Оригинал здесь

Вот уже около десяти лет я чувствую угрызения совести относительно плановых детских прививок. Началось все это с моей непоколебимой убежденности в том, что люди имеют право собственного выбора, но скоро я обнаружил, что я не могу делать прививки и тогда, когда родители просили меня об этом.

Даже если бы мы были уверены, что прививки не приносят вреда, остается фактом, что они обязательны, что от всех детей требуется подвергнуться им, невзирая на индивидуальную восприимчивость, не говоря уже о желаниях родителей или самих детей.

Большинство людей с готовностью принимают идею о том, что иногда определенные законы необходимы для общественного блага, хотя кому-то они и приходятся сильно не по вкусу. Но в нашем случае речь идет о введение чужеродных белков или даже живых вирусов в кровоток всему населению. Только по одной этой причине публика имеет право получить убедительные, не оставляющие никаких сомнений доказательства того, что искусственная иммунизация безопасна и эффективна, что она не представляет собой никакой опасности для здоровья и что угроза соответствующих болезней настолько серьезна, что требует вакцинации всех и даже, если это необходимо, против их желания.

К сожалению, убедительных доказательств безопасности и эффективности никогда не было представлено. Но даже имейся они в наличии, использование прививок против болезней, которые более не распространены и не опасны, вряд ли может быть сочтено необходимым. Наконец, даже если бы эта необходимость существовала и искусственный иммунитет был бы достойным ответом, решение о вакцинации оставалось бы по своей сути чисто политическим, затрагивающим здравоохранение и безопасность всех людей, а это слишком важные вопросы, чтобы решать их по чисто научным, техническим или любым другим критериям, которые стоят выше ясно выраженного настроения того общества, к которому они применяются.

По всем этим причинам я хотел бы представить ниже аргументы против плановых прививок настолько ясно и убедительно, насколько я могу это сделать. Все сказанное мной отнюдь не является формальной теорией, требующей точных доказательств или опровержений, но лишь попыткой объяснить мой собственный опыт — факты, наблюдения, размышления и гипотезы, в своей совокупности повлиявшие на меня. Я предлагаю все это публике, потому что растущее число отказов родителей прививать своих детей редко открыто декларируется и воспринимается серьезно. Нас учат воспринимать прививки как свидетельство нашего лояльного участия в ничем не сдерживаемом росте научных и индустриальных технологий, совершенно пренебрегающих долгосрочными последствиями для здоровья человека как биологического вида, не говоря уже о равновесии в природе в целом. Лишь по одной этой причине совершенно необходимо выслушать и противоположную сторону.

ЭФФЕКТИВНЫ ЛИ ВАКЦИНЫ?

Существует широко распространенное мнение, что с момента введения массовых прививок произошло значительное снижение распространенности и тяжести течения соответствующих болезней. Но поспешное предположение, что оно было достигнуто именно благодаря прививкам, остается недоказанным, и по сей день вызывая сомнения у видных специалистов в данной области. С коклюшем, например, оба показателя — и распространенность, и тяжесть течения — начали резко снижаться задолго до начала использования вакцин¹. По этому поводу эпидемиолог С. С. Дауер (C. C. Dauer) еще в 1943 году заметил:

Если смертность [от коклюша] продолжит снижаться с той же скоростью в течение ближайших пятнадцати лет [как это было в предыдущие пятнадцать], будет исключительно трудно статистически показать, что [вакцинация от коклюша] сыграла хоть какую-то роль в снижении смертности от этой болезни².

Почти то же самое можно сказать не только о дифтерии и столбняке, но и о туберкулезе, холере, тифе и других массовых заболеваниях прошлых лет. Они начали быстро исчезать в конце девятнадцатого столетия. Несомненно, в какой-то мере это было результатом улучшения санитарных условий и здравоохранения, но в любом случае это произошло задолго до антибиотиков, прививок или каких-либо других особых медицинских мероприятий по борьбе с этими болезнями³. Подобные размышления побудили известного микробиолога Рене Дюбо (René Dubos) заметить, что инфекционные болезни со временем претерпевают определенные естественные изменения независимо от использования лекарств или вакцин, в чем симбиотические и бессимптомные инфекции гораздо более схожи, чем явные болезни:

Едва ли это осознается, но тем не менее остается фактом то, что животные и растения, равно как и человек, могут мирно уживаться со своими злейшими врагами. Мир захватила навязчивая идея о том, что полиомиелит может убивать или калечить тысячи несчастных жертв ежегодно. Тем удивительнее, что миллионы детей заражаются полиовирусами, и эта инфекция не приносит им никакого вреда. Однако поражает умы не это, а отдельные драматические случаи конфликта между человеком и микробами. В то же время общеизвестный факт, что вирус может жить в организме, не вызывая болезни, принимается во внимание менее охотно⁴.

Основные данные об эффективности вакцин относятся к недалекому прошлому. Ведь страшные эпидемии полиомиелита 1940—1950-х годов никогда более не повторялись в развитых странах, а корь, паротит и краснуха, которые еще в предшествующем поколении были наиболее часто встречающимися детскими болезнями, стали гораздо менее распространенными в своих классических, острых формах со времени начала массового применения вакцины MMR.

Но каким образом прививки достигли этих изменений, до сих пор непонятно, хотя большинство людей не сомневаются в их эффективности. Возникает неприятное предположение, что механизм действия прививок заключается вовсе не в выработке подлинного иммунитета. Это подтверждается продолжающимися вспышками указанных выше болезней даже в популяциях с высоким уровнем иммунизации. Наблюдаемая разница в показателях распространенности и тяжести течения заболевания среди привитых и непривитых часто оказывается гораздо менее впечатляющей, чем ожидалось, а в некоторых случаях вообще незаметной.

Например, во время недавней вспышки коклюша в Британии заразилось значительное число даже полностью привитых детей, а процент серьезных или смертельных осложнений был лишь немного ниже, чем у непривитых⁵. Во время другой вспышки коклюша 46 из 85 обследованных полностью привитых детей в конечном счете заболели⁶. В 1977 году в студенческом городке Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе согласно тщательному серологическому тестированию было зарегистрировано 34 случая заражения корью среди студентов, 91% которых были "иммунными"⁷. В Пекосе (Нью-Мексико) в течение нескольких месяцев 1981 года в 15 из 20 зарегистрированных случаев кори больные были привиты, причем некоторые из них совсем недавно⁸. Недавнее обследование учащихся шестых классов в полностью привитом городском сообществе продемонстрировало, что около 15% детей в этой возрастной группе все еще восприимчивы к вирусу краснухи. Эта цифра практически идентична встречавшейся в допрививочную эру⁹. К тому же, несмотря на то, что ежегодные показатели заболеваемости корью в США резко сократились с около 400 000 случаев в начале 1960-х гг. до примерно 30 000 случаев к 1974—76 годам, смертность оставалась неизменной¹⁰, а сегодня пик заболеваемости приходится на подростковый и юношеский возраст, и риск пневмонии и нарушений функций ферментов печени достигает 3% и 20% соответственно¹¹.

Обычное объяснение этих противоречий — бесхитростное признание, что прививки дают только частичный или временный иммунитет. Это звучит достаточно убедительно, поскольку они состоят из живых вирусов меньшей вирулентности (что достигается путем их неоднократного прохождения через тканевые культуры), из бактерий или из бактериальных белков, которые были убиты или денатурированы высокотемпературным воздействием так, что они все еще могут вызывать иммунный ответ, но больше не могут приводить к острому заболеванию. Таким образом, прививка является обманом, стимулирующим настоящий, или естественный, иммунный ответ, вырабатываемый организмом в ходе болезни. Было бы разумным ожидать, что подобный искусственный иммунитет достаточно легко исчезает и, возможно, даже потребует дополнительных поддерживающих доз вакцины, вводимых в организм через определенные интервалы времени в течение всей жизни для поддержания его оптимальной эффективности.

Но подобное объяснение само по себе должно вызвать беспокойство у большинства людей. Изначально порочная идея, заключенная в нем, особенно очевидна в признании, что нет способа предсказать, как долго будет сохраняться этот частичный или временный иммунитет в каждом отдельно взятом случае, или как часто потребуется ревакцинация, ведь ответы на эти вопросы явно зависят от тех же непостижимо изменчивых факторов, которые могли бы объяснить, заразится ли данный непривитый человек данной конкретной болезнью, и как это произойдет.

В любом случае, ряд других наблюдений достаточно четко доказывает, что это объяснение не может быть правильным. Во-первых, было ясно показано, что когда привитый от кори ребенок вновь становится восприимчивым к ней, дополнительные прививки имеют незначительный или нулевой эффект¹². Кроме того, вызывая естественные болезни в ослабленной или мягкой форме, почти все вакцины сами по себе имеют разнообразные побочные эффекты, которые иногда более серьезны, чем сама возможная болезнь, затрагивают больше жизненно важных органов и структур организма, менее склонны самопроизвольно исчезать и зачастую с трудом поддаются диагностике.

Так, в ходе недавней вспышки свинки среди предположительно иммунных к ней школьников у нескольких пациентов наблюдались такие необычные симптомы как рвота, потеря аппетита и эритематозные сыпи, не затрагивающие околоушную зону. Диагностика потребовала обширных серологических анализов для исключения других болезней¹³. Синдром, известный как атипичная корь, характеризуется целым рядом расплывчатых симптомов и легко может быть спутан с другой инфекцией или вообще не установлен¹⁴, даже если о нем думали и если болезнь протекает гораздо тяжелее, чем истинная корь, с сильными болями, пневмонией, нарушениями свертываемости крови и генерализованным отеком¹⁵. Действительно, мне кажется, что известные на сегодняшний день побочные эффекты вакцин являются лишь очень малой частью проблемы, и что их будет обнаружено гораздо больше, как только мы возьмем на себя труд искать их. Но даже немногие зарегистрированные поствакцинальные осложнения заставляют все больше сомневаться в том, что вакцины вызывают естественный или здоровый иммунитет, который длится некоторое время, а потом "стирается", удивительным образом не нанеся пациенту никакого вреда и не оставив после себя следов.

ЛИЧНЫЙ ОПЫТ НАБЛЮДЕНИЯ ПОБОЧНЫХ ЭФФЕКТОВ ПРИВИВОК

Я хотел бы рассмотреть несколько случаев заболеваний, вызванных прививками, чтобы показать, насколько разнообразными, хроническими и трудными для обнаружения они могут быть, а также чтобы попытаться поднять принципиальный вопрос, который так редко задается, а именно: как вакцины работают на самом деле и как они в действительности влияют на человеческий организм.

В январе 1977 года я осматривал девочку в возрасте восьми месяцев с жалобами на периодически повторяющееся повышение температуры неизвестной природы. Это повторялось уже три раза. Все эти эпизоды были кратковременными (не более 48 часов), но температура поднималась до 105° F (40,6° С. — Прим. перев.). В ходе одного из таких приступов девочка была госпитализирована для обследования, но педиатр не нашел ничего необычного, к тому же в остальном ребенок выглядел совершенно здоровым, нормально рос и развивался. Единственной особенностью, о которой я узнал от матери, было то, что все три раза температура поднималась практически через равный интервал в один месяц. Согласно ее записям, первый раз это произошло ровно через месяц после третьей и последней из серии прививок DPT (АКДС. — Прим. перев.), которые также делались с месячным перерывом. С помощью этих записей мать позднее вспомнила, что у ребенка поднималась высокая температура через несколько часов после каждой инъекции, но доктор игнорировал это, отнеся к обычным реакциям на прививку. Ухватившись за этот слабый намек на причину недуга, я дал девочке одну оральную дозу гомеопатически приготовленной вакцины DPT. С тех пор подобные инциденты не повторялись, и ребенок остается здоров.

Этот случай показывает, как гомеопатические лекарства, приготовленные из вакцин, могут быть использованы не только для лечения, но также и для подтверждения диагноза болезней, вызванных прививками. Ведь даже когда есть все основания подозревать связь болезни с вакцинацией, доказать ее бывает очень трудно. К тому же, поскольку повышение температуры является действительно самым частым из известных осложнений после прививки DPT, и эта девочка чувствовала себя довольно хорошо в промежутках между приступами болезни, ее реакция оказалась относительно здоровой и сильной, вызывающей беспокойство своим повторяющимся характером, но достаточно легко излечивающейся. А главное, это побудило меня задуматься над тем, как вакцины влияют на десятки и сотни миллионов детей, у которых не проявляется никаких очевидных реакций.

С тех пор я столкнулся всего с несколькими случаями, когда у детей без видимой причины периодически повышалась температура. Обычно это связывалось с различными хроническими проявлениями, такими как раздражительность, вспыльчивость, повышенная восприимчивость к тонзиллитам, синуситам и ушным инфекциям, которые в свою очередь являлись последствиями коклюшной вакцины и успешно излечивались гомеопатически приготовленной DPT.

В июне 1978 года я осматривал девятимесячную девочку с температурой 105° F и практически без каких-либо других симптомов. Как и в первом случае, у этого ребенка уже два раза было аналогичное состояние, но через неравные промежутки времени. Родители девочки изначально сомневались по поводу необходимости делать ей какие-либо прививки, но позже все-таки дали согласие на первую прививку DPT. Больше прививок не было, потому что приблизительно через две недели после этого у девочки как раз и повысилась температура. Несмотря на применение обычных сильных жаропонижающих препаратов и другие поддерживающие меры, температура не спадала на протяжении 48 часов. Я решил провести исследования. Единственной важной находкой было исключительно высокое число лейкоцитов (32 000/мм³, из них 25% нейтрофилов, многие с токсической грануляцией, 43% лимфоцитов, 11% моноцитов и 21% молодых и незрелых форм). Не зная о ребенке ничего другого, мой друг педиатр, которому я показал эти анализы, незамедлительно определил, что это коклюш. И снова я дал одну оральную дозу гомеопатически приготовленной DPT — примерно в течение часа температура резко снизилась и ребенок выздоровел.

Этот случай был интересен в основном из-за высокого числа лейкоцитов, которое приближалось к характерному для лейкемии, аномального анализа крови и отсутствия кашля или других респираторных проявлений. Все это еще раз подтверждает, что введение вакцины непосредственно в кровь может вызвать системные патологии на более глубоком уровне по сравнению с типичными симптомами локального воспаления, возникающими в организме при нормальном способе проникновения коклюшной инфекции.

В августе 1978 года один из моих учителей, врач общей практики с более чем 40-летним опытом работы, пригласил меня осмотреть его пациента, мальчика пяти лет с хронической лимфоцитарной лейкемией, которая развилась вскоре после прививки DPT. Несмотря на то, что ранее благодаря лечению гомеопатическими лекарствами удалось добиться уменьшения размеров печени и селезенки ребенка практически до нормальных размеров, а также резкого улучшения анализов крови, рецидивы случились оба раза через неделю или две после каждой следующей ревакцинации.

Причастность прививки к развитию лейкемии у ребенка — мысль достаточно шокирующая сама по себе. Но она также завершает линию рассуждений, начатую предыдущими случаями. Лейкемия не что иное, как раковый процесс в крови и кроветворных органах (печени, селезенке, лимфатических узлах, костном мозге), которые одновременно являются важными составляющими иммунной системы. Поскольку прививки в состоянии вызывать серьезные осложнения в целом, именно кровь и основные иммунные органы по логике вещей первыми реагируют на них.

Но, пожалуй, еще более шокирующим для меня стал тот факт, что сами родители мальчика с большой неохотой согласились усмотреть здесь какую-либо связь с прививкой, даже когда это было совершенно очевидно и напрямую угрожало жизни их ребенка. Именно этот случай окончательно убедил меня в необходимости серьезного обсуждения болезней, вызванных вакцинацией. Ведь на то, чтобы собрать необходимые экспериментальные доказательства по этому вопросу, потребуются годы кропотливых исследований и высокий уровень общественной поддержки. На сегодняшний день в этой области ничего не делается.

Что касается вакцины MMR, мой опыт ограничивается несколькими случаями.

В декабре 1980 года я обследовал трехлетнего мальчика, у которого в течение месяца были увеличены миндалины, наблюдались потеря аппетита, расстройство пищеварения и боли в желудке, в последнее время довольно сильные и сопровождавшиеся отрыжкой, метеоризмом и сильной диареей. Вдобавок к заложенности носа и покраснению век, родители также отмечали необычные изменения в поведении ребенка, такие как чрезвычайная неопрятность, дикие и шумные игры; ребенок просыпался в два часа ночи, чтобы забраться в постель к родителям.

Единственным выделяющимся симптомом при осмотре мальчика были несколько увеличенных болезненных лимфоузлов за ушами и у основания черепа (расположение, типичное при краснухе, мононуклеозе и некоторых других инфекциях) и заметно увеличенные миндалины. Этот факт напомнил матери, что мальчик получил прививку вакциной MMR в октябре, за две недели до начала его заболевания, но никаких немедленных явных реакций на прививку не было. Опираясь на эту возможную взаимосвязь, я дал ребенку единичную оральную дозу гомеопатически приготовленной вакцины против краснухи, и все симптомы исчезли в течение 48 часов и более не повторялись.

В апреле следующего года родители снова привели мальчика. На этот раз проблемами были невысокая температура и периодически повторяющиеся на протяжении последних трех недель боли и чувствительность в правом ухе, заложенность носа и другие симптомов неопределенного простудного заболевания. Осмотр выявил припухлость и болезненность всей правой стороны лица, особенно щеки и угла челюсти; правый глаз был также красным и с выделениями. Все это походило на заболевание свинкой средней тяжести. Ребенок очень хорошо среагировал на скоропомощные лекарства и выздоровел.

Этот мальчик продемонстрировал типичную реакцию на вакцину от краснухи: через две недели (что является промежутком времени, сходным с нормальным инкубационным периодом этого заболевания) развивается неопределенная болезнь. Постепенно она принимает более тяжелые формы, чем естественная болезнь в соответствующей возрастной группе, с болезненными увеличенными лимфоузлами или с брюшной или суставной болью, но с совсем незначительной сыпью и невысокой температурой. Если краснушный компонент вакцины является причиной необычных изменений лимфоузлов, то диагноз может быть подтвержден положительной реакцией на краснушный нозод. Еще интереснее второй эпизод болезни мальчика, когда воспаление околоушных желез подсказало запоздалую активацию паротитного компонента вакцины. Таким образом, появляется пугающая возможность одновременных или разнесенных во времени смешанных или сложных реакций на комбинированные вакцины, содержащие два, три или более компонентов.

В апреле 1981 года я первый раз осмотрел четырехлетнего мальчика с хронической двусторонней болезненностью и увеличением околоушных и лимфатических узлов вокруг ушей и за ушами. Это началось, когда ребенку была сделана прививка MMR, и продолжалось без каких-либо улучшений около года. Вдобавок за этот же период времени у ребенка повысилась склонность к респираторным инфекциям, хотя они и не протекали слишком тяжело. Поскольку мать была на втором месяце беременности, а мальчик в тот момент не был болен, я не торопился лечить его, но через некоторое время после родов у него начались острые бронхиты с регулярно повторяющимся увеличением и болезненностью лимфоузлов. После дозы гомеопатического нозода краснухи сильное недомогание, кашель и увеличенные миндалины излечились, но спустя две недели появились твердые болезненные узлы на правой щеке рядом с углом челюсти, боли при жевании и открывании рта. По этому поводу я дал ему нозод свинки, и ребенок поправился.

Как и в первом случае, основная особенность здесь — постепенное или затяжное ухудшение состояния здоровья ребенка с явной тенденцией перехода заболевания в хроническую форму и повышения восприимчивости к другим заболеваниям. Кроме того, наблюдалось ослабление реакций организма в целом, в противоположность типичным сильным ответам организма на острые болезни, такие как корь и свинка, когда заражение ими происходит естественным путем.

КАК РАБОТАЮТ ВАКЦИНЫ?

Существует опасная и абсолютно не соответствующая истине точка зрения, что вакцины делают нас "невосприимчивыми" к острым заболеваниям или защищают нас от них, хотя в действительности они только загоняют инфекции вглубь организма и приводят к их переходу в хроническую форму. В результате этого ответная реакция организма становится все более слабой, а шанcы на самопроизвольное выздоровление падают. Для изучения этой гипотезы я решил проследить за процессом развития типичного острого заболевания (например, кори) и выздоровления от него, и сравнить его с происходящим после прививки коревой вакцины.

Как известно, корь является главным образом болезнью дыхательных путей, поскольку заражение происходит путем вдыхания зараженных частиц слизи, которые попадают в воздух при кашле или чихании больных. После того как восприимчивый человек вдохнет зараженные частицы, вирус проходит длительный период бессимптомного размножения, сначала в лимфоидных тканях носоглотки, затем в регионарных лимфоузлах головы и шеи, и наконец несколько дней спустя проникает в кровь и попадает в селезенку, печень, вилочковую железу и костный мозг, внутренние органы иммунной системы¹⁶. В течение всего 10–14-дневного инкубационного периода пациент чувствует себя хорошо и не замечает никаких симптомов (или лишь самые незначительные)¹⁷.

С момента появления первых симптомов, в крови выявляются циркулирующие антитела, а максимальная выраженность симптомов совпадает с пиком антителогенеза¹⁸. Другими словами, болезнь, которую мы знаем как корь, это, в сущности, попытка иммунной системы удалить вирус из крови, в первую очередь через кашель и чихание — тем же способом, каким вирус первоначально проник в организм.

Более того, процесс развития такого острого заболевания как корь и выздоровления от него протекает с участием всей иммунной системы организма. При этом происходит:

1. воспаление ранее сенсибилизированных тканей входных ворот инфекции;
2. активизация лейкоцитов и макрофагов, находящих и уничтожающих чужеродные элементы;
3. продукция особых фракций сывороточных белков для ускорения этого процесса.

Включаются и многие другие механизмы, среди которых образование специфических антител является лишь одним, и при этом далеко не самым важным.

Отсюда понятно, что на самом деле острые заболевания представляют собой опыт, необходимый для нормального физиологического созревания иммунной системы в целом. Дело не только в том, что дети, переболевшие корью, никогда не заболеют ею повторно¹⁹; такой опыт дополнительно дает их организму возможность быстрее и эффективнее реагировать на любые инфекции в будущем. На самом деле способность к сильной энергичной реакции на микроорганизмы этого типа должна рассматриваться в числе основных условий здорового состояния организма.

И наоборот, когда прямо в кровь вводится искусственно ослабленный вирус кори, он минует обычные входные ворота, давая по большей части легкое кратковременное воспаление в месте инъекции. При этом вирус не проходит ни инкубационного периода, ни местной сенсибилизации; организм не может ни избавиться от вируса через пути его проникновения, ни выдать ответ на уровне всего организма, что позволило бы подготовить иммунную систему к защите от инфекций в будущем. Обманывая организм таким образом, мы делаем именно то, на предотвращение чего направлена вся эволюция иммунной системы: мы вносим вирус непосредственно в кровь, предоставляя ему прямой доступ к основным органам иммунной системы и не оставляя себе возможности избавиться от него.

Конечно, в этом случае тоже достигается выработка специфических антител для борьбы с вирусом — их содержание в крови можно измерить. Однако теперь это подобно отдельному техническому приему, который не сопровождается ни системной реакцией, ни улучшением общего состояния здоровья организма. Я опасаюсь, что в действительности все наоборот: эти антитела достаются нам слишком дорогой ценой, поскольку удержание вируса в клетках иммунной системы в течение длительного периода времени (а возможно, и постоянно) в свою очередь предполагает ослабление способности нашего организма эффективно реагировать не только на корь, но и на другие инфекционные заболевания.

Боюсь, что вместо образования истинного иммунитета вакцины подавляют иммунный ответ или мешают ему, как это происходит при воздействии радиации, химиотерапии, стероидов и других противовоспалительных лекарств. Искусственная иммунизация сосредоточена только на одной составляющей иммунного процесса — образовании антител, заменяя этим все остальное, подобно тому, как повышенное давление снижается лекарствами, не воздействующими на истинную причину этого. Я предполагаю, что вакцины также затрудняют возможность сильной эффективной реакции на инфекции вообще, заменяя ее намного более слабым хроническим ответом, и делая спонтанное излечение маловероятным.

Кроме того, уже существуют модели, пригодные для предсказания и определения типов хронических заболеваний, вероятнее всего возникающих вследствие постоянного присутствия вирусов и других чужеродных белков в клетках иммунной системы. Давно известно, что живые вирусы способны долгие годы оставаться в скрытом состоянии внутри клеток-хозяев, не вызывая возникновения острого заболевания. В большинстве случаев генетический материал вируса (в виде отдельной частицы или "эписомы") встраивается в геном клетки-хозяина и размножается вместе с ним. При этом клетка получает инструкции и продолжает практически нормально существовать, параллельно со своими синтезируя и вирусные белки²⁰.

Латентные вирусы уже признаны причиной трех разных видов хронических болезней:

1. рецидивирующих острых заболеваний, таких как герпес, опоясывающий лишай, папилломы и т. д.²¹
2. медленных вирусных заболеваний, подострых или хронических, обычно прогрессирующих и часто смертельных (например, куру, болезнь Кройцфельда-Якоба, подострый склерозирующий панэнцефалит; возможно, синдром Гийена–Барре)²²
3. некоторых опухолей, как доброкачественных, так и злокачественных²³.

В любой из этих форм латентный вирус существует в клетке-мишени в качестве чужеродного элемента, так что иммунная система, если она еще способна реагировать, должна продолжать производить соответствующие антитела. Однако, если вирус остается встроенным в геном клетки-хозяина, эти антитела будут направлены против самой клетки. Постоянное наличие в организме живых вирусов и других чужеродных антигенов неизбежно вызывает аутоиммунные реакции, поскольку разрушение зараженных клеток является единственным способом, позволяющим организму избавиться от этого постоянного антигенного раздражителя. Так как при обычной вакцинации живые вирусы и другой высокоаллергенный материал вводятся в кровоток практически каждого человека, напрашивается вывод, что это неминуемо приведет к значительному росту числа аутоиммунных заболеваний.

Как давно отметил сэр Макфарлейн Бернет (Macfarlane Burnet), совместная работа различных компонентов иммунной системы как бы предназначена для того чтобы помогать организму отличать "своих" от "чужих", т. е. узнавать свои собственные клетки и по возможности полностью уничтожать чужеродные субстанции и живые организмы²⁴. В качестве наиболее подходящего примера он приводит нашу способность не только к острой реакции на инфекции, но и к отторжению пересаженных тканей (аллотрансплантатов) других особей нашего вида. Результатом обеих реакций является полное и окончательное удаление аллергенной субстанции из организма.

В примере с коревой вакциной введение ослабленного живого вируса непосредственно в кровь может четко спровоцировать антителогенез на этот вирус в течение достаточно долгого времени, что и является единственной целью вакцинации. Но как только вирус скрывается в клетке, концентрация циркулирующих в крови антител обычно снижается, поскольку они редко пересекают оболочку клетки и сами по себе являются сильными иммуносупрессорами²⁵. Действительно, после этого возможный эффект циркулирующих антител сведется только к удержанию вируса в клетках, препятствуя тем самым любой острой воспалительной реакции на него. Такая ситуация будет продолжаться до тех пор, пока это шаткое равновесие не нарушится под действием накопившегося стресса или чрезвычайных обстоятельств, и антитела начнут массово производится против клеток, результатом чего станет разрушение тканей и другие аутоиммунные явления. В этом смысле латентные вирусы — своего рода биологические бомбы замедленного действия, которые в любой момент могут взорваться²⁶.

Аутоиммунные болезни всегда представлялись чем-то загадочным, странным и неестественным, поскольку никто еще не придумал веской причины, по которой живые организмы вдруг начинают нападать на собственные ткани и разрушать их. На самом деле действие этих болезней куда осмысленней и может считаться благотворным, поскольку разрушение хронически зараженных клеток является единственным способом устранить их постоянную серьезную угрозу для жизни.

Если это так, то образование опухолей также можно рассматривать просто как более высокую степень хронической иммунной недостаточности, поскольку организм, ослабленный попытками образования антител против себя самого, постепенно теряет способность к подобным реакциям. Наконец, хронически инфицированные и генетически трансформированные клетки, больше не распознаваемые как однозначно свои или чужие, перестают подчиняться нормальным ограничениям тканевой совместимости в рамках архитектуры окружающих тканей и начинают более или менее независимо размножаться сами по себе. Опухоль считаются доброкачественной, если потеря тканевой совместимости затронула только тип клеток или тканей места ее возникновения, или злокачественной, если в процесс вовлечены другие типы клеток, ткани и органы, особенно расположенные в других областях тела.

В любом случае, если эти предположения справедливы, то результатом искусственной иммунизации является только замена острых эпидемических заболеваний прошлого на нынешние более слабые, но гораздо хуже поддающиеся излечению хронические заболевания, совокупное действие которых продолжается всю жизнь, наподобие ипотечного кредита под высокий процент. Кроме того, при этом происходит внедрение в человеческие клетки новых безграничных возможностей генетической рекомбинации in vivo.

Часть II