ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ГОМЕОПАТИЧЕСКОЙ МЕДИЦИНЫ

Представляя в вышеизложенном историю лечебной медицины, мы говорили, что не забираемся в сколько-нибудь далекие от нас времена, но ограничиваемся рассмотрением лечебной медицины последнего XIX века и именно по той причине, что в этом XIX веке лечебная медицина уже могла бы не иметь ни такого жалкого своего существования, как научное знание, ни такой печальной, ввиду массы погубленных жизней, здоровья и материальных средств, своей действительности, как это было, если бы врачи с должным вниманием и с должной добросовестностью отнеслись к так называемой гомеопатии или к гомеопатическому лечению, которое предложено было вниманию медицинского мира с первых же дней XIX века и указывало врачам путь к научной правильности в лечебной медицине и к разумному ее развитию, без того чтобы обогащаться, по выражению французского профессора Мажанди, одними лишь потерями или, как выразился известный профессор Бильрот, шагать в достижении своих целей только по трупам.

У нас в России гомеопатическое лечение вначале было правильно понято и хорошо оценено некоторыми представителями господствующей медицины. Например, редактор московского журнала "Врачебные записки" Маркус писал в 1827 г. следующее:

Незадолго до появления гомеопатии гуморальная патология уступила место своего господства учению Куллена (Culen) — патологии солидарной. Обстоятельство это, лишив медицину основного единства, дало полный простор вторжению разнородных врачебных систем, преимущественно Брауна (Brown), и зоономии Дарвина. Вскоре после того из осколков системы Брауна построилось учение Стааля, которое при тогдашнем влиянии на медицину натуральной философии не могло продлить своего существования и в свою очередь было забыто при появлении систем Бруссе и Разори. Стремление Ганемана дать медицине надежное основание среди раздоров и неурядицы, постигших ее, может назваться замечательным событием, тем более что, порицая построение теории, он ставит основание свое на твердой почве опыта, и если принять в соображение, что открытие его совпадает с эпохой открытия Дженнера, то, конечно, основной закон гомеопатии — самородная болезнь устраняется подобной же искусственно вызванной — лучше объяснен быть не может, как посредством предохранительного оспопрививания. Суждения о гомеопатии тогда только могут быть точны, когда примется в расчет отношение ее к господствующей медицине, ибо тогда выяснится, что соотношение ее основания с открытием Дженнера возводит гомеопатию не только на степень продукта нового процесса развития медицины, но и ставит ее наряду с теми двигателями, которые доводят науку до совершенства.

Гомеопатия очевидно и теперь уже оказывает благотворное влияние на медицину: эмпиризм, как одна из основ нового учения, препятствует построению гипотез и переносит борьбу на почву опыта; ее динамизм ограждает науку от выяснений, построенных исключительно на началах физики, химии и вообще материализма; испытание лекарств на здоровых людях вносит свет в понятия об их действии и вводит порядок в фармакологию; значение и важность, придаваемые патогенетическим (болезнетворным), по-видимому, ничтожным признакам, совершенствует семиотику; физиологию, объявленную Ганеманом несостоятельной, побуждает к созиданию прочного основания путем опыта; употребление малых приемов ограничивает зло, причиняемое общеупотребительными массивными дозами лекарственных веществ, а строгая диета гомеопатии поставит диететику на степень рациональной науки.

Но такое терпимое и правильное отношение к новому лечению осталось гласом, напрасно вопиющим в среде ученой посредственности нашей медицины, где, как было сказано, верх взяло такое слепое предубеждение и такая чисто цеховая узкая нетерпимость, какие ярко обнаружены были нашей газетой "Врач" и известным ее тенденциознейшим редактором проф. Манаcсеиным, десятки лет долбившим одно: "Pereat", "пусть сгинет", и старавшимся во что бы то ни стало уверить всех, и врачей, и общество, и правительство, что "врачебной науке" за все время столетнего существования гомеопатии нечем было из нее воспользоваться и нечего было из нее взять.

Для самого беспристрастного судьи, — писал, например, во "Враче" по поводу столетия гомеопатического лечения воображавший себя самым "беспристрастным судьей" его проф. Манассеин¹, — должно быть весьма поучительным то обстоятельство, что врачебная наука, так жадно пользующаяся всем, чем только можно воспользоваться для здоровья людей, не только в народной медицине, но даже и у шарлатанов, ничем не могла (не хотела! — Е. Д.) воспользоваться из учения гомеопатов. За прошлые 100 лет громадное число народных средств, а также водолечение, массаж, гипноз и т. д., успели уже стать твердой ногой в научной медицине, из гомеопатии же не взято ничего.

Не правда ли, как "весьма поучительно" это хвастливое признание медицинского академика, что он, скорее, готов был мириться и подавать руку знахарю и шарлатану, чем увидеть что-нибудь полезное и разумное в гомеопатии?

А взять было что, и дать врачебной науке, врачам и обществу гомеопатия могла немало, что хорошо понимали действительно беспристрастные представители русской медицины в 20-х годах истекшего столетия, как это видно хотя бы из приведенных выше суждений о гомеопатии редактора "Врачебных записок" д-ра Маркуса, В. И. Даля и других: гомеопатия могла дать мнимонаучной лечебной медицине аллопатов длительно научное направление, врачам — знание способа, как лечить больных, не вредя им, народу — разумную и полезную медицинскую помощь, всему государству — действительное сбережение народного здоровья и средств.

Раньше было уже достаточно выяснено и доказано, что лечебная медицина может стать на правильный научный путь и сделаться положительной наукой, только руководясь гомеопатическим законом подобия. А это, в свою очередь, важно и интересно не с одной только научной или отвлеченной точки зрения, но главнейшим образом с точки зрения практической, так как гомеопатическая медицина способна разрешить искомую задачу разумного врачевания: помогать больным, не вредя, и помогать им "cito, tuto et jucunde", т. е. возможно скоро, возможно хорошо и возможно приятно.

Гомеопатическое лечение — помогающее уже по основной своей идее пользовать больных такими средствами, которые способны только содействовать и помогать больному организму в его защитной борьбе со своей болезнью.

Гомеопатическое лечение — не вредящее, потому что при назначении содействующих средств не нужны те большие их дозы, которым свойственны разные вредные, "побочные", отравляющие влияния.

Гомеопатическое лечение действует "cito", т. е. возможно скоро, так как будучи лечением, содействующим больному организму, оно помогает ему поправиться быстрее, чем при господствующем аллопатическом лечении противодействием или при нигилистическом лечении ничегонеделанием и выжиданием.

Гомеопатическое лечение действует "tuto", т. е. хорошо и возможно совершенно, потому что оно дает возможность лечить и излечивать больных без всяких одуряющих мозг и разрушающих нервную систему наркотиков, без ослабляющих и парализующих жизнедеятельность сердца и дыхания "жаропонижающих" и "противовоспалительных", без протравляющих весь организм животных "антитоксинных" сывороток и прививок, без противомикробных "антисептиков", всегда скорее убивающих больного, чем микробов, без истощающих и изнуряющих организм "слабительных", "чистительных", "мочегонных", "месячногонных" и т. п. средств, которыми орудует господствующая аллопатическая медицина и причиняет ими больным различные побочные действия, т. е. лекарственные отравные поражения, осложняющие существующую болезнь, затягивающие ее этими осложнениями, затрудняющими и замедляющими выздоровление больного, а излишними страданиями напрасно изнуряющими, истощающими, ослабляющими, убивающими его организм.

Гомеопатическое лечение, наконец, действует "jucunde", т. е. легко и приятно, так как средства гомеопатические просты по составу, не имеют никакого дурного вида, вкуса и запаха², не причиняют никаких побочных действий или лекарственных болезней, заставляющих по меньшей мере понапрасну и лишнее время страдать больного, и, наконец, сплошь и рядом делают совершенно ненужным предлагавшееся как необходимое при аллопатическом и нигилистическом лечении хирургическое вмешательство, всегда так устрашающее больных и почти всегда для них мучительное³.

Все это ясно говорит, насколько и почему гомеопатическое лечение стоит выше лечения аллопатов и нигилистов с точки зрения идеала, конечного стремления медицины — помогать больному, не вредя, и помогать ему возможно скоро, совершенно и легко. И о таком превосходстве гомеопатического лечения перед лечением аллопатическим и нигилистическим, и притом в случаях самых серьезных заболеваний, имеется немало свидетельств, прямых и косвенных, со стороны представителей этих же самих господствующих лечебных направлений. Так, например, известный немецкий клиницист ф. Нимейер, на медицинских руководствах которого воспиталось много поколений и современных наших врачей, говорит, что если бы дорогому для него человеку пришлось заболеть воспалением легких, то он предпочел бы его видеть скорее в руках гомеопата, чем представителя господствующей медицины...

Сам Dietl, — читаем у проф. Цимсена ("Наука и практика в последние 50 лет"), — чистосердечно сознался, что поразительные успехи гомеопатического лечения впервые раскрыли ему глаза и убедили его в бесполезности старого лекарственного лечения и кровопускания...

В "Архиве" Vierord'a за 1860 год (Dr. Steudel, Нигилизм в медицине, стр. 19) проф. Wunderlich писал:

Такое отношение к больному служит причиной тому, что в наше время всякий слепой гомеопат и диететик приносит многим больным больше пользы, чем обыкновенный врач с лекарствами, которые могут быть причиной лихорадочных движений или могут, обременяя желудок, вредить пищеварению...

Необходимо признавать, — говорит проф. Э. Э. Эйхвальд ("Патогенез и семиотика расстройств кровообращения", курс лекций, читанных для врачей в 1876 г., стр. 125), — начало агонии, т. е. переход от жизни к смерти, с того времени, когда второй звук на артериях исчезает. Неправильно же признавать его со времени исчезновения пульса, и если бы врачи оставляли своих больных лишь тогда, когда исчезнет не пульс на лучевой артерии, а когда исчезнет второй звук на сердце, то, конечно, никогда бы больные, брошенные медиками, не могли бы выздоравливать или быть излечиваемы гомеопатами.

Этим свидетельством своим проф. Эйхвальд невольно констатирует факт превосходства гомеопатии даже в таких серьезнейших случаях, где врачи уже оставляли больных как безнадежных ввиду прекращения у них поверхностного кровообращения... О суждениях проф. Эйхвальда касательно гомеопатии раньше говорилось тоже подробно. Английский правительственный медицинский инспектор д-р Маклоглин в результате личных своих наблюдений за лечением холерных больных аллопатами и гомеопатами в 1854 г., причем смертность у первых была 51,8%, а у вторых 16,4%, заявил, что хотя он и аллопат по принципу, по образованию и по практике, но если бы Провидению угодно было поразить его холерой, то он охотнее согласился бы быть в руках гомеопата, чем аллопата...

Известный английский хирург Листон в медицинском журнале "Lancet", описав подробно излечение им нескольких случаев рожи гомеопатическими средствами, говорит:

Конечно, мы не в состоянии сказать положительно, каким образом получается такое действие, но оно происходит как бы по волшебству,

и их благотворное влияние, как мы сами видели, не подлежит сомнению... Труссо, один из первых французских авторитетов по терапии, пишет:

Когда Ганеман возвестил свой принцип similia similibus curantur, он доказал свое положение фактами, взятыми из практики самых просвещенных врачей. Под руководством гомеопатов образовались в Германии общества для пересмотра лекарствоведения. Все лекарства испытаны на здоровых врачами, которые, правда, не всегда сумели избежать систематических иллюзий, но которые, наделенные значительной долей терпения и внимательной наблюдательностью, и всегда производя свои опыты простыми веществами, создали чистое лекарствоведение, откуда добыто очень много ценных сведений о специальных лекарствах и о разнообразных характеристических особенностях их действия, с которыми мало знакомы во Франции. Опыт доказал, что многие болезни излечиваются средствами, по-видимому действующими таким же образом, как и болезнетворная причина, против которой они назначаются.

Д-р Миллинген, английский военный врач, пишет:

Уже одна надежда избавить общество от язвы пичканья лекарствами должна была бы побудить нас относиться с признательностью к исследованиям гомеопатов. Невзирая на гонение, которому в настоящее время подвергается гомеопатия, всякий здравомыслящий и беспристрастный человек должен убедиться, что изучение и применение ее сулит важный переворот в медицине.

Известный немецкий историк медицины д-р Гиршель:

Если бы старые противники гомеопатии дали себе труд убедиться в успехах, которые она сделала в теории и практике со времени Ганемана, они не пережевывали вечно тех упреков, которые делались гомеопатии в начале ее существования; упреки и тогда были основательны в редких случаях, теперь же они убедились бы, что гомеопатическое лечение не эмпирично, но рационально в полном смысле этого слова, научно, и, главное, требует не механического лечения симптомов, а полного врачебного исследования и размышления, чтобы найти действительное средство.

И т. д. Если теперь взять во внимание, что наши зоилы гомеопатии, вроде проф. манассеиных, анрепов и т. д. по своим научным заслугам и авторитетности — ничтожество в сравнении с такими господами дела, клиники и практики как профессора Нимейер, Дитль, Вундерлих, Листон, Труссо и проч., то ясной становится и вся цена их мнимо научным суждениям и осуждениям гомеопатии как медицинской системы и как практического способа лечения.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См. Врач, 1896 г., стр. 168.
² Нелишним будет отметить по этому последнему поводу интересное мнение о господствующем лечении проф. Al. Pribram'a ("Основы терапии. Лекции, читанные в Пражском университете в 1894—95 гг.", стр. 6–7), считающего "важным принципом" назначения лекарств: стараться "прописывать лекарства не в самой приятной форме, а наоборот, в неприятной форме, дабы больной по достижении эффекта был рад, что может прекратить лекарство", — все это ввиду того обстоятельства, что "средства, к которым больные легко привыкают, вследствие этого привыкания могут причинить большой вред"... Вообще хорошая, по заслугам, рекомендация средств своего лечения и откровенное наставление больным, как им следует относиться к такому лечению.
³ Это в особенности легко доказать в области женских болезней, где так часто производятся операции выскабливания, перешивания, сужения и расширения, оказывающиеся при гомеопатическом лечении совершенно ненужными по меньшей мере в половине оперированных случаев.

 ЧАСТЬ XX    СОДЕРЖАНИЕ   ЧАСТЬ XXII