Журнальная версия здесь

ДОКЛАД НА LXIV КОНГРЕССЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ГОМЕОПАТИЧЕСКОЙ ЛИГИ ВРАЧЕЙ (LMHI),
ВАРШАВА, 27 АВГУСТА 2009 Г.

ВВЕДЕНИЕ

Вероятно, каждый из нас по собственному опыту знает состояние, когда жизнь кажется легкой и светлой, все работает само собой, нет никаких преград и мы делаем все, что захотим. Такие моменты в жизни, несомненно, все хотели бы иметь постоянно. Чем чаще мы пребываем в таких блаженных условиях, тем больше склонны принимать их как само собой разумеющееся. Однако жизнь связана с беспокойствами. Можно сказать, что нет человека на земле, жизнь которого была бы избавлена от беспокойства. Так как люди во все времена стремились избегать неудобств, были изобретены методы, чтобы справляться с последними: земледелие, оружие, ремесла, а также медицина. Она возникла как средство излечения людей от болезней, предотвращения их и обеспечения свободного и цельного состояния, называемого здоровьем. В современном мире требования пациентов и стремление докторов к тому, что считается оптимальным состоянием, возрастают. Люди больше не хотят довольствоваться тем, чтобы быть относительно здоровыми после лечения, но хотят стать здоровее как можно раньше или по возможности иметь здоровое состояние. В конце концов, кто отказался бы иметь больший дом, более быстрый автомобиль или более высокую зарплату, если бы мог выбирать? Но в отличие от доступных измерению вещей, сравнимых в цифрах, для здоровья нет весов, чтобы определить, что считается хорошим, лучшим и великолепным здоровьем. Наоборот, здесь все зависит от понятийных рамок, в которых находится это понятие. Вот почему люди не обязательно имеют в виду одно и то же, когда говорят о здоровье.

ИСТОРИЯ МЕДИЦИНЫ

Вглядываясь в историю медицины, мы можем найти очень разные подходы к тому, как люди всех культур и времен пытались концептуализировать здоровое состояние. Интересно, что количество понятий, которые можно найти во всех источниках, не бесконечно, и их довольно легко можно изучить, если изучать систематически. Есть всего несколько принципов, используемых людьми для определения, что они имеют в виду, когда думают о здоровье. Проанализированные таким способом, все релевантные заявления из медицинских доктрин (включая гомеопатию Ганемана), оказывается, состоят лишь из специфических сочетаний этих повторяющихся парадигм.

1. Одна из самых старых и все еще доминирующих парадигм есть понятие здоровья как состояния гармонии (в самом общем смысле, конечно). Эта картина мышления может быть применима к разнообразным отношениям, в зависимости от лежащей в основе онтологии. Например, в отношении к богам или предкам (как в доисторических и древних культурах) здоровая жизнь означает жизнь, угодную Богу, или хорошие отношения с покойным. Ту же парадигму гармонии, однако, можно использовать в отношении индивида к обществу, его семье или партнеру (как в современных био-психо-социальных моделях здоровья), к окружающей среде (как в экологических моделях) или к космосу в целом (как в средневековых моделях связи между микрокосмом и макрокосмом). Или же фокус парадигмы обращен на отношения между телом и душой (как в психосоматике), разным частям тела (как темпераменты Гиппократа, четыре классических элемента, современные атомы и молекулы), или функции тела (стимуляция и возбуждение в браунизме, спазм и атония у Вильяма Куллена, распределение нервного флуида в месмеризме). В конечном счете даже современное понятие стабильного состояния основано на идее гармонии между входящими и исходящими потоками. Терапию во всех этих вариациях понятия здоровья как гармонии сводят к импульсу, направленному на достижение гармонизации, баланса или компенсации.

2. В противоположность этому образу мышления здоровье можно представить как результат борьбы. Вновь, в зависимости от лежащей в основе онтологии, главная борьба, как предполагается, идет между богами и демонами (как между Ахура-Мазда и Ахриманом в древней персидской религии зороастризме), или между духовными, религиозными и политическими влияниями (при защите от проникновения чужаков, как в понятиях национального здоровья в XIX и XX веках). Эта же парадигма лежит в основе всех разновидностей микробной теории, идет ли речь о глистах и паразитах или бактериях, вирусах и т. д. Терапевтической стратегией во всех этих случаях является попытка побороть, уничтожить или устранить соответствующего противника. Здоровьем будет окончательная победа над угрожающим агентом.

3. В отличие от этих противоположных парадигм, здоровье можно также рассматривать как диалектический процесс: не зная болезни, мы и не думали бы о здоровье. Представьте себе непрерывную шкалу с двумя крайними точками, здоровьем и болезнью; самым частым состоянием, очевидно, была бы комбинация обеих, т. е. ни полного здоровья, ни абсолютной болезни. Первыми выдвинули эту концепцию врачи Герофил и Эрасистрат (III в. до н. э.). Другие великие мыслители подчеркивали положительное, относительное и педагогическое значение болезни, например, для совершенствования искусства жить или для развития сердца и души (подобно Гете и Новалису). Немецкий мистик Экхарт называл болезнь золотой дорогой (viа аurеа) к настоящему здоровью, т. е. здоровью в Боге. Среди представителей богемы в ХIХ–ХХ веках болезнь в определенном смысле даже восславлялась, поскольку они верили, что она является непременным условием наличия творческих способностей. Подобно этому, в эзотерических кругах, вдохновленных движением "Нью Эйдж", болезнь рассматривали не как бесполезное бедствие, но, скорее, как шанс и помощь в будущем духовном росте.

4. Другое представление о здоровье — учение об иерархическом порядке. Например, защитник древнегреческой демократии Алкмеон Кротонский определял здоровье как состояние изономии — равной работы всех составляющих организма, а монархию. т. е. преобладание одной части, он считал болезнью. Для Платона, однако, здоровьем было превосходство души над телом, а среди трех частей души — превосходство рациональной части над вожделеющей. Понятие Гегеля о здоровье подразумевало подчинение неорганического органическому, а учение о жизненной силе Гуфеланда также означало власть последней над физическим организмом. Строго говоря, теории пропорции, симметрии или красоты основаны на идее градуированной иерархии релевантных частей. Это применимо и к древнеегипетскому термину "маат", который использовали в смысле справедливости как в отношении политики, так и здоровья.

5. Здоровье как потенциальность — понятие, рожденное бытом ремесленников греческого полиса. Для Аристотеля движение было воплощением в жизнь потенциальности, или возможности. Таким образом, здоровье можно рассматривать как допущение способности двигаться или что-либо выполнять. Чем здоровее человек, тем больше возможностей и вариантов он имеет. В этом смысле Хильдегарда Бингенская, например, называла здоровье "жизнеспособность" (viriditas). В немецком идеализме здоровье принималось как эквивалент свободы разума. В контексте военной службы здоровье означало пригодность воевать, а на рынке труда — работать. Для Ницше здоровьем был потенциал для роста, расширения и греха. Вообще быть здоровым в смысле высокой потенциальности означает долголетие, оптимизм и жизнерадостность.

6. Под заголовком здоровья как трансцендентности мы находим все соответствующие религиозные, духовные, мистические или аскетические понятия здоровья. Для греческого философа Диогена, например, самые здоровые жизнь и поведение состояли из аскетизма. Для стоиков сдержанность (апатия), а для Эпикура спокойствие разума (атараксия) были самыми здоровыми состояниями души. Марк Аврелий стремился к безмятежности души (tranquillitas animi) через самоконтроль. В раннехристианском движении "Христос-врач" здоровье воспринимали как близость к Богу, и люди пытались достичь этого состояния через имитацию Христа. Известный персидский врач и философ Авиценна заявлял, что излечение души возможно только через понимание. В эпоху Ренессанса так называемое изящное тело пытались получить мистическим усилием, и женщины-мистики очень радовались при болях, страданиях и кровотечениях, потому что их считали "стрелами Христа" в их собственном теле, через которое они становились бы ближе к нему, и стали бы духовно здоровыми.

7. Здоровье как автономия указывает, что здоровье можно также интерпретировать как результат сознательного самоответственного действия. Этот подход можно проследить в древности, когда здоровье концептуализировали как добродетель (Аристотель, Цицерон или Сенека), т. е. как прямой результат самоконтроля и умеренности. В литературе Ренессанса здоровье было быть результатом мудрости и образования отца семейства. Или же здоровье считали результатом соблюдения особого диетического режима (как в ранней исламской культуре), одинокой и созерцательной жизни (vita solitaria et contemplativa, как у Петрарки), или призывом к нравственной жизни (как у Ульриха фон Гуттена).

8. Парадигма, более всего отличная от уже упомянутых, это причинность. Наверняка люди испокон веков думали и проводили исследования, оперируя понятиями причинности, также и в медицине. Гален, например, разделял причины здоровья, нездоровья и нейтральные (causae salubres, insalubres, neutrae). И в период Ренессанса магические практики подразумевали размышления о причинности. Абсолютно новая форма, однако, возникла с революцией науки XVII века, когда причинно-механические и количественние рассуждения стали основной парадигмы. В медицине этот вид редукционистских размышлений совершил прорыв только в XIX веке, но с тех пор отодвинул все другие подходы на второй план. Он ограничивает себя исследованием взаимодействия материальных структур тела. На этой основе здоровье — нечто вроде самого эффективного и экономичного хода физических и химических действий.

9. Находясь под влиянием парадигм причинности и автономии, правительства приняли меры, направленные на улучшение здоровья граждан. В XVIII веке началось движение за здравоохранение, включавшее в себя законодательную деятельность, организации и политику здравоохранения. Потребовалось санитарное просвещение, для населения были напечатаны инструкции в форме вопросов и ответов. Кант провозгласил здоровье обязанностью, так как оно повышает нравственность. Политической предпосылкой новых правительственных усилий в области здравоохранения, однако, были утилитаризм и меркантилизм. В таком же духе были введены новые науки, например, социология как "социальная физика" (Огюст Конт) и гигиена как "учение науки здоровья" (Макс фон Петтенкофер). В Германии учебная программа медиков также была реформирована законодательством: с 1861 года экзамен по философии был упразднен и заменен промежуточным тестом по естественным наукам (tentamen physicum).

10. Тем не менее во все времена, помимо основного направления, были и второстепенные. Это особенно верно для эпохи постмодернизма, когда одновременно сосуществуют множество течений. На рынке медицины, например, предлагается плюрализм, или разнообразие альтернативных концепций здоровья. Однако каждая из них возникает от сочетания основных упомянутых выше парадигм. Эти концепции могли вдохновлять квантовая физика, теория систем, исследования хаоса, теория самоорганизации, аутопоэз и т. д., отчего они сильно перемешаны. Существование и привлекательность таких теорий для значительной части населения могут быть знаком того, что простое причинно-механическое мышление, преобладающее в современной медицине, в недостаточной степени объясняет явления жизненного мира пациентов, включая их понятие о здоровье. Следовательно, в XXI веке все еще есть необходимость обращаться к другим, кажущимися устаревшими парадигмам.

УЧЕНИЕ ГАНЕМАНА

Самуэль Ганеман (1755—1843) жил во времена, предшествующие триумфальному прогрессу научного метода в медицине XIX века, который свел искусство исцеления до парадигматической монокультуры. В его дни для протагонистов медицины все еще было возможным использование очень широкого спектра понятий. Действительно, профессиональные обсуждения того периода (немецкий идеализм и немецкий романтизм) полны реминисценций о всех парадигмах, упомянутых здесь. И Ганеман был открыт им, и знаком со всеми.

1. Что касается понятия здоровья как гармонии, например, очевидно, что следует обратиться к хорошо известному определению Ганемана: заболевание — это нарушение жизненной силы, что имеет свою параллель с концепцией здоровья, состоянием гармоничного настроя жизненной силы. Сама идея настроя не имела бы смысла без фундаментальной концепции гармонии. Соответственно, в различных местах "Органона медицины" Ганеман перефразирует здоровье, оперируя понятиями "гармоничного течения жизни" (§ 9) или "гармоничной игры жизни" (§ 16).

2. Здоровье в результате борьбы является при этом другой постоянной идеей, с самого начала идущей красной нитью через труды Ганемана. Он описал много патогенетических влияний, от которых организм должен предохраняться и защищаться. Спектр их включает от физических, климатических и географических до психических, эмоциональных и воображаемых, вплоть до патогенов острых и хронических инфекционных заболеваний. Так как во времена Ганемана бактерии, вирусы и большинство простейших были неизвестны, он использовал менее точные термины (контагий, миазм или просто "фитиль инфекции"). Во всяком случае, согласно этой концепции, миссия медицины — помочь пациентам преодолевать и уничтожать вредных возбудителей, как, например, при холере.

3. Интересно, что взгляд Ганемана на взаимодействие между организмом и патогенетическими агентами (или лекарственными веществами) не был ограничен простой альтернативой, каковой являются победа или поражение, а также подразумевал диалектические элементы. Его концепция обострения, например, основана на предположении, что (временное) ухудшение симптомов не всегда означает ухудшение состояния здоровья. Наоборот, усиление жалоб и недомоганий при лечении может быть признаком процесса восстановления, и в конечном итоге приведет к лучшему состоянию здоровья по сравнению с тем, что было раньше. Это же относится к прувингам лекарств, которые, согласно Ганеману, имеют укрепляющее влияние на прувера (прим. к § 141).

4. Несмотря на освободительные движения, такие как Великая Французская революция, иерархическое мышление было все еще очень распространено во времена Ганемана. Следовательно, врачам-мыслителям казалось возможным, что отношения между духовным принципом жизни и физическим телом должны строиться в порядке иерархии по аналогии с феодализмом, роялизмом или монотеизмом. Действительно, Ганеман рассматривает жизненную силу как дающую жизнь и порядок, делающую возможным восприятие и самосохранение, используя телеологический инстинкт, и т. д., короче говоря, управляющую как самодержавный правитель бедным полностью зависящим от него организмом (§ 10). Соответственно, здоровье определено как безраздельное господство жизненной силы над материальным телом (§ 9).

5. Труды Ганемана не ограничаются медицинскими темами в узком смысле слова. Его книги и статьи обычно содержат философские, антропологические и этические размышления. Как и его современники, Ганеман верил в высокое призвание Человека, который должен стремиться к практической, познавательной и духовной завершенности. Для этой цели хорошее здоровье служит инструментом и рассматривается как потенциальная возможность для нравственного и интеллектуального роста.

6. Тесно связана со здоровьем как потенциальной возможностью концепция здоровья как трансцендентности. Хотя Ганеман не был ни догматиком, ни активным прихожанином, он был религиозен как вольнодумец, в рациональном смысле. В согласии с тем, что было названо естественной религией, а также с франкмасонством (которого он придерживался как член ложи), Ганеман воспринимал, например, практику медицины как святую службу на алтаре правды, и верил в медицину, "непосредственно прилепляясь к Создателю мира". В то время как психические и нравственные несовершенства (праздность, лень и упрямство) не дают достичь этой цели, преодоление преград и улучшение здоровье от слоя к слою в восходящем направлении является ключом к ней.

7. Как дитя Просвещения Ганеман был расположен к идее автономии. Помимо его профессиональных книг по терапии, он написал много памфлетов и статей на непрофессиональные темы, пытаясь информировать, обучить и просветить людей по вопросам гигиены, диететики и жизненного уклада. Несомненно, здоровье рассматривается здесь как результат рационального и самоуправляющего поведения.

8. Мышление Ганемана, жившего на рубеже двух исторических эпох теории медицины, в некоторых отношениях все еще было ограничено традиционными понятиями, а других достигло новой научной парадигмы причинно-механических объяснений. В ранних медицинских трудах он уже говорил о "животных машинах", "главной движущей силе" "часовых механизмах" и т. д. До последних изданий своей главной работы, "Органона", он объяснял механизм излечения принципом подобия, предполагая детерминантное взаимодействие между гипотетической жизненной силой и лекарственными агентами а в итоге даже изменил феноменологический подход в работе с пациентом в пользу своей доктрины миазмов как истинной причины хронических болезней. Очевидно, что и причинное мышление привлекало Ганемана.

9. Здравоохранение также играет важную роль в трудах Ганемана, особенно в ранние годы. Его советы и оценки эпидемиологических, судебно-медицинских и административных вопросов демонстрируют его воодушевление мыслью, что здоровье является результатом социально-экономических условий, и потому может быть предметом политических решений.

10. Нет ни единой концепции, которая выделялась бы в работах Ганемана за счет остальных. Тогда как в ранней истории медицины парадигмы часто защищали в бескомпромиссном, исключительном духе, в эпоху Ганемана было уже обычным вплетать принципы и методы разных теоретических подходов в более или менее эклектичные системы медицинской практики, и Ганеман, будучи больше практическим врачом, чем теоретиком, не возражал против использования множественности концепций, включая гармонию, борьбу, диалектику, иерархию, потенциальные возможности, трансцендентность, автономию, причинность и политику, если они оказывались полезными инструментами в его практике.

ГОМЕОПАТИЯ СЕГОДНЯ

Все упомянутые выше парадигмы можно проследить и в современной гомеопатии, хотя они смешаны в разных школах и направлениях. Тот факт, что Ганеман сам использовал разные концепции, связывает его учение с современностью. Современная гомеопатия сожалеет о разделении на множество новых школ. Это показывает, однако, что врачи-гомеопаты по-прежнему борются за общую теорию гомеопатии, которая: 1) руководила бы ими в их практике, 2) объясняла им, что делать, и 3) удовлетворяла их интеллектуальные, нравственные и духовные потребности. Так как практикующие врачи — живые люди, обычно они хотят получить удовлетворение на всех трех уровнях (в моем новом немецком издании "Органона" эти три уровня уже выделены, обеспечивая тем самым прочный фундамент для будущих исследований).

Первый уровень должен быть самым легким. Оценка практических советов и инструкций должна быть эмпирической, основанной на клинических исследованиях и квалифицированных оценках. Здесь более чем где-либо возможно прийти к консенсусу или продемонстрировать статистические доказательства, или даже поговорить о чем-то вроде практической истины или объективности;

Третья плоскость, уровень метафизики, имеет дело с религиозными, философскими и мировоззренческими основами и индивидуальными особенностями каждого. Как показывает опыт, трудно, если вообще возможно, уговорить или убедить кого-либо изменить собственное субъективное мировоззрение или отказаться от него. Даже (предполагаемые) факты или научные аргументы не имеют шанса против природы и личных убеждений индивида.

Между этими крайностями лежит вторая плоскость, уровень объяснения, или фактическая теория медицины. Это поле боя всех реформаторов, теоретиков и систематиков в истории медицины. В этой области, однако, между эмпирическими заключениями и метафизическими убеждениями не предполагается ни абсолютной объективности, ни полной субъективности, ни общего детерминизма, ни произвольности, ни простого единообразия, ни совершенной относительности. Это обширное поле наук о жизни, философии, теории науки и т. д. И это уровень, на котором врачи прежде всего должны думать о том, какими они хотят видеть себя.

В зависимости от склонностей и предпочтений, отдельные доктора могут ограничить свои интересы использованием практических правил согласно законам, которые они выучили. Другие могут увлечься возвышенными умозрениями, пренебрегая при этом эмпирической реальностью своих пациентов. Более сбалансированным и подходящим докторам, однако, было бы промежуточное положение. Но это подразумевает готовность признавать возможность обходиться без утверждения абсолютной истины и вместо этого принять метод критического мышления. Так путем теоретизирования, например, можно рассуждать о разных парадигмах здоровья, совмещать и тщательно их разработывать. Такая попытка, однако, требует много самокритики и самоанализа. Вместо наивной веры в возможность всегда стоять на твердой почве или просто продолжать идти от непредвзятого наблюдения к надежному знанию, теоретик медицины должен отдавать себе отчет, что он всегда начинает с допущений, которые не могут быть продемонстрированы в абсолютном смысле, что любая система всегда будет неполна, и что никто и никогда не будет знать, что в действительности за стоит за нашими моделями и теориями.

В XX веке квантовая физика установила невозможность для научных принципов, изучающих человека, знать, что находится за их измеряемыми значениями (например, идет речь о волнах или частицах). Ганеман указал и постоянно подчеркивал языком рационалиста своего времени, что познавательная способность людей ограничена. Основываясь на Канте, эпистемиологически определившим пределы чистого, практического и телеологического доказательств, Ганеман пытался, насколько он мог, избегать концепций, не основанных на опыте, а также параэмпиризма без основополагающего принципа. Его главной миссией было создание метода лечения, а не универсальной теории медицины. Это объясняет, почему последовательную теорию без противоречий он считал имеющей меньшее значение, чем ее практическое применение. В конце концов Ганеман не был философом.

ПЕРСПЕКТИВЫ

Все это должно быть принято во внимание теми, кто старается развивать, совершенствовать и внедрять гомеопатию в XXI столетии. Заявлять, например, что гомеопатия улучшит здоровье, а не подавит симптомы, это несомненно перспективный подход, так как он вызывает положительные ассоциации и аппелирует к популярным и ультрамодным идеям (личная ответственность, холизм и салютогенез). Более того, он опирается на современные научные парадигмы, такие как теория систем, кибернетика и семиология, а не на декартово линейно-детерминистское и причинно-механическое мышление. Идея построения здоровья как постоянный процесс, который может стимулироваться лекарственными веществами, однако, напоминает учение Джона Брауна о стимуляции и возбуждении, которое в свою очередь было отправной точкой для последующих медицинских систем под влиянием философии природы Шеллинга. Наверняка Ганеман полемизировал против всех них. В его глазах они были бесплодными умозрениями, приводящими к плохой или даже ошибочной практике.

С другой стороны, если гомеопатическая практика, согласно Ганеману, действительно оказывается могущественным инструментом, чтобы сделать больных людей здоровыми, то это не обязательно означает, что она единственная или применима во всех случаях. Принимая во внимание многие аспекты человека и многие дисциплины и специальности, занимающиеся им, было бы слишком смелым утверждать, что, например, физиотерапевты, психологи, социологи, теологи, философы, политики, художники и др. не дают знаний или советов относительно хорошего здоровья (в то время, когда пациент получает правильное гомеопатическое средство). Создавая чувство когерентности в человеке (что считают сутью салютогенеза), можно требовать верного назначения, а также проявления многих дополнительных человеческих способностей. Если гомеопат в дополнение к его профессиональной подготовке является специалистом в других вопросах, то он действительно близко подходит к тому, чтобы стать идеальным целителем. Однако этого нельзя требовать от человека средних способностей. Следовательно, идея салютогенеза в смысле построения здоровья — это концепция, которую гомеопатия должна разделить с другими науками и ремеслами. Ее нельзя использовать исключительно.

Суммируя вышеупомянутые мысли, можно утверждать, что историческая дигрессия и философские усилия могут защитить не только от общеизвестных опасностей, но и от слишком завышенных требований (сверхпретензий) к гомеопатии. В определении отношения между гомеопатией и здоровьем нужно быть осторожным во имя сохранения баланса между рационализмом и романтизмом, традиционализмом и прогрессионализмом, наукой и метафизикой.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Schmidt, Josef M. Taschenatlas Homöopathe in Wort und Bild. München, 2001.
2. Hahnemann, Samuel. Organon der Heilkunst (1842). Neufassung der 6. Auflage mit Systematic und Glossar von Josef M. Schmidt. München, 2003; 2. Auflage. München, Jena 2006.
3. Schmidt, Josef M. Die philosophischen Vorstellungen Samuel Hahnemanns bei der Begründung der Homöopathie (bis zum "Organon der rationellen Heilkunde", 1810). München: Sonntag, 1990.