Оригинал здесь

ПРОЧИТАНО ПЕРЕД ФИЛАДЕЛЬФИЙСКИМ ГОМЕОПАТИЧЕСКИМ МЕДИЦИНСКИМ ОБЩЕСТВОМ 13 ДЕКАБРЯ 1877 Г.

Естественный закон — это установленный порядок мироздания. В законах природы, строго говоря, нет ни повелений, ни предписаний, ни возможности их нарушения. Они по сути представляют собой обобщенные факты — причины и следствия. Одни известны всем, другие только немногим; немало, без сомнения, еще предстоит открыть, но все они неразрывно связаны друг с другом. Возьмем, к примеру, закон всемирного тяготения: он ни к чему не обязывает и ничего не запрещает, а лишь утверждает факт земного притяжения и связанные с ним последствия. Как врачи мы должны считать своим долгом стремление к разумному и вдумчивому изучению естественных законов, то есть той закономерной последовательности причин и следствий, на которой они основаны, чтобы мы могли выстраивать обоснованные и мудрые правила для нашей практики. Естественные законы будут обладать весом неоспоримой истины и окажут мощное влияние на нашу практику, когда мы изучим их происхождение и убедимся, что они построены на самой прочной основе — скале естественного закона, свергнуть который бессильны все бури человеческих страстей и объединенная сила человеческих усилий.

Теперь наша задача показать, что закон подобия является естественным законом, и что этот закон был применен основателем нашего искусства врачевания как практическое руководство, без возможности его нарушения.

Закон подобия — это закон природы. Знание о его существовании приходит к нам без необходимости прибегать к глубоким абстрактным рассуждениям; мы находим этот закон, просто вникая в повседневный опыт и наблюдения. Это язык природы — всегда дружелюбной, ведущей нас, словно надежный проводник, сквозь лабиринты жизни. Природа говорит с нами на языке, который знаком каждому: как подобное дружит с подобным, как подобное спонтанно определяет подобное, как подобное исцеляет подобное. Это воспевал поэт, вдохновленный истиной ("Одиссея" Гомера, 217–18), этому учили философы, такие как Платон, это подтверждено опытом, об этом говорит vox populi (лат. глас народа. — Прим. перев.).

"Подобное познается посредством подобного" — одна из древнейших аксиом. Секст Эмпирик¹ описывает ее как древнюю доктрину, восходящую к мудрецам древности, и ее происхождение связывают с Пифагором; один из его последователей, Филолай², по преданию, добился ее признания во времена Сократа. Анаксимандр Милетский³ объясняет происхождение мира как результат объединения разнородных субстанций и разделения подобного и неподобного, и возникновение всех существующих явлений — это следствие взаимного слияния природно родственных объектов, поскольку подобное тянется к подобному, движется к нему и стремится к единству.

Демокрит Абдерский⁴ говорил:

Подобное воздействует только на подобное и страдает вместе с подобным, и даже неподобные вещи, если они воздействуют друг на друга, должны иметь между собой нечто подобное, потому что пассивное и активное по сути своей имеют одну и ту же природу.

Эмпедокл Акрагантский⁵ утверждал:

В той же мере, в какой неподобные отталкиваются или бегут друг от друга, подобные ищут друг друга и притягиваются друг к другу.

Аристотель говорит нам:

Если подобное воздействует на подобное, мы в конечном итоге воспринимаем через это взаимное действие прекращение, уничтожение первоначальных качеств и проявлений иного состояния, которое на самом деле становится противоположностью ранее существовавшего. Вино уменьшает телесное тепло посредством своего собственного присущего ему тепла, и как более сильный огонь гасит менее сильный, так и вино пересиливает и уничтожает более активное тепло тела. Это объясняет то, что пьяницы находят свою смерть от утраты естественного телесного тепла.

(Парафраст⁶ называет это состояние "искусственным холодом".)

История учит нас, что закон подобия руководил вдумчивым врачом с самого начала истории медицины; у некоторых было смутное предчувствие, у других — ясное знание о его существовании. История также доказывает, что практическое применение гомеопатического принципа насчитывает столько же дней, сколько и сама медицина. Предчувствие этого принципа существовало задолго до того, как был пролит свет на таинственные исцеления от болезней. Древние греки полагали, что исчерпывающе выразили его в слове "симпатия", а антидотирующие свойства подобного были оценены столь высоко, что Плиний, пораженный результатами, воскликнул:

Тот, кто считает, что это открытие было сделано людьми случайно, неблагодарно относится к милости богов!

Первое практическое применение закона подобия было сделано отцом медицины Гиппократом. Прежде чем мы приступим к иллюстрации этого утверждения цитатами из его трудов, следует развенчать мнение о том, что Гиппократ руководствовался законом противоположности, и ошибочно приписывать ему формулировку принципа "Contraria contrariis opponenda" (лат. Противоположному следует противопоставить противоположное. — Прим. перев.). Аллопатическая школа цитирует 22-й афоризм книги II "Афоризмов", чтобы подтвердить тот факт, что он отстаивал закон противоположности. Этот афоризм звучит так:

Всякие болезни, которые происходят от переполнения, излечиваются опорожнением, а все, которые бывают от опорожнения, наполнением; так же и другие болезни излечивает противоположность⁷.

Если принять во внимание, что этот великий целитель всегда считал своей высшей и главной целью "прислушиваться к законам природы и руководствоваться ими в действии", становится очевидным, что он никоим образом не связывает с этим афоризмом какие-либо терапевтические средства; он не говорит, каким образом врач должен лечить болезнь, возникающую от переполнения, или болезнь, возникающую от опорожнения; все, что он утверждает, это то, что при болезни, вызванной переполнением, произойдет опорожнение и наступит излечение, а при болезни, вызванной опорожнением, произойдет наполнение и наступит излечение. Он указывает лишь конечные внутренние субъективные причины процесса исцеления, но не говорит, какими средствами должны или могут быть получены эти целительные эффекты природы.

Некоторые из его наблюдений и высказываний, основанных на личном опыте, ясно показывают, что его терапия основывалась на законах подобия. В 46-м афоризме книги II говорится:

Из двух страданий, происшедших в одно время, но не в одном и том же месте тела, более сильное ослабляет другое.

Это согласуется с § 22 "Органона". В книге V читаем афоризм 17:

Холод же причиняет спазмы, столбняки, черные пятна и лихорадочные ознобы.

Афоризм 21:

Но есть случай, когда при столбняке без раны, молодому человеку с хорошими мышцами, посреди лета, обильное обливание холодной водой производит возвращение теплоты; теплота же разрешает болезни подобного рода.

Афоризм 23:

Холодом же дóлжно пользоваться в тех местах, откуда истекает кровь или еще имеет истечь...

Афоризм 24:

Все холодное, например, снег, лед, вредно для груди, возбуждает кашель, производит кровотечение и катары.

В разделе 5 книги "De internis affectionibus" (лат. "О внутренних заболеваниях". — Прим. перев.) мы находим у него следующее:

Вино (смешанное с медом) рекомендуется при заболеваниях печени, несмотря на то, что оно способно вызывать атрофию печени и селезенки.

В той же книге:

Если кто-либо поспешно и часто пил стоячую воду после долгого утомительного марша летом и у него развилась водянка, то самым эффективным средством для него будет обильное питье той же воды, что вызовет у него понос и обильное мочеиспускание.

В книге "De morbo sacro" (лат. "О священной болезни", т. е. эпилепсии. — Прим. перев.) мы находим следующее изречение:

Болезни, как правило, излечиваются тем самым, что их вызвало.

Дальнейшее пояснение этой аксиомы дается в книге "De locis in homine" (лат. "О частях тела человека". — Прим. перев.), где сказано:

Подобное вызывает и излечивает болезни.

То, что вызывает странгурию, кашель, диарею и рвоту, способно также излечивать эти страдания.

Можно было бы привести еще множество подобных цитат, чтобы показать, что отец медицины, который так внимательно прислушивался к законам природы и считал опыт высшим и решающим судом, действительно руководствовался законом подобия, и никаким иным. Основополагающим принципом школы, пропагандировавшимся Галеном и управлявшим всеми медицинскими школами более полутора тысяч лет, было "Contraria contrariis curentur" (лат. Противоположное лечи противоположным. — Прим. перев.), и это стало своего рода самоочевидной аксиомой. Эта аксиома никогда не могла стать подлинным ориентиром в терапии, поскольку для любого мыслящего человека должно быть самоочевидным, что она не находит применения в медицине. Что такое противоположности? Ясно, что боль и отсутствие боли — это не противоположности; безболезненность есть всего лишь нормальное состояние здоровья, а боль есть нормальное состояние при болезни; следовательно, боль представляет собой лишь отклонение от безболезненности, а не ее противоположность. То же самое можно сказать почти обо всех внутренних болезнях, таких как воспаления, лихорадка, нервные раздражения, функциональные нарушения органов и тканей; у нас, безусловно, нет противоположностей этим часто опасным состояниям. Этот закон исцеления может быть применен лишь к отдельным, единичным симптомам комплекса проявлений функциональных нарушений; например, тепло против переохлаждения и озноба, охлаждающие средства против жара, слабительные против запора и вяжущие против поноса. Этот ложный закон исцеления в конечном итоге привел к отвратительной полипрагмазии при симптоматическом лечении. Эти ученые люди действительно верили, что комбинация лекарств, каждое из которых предполагалось действующим на один из симптомов противоположным образом, после попадания в желудок отправится каждое на свой участок и там победит врага.

Единственным надежным законом исцеления был и навсегда останется закон подобия, и именно гению Ганемана было суждено утвердить этот единственный закон, которым может руководствоваться терапия.

Ганеман первым показал, что каждое излечение, когда-либо имевшее место, произошло благодаря случайному применению этого закона, и привел множество цитат в подтверждение правильности своих утверждений.

Когда он опытным путем обнаружил, что лекарственные вещества способны вызывать в человеческом организме симптомы, сходные с теми, что наблюдаются при болезни, он применил закон подобия, давая больным те средства, которые, как он знал, вызывали аналогичные симптомы у здоровых, и благодаря устойчивым положительным результатам такого лечения он утвердил закон подобия как единственно надежное руководство в терапии.

Аллопатическая школа утверждала и продолжает утверждать, что ей известны причины болезней; ее диагностика болезней основывалась и до сих пор основывается на предполагаемом знании об измененных и нарушенных состояниях органов и тканей при болезни, и эта гипотеза, по их мнению, также указывает на причину болезни. Ганеман отверг все гипотезы; и этот добросовестный наблюдатель действительно видел в этих измененных или нарушенных состояниях органов и тканей не саму болезнь, а результат уже ранее существовавшего расстройства организма; он наблюдал все субъективные и объективные симптомы, на которые жаловался больной или которые были у него выявлены. Предполагаемая причина болезни составляет основу аллопатического лечения, а совокупность всех имеющихся симптомов является для гомеопата единственной основой терапии. Поэтому наша цель — подобрать для каждого отдельного случая болезни такой подобный препарат, про который достоверно известно, что он вызывал подобные симптомы у здорового человека.

Становится очевидным, что мы не можем успешно применять закон подобия, если сначала попытаемся определить так называемое патологическое состояние больного с помощью физиологии и патологии.

Наше знание действия лекарств и их способности вызывать болезнь ограничено симптомами, наблюдаемыми испытателем, и делать из этих наблюдаемых симптомов вывод, аналогичный тому, который делает аллопатическая школа, исходя из симптомов больного, и с помощью физиологии пытаться найти измененные состояния органов и тканей, на которых можно было бы основывать нашу терапию, означало бы применять закон подобия к гипотезе естественной болезни и гипотезе искусственной болезни.

Ни одна из них на самом деле не существует. Естественные болезни постоянно изменяются, и даже одна и та же форма болезни проявляется схожими, но различающимися симптомами в разных местностях и в разное время, и еще более вариативными симптомами у разных людей, различающихся по возрасту, темпераменту и конституции. Если бы мы попытались применить закон подобия к болезням в той форме, в какой они классифицированы, пусть даже отчасти, в современной патологии, мы тем самым по логике вещей приняли бы эту патологию в качестве основы для нашей терапии.

Если так называемые болезни, даже возникающие от одной и той же предполагаемой причины или проявляющиеся в форме эпидемии, всегда вызывают различные симптомы у людей с разной конституцией, и их индивидуальность определяет различие симптомов, то мы никогда не сможем найти подобный препарат, если считаем возможным обнаружить его среди испытанных нами препаратов, также классифицированных нами в соответствии с патологическими гипотезами. Закон подобия, таким образом, может быть применен только в том случае, если мы возьмем во внимание совокупность имеющихся симптомов как единственное проявление болезни, доступное и понятное для нас; мы должны по необходимости отказаться от любых гипотез и применять закон подобия к случаю болезни, исходя из того единственного истинного знания, которое у нас о ней имеется, — ее имеющихся симптомов.

Закон подобия применим ко всем случаям нарушений и заболеваний, не относящихся к хирургии. Под хирургическими случаями подразумеваются всевозможные механические повреждения; они подчиняются механическим законам, и закон подобия может быть применен к последствиям, возникающим в результате этих повреждений; он применим к расстройствам организма после оказания механической помощи, подверженность которым увеличивается вследствие предшествующего нездоровья и различных миазмов в организме, скрытых и дремлющих расстройств, и изменяется в зависимости от индивидуальности человека. Даже в случаях преднамеренного, непреднамеренного или научного отравления, когда мы применяем химические антидоты в ощутимых и неразбавленных дозах, преобладает закон подобия.

Если аксиома, провозглашенная древними и до сих пор не опровергнутая химией, верна — а именно, что подобное притягивает подобное, а противоположности отталкиваются, — то, вводя химический антидот, мы вводим вещество, которое притягивает яд, который мы стремимся уничтожить, и процесс притяжения не мог бы произойти, если бы два подобных вещества не встретились, и, встретившись, не начали действовать друг на друга в соответствии с химическими законами, управляющими неорганическими телами. Если бы антидот действовал по закону противоположности, то два вещества, яд и предположительный антидот, отталкивали бы друг друга, не притягивались бы вовсе и не могли бы никоим образом воздействовать друг на друга. После того как химические законы, управляющие неорганическими телами, завершили нейтрализацию яда, в лучшем случае останется измененное и нарушенное состояние органов и тканей, вызванное всасыванием очень малых частиц или остатков яда. Эти последующие расстройства находятся вне досягаемости законов, управляющих неорганическими телами, и дальнейшее применение нашего закона подобия в конечном итоге восстановит полное здоровье химически пораженного, отравленного организма за счет применения динамических средств для лечения оставшегося динамического недуга.

Если наше утверждение, что аксиома, согласно которой подобное притягивает подобное, а противоположности отталкиваются, принимается как естественный закон, то этот закон становится установленным порядком Вселенной.

Когда повседневный опыт убеждает нас в том, что больные выздоравливают благодаря применению подобных препаратов — то есть таких, которые способны вызывать аналогичные болезни у здоровых, — тогда формула, которую мы приняли, "Similia similibus curentur" (лат. Подобное лечи подобным. — Прим. перев.), становится естественным законом, который по своей сути не может быть нарушен. Этот естественный закон должен в силу логической необходимости быть применим к каждому случаю нехирургических заболеваний, иначе он не мог бы считаться естественным законом, и если при правильном применении ко всем случаям болезни он оказывается точным и надежным благодаря своей безошибочности, присущей естественному закону, тогда никакой другой, а тем более закон противоположности, не может быть использован вместо него ни при каких обстоятельствах.

Закон противоположности находится в прямом противоречии с законом подобия и не может ни встать на его место, ни быть использован в качестве замены естественного закона, который управляет нашей терапией. Обе эти аксиомы не могут быть верными одновременно; противоположности отталкиваются, и поскольку истина и заблуждение как противоположности никогда не будут притягиваться друг к другу и, следовательно, никогда не смогут сосуществовать, то и формула "Contraria contrariis curentur", которой руководствуется аллопатическая школа, не может сосуществовать с формулой "Similia similibus curentur". Притяжение подобного и отталкивание противоположного будут и должны существовать вечно, и поскольку две школы медицины противоположны, это отталкивание, которое также является естественным законом, управляющим противоположностями, будет существовать вечно и оказывать свое закономерное воздействие до тех пор, пока медицинские школы снова не вернутся к простому и единственно безопасному пути, которому следовали Гиппократ и Ганеман, — внимательно прислушиваться к природе и считать своим долгом руководствоваться ее безопасными учениями. Только тогда, и никак не раньше, мы перестанем слышать о предложениях "объединиться", то есть о попытках заставить истину и заблуждение сочетаться браком и гармонично существовать вместе; только тогда, и никак не раньше, медицинский мир примет закон подобия как единственное руководство в терапии и научится исцелять больных в соответствии с непогрешимым естественным законом, и этот закон есть закон подобия. Это НАШ ЗАКОН.

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА САЙТА

¹ Секст Эмпирик, ок. II–III вв. н. э. — древнегреческий философ и врач, крупнейший представитель пирронического скептицизма и последний великий мыслитель античного скептического направления, чьи труды полностью сохранились.
² Филолай — древнегреческий философ-пифагореец, живший ок. 470–390 до н. э., одним из первых начал писать о пифагорейском учении, поскольку сам Пифагор, как считается, не оставил письменных трудов.
³ Анаксимандр Милетский — древнегреческий философ, ученый и астроном, живший приблизительно в 610–546 гг. до н. э., один из первых представителей ионийской философской школы.
⁴ Демокрит Абдерский — один из самых ярких и глубоких мыслителей Древней Греции, живший приблизительно в 460–370 гг. до н. э., считается основателем атомистической философии.
⁵ Эмпедокл Акрагантский — выдающийся философ, врач, поэт и мистик, живший примерно в 495–435 гг. до н. э., оставил после себя яркий след в истории как создатель учения о четырех стихиях, а также как человек, которого древние почитали почти как пророка и чудотворца.
⁶ Парафраст — в древности толкователь священных и философских текстов или автор переосмысленных переводов.
⁷ Здесь и далее переводы афоризмов Гиппократа на русский цитируются по книге проф. В. И. Руднева (1870—1951) "Гиппократ. Избранные книги" (М., 1936).

 СОДЕРЖАНИЕ