ПРАКТИЧЕСКАЯ НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПРИЧИННОГО ЛЕЧЕНИЯ ВНУТРЕННИХ БОЛЕЗНЕЙ
ПО АЛЛОПАТИЧЕСКОМУ "ПРОТИВНОЕ ПРОТИВНЫМ" ПРИНЦИПУ

Возьмем теоретическую, принципиальную сторону этой медицины, идущей по аллопатическому пути.

Чтобы бороться с болезнью противодействием известного средства (contrarium), врачу, имеющему данный случай болезни, необходимо сразу же решить определенно, чему же здесь он будет противодействовать, против чего ему направлять свое лекарственное contrarium. Врачи обыкновенно говорят: "Мы берем причину и ей противодействуем, так как sublata causa — tollitur effectus, т. е. с удалением причины исчезает и болезнь". Но такая задача выходит на деле не такой легкой, как с первого раза кажется. Первая препона в том, что найти причину заболевания удается очень редко, и в большинстве случаев она остается ненайденной и неизвестной совсем. Между тем для назначения лечебного contrarium она врачу необходима, и необходима неотложно, ибо больной не хочет ждать и требует лечебной помощи сейчас, — и вот возникает широкое поле для гаданий, предположений, гипотез о возможных причинах данного заболевания. Обыкновенно за неразысканием или неимением явной и действительной причины врач из наличности болезненных явлений случая пробует определить по крайней мере "сущность", "эссенцию", "общий характер" заболевания и берет это за "показание" — "причинное", "существенное", "эссенциальное" и т. д. для назначения своего лекарства... Так, например, из наличности у больного явлений нервных по преимуществу, сущность или эссенцию болезни определяют словом "невроз"; из явлений по преимуществу возбуждения кровеносной системы с повышением температуры организма, сущность или эссенцию заболевания определяют словом "лихорадка"; на основании иных соответствующих болезненных явлений "эссенция" случая именуется словами "воспаление", "полнокровие", "малокровие" и т. п. И вот, приведя данный случай заболевания к знаменателю какой-нибудь такой наименованной "эссенции" или "сущности", обращаются затем к списку средств, предназначенных для противодействия той или иной сущности или эссенции и именуемых, соответственно тому, средствами "противонервными", "противолихорадочными", "противовоспалительными", "укрепляющими" и т. д. Что же, собственно, в итоге? В итоге же оказывается, что врач здесь воюет и выдвигает свое противодействие не против действительных причин болезней, но или против отдельных наиболее выдающихся проявлений, симптомов болезни (например, жара, боли), или против продуктов собственного своего мышления, против условленных понятий и названий, оказавшихся на положении как бы действительных каких-то болезнетворящих существ, с которыми будто бы возможно воевать вещественными средствами врачебного противодействующего арсенала. Само собой понятно, что здесь как уничтожение отдельных симптомов болезни, так и донкихотское сражение с возникшими в воображении мельницами называть "противопричинным" лечением невозможно, так как такового здесь на самом деле не оказывается. А есть в первом случае просто "симптоматическое", а следовательно, паллиативное лечение, а во втором — экспериментирование или пробование на больном лекарств ради тех или иных отвлеченных целей, придуманных врачом у постели больного, т. е. это будет лечение не самой данной болезни, но лечением лишь по поводу этой болезни. И так как измышлений бывает столько, сколько и мыслителей, то получается затем то, что имея какой-нибудь случай заболевания, двадцать врачей "по поводу" этого заболевания могут извлечь и извлекают у одного и того же больного двадцать же "эссенций" и двадцать разных "показаний" для лечения, а затем, разумеется, назначается и двадцать различных "рецептов", т. е. получаются в результате обычные и общеизвестные хаос, разнообразие, произвольность, гадательность и случайность в назначениях лечения, которыми вообще так характеризуется аллопатическая медицина на практике и которыми она нимало не отличается от простого знахарского эмпирического лечения.

Но не лучше, во-вторых, оказывается дело и в тех случаях, где причина заболеваний хорошо определена, и хорошо также известно по лабораторным опытам, чем эти причины можно уничтожить. Таковы, например, все болезни микробные, как дифтерит, тиф, рожа, холера и проч. Причинные микробы этих болезней уже известны очень хорошо. Хорошо также известны по лабораторным опытам и те микробоубивающие средства, которые наверняка уничтожают эти микробы в лабораторной посуде. Казалось бы, что остается только поэнергичнее устроить облаву на микробов в больном организме и получше, не жалеючи аптечного добра, напичкать больного микробоубивающими средствами, чтобы задача врача "sublata causa — tollitur effectus" была легко решена: микробы убиты, болезнь исчезает, система contraria contrariis торжествует... Но, увы, весь этот простой как дважды два четыре расчет схоластической и лабораторной метафизики, вопреки всем ее чрезвычайным и настойчивым усилиям в этом направлении, разлетелся прахом и окончился на практике ужасным поражением на всех пунктах: болезни при применении самых вернейших по теории противодействующих антисептических и микробоубивающих contrari'eв нимало не уничтожаются, не обрываются и даже не ослабляются, а больные, наоборот, чем "энергичнее" лечение, тем быстрее погибают под натиском двойного неприятеля — болезнетворного микроба и врачебных "противопричинных" средств, оказывающихся убийственными более и скоpеe для больного, чем для причинного микроба.

Так оказывается несостоятельной аллопатическая медицина в отношении ее теоретической основы, или основного руководящего терапевтического принципа. Теперь о другой стороне — о ее практике и клинике.

ОТРАВЛЕНИЕ ЛЕКАРСТВАМИ, ИЛИ ПОБОЧНЫЕ ИХ ДЕЙСТВИЯ

Намерение и желание лечить болезни путем противодействия требует, как об этом говорилось выше, назначения средств в воздействующих дозах, а таковыми могут быть только дозы большие и токсические (отравляющие), потому что только такие дозы могут оказывать желаемое насилующее воздействие и противодействие. Очевидное дело, что если лечение требует и будет вестись постоянно средствами в токсических дозах, то и лечебная практика будет представлять постоянно случаи отравления больных лекарствами. Подобные отравления в аллопатической медицине ненадлежаще называются побочными действиями лекарств, и никогда не принято говорить при этом, что эти так называемые побочные действия, как действия по сути дела отравные, ухудшают положение больного тем, что такими лекарственными болезнями осложняют его естественную болезнь, отягощают ее, затягивают ее и этим понижают больному шансы на выздоровление, а всю терапию ставят так, что она совершенно противоречит основному идеалу медицины: врачевать "не вредя", и врачевать "скоро, прочно и приятно".

Спрашивается, может ли медицина, сопутствуемая постоянно такими так называемыми побочными действиями лекарств, считаться сколько-нибудь состоятельной в практическом и научном отношении? В аллопатических руководствах и книжках такие "побочные" действия лекарств обыкновенно принято приписывать или "случайно случившейся случайности", или особой "болезненной впечатлительности", называемой "идиосинкразией" больного к назначенному лекарству. Но думать так и учить этому — совершенное заблуждение. Трудно найти номер медицинской газеты, в котором не имелось бы свежего сообщения о таких случайностях или "идиосинкразиях" к любому средству в руках аллопатов-врачей. Затем, заблуждение это опровергается наличностью таких общепризнанных уже в медицине фактов лекарственных отравных поражений как морфинизм, кокаинизм, хлорализм, бромизм, йодизм, цинконизм, меркуриализм и многие иные "измы", представляющие собой те многочисленные лекарственные болезни человечества, которые созданы исключительно аллопатической медицинской практикой вследствие назначения соответствующих средств в дозах несомненно токсических или отравляющих. Как велико число всех таких медицинских "измов", в этом можно убедиться из книжки берлинского профессора Levin'a под заглавием "Побочное действие лекарств"¹. Эта книга в четыреста с лишком страниц, составленная на основании многочисленных сообщений в медицинской литературе о лекарственных отравлениях при лечении, показывает прямо невероятное: нет, оказывается, ни одного почти лекарственного средства, применяемого в аллопатической практике, которое не давало бы отравлений в размере 20–40–75% случаев лечения. Такой огромный процент лекарственных отравлений при лечении прямо говорит против простого стечения случайных обстоятельств или какой-либо исключительной впечатлительности (идиосинкразии) больных к лекарственному действию, ибо допускать такой огромный процент одних печальных случайностей и впечатлительностей — значит, допускать господство исключения над правилом. В действительности же больший или меньший процент здесь прямо пропорционален большей же или меньшей частоте назначения средства. Некоторые отделы врачевания прямо ужасающи по своим результатам, так как применяемые здесь средства все без исключения настолько скомпрометированы "побочными" действиями, что только и остается сказать: "quousque tandem" будет длиться это безобразие и ученая слепота. Возьмем, например, отдел наркотиков, применяемых при лечении всюду, при всех и всяких почти заболеваниях под предлогом нервного и душевного успокоения... Мы сделаем только краткую выписку из помянутой книжки профессора Levin'a по этому поводу, и берем только главнейшие назначаемые больным средства. Опий: "Опиаты суть средства, которые вначале ласкают, а затем кусают"; "Можно считать аксиомой правило не назначать детям опия", а "старикам только маленькие дозы; многочисленные наблюдения показывают, что введение опия хотя бы в относительно малых дозах часто вызывает опасные явления, а иногда смертельные отравления"... следуют многочисленные примеры. Морфий: "Побочные явления при употреблении морфия бывают чаще, чем от приемов опия. К сожалению, эти свойства затемняются той легкомысленностью, с которой это средство довольно часто назначается. При прописывании морфия следует знать больше того, что морфий принадлежит к снотворным и болеутоляющим средствам, и было бы хорошо, если бы каждый желающий прописать это средство в том или другом случае, отдал бы себе отчет, нельзя ли достигнуть желаемых результатов менее энергичным вмешательством"... Сульфонал: "Даже при чисто нервной бессоннице средство это действует только в том случае, когда приближается время естественного сна; когда, следовательно, мозговая ткань сама по себе вследствие истощения расположена к покою"... "Иногда даже после значительных доз наступает кратковременный сон, продолжающийся, например, в течение двух часов, или только состояние полусна"... "Привычка к этому средству обнаруживается тем, что оно совершенно перестает действовать. До сих пор еще неизвестны явления сульфонализма, подобного морфинизму, но я думаю, что это только вопрос времени, и что найдутся люди, которые станут рабами этого сравнительно еще нового средства"... "О сульфонале трактуют как о безвредном средстве, но это совершенно ошибочное мнение... Побочные явления очень часты, в 10–20–56% случаев, и имеют при том довольно серьезный характер"... Хлоралгидрат: "От первоначальной веры, исполненной энтузиазма, в высокое терапевтическое значение хлоралгидрата, в особенности в качестве снотворного средства, едва ли что-либо осталось"... "На опасные стороны его действия ycтaновился слишком оптимистический взгляд"... "У душевнобольных хлоралгидрат приносит столько вреда, что можно сказать, было бы лучше оставить больных в припадках беспокойства и без сна, чем успокаивать таким средством. Надо приветствовать с радостью, что уже теперь в некоторых клиниках холоралгидрат больше не назначается"... "Чем больше узнаю́т подробности действия этого препарата, тем больше убеждаются, что он вполне заслужил дрянную репутацию препарата неволи или ограничения для душевнобольных"... "Хлоралгидрату нередко присуще так называемое парадоксальное действие: вместо явлений угнетения нервной системы он вызывает, наоборот, явления возбуждения, вместо сна — бессонницу"... Бромистые препараты: "Иногда после относительно малых доз какого-нибудь бромистого препарата могут развиться явления бромизма: слабость, исхудание, дрожание и проч."... Расстройства нервной системы выражаются "апатией, усталостью, потерей способности к мышлению; память страдает настолько, что больные, принимавшие продолжительное время бромистый калий, нередко забывают о самых недавних событиях. Ослабление интеллектуальности и воли могут принять довольно большое развитие и у эпилептиков маскировать состояние идиотизма"... Все это бывает в "40–75% всех лечащихся бромом случаев" и т. д.

Приводя бесчисленное количество таких фактов "побочного" действия лекарств, проф. Levin в объяснении их только и говорит что о неосмотрительности, неосторожности, легкомысленности врачей при назначении лекарств. Но уже эти 50–75% случаев побочного действия и все 100% лекарств, дающих таковые действия вообще, затем постоянно употребляемые самим Levin'ым выражения "многочисленные случаи", "часто", "довольно часто", "очень часто" и т. п., ясно говорят, что суть дела не просто в легкомыслии и неосторожности врачей, а в чем-то ином, вне воли и легкомыслия врачей лежащем, чего они не сознают еще в нужной мере и должным образом. Это что-то иное есть именно система самого врачевания. Только кое-кто из врачей аллопатической школы чувствует истину дела, и именно чувствует ее лишь внутренним инстинктом, а не по сознательному пониманию, Например, один из таких представителей аллопатической медицины, д-р Вересаев, в своих много нашумевших в свое время "Записках врача" пишет:

Со всех сторон люди взывают к медицине: "Помоги же! Отчего ты так мало помогаешь?" Но мое положение оказывается в высшей степени странным. Я все время хочу лишь одного — не вредить больному, который обращается ко мне за помощью; правило это, казалось бы, настолько элементарно и осязательно, что против него нельзя и спорить; между тем соблюдение его систематически обрекает меня во всем на полную неумелость и полный застой. Каждую дорогу мне загораживает живой человек, я вижу его и поворачиваю назад. Душевное спокойствие свое этим, разумеется, спасаю, но вопрос остается по-прежнему нерешенным... Где выход? Я не знаю².

Не ясно ли это говорит, что такая вот сознанная врачом особенность его положения, что он "систематически" не может применить лечебных средств без того чтобы не причинить вреда больному, и что желание не повредить больному оказывается возможным только при условии, если врач совсем ничего не будет больному назначать, зависит не от врача, но от того, чем "систематически" водится врач, т. е. именно от руководящего принципа в "системе" его лечения. Таким руководящим принципом в господствующей лечебной системе как врача Вересаева, так и профессоров левиных, является принцип аллопатического противодействия, требующий назначения лекарств в сильнодействующих, больших, а потому и отравляющих, токсических дозах. И врачу невозможно избежать этих доз, раз он имеет желание и стремится осиливать болезни прямым противодействием им средствами и мероприятиями по принципу contraria contrariis. А где сильные и большие дозы, там и соответствующиe результаты: "побочные действия", или отравления больных лекарствами...

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Д-р Л. Левин. Побочное действие лекарств. Клинико-фармакологическое руководство. 1895 г. С.-П.-В.
² В. Вересаев. Записки врача. 1901 г., стр. 110.

 ЧАСТЬ III    СОДЕРЖАНИЕ   ЧАСТЬ V