— 262 —

придает большую цену так называемым субъективным симптомам (ощущениям больного), в особенности там, где они служат к пополнению общей картины болезни. Но она точно так же может и обойтись без них там, где их нет или где они невозможны. Успешные результаты гомеопатического лечения детских болезней довольно известны, точно так же, как и результаты лечения животных, о которых мы уже упоминали. Ни в том, ни в другом случае наша фармакология на практике не изменяет нам. Мало этого, практика научила нас, что преобладание объективных симптомов даже облегчает выбор в точности соответствующего средства. Хотя гомеопатическое лечение, например, невралгий дает превосходные результаты, какими не может похвалиться старая школа, слепо, ощупью направляющая на них свои nаrсоtiса, derivantiа, alternatiа и прочая, однако же это многочисленное и разнообразное полчище человеческих страданий для практика-гомеопата представляет, к сожалению, еще одну из труднейших задач. Страждущие невралгией, как известно, бывают довольно крепко больны, а преобладающие симптомы у них всегда субъективные, то есть ощущения. Преобладание это нередко до того решительное, что объективных вовсе не оказывается. Позвольте же обратить и этот вопрос и спросить: какой помощи могут ожидать страждущие при отсутствии объективных симптомов от врачей, пренебрегающих субъективными ощущениями?

5. Как располагается план лечения при такой ограниченности и шаткости диагноза?

Этот вопрос уже прямо, без всякого изменения, обращается к старой школе. После вышеобъясненного четвертого вопроса, кажется, трудно усомниться, на которой стороне диагноз более "ограничен и шаток" — там ли, где руководствуются всеми симптомами, объективными и субъективными, или там, где за неимением объективных должны оставаться в совершенном неведении, что делать?

6. Как совместить с опасным состоянием больного, требующим безотлагательной помощи, обычные так часто наблюдаемые нами (где?) переходы от одного специфического средства к другому, продолжающиеся до тех пор, пока гомеопат не найдет именно того, которое, по описанию в "Оrganon" (!) или другом сочинении, производит именно такие симптомы, как в подлежащей его лечению скоротечной болезни.

— 263 —

При предполагаемом знакомстве авторов с "Органоном" и с гомеопатической литературой вообще, этот вопрос звучит немножко странно. Ганеман, устанавливая на открытом им законе основное правило лечения и разъяснив положительные действия множества лекарств, имел в виду именно ускорение и облегчение приискания средства потребного в каждом данном случае, что и удалось ему в совершенстве, как известно не только практикующим гомеопатам, но и излеченным больным. Пишущий это в продолжении многих лет довольно прилежно изучал ганеманов "Органон" и фармакологию его, но до сих пор не встречал в "Органоне" никакого "описания лекарств", и нигде в сочинениях этого автора не видал предписания "переходить от одного специфического средства к другому" до отыскания потребного в случаях опасных и требующих безотлагательной помощи. Если авторы программы, как они уверяют, "часто наблюдали" такие переходы, то они по справедливости должны были бы обратиться с упреком к тому именно лицу, которое у них на виду поступало таким образом, а не к учителю и всей его школе. Укор этот оказывается тем более ребяческим, что поставившие его, вероятно, подметили осуждаемый способ действия в домашней практике какой-нибудь доброй, но ничего не знающей хозяйки, или у врача, начинающего пробовать гомеопатические лекарства по аллопатическому способу без предварительного ознакомления с фармакологией. При всем том мы не отрицаем, что и самый опытный, самый счастливый практик может иногда ошибиться в выборе средства и, стало быть, принужден будет переменить назначение даже несколько раз. И мы полагаем, что сознанную ошибку не только позволительно, но даже дóлжно исправлять. При таком случае, употребляемом или, лучше сказать, злоупотребляемом нашими противниками как осадным оружием, однако же между прочим представляется возможность довольно ярко поставить на вид еще одно несомненное преимущество гомеопатии перед аллопатией.

При употреблении неточно выбранных гомеопатических средств теряется только время, которое в большей части случаев может быть и вознаграждено. Организм может страдать от продолжения естественного развития болезни, но от лекарств по причине малости доз никогда не страдает. Этим старая школа со своими массивными дозами похвалиться никак не может, особенно когда, как обыкновенно, нападает на болезнь не одним простым,

— 264 —

а несколькими сложными лекарствами за раз. Она в случае ошибки, возможной даже у нее, теряет не только время, но и напрасно истощенные силы больного, приобретая взамен новые расстройства не только больных, но часто даже до этого здоровых органов.

Допуская, что и самый опытный практик может впадать в ошибки, принуждающие часто переменять лекарства, мы однако же и вовсе не думаем сделать уступку нашим строгим противникам. Мы только не скрываем никаких недостатков наших. Так, как 6-й вопрос поставлен, он опять-таки должен быть оборочен к поставившим его, потому что именно в случаях требующих "безотлагательной помощи" сопровождающие объективные симптомы бывают всегда так решительны, что существенно и до непогрешимости облегчают выбор лекарства. Нарисуем для примера хоть круп у детей. Добытые множеством испытанных средств результаты сделали лечение этой болезни до того простым и легким, что оно, за неимением опытного врача, может быть смело предоставлено даже начинающему. Словом, смеем уверить авторов вопроса, что врач-гомеопат — предполагая вооруженного точным и достаточно полным знанием физиологических действий лекарств — менее всего может быть испуган и смущен скоротечными и опасными болезнями. Напротив, эти болезни для него — самые легкие из клинических случаев. Они гораздо скорее и вернее ведут его к цели, чем возможно по правилам и предписаниям старой школы. Насильственный характер и безмерное разнообразие произволу предоставленных средств этой школы гораздо более способны вместо излечения причинить (так часто наблюдаемое нами) окончательное истощение жизненных сил больного.

7. Как отличать адинамическую лихорадку от воспаления мозга и тонких кишок, и проч.?

Мы уже протестовали против укора в предполагаемом у нас пренебрежении диагностическими пособиями. Для гомеопата точный дифференциальный диагноз таких болезней, которые при различной локализации предоставляют на первый взгляд сходные явления симптомов, ровно столько же важен, как и для врача всякого иного терапевтического направления. Но гомеопаты идут еще несколько дальше: они не довольствуются тем, что умеют различать брюшной тиф, находящийся на степени образования язвин, острой головной водянки или гидроцефалоида. Когда болезнь

— 265 —

окрещена, то у наших противников или на основании найденного имени, или в силу господствующих школьных воззрений, весь apparatus medicaminum изливается на несчастного пациента в самых диковинных смесях, которые нередко по нескольку раз в день переменяются, что врачу стоит гораздо менее головоломной работы, чем аптекарю. Все выгоды, доставленные терапии точнейшим диагностическим анализом при помощи всех возможных физических и химических инструментов, в этом хаосе полифармации невозвратно погибают. Мы не станем приводить примеров, они достаточно хорошо известны. Не так поступает гомеопат, вооруженный знанием физиологических действий лекарств и постоянным терапевтическим законом. Когда имеет перед собой острую головную водянку подле адинамической лихорадки, он диагностически сумеет различить их. Когда имеет перед собой две одноименные болезни, то за диагнозом болезни у него последует диагноз индивидуально специфического средства, а это задача гораздо более трудная и вместе самая важная по достоинству результата. Qui bene distinguit, bene medebitur.

Как по закону подобия многие одноименные случаи болезни могут требовать различных средств, точно также многие патогномонически различаемые подобные, но в разных органах совершающиеся, болезненные процессы могут быть уничтожены одним и тем же средством. Это логически вытекает из свойства того же закона. Таким образом, и по этому вопросу, послужившему авторам программы орудием для нападения, у гомеопатии вместо слабой стороны опять открывается преимущество, которого мы напрасно стали бы искать в старой терапевтической методе. Трудность анатомического дифференциального диагноза, конечно нередко встречаемая и признаваемая в самом рассматриваемом вопросе, ни в каком случае не осуждает гомеопата на обращение к плачевной выжидательной методе или к назначениям без определенного показания, наугад, но оставляет ему полную возможность действовать совершенно сознательно и с уверенностью в правильности его действий. Опытному и знающему практику-гомеопату нередко представляются случаи, которые скорее и легче излечаются, чем диагностически определяются. Старание доказать, что это обстоятельство составляет не преимущество, а недостаток, за который гомеопатия должна лишиться права на звание науки — не что иное, как представление диалектических фокусов.

— 266 —

8, 9 и 10. Как управляется гомеопатия с болезнями грудных органов? Как различает водянку происшедшую от болезней сердца, печени и проч.?

Мы впали бы только в лишние повторения, если бы захотели и по этим трем вопросам разъяснять и поправлять ложные понятия вопрошающих о нынешнем состоянии гомеопатии. Заметим только, что даже и в отношении к патологии и диагностике, которые авторы программы считают своей исключительной собственностью, они здесь обнаруживают такую поверхностность и односторонность, что в вопросе их трудно предположить что-нибудь, кроме шутки. Что же в самом деле следует подумать о следующем образчике диалектики:

Почти все болезни этих (грудных) органов сопровождаются, с маловажными оттенками, кашлем, одышкой, болями или по крайней мере стеснением в груди, сердцебиением, ускоренным и неправильным дыханием.

Что разумеют они под "маловажными оттенками"? Может ли вообще в болезни, подлежащей наблюдению для лечения, быть что-нибудь маловажное? Такая произвольно порешенная оценка патогномонического значения явлений, дополняющих картину болезни, само но себе уже препятствует точному распознанию болезни, а тем более делает сомнительным достижение главной цели, излечения. Именно то, чем авторы вопроса так пренебрегают, считая второстепенным, очень часто может служить к окончательному определению выбора средства и обеспечить успех лечения. Плохо было бы естественным наукам вообще, если бы все естествоиспытатели в своих исследованиях руководствовались такими предвзятыми мнениями. Мало ли тут может оказаться маловажных оттенков, которые легко откинуть! Немало таким образом и действительно ненужного балласта забралось в науку, то есть того, что Гумбольдт так справедливо заклеймил названием "недостаточно рассмотренных фактов". Старая фармакология и старая терапия испещрены такими недостаточно рассмотренными фактами, которые повели к слишком поспешным заключениям в приложении у постели больного и к самым плачевным ошибкам, до сих пор ежедневно повторяющимся в аллопатической практике.

Довольно. До сих пор мы имели в виду только противопоставлять нашим противникам превосходство нашей терапевтической методы, но вникнув в содержание последних параграфов,

— 267 —

считаем себя уже вправе стать немножко повыше и по части патологии и диагностики, о чем прежде и не подумали было.

В замечании, которое следует за приведенными десятью вопросами, есть несколько выражений, которые трудно пропустить, если уж пришлось рассмотреть самые вопросы. Там между прочим говорится:

Решившись правильно отличать одну болезнь от другой, она (гомеопатия) столкнется с несчетным множеством их действительных признаков, физических, органических и химических, при которых потеряют значение припадки субъективные и по которым, с другой стороны, окажется невозможным назначение лекарств в силу гомеопатических соображений, ибо ни одно из лекарств таковых признаков не производит и производить не может.

Это мнение так ново, что можно предположить, что авторы программы никогда не имели случая назначить больному лекарство. Опытов с лекарствами на здоровых они не производили, это мы уже знаем. На основании учения их школы лекарство больному ведь для того и дается, чтобы производить изменения выделений и тканей организма. Если бы не прочитали в печати, мы не поверили бы, что ученые люди, стоящие даже на кафедрах, могут так бесцеремонно ударить в лицо правде, и притом такой правде, которая ежедневно осязательна каждому самому ограниченному понятию. Чтобы произвести антагонистическое раздражение в коже, например, они приказывают втирать мазь, составленную из сала и рвотного камня. Они сами называют эту мазь "оспенной". Неужели они не дали себе отчета в значении и происхождении этого наименования? Неужели они не отдали себе отчета в преднамеренно ими же для своих целей произведенной накожной сыпи? Конечно, нет. Иначе они не могли бы произнести вышеприведенного суждения. Они своими глазами сотни и сотни раз видели эту искусственную сыпь и им никогда не приходило в голову, что эта искусственная оспа подобна натуральной и коровьей как одно яйцо другому. Вот вам, стало быть, образчик лекарством произведенного материального изменения ткани кожи, имеющего несомненное сходство с настоящей оспой. Если б это явление до сих пор было замечено хоть только раз, то и тогда оно должно было бы дать достаточный повод к соображениям. Вместо этого мужи науки находят более удобным надменно пренебрегать всем, что не ими сделано, и вместе с

 Стр. 256–261     Стр. 268–273