ПРЕДИСЛОВИЕ К АВСТРАЛИЙСКОМУ (1989) ИЗДАНИЮ

Впервые я увидел эту книгу в 1988 году, и мне тогда посчастливилось купить последний экземпляр. Осознавая ее огромную важность, я сразу же приступил к печати нового издания. В нем я лишь сократил вступление, дал книге новое название (в Австралии в издательстве BOOKREAL книга вышла под названием "Разоблачение Пастера. Микробы, гены, вакцины. Ложные основания современной медицины". — Прим. перев.) и написал к ней новое предисловие.

Это единственная известная мне книга, которая показывает Пастера таким, каким он был на самом деле. В ней неопровержимо доказывается, почему наши общепринятые представления о здоровье и болезни в корне неверны. Книга наглядно иллюстрирует, почему любой, кто критически подойдет к изучению понятий инфекции, иммунитета, вырождения и даже генетики, столкнется с многочисленными противоречиями и бесчисленными необъяснимыми фактами. В ней показано, почему никто из представителей конвенциональной медицины в действительности не может объяснить причину возникновения заболеваний.

Идеи Пастера являются краеугольным камнем современного медицинского мышления, но Этель Хьюм в своей книге "Бешан или Пастер?" доказывает, что они ложны. Пастер не только украл у Бешана открытие микрозимов (микробов), но и совершенно не понял их значения. Бешан очень рано обнаружил, что микробы присутствуют как внутри человеческого тела, так и вне его, но инфекции и болезни возникают лишь при дисбалансе в организме.

То, что удаление аппендикса может спасти пациента, а пенициллин может убить бактерию, понять несложно. В то же время открытие, что болезнь есть результат некоей первоначальной дисгармонии, идеально вписывается в такие науки как акупунктура, гомеопатия и даже йога, работающие в основном с ослабленным энергетическим полем и никогда не занимающиеся прямым изменением химии, хотя та в итоге восстанавливается. И все же работы Бешана имеют еще более далеко идущий и радикальный смысл.

Так же как организм, подвергшийся стрессу, благоприятствует существованию вредоносных бактерий, а разрушенные бактерии распадаются на вирусы, так и поврежденный вирус может вызвать мутацию хромосом, приводящую к генетическим нарушениям.

Как это ни ужасно, но традиционная медицина, похоже, следует именно этим курсом. Относительно легко разрушаются бактерии, а вирусные инфекции были и есть на подъеме. Постоянно появляются все новые и все более страшные вирусы, а генетические дефекты теперь почти сплошь и рядом.

Относительно вакцинации (иммунизации, инокуляции) Бешан сказал: "Все это опасно…", и на самом деле фактов, подтверждающих это, так много, что остается лишь удивляться, как можно было принимать всерьез провальные эксперименты Пастера. С тех времен и до наших дней не иссякает число врачей и медицинских экспертов, которые фиксируют человеческие страдания вследствие массовых прививок. К сожалению, вакцинация до сих пор очень прибыльный бизнес.

В сущности, каждое тяжелое и легкое расстройство здоровья является следствием вреда, нанесенного прививками, а с недавних пор нас не покидает ужас от "необъяснимой" взаимосвязи между эпидемией СПИДа в Центральной Африке и проводившимися там массовыми прививочными кампаниями.

Мне кажется, нашим медицинским исследователям уже давно пора перестать вмешиваться в биохимию болезни, которая является лишь результатом, но не причиной, перестать тратить огромные суммы денег, ежегодно пытая и убивая миллиарды животных, и начать изучать медицину под совершенно другим и более глубоким углом зрения. Мы открыли гравитационное поле Земли и пространственно-временной континуум, который заполняет Вселенную; так почему бы нам не обратить внимание на энергетическое поле, которое управляет человеческой жизнью и здоровьем, и тогда мы сможем перестать беспокоиться о микробах, генетике, и вырождении. Уже известны законы гомеопатии, составлены карты меридианов энергетических полей акупунктуры; давайте займемся разумными и продуктивными исследованиями по пути, намеченному Бешаном и Ганеманом.

Р. Р. М. Маккинон-Лоуэр

ВСТУПЛЕНИЕ

Много лет назад д-ру Монтегю Р. Леверсону довелось познакомиться в Нью-Йорке с работами Пьер-Жака Антуана Бешана. Идеи французского профессора настолько вдохновили его, что при первой же возможности он отправился в Париж с целью познакомиться с профессором. Ему посчастливилось застать великого ученого за несколько месяцев до смерти последнего и лично узнать о его открытиях и критике науки как древней, так и современной.

После того как в 1908 году он проводил в Париже профессора Бешана в последний путь, д-р Леверсон снова отправился в Англию. Годом или двумя позднее я имела удовольствие познакомиться с ним. Мы оба выступали с докладами на встрече, организованной леди Катлин Буш в отеле "Клариджез".

Д-р Леверсон был тогда настолько еще полон сил, что вскоре в возрасте 80 лет женился во второй раз. Его переполняла увлеченность Антуаном Бешаном, превзойти которую могла только неприязнь к Пастеру. Он много рассказывал мне о "микрозимах", не объясняя, что означает этот термин. Тем более моим долгом стало выяснить это самой.

Я посетила читальный зал Британского музея, куда пригласила также и своего долготерпеливого друга г-на Р. Э. Стретфилда.

"Вы слышали когда-нибудь о французском биологе, профессоре Антуане Бешане?" — спросила я его.

"Никогда, — ответил он. — Всё это работы по биологии. Боюсь, ничем другим я не могу помочь".

Он ушел, а я осталась стоять у шкафа, заполненного рядами больших томов. Словно движимая какой-то внешней силой, я протянула руку и вытащила один. Наугад открыв страницу, я увидела имя "Бешан". Мои поиски закончились, едва начавшись. Благодаря этой короткой ссылке на великого француза, я смогла продолжить свои исследования и обнаружить, что "микрозимы" — это клеточные гранулы, наблюдаемые многими цитологами.

Результаты нескольких дней изучения я оформила в виде статьи. Ее я отдала д-ру Уолтеру Р. Хэдвену, который затем осветил эту тему в очередном номере журнала "Эболишинист", редактором которого являлся. Я, однако, не была удовлетворена своей первой попыткой, и полностью переделала исследование, которое под названием "Первичные архитекторы жизни" было опубликовано в журнале "Форум". После этого статья была перепечатана в "Хомиопатик уорлд" и переведена на испанский для "Испании", южноамериканского периодического издания.

Покойный г-н Арнольд Люптон, бывший одно время депутатом парламента от либералов Слифорда в Линкольншире, попросил разрешения напечатать материал в виде памфлета. В этом виде работа выдержала еще несколько изданий.

В 1915 году я получила приглашение от г-на Люптона посетить в качестве гостя вместе с ним и его женой собрания Британской ассоциации в Манчестере. Я с удовольствием приняла приглашение. Время пролетело быстро. Лишь утром в день отъезда г-н Люптон сообщил о настоящей причине своего любезного гостеприимства.

Он обещал д-ру Леверсону опубликовать его работу о Бешане, не ознакомившись с ней. Получив рукопись, он обнаружил, что сдержать обещание невозможно, и поэтому попросил меня отредактировать ее. В сложившейся ситуации мне было трудно отказать ему, хотя я еще не знала, с чем мне предстоит иметь дело. Когда я получила рукопись, то выяснилось, что она состояла из нагромождения цитат, главным образом из работ Бешана, без каких-либо ссылок.

Я была вынуждена сказать г-ну Люптону, что книги, которую надо отредактировать, не существует, ее лишь только предстоит написать.

Он настоял, чтобы я выполнила эту работу.

Сразу же возникли расхождения во мнениях с д-ром Леверсоном. Он настаивал на термине "мошеннический эксперимент" применительно к работе Пастера. Мы оба, и г-н Люптон, и я считали, что проступки Пастера имеют меньшие последствия, нежели достижения Бешана, за исключением тех, в которых они пересекались. Таким образом, "мошеннический эксперимент" был исключен, что раздосадовало д-ра Леверсона. В то время он жил в Борнмуте, куда и попросил вернуть свою рукопись вместе с большей частью книг, которые одолжил мне. Я оставила лишь несколько важных для работы, и выслала оставшиеся вместе с рукописью, которая была в моем распоряжении всего несколько недель и которую я больше никогда не видела. Я запаслась работами Бешана в Париже, и по моему запросу руководство Министерства книгопечатания приобрело те же книги и передало их в библиотеку Британского музея, где они доступны и по сей день.

Назвав работу, в которую меня вовлекли, "Бешан или Пастер? Утерянная глава истории биологии", я прежде всего сосредоточила усилия на поиске деталей жизни Бешана. После долгой переписки с теми, кто был знаком с ним, я наконец получила все необходимое от его зятя Эдуарда Гассе и включила это в вводную главу моей книги. Моей следующей задачей стало тщательное изучение отчетов с заседаний Французской академии наук. В этом мне очень помогла любезность руководства Британского музея, предоставившего в мое распоряжение длинный стол в Северной библиотеке, где мне было позволено держать массивные тома с протоколами (Comptes Rendus) столько, сколько потребуется.

Подойдя к концу работы, я перечитала ее вместе с г-ном Люптоном, и он сделал некоторые полезные замечания. Рукопись была также передана г-ну Джадду Льюису, который проверил ее с научной точки зрения и любезно предоставил мне возможность наблюдать работу поляриметра — прибора, с помощью которого Бешану удалось провести столько важных исследований. В другой лаборатории под микроскопом мне показали различные стадии кариокинеза (кариокинез, он же митоз — непрямое деление клетки, являющееся наиболее распространенным способом воспроизведения клеток. — Прим. перев.). Все это происходило в то время, когда разразилась Первая мировая война. Это было неподходящее для публикации время. Когда я вышла замуж и уехала жить в Шотландию, моя рукопись была уложена на дно дорожного сундука. На некоторое время я отвлеклась от Бешана.

Наконец, вернувшись в Англию, я переписала всю книгу, в третий раз переделав бóльшую ее часть. Затем последовали утомительные организационные вопросы, с которыми я бы не справилась без помощи моего мужа. Поскольку мои "Первичные архитекторы жизни" были использованы в качестве главы американского труда по терапии без ссылки на меня, "Бешана или Пастера?" необходимо было опубликовать в Соединенных Штатах для получения американского копирайта на книгу.

В конце концов в 1923 году вышло первое издание книги. Д-р Леверсон так и не узнал об этом событии, хотя еще был жив. Когда были проданы первые две тысячи экземпляров, г-н Люптон загорелся мыслью издать книгу во второй раз.

Это было осуществлено вскоре после его смерти в 1930 году. Я удостоилась чести увидеться с ним за несколько дней до его кончины. Мне никогда не забыть того чудесного благословения, которым он наградил меня за мои старания. Я всегда буду благодарна ему за то, что он заставил меня осуществить попытку, удавшуюся намного больше, чем я осмеливалась надеяться. Я также признательна тем, кто был наиболее любезен при оказании мне помощи, в частности, Ее Милости Нине, герцогине Гамильтон и Брэндон.

Большую поддержку я получила с родины Бешана, в первую очередь и главным образом от д-ра Поля Шаванона, автора книги "Мы… подопытные кролики" и других выдающихся работ по медицине. Он страстно желает, чтобы книга "Бешан или Пастер?" была переведена на французский. Книга также получила высокую оценку д-ра Густава Раппена, директора Нантского института Пастера. Будучи еще молодым человеком, он присутствовал на бурных заседаниях Академии наук, когда Пастер гневно обрушивался на всех, кто осмеливался противоречить его взглядам. Последующие исследования д-ра Раппена убедили его твердо придерживаться взглядов Бешана. Густав Раппен умер во время Второй мировой войны в возрасте 92 лет.

Этель Дуглас Хьюм
(Хедли Томсон)

       ОГЛАВЛЕНИЕ     ГЛАВА I