Глава XXIX
Что лечит в лекарстве?
Ортодоксальные доктора считают гомеопатию шарлатанством. Большинство из них со снисходительной
миной допустят, что если гомеопатия бесполезна, то и безвредна, поскольку дозы слишком малы, чтобы
оказать хоть какое-то влияние. Это демонстрирует их невежество в вопросе и действия таких лекарств,
и реакции людей на них.
Так, д-р Хаггард, профессор прикладной физиологии Йельского университета, одного из самых
известных университетов США, пишет, что секрет успеха гомеопатии лежит не в эффектах лекарств,
"ибо эти лекарства назначали в количествах слишком малых для того чтобы вызвать хоть какой-то
результат. Гомеопаты практически не дают вообще никакого лекарства", — утверждает он. И
хоть Ганеман предполагал, что чем меньше доза, тем больше эффект, д-р Хаггард считает, что ему
следовало бы говорить "лучше результат", а не "больше эффект". Чрезмерные дозы
сильнодействующих и часто ядовитых лекарств, которыми пользовали аллопаты во времена Ганемана,
причиняли явный вред больным, в то время как гомеопаты достигали результатов, просто назначая
постельный режим и "предавая пациентов милости Божией". То есть пациенты аллопатов
умирали от лечения, а гомеопатов — от болезней.
Д-р Хаггард использовал прошедшее время. По его мнению, современные методы "научной
медицины" более успешны в определении лечебной ценности лекарств. Но это оптимистичное
заявление некоторые из нас могли бы оспорить. Многие из нас считают, что изрядное количество
пациентов до сих пор умирают, скорее, от лечения, чем от болезни. Во время эпидемии гриппа в 1919 году умерли от 20 до
40% больных, леченных аллопатами по канонам современной научной ветви медицинского искусства. Между
тем гомеопаты потеряли только 1 (один!) процент своих пациентов. Огромная разница в 19–39% в
пользу презренного гомеопатического лечения, которое, как пытается нас убедить д-р Хаггард, было в
моде совсем недолгий срок. Удивительно, что гомеопатия по-прежнему крепко держится на ногах. И
научная медицина, которая зиждется на специфическом действии лекарств, т. е. на идее специфического
лекарства от специфической болезни [например, антибиотиков — от пневмонии, аллопуринола
— от подагры, дигоксина — от сердечной недостаточности и т. д. — Прим.
перев.], гомеопатию пока еще не вытеснила.
Этот научный метод испытания специфического лекарства основан на контролируемых массовых
наблюдениях в процессе лекарственной терапии в стационарных условиях. По этой теории, простого
улучшения состояния пациента недостаточно, "поскольку ему могло стать лучше и без лечения, и
даже вопреки лечению". Значит, научный подход состоит в том, чтобы назначить некое лекарство Х
выборке пациентов (50, 100 или больше), страдающих одним и тем же заболеванием, и учесть процент
выздоровевших. В качестве контроля следует взять то же количество больных тем же заболеванием,
которые или получают плацебо, или хотя бы не получают лекарство Х, и также учесть процент
выздоровевших. А затем сравнить результаты опыта и контроля.
Если лекарство Х излечивает большее число случаев данного заболевания, значит, оно специфично
при данном заболевании. На основании такого научного массового подхода ртуть многие годы считали
специфическим лекарством от сифилиса. Затем сальварсан, открытый проф. Эрлихом и испытанный по точно такой же
научной методике, заменил ртуть. Позже сальварсан, или препарат 606, был признан неэффективным, и в
наши дни массово испытывают уже другие лекарства. Благодаря такому научному массовому подходу
многие больные, уже ослабленные болезнью, принимая большие дозы сильнодействующих лекарств,
декомпенсируются еще сильнее. С гомеопатической точки зрения, этот метод определения лечебной
ценности лекарств абсолютно неверен. Каждое лекарство сначала надо испытать на здоровых. Массовые
опыты нужны, разумеется. Только не на больных, а на здоровых — чтобы определить сферу
действия каждого лекарства, прежде чем назначать его больным и ослабленным.
Гомеопаты, идущие путем Ганемана, подтверждают его идею, что нет специфических лекарств от специфических
болезней. Есть лишь специфическое лекарство для конкретного пациента, причем в каждую конкретную
фазу течения его заболевания. Лечебное действие конкретного лекарства сначала было определено по
эффектам и реакциям, которое оно вызывало у здоровых. Это и есть принцип подобия. И это еще спорный
вопрос, как научнее — устраивать массовые наблюдения на больных с помощью метода контроля,
назначая неизвестное лекарство неизвестного действия и глубины воздействия, или же прописывая
больному такое лекарство, действие которого тщательно изучили заблаговременно. В первом случае, где
имеет место так называемый современный научный метод, пациент может быть очень чувствителен к
данному лекарству, а может быть к нему совершенно индифферентен. Наверняка знать невозможно, пока
не испробовать. Никто не знает, как глубоко подействует лекарство, какие латентные эффекты оно
вызовет, какие вторичные эффекты последуют, какие осложнения возникнут. Допустим, сульфаниламиды,
назначенные по такому современному контролируемому методу, снизили летальность от пневмонии. Но
список болезней, вызванных у многих людей, чувствительных к сульфаниламидам, постоянно растет. То
же и с пенициллином. Он был испробован на сотнях и тысячах больных. Массовые эксперименты проведены
в армии — научный ум любит опираться на большие цифры, множество контрольных случаев всегда
под рукой. Чуть больше года — и мы услышим о неудачах. Так всегда бывало с научным методом
специфического действия лекарства. Будь я на месте больного, я бы отказалась от опытов на себе и
предпочла более гуманный метод гомеопатии, который позволяет излечивать без последствий и
осложнений, которые могут длиться месяцами.
 |
 Что излечимо в медицине?  Оглавление
|
