— 195 —
произвольных планов лечения; планов, которых основательность зависит от более или менее верно
узнанного места поражения и более или менее приблизительно угаданной причины болезни. При сказанном
знании его, план будет всегда необходимым логическим следствием очевидных посылок — видимого
состояния больного и известных свойств лекарства; словом, всегдашнее основание его плана —
постоянный неизменный естественный закон, а не произвольные более или менее остроумные
гипотезы.
Таким образом, опираясь на постоянный закон, гомеопат может не только ставить условия, но и
выполнять их. Притом вовсе невыполнимых условий, как, например, произведение лекарством определенных
действий "в той степени и на таком пространстве времени, как этого требует начертанный
врачом план", он никогда не ставит, потому что считает это совершенно напрасной
похвальбой. Ему по опыту веков известно, что в весьма немногих случаях можно наперед предвидеть
степень и время действия лекарства, и притом только в самых грубых результатах, каковы, например,
различные отделения и извержения, которых появление далеко еще не составляет искомого результата
лечения. Во всем остальном, относительно всех изменений состояния больного организма при переходе
от болезни к выздоровлению, указать меру и продолжение действия лекарства решительно невозможно.
Можно только более или менее хорошо знать, как лекарство должно действовать, и ожидать этого
действия. А мало или недостаточно скоро действует — повторить прием; совсем не действует (что
тоже случается) — изменить прием, или наконец обратиться к другому, более соответствующему
средству. Это известно даже аллопатии. Стало быть, приведенная фраза в условии фигурирует только
для округления риторического периода, для красоты слога.
Из всего этого следует, что мы с нашей точки зрения и опираясь на основания гомеопатии, должны
отвергать не только предложенные "Программой" условия, но и определение науки и искусства
врачевания, пока нам не докажут более убедительным образом, что наши определения и основания
неверны.
— 196 —
О содержании и цели всей "Программы"
д-ра А. Бека
Всякое новое открытие бывает встречено сопротивлением и возражениями. Это естественно и
необходимо. Гомеопатия тоже со дня своего рождения подвергалась бесчисленным нападениям, что, однако
же, не помешало ее распространению по всем частям света. И мы не имели бы никакого повода быть
недовольными не только возражениями, но даже нападениями собственно, если бы возможно было видеть,
что нападения производятся единственно ради науки и истины, и если бы оно выражалось всегда хотя с
соблюдением должного приличия. Напротив, в суждениях аллопатов, гордых числительной силой своей
древней корпорации, влиятельными обществами и господствующими факультетами, мы всегда почти
находили высокомерное пренебрежение, злые сарказмы, оскорбления и брань. Встретив вместо всего
этого в "Программе" серьезный тон, изложение чисто научных вопросов и, по-видимому, желание
действительно разрешить существующие сомнения, мы уже можем почитать себя счастливыми. Мы по
крайней мере имеем случай отвечать в том же тоне и, пользуясь правом свободной защиты, отстаивать
свои убеждения как умеем, без всякого враждебного чувства.
Прочитав последние строки "Программы", мы сожалеем только об одной фразе,
неблагозвучной особенно в наш либеральный век. Составители программы требуют, чтобы гомеопатия
выдержала именно то испытание, которому они желают подвергнуть ее, произвела те
эксперименты, которые они считают необходимыми, и чтобы в противном случае она была признана за
"общественное зло, требующее ограничения".
Один греческий философ проповедовал единство Бога. Учение это стало распространяться.
Приверженцы старого официального учения восстали против этого "общественного зла" и
Сократа казнили смертью. Тогда ученики его должны были смолчать. Но остановилось ли, умерло ли
учение?
Когда Гарвей обнародовал свое достопамятное открытие кровообращения, Парижская медицинская
академия тогда и долго после того говорила, что Гарвей покушается на бессмысленные нововведения.
Было запрещено признавать эту новую физиологическую
— 197 —
функцию, не позволяли и говорить о ней. Кто же теперь еще скажет с Гюи-Патеном: "Malo cum
Galeno errare quam cum Harveyo circulator esse"?
Ha Галилея возложили церковное покаяние. Но кто же окончательно одержал победу перед судом
науки?
И мало ли таких примеров! Не только история науки, вся история цивилизации состоит из таких
фактов, то есть борьбы истины с предубеждением.
Профессор Bouillaud говорит:
Самая прискорбная участь, которой подвергается всякий прогресс, есть оппозиция, более или
менее сильное сопротивление. Всякая реформа, всякий переворот в науке совершается не иначе, как по
очищении этим тяжелым испытанием. Никто не может безнаказанно открыть какую-нибудь великую истину,
особенно когда она противоречит общепринятым понятиям, поддерживаемым сильными властью и почетом.
Чем реформа более важна, более глубока и основательна, тем более oнa встречает оппозиции.
Между тем, тот же самый автор в другом месте говорит:
Если б я даже собственными глазами
видел успех гомеопатического лечения, то все-таки не поверил бы!
Можно не верить в самое очевидное, можно всеуничтожающим ножом скептицизма подрываться под
величайшие истины, но прибегать к "ограничению", к насилию в деле науки в наш век уже
нельзя. Нет, когда противники победят гомеопатию, они, как великодушные враги, предоставят ее
общественному обсуждению, которое само уже сумеет постановить окончательный приговор. Если их
рассуждения справедливы, если гомеопатическое лечение бесплодно, то оно погибнет как смертельно
раненый вследствие недостатка жизненной силы, от истощения. Вызывать меры против гомеопатии, значит
доказать собственную слабость; значит, что аллопатия может устоять только посредством посторонней
помощи и вмешательства властей. Подобный способ действия давно уже оценен по достоинству.
Обратимся к рассмотрению "Программы". В ней постановлены известные (уже приведенные)
"условия лечения".
Правда, аллопатия усердно и с успехом трудилась над изысканием последовательности развития
болезней, но этого далеко еще нельзя сказать об исследовании самого больного как субъекта,
которому нужно помочь, которого нужно вылечить.
— 198 —
Сосредоточивая почти все внимание на исследовании местного расстройства или на названии общего
изменения организма, аллопаты довольствуются тем, что, как думают, дошли до этого знания; дальше
они не смотрят и никогда не индивидуализируют болезненных случаев. Это одно доказывает, что
аллопатическая терапия нерациональна и неудовлетворительна. Если даже допустим, что диагностика
бывает точная, то a priori все же нельзя определить плана потребного последовательного
лечения. Такого плана нельзя согласовать во многих случаях с ходом болезней, представляющих много
видоизменений. Подобную методу можно было бы допустить, если бы болезнь какого бы ни было названия
сопровождалась у всех субъектов одними и теми же симптомами, в одно и то же время, без различия
пола, возраста, телосложения, темперамента, идиосинкразии, жизненности больного, времени года,
климата, привычек и т. д. Если ход болезни не может быть вперед с точностью определен, то
каким же образом хотят вперед определить план лечения!
Показания, основанные на общем ходе болезни, могут быть верным руководством для врача только в
таком случае, когда болезням угодно будет представляться всегда простыми и однообразными в своем
ходе, с постоянными и неизменными симптомами. "Индивидуальные-то симптомы, всегда столь
разнообразные, больше всего и затрудняют предвидение врача", — говорит Труссо.
Наконец, самая точная, самая подробная диагностика останется бесполезной, как это часто бывает у
аллопатов, до тех пор, пока не откроется таинственная связь, которая должна соединять врачебные
средства с болезненными симптомами или с болезнями. Гомеопатия для рационального лечения считает
необходимым:
1) Знание больного и его болезни
2) Знание действия лекарств
3) Знание постоянного закона для показаний и выведенных из этого закона точных правил для
употребления лекарств.
Выполнение этих трех условий составляет всю задачу в лечении, и нам нетрудно будет доказать, что
гомеопатия в состоянии выполнить их. Нетрудно также доказать, что напротив, у аллопатии как науки
нет ни прочного основания, ни единства в принципах и практических взглядах. Но этим мы, конечно,
вовсе не желаем дать понять, что против нее нужно "взять меры". Напротив, мы считаем
аллопатию полезной для будущности гомеопатии.
— 199 —
1. ИССЛЕДОВАНИЕ БОЛЬНОГО И РАСПОЗНАВАНИЯ БОЛЕЗНИ
Первое терапевтическое правило в гомеопатии требует строгого обособления (индивидуализирования)
каждого болезненного случая. При исследовании больного она не ограничивается нозологической
классификацией; названия, данного по самым главным симптомам, для нее недостаточно, так как она не
занимается бесполезным отыскиванием внутренней сущности болезни и на этом основанного всегда
проблематического лечения.
Гомеопатия собирает совокупность всех симптомов, как-то: изменения тканей или их превращение,
изменения в отправлениях или в чувствительности; словом, все явления и признаки, которыми больной
организм отличается от здорового.
Гомеопатическая практика, — говорит д-р Парсеваль,
— не ограничивается одним простым механическим подбором болезненных симптомов, чтобы сравнить
их с симптомами лекарств. Напротив, требуется акт разумный, который может совершиться только при
помощи знания науки о болезнях и подробного обследования больного. Таким образом врач может оценить
значение и характер каждого симптома, замеченного у больного субъекта. Потом он может их
классифицировать по относительной важности, подчиняя один другому, чтоб установить верный и точный
диагноз. Патология доставит ему драгоценные данные, чтобы найти связь между настоящим состоянием
больного и предшествовавшими обстоятельствами. Он может также предвидеть то, что еще должно
последовать, предвидеть предстоящее еще развитие болезни, возможные компликации и исход ее, чтобы
из этого вывести свое предсказание. Благодаря анатомическим, физиологическим и патологическим
знаниям он точно определит место болезни, дознает расстройства, которые развились и могут еще
развиться; часто даже в неясных симптомах распознает патологический процесс, который может
сделаться опасным, оценит важность лечения, которое он по возможности приведет в согласие с
настоящим состоянием больного и с совокупностью всей болезни.
Стало быть, гомеопат, как видите, может установить лечение не только практически действительное,
но притом научное и вполне сознательное. И именно вторая, только гомеопатами употребляемая
диагностика
— 200 —
индивидуальная, составляет главное существенное отличие гомеопатии от аллопатии. Аллопатия
исключительно занимается исследованием подлежащей болезни, определяет место и степень расстройства,
составляет себе общее понятие о болезни, и на этом общем понятии основывает свою терапию;
значит, лечит отвлеченную идею. Гомеопатия, напротив, считает общее понятие о свойстве и характере
болезненно измененного органа или ткани только пособием в изыскании средства, потребного для
излечения больного.
Для образчика возьмем у доктора Эскалие начертание пути, которым должен идти врач-гомеопат при
исследовании, например, острого ревматического воспаления сочленений. Нужно знать:
Местное состояние: место болезни; какие сочленения поражены, какая ткань воспалена; физическое состояние больных сочленений, объем, форму, цвет кожи; характер или видоизменяемость
боли, т. е. род и свойство боли, продолжительность или периодичность, ожесточение или ослабление при
известных обстоятельствах. Общее состояние: лихорадку, ее вид; в каком состоянии кожа, суха или в
испарине; нервные явления, их степень, характер, присутствие или отсутствие гастрических припадков;
компликации относительно местного или общего состояния больного. Ход болезни, более или менее
правильное ее течение, предшествующие признаки, быстрое или медленное развитие этих признаков;
острый характер или наклонность к переходу в хроническое страдание. Свойство предрасполагающих и
производящих причин; наконец, индивидуальные свойства самого больного, его возраст, пол, привычки,
телосложение, темперамент, врожденные наклонности.
Полное исследование должно быть сделано не для того только, чтобы начертать теорию происхождения
болезни или план общего, на всякий случай пригодного лечения, а для того чтобы найти близкое
непосредственное отношение между болезнью и лекарством. Без сомнения, такое точное исследование
вовсе неважно и бесполезно для аллопата, но оно необходимо гомеопату, потому что верная оценка
симптомов дает ему возможность отыскать соответствующее индивидуальному болезненному случаю
средство. В самом деле, всякая аллопатическая школа имеет какое-нибудь свое средство, которое без
всякого различия употребляется против всех случаев острого ревматического воспаления сочленений.
Одни потчуют
 Стр. 189–194 Стр. 201–206 
|
