совершенно необходимо вовлекать в процесс лечения практикующих альтернативную медицину, чтобы добиваться полного выздоровления.

В разительном отличии от аллопатической медицинской практики, гомеопатия имела и имеет превосходные достижения в лечении заболеваний, используя для этого безопасные и недорогие средства, не предназначенные для "борьбы" с болезнью. Этот тип медицины работает с тонкой энергией и укрепляет жизненную силу, а его лекарственные средства настолько дешевы, что угрожают существованию многомиллиардной фармацевтической индустрии. Фактически, всего одной чайной ложки любого вещества теоретически достаточно для обеспечения гомеопатическими лекарствами на его основе весь мир на сотни лет.

На рубеже XIX и XX вв. много врачей практиковали гомеопатию, что угрожало лекарственной медицине даже в те времена. Поэтому одной из основных забот Американской медицинской ассоциации было вытеснение гомеопатов и других независимых профессионалов из медицинской практики, что осуществлялось путем создания элиты привилегированных врачей. Были созданы медицинские факультеты, который требовали от врачей получить дорогое образование и пройти суровую практику, чтобы получить лицензию практиковать медицину. Эти "новые врачи", обученные лечить за барыш, были частью "нового века" медицины, финансированной Джоном Рокфеллером и расцветавшей фармацевтической индустрией. Этот происходит и в наше время. Образовательный процесс молча поклялся поддерживать ценности фармацевтической индустрии, даже ценой человеческой жизни.

Я буду помнить, что я лечу не лихорадку или злокачественный рост, но больного человека…

Вряд ли современные врачи помнят и поддерживают эту часть клятвы. Сколько токсичных тайленола (парацетамола. — Прим. перев.) и ибупрофена потребляется ежегодно, чтобы "бороться с лихорадкой", почти всегда в ущерб выздоровлению пациента? Нет научных данных и даже случайных сведений о том, что снижение температуры тела способствует уменьшению вероятности судорог или выздоровлению. Также нет достаточных оснований полагать, что высокая температура может в долгосрочной перспективе повредить ребенку³. С другой стороны, прекрасно известно, что тайленол и ибупрофен могут быть токсичными и опасными. Эти продаваемые без рецепта легкодоступные лекарства, помимо способности снижать температуру и притуплять боль, могут иметь многочисленные побочные эффекты. Если бы врачи рассматривали высокую температуру как проявление жизненно необходимого для выживания процесса защиты и исцеления, они бы прекратили рутинное подавление температуры и занимались больным человеком, а не отправляли его с рецептом в руках.

То же верно и для рака. Центры лечения рака стали одними из самых прибыльных отделений больниц. Почему взлетела заболеваемость раком? Почему не проводится честных исследований, чтобы найти причины рака, вместо усилий по введению ослабляющих организм ядов в попытке сдержать неконтролируемый рост? Никто не будет платить за исследования, призванные найти причины рака. Если последние будут обнаружены и удалены, рухнут целые отрасли индустрии. Где, в конце концов, станут работать все доктора, медсестры, иммунологи, сотрудники фармкомпаний и фармацевты? Что сделает многомиллиардная индустрия вакцин, лекарств и рака, чтобы сохранить свои доходы и ублажить своих акционеров?

Я всегда в меру своих сил буду стараться предупреждать заболевание, поскольку профилактика предпочтительнее лечения.

Что произойдет, если профилактикой будет не вакцинирование наших детей токсичными вакцинами, а перенесение ими доброкачественных детских заболеваний? Обычные детские болезни, простуда и грипп считаются многими средством, дающим возможность оставаться здоровым, избавляться от токсинов и создавать истинный иммунитет. У невакцинированных детей после того, как они выздоравливают от одной из "предотвращаемых прививками болезней", обычно наблюдается скачок в развитии.

За широко рекомендуемые для профилактики лекарства, такие как статины, стероиды, инъекции от аллергии, аспирин, миллионы людей платят своим здоровьем и жизнями, а налогоплательщикам они обходятся в миллиарды долларов. По данным д-ра Барбары Старфилд, статья которой была опубликована в "Журнале Американской медицинской ассоциации", медицина в Америке занимает третье место в списке причин смерти⁴.

Быть целителем сегодня очень сложно, учитывая, что здоровьем человека распоряжаются другие. Мы размножили бактерии и создали невиданные ранее на планете болезни.

Почему больше нет независимых мыслителей в области медицины? Почему существует приверженность к "старой школе" мышления с ее пронафталиненными бесполезными клиническими направлениями и протоколами лечения? Куда исчезло творчество? Кто всем распоряжается… и почему? Где верность клятве, которую врачи обязались соблюдать?

Творчество в сфере заботы о здоровье систематически душится фармацевтической индустрией, Американской медицинской ассоциацией и правительством, которые вальсируют вместе более 60 лет. Ситуация никогда не была легкой для тех практикующих медиков, которые постигли, как воздействовать естественными и недорогими путями на больной организм в целом. Неудивительно, что врачи-аллопаты не желают выходить за рамки "понятного и принятого". Рискованно делать что-то, чего не делает подавляющее большинство других врачей.

Им внушили веру в то, что недостойно и опасно пытаться, даже на короткое время, воздействовать на организм более естественными методами. Естественная медицина дискредитирована, хотя она эффективна. Она осуждена, несмотря на тот факт, что наиболее образованные пациенты предпочитают именно ее, и охотно за нее платят. Удаление тяжелых металлов из организма признано рискованным и потенциально опасным вмешательством, которого остерегается и избегает господствующая медицина, вопреки тому, что эта процедура успешно применяется более 30 лет практикующими альтернативную медицину. Это интересный парадокс, поскольку многие заболевания, которые лечат врачи, такие как гипертония, сердечные болезни, различные неврологические заболевания, рак, почечная недостаточность, так или иначе связаны с токсичностью тяжелых металлов. Может ли это быть потому, что удаление причины удалит также потребность в лечении... и во враче?

Молодые подающие надежды выпускники колледжей поступают на медицинские факультеты, не подозревая, что идут в систему, которая в большей степени разрушает здоровье, чем заботится о нем. Они станут пешками системы, созданной для коммерции. Хотя этот факт трудно осознать, доктора начинают все более понимать истинное положение дел. Профессия врача поистине не приносит удовлетворения, она разочаровывающая и неблагодарная. Врачи являются восхваляемыми солдатами, марширующими по приказам правительственных учреждений, страховщиков и фармацевтической индустрии. Если врачи прекратят выполнять приказы и станут действовать согласно данной ими клятве, все изменится. Они смогут вернуть искусство профессии целителя, или же им суждено будет остаться в истории бесплодным потерпевшим крах экспериментом под названием "аллопатическая медицина".

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Текст клятвы в оригинале:

I swear to fulfill, to the best of my ability and judgment, this covenant:

I will respect the hard-won scientific gains of those physicians in whose steps I walk, and gladly share such knowledge as is mine with those who are to follow.
I will apply, for the benefit of the sick, all measures [that] are required, avoiding those twin traps of overtreatment and therapeutic nihilism.
I will remember that there is art to medicine as well as science, and that warmth, sympathy, and understanding may outweigh the surgeon's knife or the chemist's drug.
I will not be ashamed to say "I know not," nor will I fail to call in my colleagues when the skills of another are needed for a patient's recovery.
I will respect the privacy of my patients, for their problems are not disclosed to me that the world may know. Most especially must I tread with care in matters of life and death. If it is given me to save a life, all thanks. But it may also be within my power to take a life; this awesome responsibility must be faced with great humbleness and awareness of my own frailty. Above all, I must not play at God.
I will remember that I do not treat a fever chart, a cancerous growth, but a sick human being, whose illness may affect the person's family and economic stability. My responsibility includes these related problems, if I am to care adequately for the sick.
I will prevent disease whenever I can, for prevention is preferable to cure.
I will remember that I remain a member of society, with special obligations to all my fellow human beings, those sound of mind and body as well as the infirm.
If I do not violate this oath, may I enjoy life and art, respected while I live and remembered with affection thereafter. May I always act so as to preserve the finest traditions of my calling and may I long experience the joy of healing those who seek my help.
² Loertscher, L., et al., Pharmaceutical Industry Support and Residency Education Archives of Internal Medicine Vol 170 (No. 4), Feb 22, 2010. pp. 356-362.
³ Ссылка
⁴ Starfield, B, Is US Health Really the Best in the World? JAMA 2000; 284(4):483–485.