— 274 —

тексте фармакологии; нужно, чтобы врач хорошо знал патогенетическое развитие искусственной лекарственной болезни, из чего вместе с тем объясняется и внутренняя физиологическая связь явлений в различных органах и системах. В этом по преимуществу следует искать сходства или, лучше сказать, сродства подлежащей лечению болезни с действием лекарства, а не в простом исчислении симптомов, как предполагают наши профессора. Из этого достаточно явствует, что количественное сходство между действием лекарств и припадками болезни, сходство вовсе невозможное, совершенно не нужно. Лицам, которые на время жертвуют своими удобствами ради исследования лекарств, конечно, нельзя поставить в укор, зачем они не принимают, например, фосфор в больших количествах до тех пор, пока не окажется у них в легких гепатизация, доступная определению посредством стетоскопа. Если бы это было нужно для отыскания сходства фосфорного отравления с воспалением легких, то, конечно, закон подобия никогда не мог бы служить указанием при лечении этой болезни. Но мы знаем патогенезию воспаления легких, то есть последовательность и связь явлений, предшествующих гепатизации; мы знаем также свойственные фосфору патогенетические действия на кровеносные и дыхательные органы. Значит, если в данном случае воспаления легких последовательность и связь явлений подобна явлениям, производимым фосфором, то и показание готово, соответствующее средство найдено. И клинический успех не позволяет усомниться в правильности назначения.

Исследование груди посредством стетоскопа и плессиметра ведет к познанию продуктов болезни и к определению степени развития болезни. Для гомеопата оно важно тем, что пополняет картину болезни, но на нем одном мы не можем основать выбор средства. Одностороннее воззрение со стороны чисто анатомической, исключающее анамнестические и субъективные элементы в данном случае болезни, привело физиологическую школу к плачевному нигилизму в терапии. Впрочем, и то хорошо, что хоть к чему-нибудь, да привело. Для аллопатического лечения пневмонии самый великолепный физический диагноз, обладанием которого так хвалятся авторы программы, считая его вовсе недоступным гомеопатам, и подавно совершенно бесполезен, это сами они должны очень хорошо знать. Лечение до сегодня производится по древним преданиям посредством кровопускания, отвлекающих и

— 275 —

разных микстур совершенно так, как производилось до изобретения стетоскопа и плессиметра. То же самое можно сказать и обо всех других болезнях.

Точная объективная диагностика, опирающаяся на патологию и физиологическую химию, до того исключительно овладела умами физиологической школы, что не только не приблизила, но удалила ее от настоящей цели врачебной науки и врачебного искусства, от лечения болезней. Ганеман, напротив, через исследование лекарств на здоровых и определение общего закона их действия, прямой дорогой приблизил нас к этой цели, а притом гомеопаты достигли и достигают своей цели, лечения, гораздо раньше, чем физиологи-аллопаты своего распознавания. Если же мы раньше уже умели лечить лучше, чем это удавалось старой методе, то при помощи постепенного усовершенствования патологии и диагностики, конечно, будем лечить еще лучше. Мы не только не принимаем так бойко взводимого на нас авторами программы укора в пренебрежении и незнании новейших успехов патологии и диагностики, мы утверждаем, что именно гомеопатия одна и дает врачу возможность употребить эти знания в пользу лечения болезней. Вся будущность терапии в гомеопатии.

Через год наступит ровно двадцать лет, как гомеопаты ждут ответа на свои возражения, и ответов нет. Зачем же предлагались прения? Оставляем этот вопрос открытым...

На этом мы оставим пока дела наших русских гомеопатов и посмотрим, что делалось в Западном крае — в губерниях привислянских и прибалтийских.

Революция тридцатых годов, имевшая такое гибельное влияние на весь строй политической и общественной жизни поляков, была, между прочим, причиной и того, что гомеопатия, нашедшая благодаря Бижелю и покровительству цесаревича Константина Павловича доступ в польское общество, после революции, ввиду вызванных ею интересов политического свойства, пришла как бы в забвение. Не ранее 1840 г. свет ее засветился в Люблине, где она водворилась с единственным ее служителем д-ром Коперским. Прошло несколько лет, и в Варшаве снова заговорили о гомеопатии. Воскресителем ее был помещик, не врач, Иосиф Подвысоцкий (Podwysocki), которого постоянные и неусыпные занятия гомеопатической медициной сопровождались успешной, обширной

— 276 —

и притом совершенно бескорыстной практикой. Репутация Подвысоцкого как искусного гомеопата была настолько известна в Варшаве, что к помощи его нередко прибегал наместник царства кн. Паскевич¹. В 1855 г. Подвысоцкий, стараясь ознакомить своих соотечественников с гомеопатическим способом лечения и распространить между ними употребление его, издал в Варшаве небольшое сочинение свое "О гомеопатии" (Slówkо о Homeoраtii), а через два года перевел и издал книгу Геринга "Домашний врач-гомеопат" (Domowy lekarz homeopata). В течение пятидесятых годов в Варшаве как последователи новой медицинской школы были известны: д-р Пилецкий (Рileсki), переехавший туда в 1855 году из Ковно, впрочем, недолго там остававшийся, так как неудовольствия его с варшавским медицинским начальством заставили его навсегда уехать в Вену; Вуйцевич (Wójcewicz) и Вильчинский (Wilczynski) — молодой врач, блестящим образом начавший практику в 1859 году, но, к сожалению, в 1863 г. умерший. Из провинциальных врачей того времени известны доктора Коперский в Люблине, Пирамович (Piramowicz) в Бельгорае (в Люблинской губ.), Койсевич (Коisiewicz) в Коцке (в Седлецкой губ.) и Венявский (Wieniawski) в Щебжешине (м. Люблинской губ.), имении гр. Замойского, где в течении тринадцати лет (1845—1858) управлял больницей. В первые одиннадцать лет Венявский лечил в ней аллопатически, но когда в 1856 г. он стал гомеопатом, то и в больнице было введено лечение гомеопатическое, оправдавшее и здесь свою репутацию, ибо смертность составляла только 3,38%, тогда как в период аллопатического лечения (1845—1856) она доходила до 9 и даже 11%. К тому же времени, т. е. к пятидесятым годам, надо отнести появление в польской литературе сочинений по гомеопатии. До тех пор в Польше был известен один только лечебник д-ра Лютце, переведенный с немецкого на польский язык во Львове д-м Качковским (Касzkowcki) — сочинение не только неудовлетворительное, но в смысле руководства положительно вредное, так как автор его, д-р Лютце, расходясь с Ганеманом в основных законах его учения, может привести к совершенно превратным понятиям о гомеопатии. Важный недостаток этот был отчасти пополнен, когда во второй половине пятидесятых годов, кроме книги Геринга,

¹ Zeitschrift für homöopathische Klinik. Bd. 6, рag. 104.

— 277 —

переведенной Подвысоцким, между врачами и в публике стали известны следующие сочинения : 1) Домашний гомеопатический лечебник (Lеczebnik homeopatyczny domowy, I. P. Kijów 1854); 2) О лечении холеры (Wyjawienic sposobu leczenia сholery, Lwov 1857); 3) Руководство к лечению крупа, коклюша и воспаления горла (Przewodnik w leczeniu krupu, kokluszu i zapalen gordlanych, Paryz 1858); 4) Домашний врач-гомеопат, соч. Миллера. (Domowy lekarz homeopаta, Lipsk 1858); 5) О тифозной горячке (Gorаczka tyfoidalna, Rapou, Warszawa 1858); 6) Руководство к ветеринарному искусству (Poradnik Weterynarii, Lewandowski, Warszawa 1858); 7) О гомеопатической диете (Djetetyka homeopatyczna, Warszawa 1859).

Следующее десятилетие было особенно благоприятно для польских гомеопатов. В 1865 г. д-р Венявский поселился в Варшаве и сблизился с другом Ганемана и Корсакова — Павлищевым, который в то время заведывал делами по печати. Знакомство это дало ему возможность помещать в газете "Дневник варшавский" (Dziennik Warszawski) статьи свои о гомеопатии, которые, будучи направлены в защиту новой медицины, обратили на себя внимание многих, а между прочим, и Варшавского медицинского факультета. Последний обещал Венявскому отвести в своей клинической больнице Св. Духа (Szpital s-go Ducha) особую палату для лечения по гомеопатическому способу, что и было исполнено в 1867 году. В том же году Кушиньский стал читать в Варшаве публичные лекции о гомеопатии, которые потом были изданы им для публики. В 1868 г. по Высочайшему соизволению в Варшаве была открыта самостоятельная гомеопатическая аптека под управлением Шмидта, а доктор Тест за поднесенное Государю Императору сочинение Systématisation de la matière médicale pure получил бриллиантовый перстень. Число врачей-гомеопатов увеличилось еще двумя: в Варшаве поселились д-ра Мазуревич (Маzuriewiсz) и Григорович (Grigorowicz); наконец, по инициативе д-ра Кушиньского, министром внутренних дел дано было разрешение при гомеопатической аптеке открыть бесплатную лечебницу для приходящих. По части гомеопатической литературы в шестидесятых годах были изданы: 1) Популярная гомеопатия доктора Бельского (Homeopatia popularna); 2) О гомеопатической диете д-ра Качковского (О dyecie homeopatycznej, Lwow 1861); его же 3) Предохранительные средства для устранения заразы скота, овечьей оспы и бешенства (Prezerwatywne srodki dla zapobezenia zarazie

— 278 —

bydlaej, ospie owczéji wscieklizmie, Lwow 1866); 4) д-ра Кушиньского Популярная терапия (Terapia popularna, Warszawa 1868) 5) Публичные чтения о гомеопатии (Popularnie odczyty o Homeopatii, Warszawa 1868). Казалось, что все клонилось к тому, что гомеопатия, найдя приют в Польше, станет развиваться свободно, без препятствий и стеснений. Но не так случилось: здесь, как и везде, эгоистические соображения стали источником интриг, прикрытых благонамеренностью. Чем руководился факультет, отводя для практики Венявского особое помещение в госпитале Св. Духа, одним ли желанием проверить успех гомеопатического лечения, или он имел при этом задние мысли, не знаем. В 1867 г., как сказано, д-ру Венявскому было назначено особое отделение, состоявшее из 8 кроватей, в котором он и практиковал с 11 сентября 1867 г. до 27 марта 1869 г.; следовательно, в течении полутора года. Из числа 106 больных, бывших в продолжении этого времени в больнице, выздоровело 93, выписалось 7, умерло 6; процент смертности был, стало быть, 5,66%. Такой результат показался госпитальному управлению весьма замечательным, почему и было положено расширить круг действия этого способа лечения увеличением числа кроватей, но... не теперь, а впоследствии; теперь же, к сожалению, и это небольшое помещение должно быть очищено, так как оказывается нужным для помещения больных госпитальной гангреной, появившейся в больнице… И гомеопатическое отделение в марте 1869 года было закрыто — "временно" конечно, пока в помещении им занимаемом будет надобность.

Такова официальная сторона дела, так говорилось, так было предъявлено д-ру Венявскому, и эти речи, по-видимому, столь благожелательные его деятельности, были приняты некоторыми за чистую монету. Так, например, корреспондент немецкого журнала "Zeitschrift für homöopathische Klinik", отзывающийся с большой похвалой о гомеопатическом отделении при госпитале Св. Духа, объясняет причины его закрытия именно так, как уверяло госпитальное начальство, т. е. необходимостью дать особое помещение заражавшимся гангреной. Но не так было на самом деле. Помещение, понадобившееся для гангренозных больных, по прекращении в стенах госпиталя антонова огня не только не было расширено, как перед тем обещало госпитальное начальство, не только не было возвращено оно Венявскому в том скромном размере, в каком он занимался практикой, но оно было обращено

— 279 —

в место содержания собак, предназначавшихся для вскрытия при физиологических лекциях! Факт невероятный, но не выдуманный, а переданный автору очерка самим д-ром Венявским. Закулисная сторона дела объясняется д-ром Венявским следующим образом. В гомеопатическое отделение при назначении больных было переведено из аллопатического госпиталя несколько таких, которые были признаны неизлечимыми. Так как госпиталь Св. Духа составляет университетскую клинику, то естественно, что и факультет должен был разделять приговор своих врачей. Но больные эти выздоровели, и Венявский, передавая в печати таблицы сравнительных успехов лечения гомеопатического и аллопатического, имел неосторожность указать и на факт излечения "неизлечимых". Понятно, что такая неделикатность со стороны д-ра Венявского, которому факультет так обязательно предложил отделение в своей клинике, не могла остаться незамеченной, и вот в таком обширном здании, как Варшавский госпиталь Св. Духа, не находится другого места для помещения гангренозных больных, как именно то, которое было отведено д-ру Венявскому. Во всем этом рассказе нет ничего невероятного — иного образа действий со стороны наших противников мы ожидать не можем. Само собой разумеется, что обещание отвести "со временем" для гомеопатического отделения более обширное помещение осталось без исполнения. Тогда д-р Венявский подал во Врачебную управу прошение о дозволении открыть гомеопатическую больницу, которая под названием Больницы последователей гомеопатии содержалась бы на средства последних. Просьба эта была разрешена, но с тем, чтобы больница называлась лечебницей д-ра Венявского; что же касается сбора добровольных пожертвований для ее содержания, то этого допущено не было. Таким образом, дело об учреждении в Варшаве самостоятельной гомеопатической больницы или клиники ввиду представившихся препятствий было оставлено. Деятельность варшавских врачей сосредоточилась исключительно в лечебнице для приходящих, открытой в 1868 году при гомеопатической аптеке. По отчету д-ра Кушиньского, за 1871 год всех больных было 520 человек. Из них выздоровело 275, получили облегчение 56, у остальных успех лечения остался неизвестным.

Что касается прибалтийских губерний, то деятельность тамошних врачей не встречала таких препятствий, с какими приходилось иметь дело их собратам в других местах империи.

 Стр. 268–273     Стр. 280–285