Д-р Альфред Р. Уоллес (Англия) |
|
Вакцинация — обман
Принуждение к ней под страхом наказания — преступление.
Доказано официальными свидетельствами в докладах Королевской комиссии Лондон, 1898 г. |
|
Перевод Александра Ястребова (Санкт-Петербург) |
ГЛАВА III. ОБЩАЯ СТАТИСТИКА СМЕРТНОСТИ ОТ НАТУРАЛЬНОЙ ОСПЫ И ЕЕ СВЯЗЬ С ВАКЦИНАЦИЕЙОтбросив таким образом массу сомнительной или ошибочной статистики, основанной на сравнениях привитых и непривитых на ограниченных территориях или выбранных группах пациентов, мы обращаемся к единственным действительно важным данным, тому самому "массиву национального опыта", к которому сэр Джон Саймон, знаменитый официальный защитник вакцинации, призывает нас обратиться для авторитетного решения вопроса о значении вакцинации. К нему можно будет добавить некоторые классы официальных данных, служащие тестовыми примерами или "контролируемыми экспериментами" в больших масштабах. Почти все доказательства будут сделаны на основе докладов недавно работавшей Королевской комиссии. При выяснении истинного смысла статистических данных единственным научным методом являются графики, поскольку в длинных таблицах цифр, за исключением немногих очень простых случаев, трудно разобраться, и если их делить на части и считать средние значения, как это часто делается, ими можно манипулировать с целью сокрытия их реальных уроков. Графики, напротив, позволяют нам увидеть все поведение происходящих изменений, а при сравнении одного набора цифр с другим их преимущество огромно. Это особенно верно в случае со статистикой эпидемий и общей смертности, потому что изменения настолько нерегулярны и часто настолько велики, что таблицы цифр становятся головоломными, а простое сравнение нескольких таблиц друг с другом становится невозможным. Поэтому я здесь представлю моим читателям всю имеющуюся у меня статистику в форме графиков, которые, как я полагаю, после небольших разъяснений позволят каждому понять основные пункты аргументации. Оспа и смертность в ЛондонеПервый и самый большой график, иллюстрирующий данный вопрос, показывает смертность в Лондоне, начиная с 1760 года и до настоящего времени. Он разделен на две части; часть, относящаяся к годам с 1760 до 1834, построена на основе "Ведомостей смертности", а с 1838 до 1896 — по отчетам Службы регистрации актов гражданского состояния.
Верхняя линия
показывает смертности от всех причин.
"Ведомости смертности" — это единственный доступный материал за первый период, и по точности они намного уступают современной регистрации. Но они, по-видимому, довольно однородны по своему качеству, а потому могут быть полезны для целей сравнения, как если бы они были абсолютно точными. Признано, что они включали не все смерти, и что коэффициенты смертности, посчитанные для оцененной численности населения, оказываются слишком малыми по сравнению с теми же коэффициентами для данных Службы регистрации актов гражданского состояния, но характер изменения каждого вида смертности — его многочисленные подъемы и падения — вероятно, близок к истине*. *Всегда утверждается, что в "Ведомостях" зарегистрированы лишь смерти людей, принадлежавших к Англиканской церкви или похороненных на церковных погостах. Это кажется слишком неправдоподобным, поскольку "регистраторы" должны были посетить дом и зарегистрировать смерть до захоронения, и, поскольку им, конечно, платили деньги за каждую удостоверенную ими смерть, они не стали бы подробно выяснять религиозные убеждения семьи или предполагаемое место захоронения покойного. Мой друг, который жил в Лондоне до периода регистрации, сообщил мне, что он помнит визит "регистраторов" по случаю смерти его бабушки. Это были две женщины в черном. Семья была чисто протестантской, и захоронение произвели на кладбище для нонконформистов Банхилл Филдс. Этот случай показывает, что "Ведомости", по всей вероятности, все-таки включали смерти многих, возможно, даже большинства, нонконформистов. Внизу графика показаны годы, а на двух концах и в центре — количества смертей на миллион населения; последние четыре года "Ведомостей смертности" опущены, так как считаются наиболее неточными. Верхняя линия дает общий коэффициент смертности от всех причин, средняя — от основных заразных болезней (кори, скарлатины, дифтерии, коклюша и вообще лихорадок, исключая оспу), а нижняя — только от оспы. Те же болезни, насколько они могут быть идентифицированы по "Ведомостям смертности" согласно д-ру Крейтону, показаны в части графика, соответствующей ранним годам, по цифрам из его замечательной работы "История эпидемий в Британии". За исключением этих заразных болезней, график совпадает с графиком, представленным Королевской комиссии (Третий доклад, график J), но продолжен назад до более ранней даты. Теперь рассмотрим нижнюю линию, показывающую смертность от натуральной оспы. Беря сперва период с 1760 до 1800 года, среди больших флуктуаций и нескольких исключительных эпидемий мы видим явно выраженный устойчивый спад, который, хоть и замаскирован своей неровностью, выражается разницей в 1000 на миллион живущих. Этот спад продолжается — возможно, с немного большей скоростью — до 1820 года. С этого момента до 1834 года снижение было намного меньше, и оно вряд ли заметно. С большой эпидемии 1838 года начинается период регистрации, и с того времени вплоть до 1885 года снижение идет, очевидно, очень медленно, а если усреднить Великую эпидемию 1871 года с предшествующим десятилетием, то не удастся обнаружить вообще никакого снижения. С 1886 года, однако, имеет место довольно неожиданное падение до очень низкой смертности, которое продолжается до настоящего времени. Адвокаты вакцинации, как и члены Комиссии в их докладе, полагают, что снижение оспы с 1800 года вызвано полностью или частично вакцинацией, и что "выраженный спад оспы в первой четверти нынешнего века даёт важное свидетельство в пользу защитного действия вакцинации" (Заключительный доклад Королевской комиссии, стр. 20 [85]). Это заключение не только не имеет под собой абсолютно никакого обоснования, использующего принятые методы научного рассуждения, но и опровергается несколькими важными фактами. Прежде всего, спад в первой четверти века — это явное продолжение спада, который происходил в течение предшествующих 40 лет, и чем бы ни был вызван ранний спад, его продолжение вполне могло быть вызвано тем же самым. Далее, в первой четверти века прививок было относительно мало, и их проведение было несовершенным. С 1854 года вакцинация стала обязательной и почти всеобщей, однако с 1854 до 1884 года заметного уменьшения оспы практически нет, а в середине этого периода разразилась сильнейшая эпидемия. Опять же, единственное явно выраженное снижение оспы имело место в течение десяти лет с 1886 до 1896 года, и именно в этот период имело место значительное уменьшение количества прививок — оно было лишь на 7% меньше числа рождений в 1885 году и на 20,6% в 1894 году, последнем, за который имеются данные в отчетах Департамента местного управления; снижение вакцинации продолжалось и далее. Но еще более важным обстоятельством, демонстрирующим, что вакцинация не имела никакого отношения к снижению оспы, является очень сходное поведение линии, показывающей другие заразные болезни, признанной причиной уменьшения которых является улучшение гигиенических условий. Спад болезней этой группы в первой четверти века, хоть и несколько менее устойчивый, выражен так же ярко, как спад оспы, и то же самое верно для последних 40 лет XVIII века, что явно наводит на мысль о том, что в обоих случаях он был вызван общими причинами. Пусть кто угодно, изучив тщательно этот график, скажет, можно ли поверить в то, что с 1760 по 1800 годы оба снижения связаны с некоторым улучшением санитарно-гигиенических условий, а после 1800 года, когда заразные болезни продолжали уменьшаться от того же класса причин, одна из них — оспа — должна была подвергнуться влиянию новой причины — вакцинации, чтобы испытать аналогичное снижение. Но именно это изумительное утверждение делает Королевская комиссия! А если мы обратимся ко второй половине графика, относящегося к периоду регистрации, проблема станет еще серьезнее. Сначала мы имеем период с 1838 по 1870 год, в течение которого заразные болезни фактически росли; и с 1838 по 1871 год, усредняя Великую эпидемию с предшествующими десятью годами, мы обнаруживаем, что и оспа тоже росла, или в лучшем случае была почти стабильной. С 1871 по 1875 год заразных болезней стало гораздо меньше, но их линия шла практически параллельно оспенной; далее имеется небольшое снижение обеих линий, и в последние десять лет заболеваемость оспой и другими заразными болезнями остается ниже, чем она была когда-либо ранее, хотя в этот последний период вакцинация значительно снизилась. Переходя к рассмотрению верхней линии, показывающей смертность от всех причин, мы снова обнаруживаем ее параллельность другим на всем протяжении, показывающую улучшение общих условий, влияющих на все болезни. Снижение общей смертности с 1760 по 1810 год удивительно велико, и оно продолжается несколько меньшими темпами до 1830 года точно так же, как и снижение оспы и заразных болезней. Затем начинается период с 1840 по 1870 год с едва заметным снижением, отчасти связанным со следовавшими одна за другой эпидемиями холеры, и снова параллельное изменение с заразными болезнями и оспой, за которым следует большой спад до настоящего времени, количественно соответствующий спаду начала века. Члены комиссии постоянно обращают внимание на тот факт, что смертность от кори вообще не снижалась и что другие заразные болезни не снижались в той пропорции, в какой снижалась оспа, и они утверждают следующее: Если бы улучшение санитарных условий было причиной уменьшения заболеваемости оспой, то следовало бы ожидать их подобного влияния и на почти все прочие болезни. Почему они не имели того же эффекта в случае кори, скарлатины, коклюша и, конечно, любой болезни, распространяющейся путем заражения или инфекции, и при которой возможно выздоровление? Это представляется максимально экстраординарной позицией, которую только можно было занять в отношении хорошо известного исчезновения различных болезней в различные эпохи. Почему проказа почти исчезла из Англии в столь ранний период, а позднее и чума? Несомненно, благодаря некоторым улучшениям условий здоровья. Члены комиссии не сказали и, надо полагать, не могли сказать нам, почему корь среди всех заразных болезней, скорее, увеличилась, чем уменьшилась на протяжении всего этого века. Многие исследователи эпидемий, считают, что некоторые болезни должны сменять друг друга, как предполагал д-р Уатт из Глазго в случае с корью и оспой. Д-р Фарр, знаменитый медицинский статистик, принял эту точку зрения. В своем годовом отчете перед Службой регистрации актов гражданского состояния за 1872 год (стр. 224) он говорит: Заразные болезни сменяют друг друга, и когда одна из них искореняется, она имеет тенденцию замещаться другими, которые равнодушно уничтожают род человеческий всегда, когда условия здоровой жизни недостаточны. Это их свойство — общее с сорняками и другими формами жизни: когда один вид отступает, другой наступает. Это последнее замечание настоятельно наводит на размышления в свете современной микробной теории этих болезней. Такая теория замещения была принята д-ром Крейтоном, который в "Истории эпидемий в Англии" предполагает, что чума была замещена сыпным тифом и оспой, а позднее корь, которая была незначительной в середине семнадцатого века, начала вытеснять эти две болезни. Чтобы показать действительное положение дел со смертностью от этих болезней за эпоху регистрации, я подготовил график II, показывающий смертность в Лондоне от пяти основных заразных болезней по данным отчетов Службы регистрации актов гражданского состояния по графам, принятым Службой вплоть до 1868 года, поскольку разделение лихорадки за половину периода на три вида и отделение скарлатины от дифтерии, впервые сделанное в 1859 году, помешали бы сделать какое-либо полезное сравнение.
По ежегодным
итоговым сводкам Службы регистрации актов гражданского состояния, 1896, табл. 14, стр. xxxiii, и
1888, табл. 12, за первые девять лет.
Нижняя линия, как и на большем графике, показывает натуральную оспу. Над ней — корь, которая все время держится очень стабильно, демонстрируя, однако, средний период с высокой заболеваемостью и два периода с низкой заболеваемостью с 1869 по 1876 и с 1848 по 1856 год, первый из которых почти совпадает с периодом очень высокой смертности от оспы с 1870 по 1881 год, а другой следует за двумя эпидемиями оспы 1844 и 1848 годов, тем самым поддерживая точку зрения, что идет процесс замещения болезней. Скарлатина и дифтерия показывают высокую заболеваемость в основном с 1848 по 1870 год, с последующим бóльшим, хоть и неустойчивым спадом. Коклюш показывает почти стабильную заболеваемость до 1882 года, а затем хорошо выраженный спад. Лихорадки (сыпной тиф, брюшной тиф и простая лихорадка) имеют обычный средний период с высокой заболеваемостью, но с более ранним и более устойчивым спадом, чем у любой другой заразной болезни. Таким образом, мы видим, что все эти болезни имеют общие черты, хоть и в очень разной степени, показывая действие общих причин, некоторые из которых совсем нетрудно указать. В 1845 году началось быстрое развитие нашей железнодорожной сети, а с ним и быстрый рост Лондона, население которого выросло c двух миллионов в 1844 году до четырех миллионов в 1884 году. Этот быстрый рост населения поначалу сопровождался перенаселенностью и, поскольку адекватных санитарных мер принято не было, создались условия для подъема заразных болезней, которые составляют столь характерную особенность смертности в Лондоне между 1848 и 1866 годами. Но с этой последней даты начался значительный спад как общей смертности, так и смертности от всех заразных болезней, кроме кори и оспы, и в особенности от лихорадок и дифтерии, и этот спад так же хорошо объясняется завершением в 1865 году гигантской работы по строительству центральной канализации Лондона. Последнее выраженное снижение оспы, лихорадок и в меньшей степени коклюша совпадает с признанием того факта, что сами больницы часто являются рассадниками инфекции, и с организацией плавучих больниц для оспенных больных в Лондоне. Возможно, еще более благотворной была современная система недопущения попадания канализационных газов в дома. Таким образом, мы видим, что подъем или спад основных заразных болезней в Лондоне за период регистрации явно связан с неблагоприятными или благоприятными гигиеническими условиями определенного рода. За бóльшую часть этого периода оспа и корь сами по себе не имели выраженного подъема или падения, показывая, что конкретные меры, влияющие на них, не были предприняты. Так было до тех пор, пока десять лет назад за внедрением эффективной системы изоляции оспенных больных не последовали настолько выраженные результаты во всех местах, где она внедрялась, что стало ясно, что это — единственный испробованный когда-либо метод, принесший какой-либо большой и несомненный эффект, что подтвердил опыт города Лейстера, о котором речь пойдет ниже. Члены комиссии в своем Заключительном докладе делают самый большой акцент на спаде оспы в начале века, который "последовал за введением вакцинации" как в Англии, так и в Западной Европе и в Соединенных Штатах. По их заявлениям, "не существует доказательств того, что санитарные улучшения были главной причиной снижения оспы", и "нет свидетельств, показывающих, что в течение первой четверти девятнадцатого века эти улучшения отличали эту четверть от последней четверти или половины предыдущего века каким-либо образом, сопоставимым с масштабом различий в отношении оспы" (с. 19, § 79). Я категорически не согласен с этими утверждениями. Существует доказательство того, что санитарные улучшения были основной причиной этого снижения оспы в начале века, а именно — другие заразные болезни в целом демонстрировали одновременной снижение почти на равную величину, в то время как общая смертность уменьшалась на величину значительно бóльшую, причем и то, и другое признано связанным с улучшением гигиенических условий, поскольку другой известной причины уменьшения заболеваемости нет. А то, что члены комиссии полностью проигнорировали эти два факта, представляет собой, по моему мнению, убедительное доказательство их неспособности справиться с этим важным статистическим вопросом. И, что касается второго утверждения, я считаю, что есть обильные прямые доказательства (для тех, кто их ищет) огромных улучшений в гигиенических условиях в Лондоне, вполне способных объяснить значительное снижение общей смертности и, таким образом, в той же мере объясняющих меньшее снижение заразных болезней и оспы, начавшееся в прошлом веке и лишь немного ускорившееся в первой четверти нынешнего века, после чего через двадцать лет последовала полная остановка или даже частичный подъем. Этот подъем был одинаково выражен как для оспы, так и для других болезней, и тем самым подтвердил настолько ясно, насколько это возможно, что спад и флуктуации оспы никоим образом не зависят от вакцинации, а связаны с причинами той же самой общей природы, что и для других болезней. Приведение доказательств данных улучшений гигиены в Лондоне, однако, нарушило бы непрерывность обсуждения вопросов оспы и вакцинации, но сравнение смертности от общих и заразных болезней со смертностью от оспы так ясно показывает идентичность причин, которые действовали на все болезни, что нет нужды приводить детальные исследования различных улучшений условий, приведших к снижению смертности. График, показывающий смертность от этих трех причин, сам дает полное опровержение аргументов членов комиссии. Свидетельства, касающиеся природы улучшенных условий, будут даны в другой работе, которая будет скоро опубликована. Оспа и другие болезни в Британии в течение периода регистрацииУ нас нет общей статистики смертности в Англии и Уэльсе за время до введения системы регистрации в 1838 году, но результаты за ограниченный период восполняют этот пробел за счет своей превосходной точности. До 1870 года не велись никакие записи о количествах сделанных прививок, кроме сделанных общественными вакцинаторами, но с 1872 года все прививки записываются, а их количество публикуется Департаментом местного управления. Мой третий график предназначен для графического показа соотношения между оспой, другими заразными болезнями и прививками для Англии и Уэльса. Нижняя линия показывает смертность от оспы, средняя — от заразных болезней, а верхняя — общую смертность. Связь между этими тремя показателями в основном такая же, как и на графике по Лондону, с началом значительного снижения заразных болезней в 1871 году и оспы — в 1872 году, но линия оспы здесь намного ниже, и заразных болезней несколько меньше, чем в Лондоне, благодаря тому, что значительная часть населения проживает в относительно здоровых сельских условиях.
По
Заключительному докладу, табл. B, стр. 155, и отчету Службы регистрации актов гражданского состояния,
1895, табл. 24.
Однако если бы количество прививок было главным и почти исключительным фактором, определяющим количество случаев оспы, то разница между Лондоном и страной должна была бы быть малой или отсутствовать. Но здесь, как и во всех остальных случаях, видно, что сильнейший фактор — плотность населения на сравниваемых территориях — оказал мощное влияние на смертность от оспы, как и от всех прочих заразных болезней. Такое отсутствие связи между прививками и оспенной смертностью далее подтверждается толстой пунктирной линией, показывающей процент прививок по отношению к числу рождений за последние 22 года, приведенный в Заключительном докладе (стр. 34). Снижение вакцинации в различных частях страны началось примерно с 1884 года, и, начиная с 1886 года, было непрерывным и быстрым, и именно за этот самый период количество случаев оспы было постоянно ниже, чем когда-либо ранее. Как в соотношении оспы между Лондоном и всей страной, так и в соотношении между оспой и вакцинацией мы находим доказательство полной неэффективности этой операции. Оспа в Шотландии и ИрландииВ своем Заключительном докладе члены комиссии приводят нам таблицы смертности от оспы, кори и скарлатины в Шотландии и Ирландии, и по этим таблицам я построил свой график, для простоты складывая две последние болезни и включая период принудительной вакцинации и строгой регистрации в обеих странах.
По таблицам,
приводимым в Заключительном докладе Королевской комиссии (см. стр. 35, 37, 42 и 44).
Самая интересная особенность этого графика — впечатляющая разница в смертности между двумя странами. Шотландия, более богатая, более населенная и более преуспевающая страна, имеет более высокую смертность как от кори со скарлатиной, так и от оспы, чем бедная, голодная, малонаселенная Ирландия. Максимальная смертность от двух заразных болезней в Шотландии более чем вдвое выше, чем в Ирландии, и минимальная смертность выше в той же пропорции. Разница по оспе тоже очень велика, и в ту же сторону, поскольку, хотя смертность во время Великой эпидемии в 1872 году в Шотландии была лишь на четверть выше, эпидемия там продолжалась три года, общая смертность за те годы был почти вдвое выше, чем за тот же период в Ирландии, которая, однако, пережила маленькую эпидемию позднее в 1878 году. С 1883 года оспа почти полностью отсутствовала в обеих странах, как и в Англии. Но, рассматривая 20 лет повторяющихся эпидемий с 1864 до 1883 год, мы находим, что средняя смертность от оспы в Шотландии составляла около 139, а в Ирландии — 85 на миллион, то есть отношение превышало три вторых. Но даже Шотландия имела намного более низкую оспенную смертность, чем Англия, с нижеследующим соотношением за три года эпидемии 1871—1873 годов:
Здесь члены Королевской комиссии не сделали никакого замечания по поводу этих очень поучительных фактов и организовали информацию в таблицах так, чтобы сделать их обнаружение очень затруднительным. И это является еще одним доказательством их неспособности работать со статистическими задачами. Кажется, они не могли смотреть на оспу с какой-либо точки зрения, отличной от точки зрения сторонников вакцинации, и таким образом упустили главные особенности лежавших перед ними данных. Каждый статистик знает огромное значение представления табличных данных линиями на графиках. Во многих случаях это единственный способ, которым можно извлечь истинные уроки из статистики. Комиссии было представлено огромное количество таких графиков, более или менее поучительных и полных, которые были за большие деньги напечатаны в докладах. Но я не могу обнаружить, чтобы в своем Заключительном докладе они где-либо адекватно использовали графики или хоть раз сослались на них, и это значит, что они проглядели очень много жизненно важных выводов из огромной массы цифр, с которыми им пришлось иметь дело. То, что относительная плотность населения влияет на болезни, в особенности на заразные, сильнее, чем любой другой достоверно проверяемый фактор, является одним из наиболее твердо установленных фактов, относящихся к санитарии. В основном это связано с чистотой воздуха и как следствие очищением крови. И когда мы думаем о том, что дыхание есть самая важная для жизни и самая постоянная из всех функций организма, что мы должны дышать и дышим в каждый момент своей жизни, что вдыхаемый нами воздух поступает в легкие — один из наиболее хрупких органов тела, и что этот воздух действует непосредственно на кровь и тем самым влияет на весь организм, мы сразу видим, насколько жизненно важно, чтобы воздух вокруг нас был свободен, насколько это возможно, от загрязнения как дыханием других людей, так и вредными газами и частицами разлагающейся органической материи или возбудителями болезни. Таким образом, оказывается, что при наших нынешних ужасно несовершенных социальных условиях смертность (при прочих равных условиях) является функцией от числа жителей на квадратную милю, или от соотношения городского и сельского населения, что будет точнее. В свете этих соображений давайте снова сравним те же графики смертности в Ирландии, Шотландии и Англии. В Ирландии лишь 11% населения живет в городах с населением свыше 100 000. В Шотландии — 30%, в Англии и Уэльсе — 40%, и мы обнаруживаем, что смертность от заразных болезней в грубом приближении пропорциональна этим цифрам. Здесь мы видим очевидные причину и следствие — с одной стороны, грязный воздух вместе со всем прочими последствиями перенаселенности, а с другой — более высокую смертность. Этим объясняется постоянная разница между смертностью в Лондоне и в сельской местности, и этим также объясняется то, что, по-видимому, озадачило членов комиссии больше, чем что-либо другое — неподатливость некоторых заразных болезней улучшению обычной санитарии, что особенно видно в случае кори и, в меньшей степени, коклюша, поскольку для них непрерывный рост городов, в противоположность сельским населенным пунктам, нейтрализовал эффект улучшения условий, как нам удалось установить. Но самый важный факт для нашей нынешней цели состоит в том, что оспа подчиняется этому закону наравне с другими заразными болезнями, и при этом не обращает никакого внимания на вакцинацию. Статистик Службы регистрации актов гражданского состояния по Шотландии свидетельствовал, что с 1864 года более 96% родившихся детей либо были привиты, либо перенесли оспу ранее, и он не делает никакого предположения о каких-либо недостатках, которые можно было бы исправить. Но что касается Ирландии, то представитель Департамента местного управления по Ирландии д-р Маккейб сказал членам комиссии, что вакцинация была очень несовершенной и что большая доля населения "не была защищена вакцинацией" в силу разнообразных причин, которые он объяснял (Второй доклад, вопросы 3059—3075). Но ни д-р Маккейб, ни члены комиссии не заметили тот наводящий на размышления и с их точки зрения тревожный факт, что недостаточно вакцинированная Ирландия имела намного меньшую смертность от оспы, чем сплошь хорошо привитая Шотландия, намного меньшую, чем хорошо привитая Англия, и ошеломляюще меньшую, чем так же хорошо привитый Лондон. Ирландия, Шотландия, Англия, Лондон — эта последовательность выстроена в порядке возрастания плотности населения и смертности от заразных болезней; смертность от оспы возрастает в том же порядке на огромную величину, совершенно не считаясь с тем фактом, что последние три были практически полностью вакцинированы в течение периода сравнения, в то время как одна Ирландия, где оспенная смертность ниже всех с большим отрывом, имела, по официальным свидетельствам, нижайший охват прививками. И тем не менее большинство членов комиссии все еще слепо полагаются на вакцинацию и утверждают, что общая сила доказательств в ее пользу непреодолима! И более того, что "санитарные улучшения" не могут рассматриваться как "адекватное объяснение уменьшившейся смертности от оспы". Теперь моим читателям будет ясно, что эти заключения, выдвинутые в качестве окончательного результата их семилетних трудов, являются прямо противоположными истинным, и что члены комиссии пришли к данным заключениям, полностью пренебрегая рассмотрением их во взаимосвязи с "тем массивом национальной статистики", на который только и можно полагаться для выяснения истинных причин. Но члены комиссии ограничились такими факторами как предполагаемая смертность привитых и непривитых, изменения заболеваемости по возрастам и другими деталями, из которых иные полностью искажены недостоверными данными, а другие требуют умелого статистического подхода для выхода на истинные результаты, что находится за пределами возможностей неподготовленных врачей и юристов, какими бы выдающимися они ни были в своих специальных областях*. *В качестве примера статистических заблуждений в отношении изменений заболеваемости по возрастам смотрите "Арифметику Королевской комиссии" м-ра Александра Пола (King & Son, 1897) и особенно "Статистику оспы и вакцинации" м-ра А. Милнза в "Журнале Королевского статистического общества" за сентябрь 1897 г. Оспа и вакцинация в континентальной ЕвропеПрежде чем обсуждать те особенно показательные ситуации в нашей собственной стране, которые еще полнее показывают бессилие вакцинации, полезно обратить внимание на несколько континентальных государств, которые приводились и все еще приводятся в качестве иллюстраций ее выгодности. Начнем со Швеции, которая вела очень полную государственную статистику дольше, чем любая другая страна, и сейчас мы, к счастью, можем привести факты на основании самого свежего официального свидетельства — доклада, предоставленного Королевской комиссии шведским Департаментом здравоохранения и опубликованного в "Приложении" к их Шестому докладу (стр. 751–756). Столь крупные авторитеты как сэр Уильям Галл, д-р Ситон и м-р Марсон, утверждали в 1871 году перед изучавшим вопрос комитетом, что Швеция была одной из стран, привитых наилучшим образом, и что шведы были лучшими вакцинаторами. Знаменитая работа сэра Джон Саймона, которую он представил парламенту в 1857 году и которая была одним из основных документов в поддержку законодательного принуждения, содержала много шведского материала и включала специальный график для иллюстрации влияния прививок на оспу. Эта работа воспроизведена в Первом докладе недавно работавшей Королевской комиссии (стр. 61–113), и мы находим обычное сравнение смертности от оспы в прошлом и нынешнем веках, которое представляется как убедительное в отношении выгоды вакцинации. Он говорит, что вакцинация была начата в 1801 году, и делит свой график на две половины, по-разному раскрашенные, до и после этой даты. Далее замечается, что как и в Англии, имел место быстрый и неожиданный спад оспенной смертности после 1801 года, и до 1812 года все снижение смертности завершилось. Но с этой даты в течение более чем 60 лет имел место почти непрерывный рост частоты и силы эпидемий. Чтобы объяснить этот неожиданный и огромный спад, сэр Джон Саймон утверждает в примечании и без указания своего авторства: "Около 1810 года количество прививок доходило примерно до четверти от количества рождений". Но эти прививки почти наверняка делались и взрослым, и детям разных возрастов, и известные сейчас официальные данные показывают, что до 1812 года, когда снижение оспенной смертности завершилось, было привито лишь 8% населения . В примечании к официальным таблицам нам говорят, что первая успешная вакцинация в Стокгольме была проведена в конце 1810 года, так что более ранние прививки должны были проводиться главным образом в сельских районах. Однако ранние эпидемии в Стокгольме в 1807 году, до того, как был привит первый житель, и в 1825 году были менее тяжелыми, чем шесть случившихся позднее, когда вакцинация была распространена намного шире. Имея в виду эти факты и глядя на график V, мы видим, что он полностью опровергает идею о связи вакцинации с большим падением оспенной смертности, которое происходило почти полностью до первой успешной прививки в столице 17 декабря 1810 года! И это становится еще яснее, если заметить, что по мере роста вакцинации среди населения, которое, как говорит официальный доклад, имело самую "полную уверенность" в ней, тяжесть оспенных эпидемий нарастала, особенно в столице (показано на графике пунктирными пиками), где в 1874 году оспенная смертность составила 7916 на миллион, достигнув 10 290 на миллион за все время эпидемии, продолжавшейся два года. Это было хуже, чем наихудшая эпидемия в Лондоне за XVIII век*. *Наивысшая смертность от оспы в Лондоне была в 1772 году, когда зарегистрировали 3992 смерти при оценке численности населения в 727 000, то есть смертности почти 5500 на миллион (см. Второй доклад, стр. 290).
Эти показатели
смертности были посчитаны мной по официальным таблицам оспенной и общей смертности и по численности
населения из Шестого доклада, стр. 752–753.
Но хотя нет никаких признаков связи между вакцинацией и уменьшением оспы, имеется очень тесная связь между уменьшением оспы и снижением общей смертности. Последнее необходимо показывать в намного меньшем вертикальном масштабе, чтобы поместить на графике. Если бы оно было изображено в том же масштабе, что и оспенная линия, то его наклон вниз был бы вчетверо бóльшим, чем он есть. В этом веке произошло снижение с 27 000 до 15 000 на миллион, и улучшение происходило почти постоянно, за исключением периода наполеоновских войн. Очевидно, имело место большое и непрерывное оздоровление условий жизни в Швеции, как и в нашей стране и, вероятно, во всех остальных европейских нациях; и это улучшение, или какая-та особая его часть, должно быть, оказала мощное влияние на оспу, приведя к огромному падению болезни до 1812 года, к которому, как мы видели, вакцинация не могла иметь никакого отношения. Единственное, что вакцинация, похоже, сделала, это сработала как препятствие этому снижению, поскольку никак иначе не удается объяснить полное прекращение улучшения в то время, когда операция стала распространенной; и это особенно справедливо в связи с тем фактом, что общая смертность продолжала снижаться почти с той же скоростью до наших дней! Огромная смертность от оспы в Стокгольме была объяснена как результат крайне недостаточной вакцинации. Но шведский Департамент здравоохранения утверждает, что эта недостаточность была, скорее, кажущейся, чем реальной, прежде всего потому что 25% рожденных в Стокгольме детей умирают, не дожив до года, а также из-за пренебрежения регистрацией прививок, сделанных частным образом, так что "низкие цифры по Стокгольму больше связаны со случаями незарегистрированных прививок, а не с тем, что они не делались" (Шестой доклад, стр. 754, колонка 1, абзац 3). Простой и очевидный вывод из фактов, отражаемых этим графиком, состоит в том, что оспенная смертность никоим образом не подвержена влиянию (кроме как вредоносному) вакцинации, но при этом здесь, как и повсюду, она имеет очевидную связь с плотностью населения, а также в том, что оспенная смертность, когда вакцинация на нее не влияет, следует тому же закону снижения от улучшения условий общего здоровья, что и суммарная смертность. Шведский случай сам по себе дает полное доказательство бесполезности вакцинации. Однако члены комиссии в Заключительном докладе (§ 59) ссылаются на выраженное уменьшение смертности от оспы за первые двадцать лет века как на результат вакцинации. Они не делают сравнения с общей смертностью, они ничего не говорят о росте оспы с 1824 по 1874 год, они опускают все ссылки на страшные стокгольмские эпидемии, непрерывно усиливавшиеся в течение 50 лет навязываемой по закону вакцинацией и достигшие кульминации в 1874 году, когда эпидемия была намного страшнее, чем наихудшая из известных лондонских эпидемий за весь XVIII век. Официальная слепота на самые очевидные факты и выводы вряд ли может иметь более ошеломляющую иллюстрацию, чем ссылки на случай Швеции как на благоприятствующий требованиям о вакцинации. Мой следующий график (VI) показывает изменения ситуации с оспой в Пруссии с 1816 года, где показаны эпидемии в Берлине в 1864 и 1871 годах. Д-р Ситон в 1871 году сказал Комитету по вакцинации (вопрос 5608): "Я знаю, что Пруссия хорошо защищена", и общее медицинское мнение было изложено в "Пэл-Мэл газетт" (24 мая 1871 года) следующим образом: "Пруссия — это страна, где ревакцинация практикуется наиболее широко, закон требует обязательного предохранения от каждого человека, а власти добросовестно наблюдают за его выполнением. Как естественный результат всего этого, случаи оспы редки". История не знает более вопиющей лжи, чем это последнее утверждение. Действительно, ревакцинация была принудительной в общественных школах и других учреждениях, и особенно жестко к ней принуждали в армии, так что очень большая часть взрослого мужского населения должна была быть ревакцинированной. Но вместо редких случаев оспы в Пруссии, была намного более высокая смертность от оспы в течение 24 лет, предшествовавших 1871 году, чем в Англии, со среднегодовыми значениями 248 на миллион в Пруссии и только 210 в Англии. При сравнении двух графиков разница очевидна с первого взгляда. Оспа в Англии лишь однажды достигла смертности 400 на миллион (в 1852 году), в то время как в Пруссии это значение превышалось ею четырежды. А сразу после того как были написаны процитированные выше слова, великая эпидемия 1871— 1872 годов вызвала в ревакцинированной Пруссии смертность более чем вдвое высокую, чем в Англии! Сейчас, после того как эти факты настойчиво оглашались антивакцинистами, количество прививок в Пруссии до 1871 года занижается, и д-р А. Ф. Хопкирк фактически классифицирует ее как страну "без обязательной вакцинации" (см. таблицу и график напротив стр. 238 во Втором докладе).
По цифрам, добавленным к графику напротив стр. 232 Второго доклада, а Берлинская эпидемия — по таблице на стр. 231 того же доклада. В Берлине мы отметили две эпидемии. Одна была в 1864 году со смертностью немного меньше 1000 на миллион, а во время другой, в 1871 году, смертность выросла до 6150 на миллион, то есть существенно более чем вдвое выше, нежели в том же году в Лондоне, хотя в городе должно было быть очень много мужского населения, прошедшего армию, и, следовательно, ревакцинированного. Еще я приведу график (VII) по оспе в Баварии по таблице, которую представил Королевской комиссии д-р Хопкирк с целью продемонстрировать результаты длительной принудительной вакцинации. Он говорил комиссии, что вакцинация стала принудительной в 1807 году и что в 1871 году было 30 472 случая оспы, из которых 95,7% были у привитых (Второй доклад, вопрос 1489). Далее он объясняет это тем, что "почти все население было привито". Но он не приводит никаких цифр, доказывающих, что привитые составляли бóльшую, чем эта, долю всего населения, и поскольку возраст вакцинации составлял один год, это явно было не так*. Он называет это "легкой вспышкой" и утверждает, что это подразумевает "некоторую особую защиту". Несомненно, смертность от оспы в Баварии была довольно низкой, примерно такой же, как в Ирландии, но в 1871 году она возросла до более 1000 на миллион, в то время как в Ирландии было только 600, и, кроме того, эпидемия продолжалась два года и таким образом была приблизительно равноценна эпидемии в Англии. Но мы видим объяснение, глядя на линию, показывающую другие заразные болезни, поскольку их явно меньше, чем в Англии, что демонстрирует лучшее общее санитарное состояние. В Баварии, как и во всех других рассмотренных нами странах, поведение оспы не демонстрирует связи с вакцинацией, но показывает самую тесную связь с другими заразными болезнями и с плотностью населения. Тот факт, что 95,7% оспенных больных были вакцинированы, согласуется с тем же самым в нашей больнице в Хайгейте, но он еще замечательнее тем, что относится ко всему населению целой страны, и достаточен для того чтобы объявить вакцинацию бесполезной. И поскольку на эти случаи пришлось 5070 смертей, летальность составила 16,5%, то есть почти столько же, сколько в прошлом веке, и, стало быть, вновь и на огромном объеме данных видна полная безосновательность теории о том, что болезнь если даже не предотвращается вакцинацией, то "смягчается" ею. Однако описанный пример Баварии был выбран одним ярым вакцинистом как дающий железное доказательство ценности вакцинации при ее полном проведении, и я не смог увидеть, что члены комиссии утруждали себя выполнением приведенных здесь сравнений, которые бы сразу показали, что баварский случай в действительности доказывает полную бесполезность вакцинации. *Число смертей в возрасте до года в Англии варьировалось за последние пятьдесят лет от 8,6 до 27% от общего числа (см. Заключительный доклад, стр. 154).
По таблицам из
Второго доклада, стр. 337–338.
Данное крайне обманное, ненаучное и нечестное действие — показ неких цифр смертности от оспы среди хорошо привитых и затем, без всякого адекватного сравнения, их провозглашение доказательством полезности вакцинации, — можно проиллюстрировать здесь еще одним примером. В приложении к оригинальной работе сэра Джона Саймона "История и практика вакцинации", представленной парламенту в 1857 году, имеется утверждение д-ра T. Грэхема Бальфура, хирурга Королевского военного приюта для сирот в Челси, что с момента открытия приюта в 1803 году реестр вакцинации велся аккуратно и что каждый поступивший туда подвергался прививке, если не был уже привит и не болел ранее оспой. Он добавляет: "Таким образом, могут быть получены удовлетворительные доказательства того, что в этом случае все были защищены". Далее он приводит статистику, показывающую, что в течение 48 лет с 1803 по 1851 годы среди 31 705 мальчиков было 39 случаев оспы и четыре смерти от нее, дающие смертность 126 на миллион как среднюю по приюту, и высказывает заключение: "Изложенные факты представляются самым убедительным доказательством полезности вакцинации". Но он не делает сравнения с другими мальчиками приблизительно того же возраста, живущими в равноценных здоровых условиях, но не вакцинированных столь же единообразно или так же недавно. По этому поводу следует вспомнить, что дело происходило задолго до эпохи принудительной вакцинации, и потому значительная часть мальчиков не была привита на момент поступления и, стало быть, должна была получить предполагаемый выигрыш от недавней прививки. Но когда мы делаем сравнение, которое ни д-р Бальфур, ни сэр Джон Саймон не потрудились провести, мы находим, что среди этих хорошо вакцинированных и защищенных мальчиков имела место более высокая смертность от оспы, чем среди не вполне защищенных посторонних. В самом деле, в Первом докладе комиссии (стр. 114, табл. B) мы находим утверждение, что за период необязательной вакцинации (1847—1853) смертность от оспы среди подростков от 10 до 15 лет* составила 94 на миллион! Вместо "самых убедительных доказательств полезности вакцинации" его собственные факты и цифры если что-то и доказывают, то не только бесполезность, но и вред вакцинации, и что она в действительности имеет тенденцию увеличивать смертность от оспы. [С последним Уоллес поторопился: разница очевидно не является статистически значимой, и для вывода об увеличении вакцинацией смертности от оспы этого недостаточно, даже если вывод верен. — Прим. перев.] К этому же заключению пришел и проф. Адольф Фогт, который в скрупулезной статистической работе, направленной им в Королевскую комиссию и напечатанной в ее Шестом докладе, но не отмеченной никаким другим образом, показывает с помощью обширной статистики по разным странам, что смертность от оспы возрастала во время эпидемий, происходивших в эпоху вакцинации. *Это почти точно согласуется с возрастом мальчиков, принимаемых в возрасте 9–11 лет и выпускаемых в 14 лет (см. "Справочник по лондонской благотворительности" Лоу). Перед завершением этой части исследования следует отметить еще один момент — особенно высокую смертность от оспы в больших торговых портах. Нижеследующая таблица, составленная по "Жизненной статистике" д-ра Пирса для городов континентальной Европы и по докладам Королевской комиссии для городов нашей страны, очень примечательна и поучительна.
Смертность от оспы в наименее развитых из этих городов за время той же самой эпидемии очень сильно превышает лондонскую, и совершенно ясно, что вакцинация не имеет никакого отношения к этой разнице. Действительно, если даже допустить, что в Гамбурге и Роттердаме вакцинацией пренебрегали, о чем никаких сведений не обнаруживается, то этого нельзя сказать о Корке, Сандерленде и Ньюкасле. К тому же если ограниченная и несовершенная вакцинация первой четверти века имеет заслугу происшедшего тогда резкого снижения смертности от оспы, как заявляют члены Королевской комиссии, то небольшой пробел в гораздо более масштабной и лучшей вакцинации, в целом преобладавшей в 1871 году, не может объяснить бóльшую оспенную смертность, чем в Лондоне в наихудшие годы, когда не было никакой вакцинации. Нельзя утверждать, что частичная вакцинация вызывает чудесный эффект в одно время, а в другое — меньше, чем вообще никакого, и тем не менее именно это постоянно делают защитники вакцинации. Но с точки зрения теории санитарии объяснение просто. Коммерческие морские порты выросли вдоль берегов гаваней или рек, в которые затекают морские приливы, чьи воды и берега в течение веков загрязняются нечистотами. Они всегда плотно и тесно заселены из-за важности находиться как можно ближе к судоходству. Следовательно, всегда есть большое количество населения, живущего в наихудших санитарных условиях с плохой канализацией, плохой вентиляцией, обилием грязи и гниющих органических веществ и со всеми условиями, способствующими распространению заразных болезней и их исключительно высокой летальности. Такие группы населения сохранили до наших дней антисанитарные условия прошлого века и таким образом демонстрируют нам столь же высокую смертность от оспы без всякой связи с количеством прививок, которые могут проводиться. В этом случае они иллюстрируют тот же самый принцип, который так хорошо объясняет очень разнящуюся смертность от оспы в Ирландии, Шотландии, Англии и Лондоне, хотя между ними вряд ли есть какая-либо количественная разница в вакцинации. Члены Королевской комиссии, имея перед собой и в своем распоряжении все эти факты, не сделали ни одного из этих сравнений. Они приводят цифры смертности от оспы и либо объясняют их увеличением или уменьшением вакцинации, либо утверждают, что поскольку какая-либо другая болезнь — например, корь — не снизилась за то же время или до такого же уровня, то, таким образом, санитария не могла повлиять на оспу. Они ни разу не сравнивают смертность от оспы ни с общей смертностью, ни с прочими инфекционными болезнями, и таким образом упускают возможность увидеть удивительно тесное согласие их одновременных подъемов и падений, которое столь ясно показывают их подчинение одним и тем же воздействиям и доказывают, что в случае оспы никакое специальное дополнительное воздействие повлиять не могло. |