Глава V
ГОМЕОПАТИЯ И ПАТОЛОГИЯ, ИЛИ ТЕОРИЯ БОЛЕЗНЕЙ

Сущность гомеопатии как науки и искусства состоит в сличении. Приняв во внимание, с одной стороны, совокупность действий, производимых лекарством у здорового, как проявление его сил, а с другой совокупность симптомов болезни и изменений, наблюдаемых врачом, равно как наследственность и историю больного, задача состоит в том, чтобы приискать средство, наиболее соответствующее данному случаю. Гомеопатия никаких теорий не строит. Ее лекарствоведение не допускает ни умозрений, ни объяснений действия лекарств; она признаёт одни только факты. Точно так же, признавая доказанные факты патологии (науки о болезнях), она отвергает всякие патологические теории как бесполезные для выбора лекарств. Ганемана сильно осуждали за то, что он отвергал патологию, между тем ему делает немало чести, что он не признавал современную патологию, но вместе с тем ни он, ни его ученики не пренебрегают ничем, что может пролить свет на природу болезни. На самом деле некоторые из его знаменитейших последователей были профессорами патологии, в том числе Арнольд в Цюрихе, Рапп в Тюбингене, д'Амадор в Монпелье, Гендерсон в Эдинбурге. Весьма нередко случается, что симптомы, решающие выбор средства, не имеют никакого патологического значения (как, например, приведенные нами дифференциальные показания для руса и брионии), и тем не менее симптомы эти весьма важны.

Недавно в одном из юмористических журналов появилась картинка, изображающая две смежные комнаты в разрезе — в одной пациент, в другой два врача, только что свидетельствовавшие его и удалившиеся для совещания. Желая получить беспристрастное мнение о своем положении, больной встал с постели и приложил ухо к замочной скважине двери, и вот что он услыхал:

1-й врач: "Имеете ли вы какое-нибудь понятие о том, что с ним?"
2-й врач: "Решительно никакого, а вы?"
1-й врач: "Ни малейшего; впрочем это не беда, при вскрытии все разъяснится".

Надеюсь, что меня не обвинят в том, что я выношу сор из избы, если я скажу, что многие случаи не разъясняются и по вскрытии. Что же делать в таких случаях для предупреждения рокового исхода? Вот тут-то и является все важное значение симптомов. Они ценны тем, что служат показанием для средства, и много бывало случаев излечения, где нельзя было удовлетворительно определить болезнь. Ганеман протестовал против лечения названий болезней названиями лекарств. Он справедливо утверждал, что для излечения достаточно принять к сведению совокупность симптомов и изменений у больного, получив таким образом полную картину его болезненного состояния. Признаки и припадки дают верное изображение действительного состояния органической жизни, и если вы подыщете соответствующее лекарство, симптомы будут удалены, и больной излечится.

Если нам выжидать, когда патология определит истинную природу всех болезней, то врачам придется немедленно бросить практику.

В журнале Lancet от 30 декабря 1893 г. на стр. 1024 сказано: "Наши знания об истинной патологии большинства болезней еще очень неопределенны". Совершенно верно, но тем не менее мы продолжаем лечить и, следуя за Ганеманом, мы можем строить на твердой почве. Патологические теории по необходимости должны изменяться с расширением наших познаний, проявления же болезней остаются теми же самыми, какими они были во время Гиппократа.

Весьма важно в точности усвоить понятие, которое составил себе Ганеман о существенной природе болезни. По его мнению, болезнь есть первично изменение не строений или отправлений, а невидимой жизненной силы, оживляющей весь организм. Свойство этого невидимого изменения проявляется в физических изменениях и страданиях больного; таким образом, по его взгляду, необходимо в каждом случае тщательно наблюдать все наличные симптомы, чтобы составить себе веную картину жизненного расстройства. Симптомы — язык расстроенной жизненной силы, и поэтому они должны служить руководством при лечении.

Поверхностные критики часто обвиняют гомеопатию в том, что она лечит одни только симптомы. Ничто не может быть дальше от истины. Гомеопатия приписывает значение симптомам, поскольку они проявляют настоящее состояние больного, и вовсе не смотрят на них только как на симптомы, точно так же, как читатели шекспировских произведений не смотрят на них как на составленные из одних только слов. В обоих случаях кроется смысл, важность которого зависит исключительно от степени его проявления.

В дни Ганемана на болезни смотрели как на нечто материальное, от которого нужно избавиться кровопусканием, проносными, рвотными, саливацией, потогонными, заволоками и т. п., подобно тому, как в настоящее время их главным образом приписывают микробам, которые необходимо умерщвлять. Ганеман же заметил, что случающиеся часто во время болезни критические выделения не составляют причины болезни, или самой болезни, а только проявления деятельности жизненной силы. Припадок гнева у кормящей женщины может до того изменить качество ее молока, что если она тотчас же даст грудь ребенку, он может отравиться. Но это ядовитое молоко не есть причина душевного расстройства женщины или болезнь, от которой она страдает. Невидимое, неосязаемое душевное волнение в такой мере расстроило ее невидимую, неосязаемую жизненную силу, что последовала болезнь. Изменения, происшедшие в молоке, представляют собой признаки внутреннего изменения. Вообще причины большинства недугов (исключая физические повреждения) бывают невидимого и неосязаемого свойства — они "динамичны", или "духовны", как называл их Ганеман.

Наружные симптомы, показывающие природу внутреннего изменения в жизненной силе, проявляются лишь некоторое время спустя после начала "динамического" расстройства. В каждом болезненном случае о свойстве и важности жизненного расстройства можно судить только после тщательного наблюдения всех признаков и припадков, так что для практических целей достаточно знать совокупность симптомов, и единственное средство избавиться от них заключается в том, чтобы восстановить нормальное состояние жизненной силы.

Лекарственные вещества, как указал Ганеман, способны возбуждать искусственные болезни, и опыты убедили его, что они производят их в силу присущих им "динамических" свойств. Они первоначально действуют на жизненную силу, возбуждая особенные расстройства, обнаруживающие их присутствие. Они не действуют вследствие всасывания и распределения по кровообращению, так как в таком случае влияние всех лекарств обнаруживалось бы в одинаковый промежуток времени, а мы знаем, что этого не бывает. Синильная кислота действует с быстротой молнии, прежде чем она успеет всосаться и разлиться по кровеносным сосудам; другие лекарства проявляют некоторые из своих действий не ранее нескольких дней после их принятия.

Я сейчас перейду к вопросу о бесконечно малой дозе и расскажу, как Ганеман открыл ее силу, теперь же упомяну только, что это открытие следовало за открытием гомеопатического принципа. Гомеопатия создана им не на основании какого-либо предвзятого понятия о природе болезни; напротив, его взгляды на болезни были следствием его наблюдений над действием лекарств у больных.

Никакое описание патологических воззрений Ганемана не может считаться полным без ссылки на его учение о хронических болезнях. Под хронической болезнью он понимал не совсем то, что обыкновенно разумеют под этим выражением — длительную неизлечимую болезнь. Вот это определение острых и хронических болезней в § 72 Органона.

Скоротечными болезнями называются внезапные поражения жизненной силы, имеющие определенную продолжительность, более или менее кратковременную. Продолжительные (хронические) недуги, напротив того, после малого и часто незаметного начала нечувствительно овладевают организмом (каждый особенным образом) и наиболее нарушают его нормальное состояние, тогда как жизненная сила противополагает им только слабое, неумелое и бесполезное сопротивление (как в начале, так и впоследствии) и никогда не может устранить их собственной своей энергией. Эти недуги обусловлены хроническим миазмом и, постепенно усиливаясь, наконец совершенно разрушают организм.

Миазм это — заразное начало, которое, поступив в организм, может возбудить специфическую болезнь. По Ганеману, есть миазмы не только острых, но и хронических болезней, из коих он признавали три: сифилис, сикоз и псору. Первый представляет собой lues vеnеrеа, признаваемая одинаково всеми школами. Второй с ним сроден, но отличается бородавчатыми наростами. Третья составляет открытие Ганемана, подвергшееся весьма значительному перетолкованию.

Прежде чем объяснить, что подразумевал Ганеман под псорой, я хочу дать простой пример миазма, занимающего пограничную линию между острыми и хроническими миазмами, а именно болезнь, возбуждаемую оспопрививанием. Коровья оспа во многих своих характеристических чертах чрезвычайно аналогична с сифилисом и в особенности в отношении вторичных болезней. Течение болезни хорошо известно. Приблизительно через неделю на месте прививки появляется воспаление, образуется пузырек, затем прыщ и струп, который отпадает, оставляя после себя рубец. В продолжение этого времени появляются конституциональные симптомы, главным образом в форме лихорадки. Дело оканчивается заживлением; организм реагировал в совершенстве и изгнал миазм. Но не всегда бывает так. Часто появляются сыпи, продолжающиеся целые годы, и разнообразный расстройства, нередко сокращающие жизнь. По взгляду Ганемана, это не новые болезни, а различные проявления одной и той же болезни — миазма коровьей оспы.

В первые годы своей гомеопатической практики Ганеман заметил, что в некоторых случаях целебное действие лекарств не оказывалось таким успешным, как он того ожидал. Он нашел, что в таких случаях нужно обращать внимание не только на болезнь, которой страдают пациенты, но и на прежние, по-видимому, совсем другие, недуги, и подыскивать средства, которые соответствовали бы всей патологической жизни больного. Он встречал в практике такие случаи, где болезненные расстройства брали свое начало вслед за подавлением кожной болезни, иногда за много лет перед тем. Эта кожная болезнь, говорил Ганеман, составляет часть теперешней болезни. Простым примером может служить астма, часто появляющаяся после "излечения" сыпи наружными средствами. У больного, по патологии Ганемана, не две болезни; оба результата происходят от одного и того же хронического миазма.

Большинство хронических недугов Ганеман приписывал хроническому миазму, названному им псорой, и он утверждал, что характерным проявлением этого миазма была высыпь из зудящих пузырьков, типом которой является чесоточный пузырек. Некоторые заявляли, что Ганеман приписывал девять десятых хронических болезней чесотке, и его обвиняли в незнании, что чесотка происходит от насекомого, но он не только знал чесоточного клеща, но даже изобразил его в одном из своих сочинений. Вместе с тем он говорил, что присутствие клеща не составляет всей болезни, точно так же, как туберкулезная бацилла не есть еще легочная чахотка. Если бы это было так, то ни один врач не избежал бы смерти от чахотки, так как врачи постоянно вдыхают эту бациллу, посещая больных. "Чесотка, — говорит Ганеман, — есть преимущественно внутренняя болезнь". "Псора — внутренняя болезнь, род чесотки, и может существовать без накожной сыпи". "Псора служит основанием чесотки". Безрассудному подавлению главных наружных симптомов псоры Ганеман и приписывал преобладание хронических болезней. Другими словами, учение о псоре Ганемана в сущности то же самое, что учение известных французских авторитетов, приписывающих разнообразные хронические страдания тому, что они называют лишайным диатезом, т. е. болезненному состоянию организма, проявляющемуся на коже зудящей пузырчатой сыпью.

В основательности учения Ганемана можно убедиться, взглянув на историю отдельных лиц и семейств. Кожные высыпи у детей, позднее развитие костей и зубов, малокровие зрелого возраста и, наконец, чахотка, уносящая больного, все это проявление одной и той же болезни, назовем ли мы ее псорой с Ганеманом или герпетическим диатезом с французами. Возьмем семью: у одного члена увеличенные и воспаленные железы, у другого изъязвление глаз, у третьего хронический кашель, у четвертого истерия, у пятого экзема. Все это дети одних родителей с одинаковыми элементами наследственности, и в сущности у них одна и та же болезнь, но проявляющаяся различно у различных индивидов. Эту болезнь Ганеман и называет хроническим миазмом. Он кроется в жизненной силе, которая может быть избавлена от него исключительно только динамически действующими гомеопатическими лекарствами.

Изучая хронические миазмы, Ганеман нашел, кроме накожных сыпей, много других характерных симптомов, и подыскал для них соответствующие средства, которые и назначал больным с замечательным успехом. В числе таких средств, вызывающих симптомы, наиболее схожие с теми, которые бывают у псорных больных, первое место занимает сульфур (сера).

Этот краткий очерк покажет, какой глубокой философией отличается теория болезни Ганемана и насколько она удалена от гадательных и отрывочных теорий, господствующих и по настоящее время. Патология Ганемана идет рука об руку с лечением и на каждом шагу контролируется повседневной практикой.

Глава VI
БЕСКОНЕЧНО МАЛАЯ ДОЗА

В одной из первых глав я упомянул, что в общежитии бесконечно малая доза считается самой характеристичной чертой гомеопатии, несмотря на то, что слово "гомеопатия" в своем значении отнюдь не включает понятия о бесконечно малом. Доза эта возникла так. Когда Ганеман начал применять лекарства с той точностью, которой требовал его метод, он нашел, что обыкновенные приемы действовали слишком насильственно, возбуждая до излечения значительное ожесточение существующих симптомов. Ввиду этого он стал постепенно уменьшать дозы, пока не достиг целебного влияния без ожесточения. При этом он заметил, что в некоторых случаях такой процесс ослабления даже развивал и увеличивал целебные силы лекарства. Его способ состоял в том, что он разводил крепкие тинктуры с чистым спиртом и растирал нерастворимые вещества с молочным сахаром в пропорции 1 к 100.

Этот способ приготовления лекарств имеет громадное значение, и едва ли уступает значению закона подобия. В высшей степени вероятно, что если бы не вопрос о бесконечно малой дозе, то гомеопатия была бы уже давным-давно признана всею профессией. Но хотя гомеопатию можно практиковать, употребляя одни только материальные дозы, ее никак нельзя разъединить с верой в силу бесконечно малого, и потому господствующее сочетание двух понятий в сущности верно, хотя в этимологическом смысле ошибочно.

Как видит читатель, при сотенной шкале каждое новое разведение делит первоначальное вещество на сто, так что каждое последовательное деление представляет собой высшую степень разведения. Вместе с тем ясно, что до какой бы степени мы ни доводили это постепенное деление, всегда будет присутствовать какая-либо частица вещества, хотя бы химия и не была в состоянии открыть или уничтожить ее.

Изыскания Фарадея, Тиндаля, Гельмгольца и Крукса облегчили усвоение понятия о бесконечно малых количествах и их силах, и бесконечно малые дозы гомеопатии не должны бы более составлять камень преткновения для неверующих. Когда Гельмгольц говорил, что в то время, когда наша планетная система состояла из шара облачной материи, достигавшей до пути самой крайней планеты, то "для получения веса одного грана потребовалось бы несколько миллионов кубических миль такой материи", а когда Фарадей утверждает, что "каждый атом простирается, так сказать, по всей Солнечной системе", то становится ясным, что повседневные понятия о материи и ее силах подлежат перевороту. Для занимающегося физическими науками нет более достойного предмета изучения, чем факты, связанные с действием гомеопатических доз. Тело человеческое представляет собой несравненно более чувствительный реагент, чем всякое физическое тело, и Ганеман, доказав силы бесконечно малых доз, был настолько же впереди своего века, как доказав существование закона подобия.

Цитаты, только что мной приведенные, заимствованы из брошюры Бюиста Пикена, озаглавленной Научность гомеопатии¹. В ней автор стремится объяснить гомеопатические излечения явлениями физического мира. К этой брошюре (которую покойный проф. Тиндаль охарактеризовал "замечательной по своей оригинальности") я написал предисловие, из которого считаю нелишним привести одно место, чтобы показать, в каком направлении нужно отыскивать научное объяснение кажущегося парадокса, что подобное излечивает подобное, и другого парадокса, что меньшее количество верного лекарства целебнее большего ("Волны не в состоянии произвести действие, легко производимое рябью").

Силы человеческого организма идентичны с силами природы и повинуются тем же законам. Здоровье и болезнь по природе своей динамичны, или духовны, и берут начало в молекулярном и атомном движениях. Законы движения применимы к явлениям здоровья и болезни, и действие лекарств идентично с явлениями интерференции, признаваемой в естественных науках. Подобно тому, как водяные волны, идущие по различным направлениям, пересекаются (интерференция) и или увеличивают (когда вершина совпадает с вершиной) или уничтожают (когда вершина совпадает с бороздой) движение водяных молекул, так действует и в болезни лекарство (сила которого динамична). Когда молекулярное расстройство организма соответствует молекулярному движению данного лекарства, то интенсивность расстройства или ожесточается, или уничтожается, смотря по тому, происходит ли действие по тому же самому или по противоположному направлению. Действие целебного деятеля схоже по виду, но противоположно по направлению.

Таков, по-видимому, главный аргумент статьи, но в ней устанавливаются другие, быть может, не менее важные пункты, из коих можно упомянуть следующие:
1) Каждое вещество обладает свойством поглощать движение, соответствующее его собственному молекулярному движению (иллюстрируя формулу подобное подобным).
2) Факт, что, по словам проф. Тиндаля, волны, наиболее способные разъединить атомы составных молекул, часто обладают наименьшей механической силой. Волны, чтобы употребить сильное выражение, не способны производить действие, легко производимое рябью, что указывает на возможность установить закон дозировки на строго научных основах.
3) Что, как говорит Боскович, атомы нужно рассматривать как "центры силы" или, по Фарадею, что "сила составляет материю", что не существует иного "пространства", чем какое-либо качество материи между парами, жидкостями и твердыми телами, что, например, "вода не есть две частицы кислорода и водорода друг подле друга, а взаимное проникновение обеих сфер силы, причем даже центры совпадают", или как он выражается в другом месте, "Тяготение есть свойство материи, зависящее от известной силы, и эта-то сила и составляет материю. С этой точки зрения, материя не только способна взаимно проникаться, но каждый атом, так сказать, простирается по всей Солнечной системе, постоянно, однако же, сохраняя свой собственный центр силы". Что известно нам об атоме независимо от его силы? Вы представляете себе ядро, которое можно назвать а, и окружаете его силами, которые можно назвать m; по-моему, а, или ядро, исчезает, и вещество состоит из сил m, а это дает высший научный авторитет для предположения, что невозможно достигнуть предела, до которого может быть доведено разжижение гомеопатических лекарств.

Есть признаки, указывающие на то, что, наконец, свет начинает пробиваться в старую школу по этому вопросу о бесконечно малых. Многие авторитеты уже внесли гомеопатические лекарства в свои руководства, но это не оказывает особенного влияния на общую практику по той простой причине, что врачи не имеют мужества принять гомеопатическую дозировку. Они убавили свои дозы в очень значительной мере, дойдя до одной сотой грана и одной капли некоторых лекарств, но далее этого еще не пошли. По этой же причине испортили свое дело Пастер и Кох, работавшие на гомеопатических основаниях. Если бы Пастер просто взял гомеопатический препарат яда водобоязни, находящийся в употреблении с 1833 года, то он, правда, не приобрел бы себе такой славы, но зато не подвергнул бы себя обвинению в том, что умертвил многих лабораторной водобоязнью. Точно так же, если бы Кох взял туберкулин гомеопатов и воспользовался их дозировкой, то он избавил бы себя от труда производить опыты над морскими свинками, а Вирхова от труда вскрывать тела умерших вследствие его лечения. Кох уменьшил дозу насколько посмел — до миллиграммов — но эта доза оказалась достаточно сильной, чтобы убивать людей, и удержала врачей от дальнейшего употребления его средства. Между тем гомеопаты применяют его с полной безопасностью в своих дозах, руководимые действиями, которые оно вызывало у лиц, принимавших его при первоначальном испытании².

Над Ганеманом много смеялись за его утверждение, что металлические тела, как кремнезем и медь, будучи растерты до четвертой сотенной степени, становятся настолько растворимы, что выделяют свою динамическую силу в водном растворе. Что это факт, достаточно доказывают действия этих растворов на здоровых и больных, принимавших их, а теперь проф. Стоквис из Амстердама на последнем Международном медицинском конгрессе, имевшем место в Риме в апреле 1894 г., признает истинность этого факта. Вот несколько выдержек из произнесенной им речи (курсив мой):

Как понимать тот факт, что введение бесконечно малых количеств известных веществ, проходящих через организм, не возбуждая в нем никаких изменений, может тем не менее вызывать такие расстройства в химических действиях, что причиняет смерть? Как понимать факт, что различные части организма, по-видимому, способны отличать эти вещества одно от другого? Мы должны допустить, что жизни клеточек присущи специальные избирательные функции. Как нам понимать факты, что для того чтобы сделать известные отравляющие вещества возбуждающими или парализующими, достаточно лишь изменения в дозе, продолжительности дачи и способе применения? Как понимать факт, что нерастворимые вещества подобно мышьяку, меди и свинцу могут производить терапевтические действия наперекор известной аксиоме сorpora non agunt nisi soluta (тела действуют только в растворенном виде)? Мы должны допустить присутствие и действие какой-то неведомой силы в живой клетке. Как нам понимать терапевтическую силу, проявляемую растворами йода и брома, по-видимому, разбавленными до уничтожения химической силы, если мы не признаём за живой клеткой способности освобождать йод и бром из таких ослабленных разжижений?

Нагревая чистую бертолетовую соль, мы получаем чистый кислород, а между тем присутствие малейшего количества хлористого кали достаточно, чтобы превратить часть кислорода в озон. Производя это развитие озона, оно остается без всякого изменения, но, что еще замечательнее, эта самая соль, подобно перекиси марганца, действующей тождественным образом, обладает способностью уничтожать озон.

Что касается проявлений терапевтического и токсического действия тел, считающихся нерастворимыми, столь глубоко изученных Негели в его посмертном труде, то они также объясняются очень просто. Нерастворимость этих тел не абсолютна, а только относительна. Если мы, например, бросим металлическую медь в воду, то спустя несколько дней найдем, что известная доля ее растворилась, а именно: одна часть в семидесяти семи миллионах частей воды.

Если профессор Стоквис может объяснить способность меди возбуждать симптомы в человеческом теле тем, что она растворима в 77 миллионах частей воды, то спрашивается, где же он остановится? Единственный ответ на все это тот, что нигде остановиться нельзя. Если "каждый атом простирается по всей Солнечной системе", то нет возможности поставить предел его делимости.

Прежде чем оставить эту часть моего предмета, я должен сослаться на опыты, произведенные Дарвином над мухоловным растением дрозерой, или росянкой. Дарвин нашел, что растворы известных аммиачных солей побуждали железы листьев обращаться внутрь. Он все более и более разбавлял раствор, но тем не менее растение проявляло способность обнаруживать присутствие соли. Эти результаты чуть не испугали Дарвина; он пишет Дондерсу:

Одна четырехмиллионная часть грана, поглощенная железой, заставляет щупальце изгибаться, и я вполне убежден, что то же самое произошло бы от одной двадцатимиллионной грана кристаллизованной соли (т. е. содержащей в себе одну треть кристаллизации по весу воды). Меня решительно огорчает мысль, что я должен сделать это заявление.

Бедняга Дарвин! Где была бы гомеопатия, если бы Ганеман побоялся опубликовать доказанные, хотя и не совсем приятные факты?

Понятие Ганемана о "динамической", духовной, жизненной силе, оживляющей материальный организм и представляющей собой первичное и окончательное местопребывание расстройств, проявляющихся во время болезни наружно, давало ему возможность легче постигнуть силы лекарств в "динамизированной" форме, т. е. обращенных путем постепенного деления в духовные, или динамические.

Глава VII
ПРИМЕРЫ ГОМЕОПАТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ ГАНЕМАНА И ДРУГИХ.
НЕМНОГО СТАТИСТИКИ. ГОМЕОПАТИЯ В ТИФЕ И ХОЛЕРЕ

После Ганемана осталось чрезвычайно мало описаннных им случаев, так как он воздерживался от опубликования своей практики, чтобы не дать повода своим учениками впадать в рутину назначением лекарств только потому что он сам давал их в известных болезнях, а не потому что они соответствуют данным случаям. Тем не менее во втором томе Чистого лекарствоведения по просьбе некоторых друзей, не вполне еще убедившихся в истинности гомеопатии, он описывает два наблюдения, которые я и хочу привести здесь с целью показать, как поступал Ганеман при выборе и назначении лекарств, а также в доказательство того, что гомеопатия не состоит, как ее выставляют многие, из лечебника и аптечки. Всякое чисто гомеопатическое предписание делается совершенно так же, как в нижеприведенных двух случаях, только задача обыкновенно решается умственно и быстрее, чем можно предположить при чтении таких случаев.

Цифры в скобках обозначают номер, под которым симптом помещен в Чистом лекарствоведении.

I. Ш., прачка, лет около сорока от роду, уже с лишком три недели не в состоянии была зарабатывать себе хлеб, когда она пришла ко мне за советом 1 сентября 1815 г.

1. При всяком движении, особенно при всяком шаге, и хуже, когда она оступится, она чувствовала боль под ложечкой, и каждый раз, по ее заявлению, боль эта простиралась с левого бока.
2. Когда она ложится, она чувствует себя совсем здоровой, и никакой боли не ощущает ни в боку, ни под ложечкой.
3. Она не может спать после 3-х часов утра.
4. Она ест с охотой, но съев немного, ощущает тошноту.
5. Тогда у нее во рту скопляется вода и вытекает как при изжоге.
6. После каждой еды у нее бывает частая пустая отрыжка.
7. Она горячего нрава и расположена к гневу. Когда боль очень сильна, она бывает покрыта потом. Регулы были совершенно правильны за две недели перед тем.
В других отношениях она пользуется хорошим здоровьем.

Что касается симптома № 1, то белладонна, хина и рус вызывают стреляющую боль под ложечкой, когда оступишься, но ни одно из этих средств не вызывает такой боли исключительно при движении, как в данном случае. ІІульсатилла (см. симптом 386) производит такие стреляющие боли в подложечке при оступи, но лишь как редкое попеременное действие, и она не имеет пищеварительных расстройств, показанных при № 4, сравнительно с №№ 5 и 6, и расположение духа у нее не такое.

Одна только бриония имеет в числе своих главных попеременных действий, как показывает весь список их, боли от движения, и в особенности стреляющие боли, так же как колотья под грудной костью (под ложечкой), когда поднимешь руку (448), а при оступи она вызывает стреляющие боли в других частях (520, 600).

Отрицательный симптом № 2 особенно соответствует брионии (638); очень немногие лекарства (исключая, пожалуй, нукс вомику и рус в их попеременном действии, но не соответствующих другим симптомам) показывают полное облегчение болей в покое и при лежании. Бриония же в особенности отличается этим действием (638 и многие другие симптомы).

Симптом № 3 встречается у многих лекарств и также у брионии (694).

Симптом № 4, по отношению к тошноте после еды, попадается во многих других средствах (игнация, нукс вомика, меркурий, феррум, белладонна, пульсатилла, кантарис), но ни в одном так часто и постоянно и с охотной едой, как у брионии (277).

Что касается симптома № 5, то несколько лекарств возбуждают слюнотечение точно так же, как бриония (282), но другие средства не вызывают остальных симптомов и, следовательно, в этом отношении нужно отдать предпочтение брионии.

Пустая отрыжка после еды (симптом № 6) попадается лишь у немногих средств, и ни у одного так постоянно и в такой степени как у брионии (251, 259).

№ 7. Один из важнейших симптомов в болезнях (см. Органон, § 213) составляет "состояние духа", а так как бриония (772) вызывает в точности и этот симптом данного случая, то ее следует предпочесть всем другим лекарствам как гомеопатическое средство.

Приняв во внимание, что женщина эта была крепкого сложения и что, следовательно, сила болезни должна была быть очень значительна, чтобы препятствовать ей работать вследствие боли, а жизненные силы, как я сказал, у нее не были ослаблены, то я дал одну из крепчайших гомеопатических доз, полную каплю неразведенного сока корня брионии, принять немедленно, и прийти ко мне опять через двое суток. Присутствовавшему при этом приятелю моему Э. я сказал, что за это время женщина, наверное, будет вполне излечена, но он, лишь наполовину обратившийся к гомеопатии, выразил свои сомнения. Пять дней спустя он зашел ко мне, но женщина не приходила, да и не возвращалась вовсе. Я мог удовлетворить нетерпению друга моего только тем, что сообщил как ее зовут, и что она живет в деревне, отстоящей на полторы мили, посоветовав ему отыскать ее и узнать, как она поживает. Он так и сделал и она ему ответила: "К чему мне было возвращаться? На следующий же день я оправилась вполне и могла снова приняться за стирку, и теперь я совершенно здорова. Я очень благодарна доктору, но оставлять работу мне некогда, я и так три недели раньше ничего не зарабатывала".

II. В., слабый бледный мужчина 42-х лет от роду, был постоянно прикован к своему письменному столу; он хворает уже пять дней.

1. В первый вечер без видимой причины ему сделалось дурно, с сильной отрыжкой.
2. На следующую ночь (около 2-х часов) кислая рвота.
3. В следующие затем ночи сильная отрыжка.
4. Сегодня также зловонная отрыжка и кисловатый вкус. Он чувствовал, как будто пища лежала в желудке непереваренной.
5. Чувствителен к малейшему шуму.
6. Нрава он кроткого, мягкого и терпеливого.

Здесь я могу заметить:

№ 1. Несколько лекарств возбуждают головокружение с тошнотой, между прочим пульсатилла (3), которая вызывает головокружение вечером (7), что замечено в немногих лекарствах.

№ 2. Страмониум и нукс вомика производят рвоту кислой и кислопахнущей слизью, но, насколько известно, не ночью. Валериана и коккулюс вызывают рвоту, но не кислыми веществами. Одно только железо возбуждает рвоту ночью (61, 62) и способно также произвести кислую рвоту (66), но не другие симптомы, на которые здесь необходимо обратить внимание. Пульсатилла же не только вызывает кислую рвоту вечером (349, 354) и вообще рвоту ночью (355), но и другие симптомы данного случая, которых мы не встречаем в железе.

№ 3. Ночная отрыжка свойствена пульсатилле (297, 298).

№ 4. Зловонная, гнилостная (260) и кислая отрыжка (302, 303).

№ 5. Ощущение непереваренной пищи в желудке вызывается немногими средствами, и ни одним в такой полноте как пульсатиллой (321, 322, 327).

№ 6. Кроме игнации (2), которая, однако же, не производит остальных симптомов, то же самое состояние вызывается пульсатиллой (39 в сравнении с 42, 94, 98).

№ 7. Пульсатилла производит такое же состояние (997) и она также возбуждает чувствительность других органов чувств, например, зрения (107), и хотя нетерпимость к шуму попадается у нукс вомики, игнации и аконита, эти средства не гомеопатичны другими симптомами, и тем менее симптому № 8, кротости нрава, которая, как сказано в предисловии к пульсатилле, служит особенным показанием для этого средства.

Итак, больного нельзя было ничем вылечить так легко, верно и радикально, как пульсатиллой, которая была гомеопатична этому случаю. Поэтому я и дал ее немедленно, но ввиду слабого и истощенного состояния больного лишь в очень малой дозе — полкапли квадриллионного (12-го) разведения тинктуры пульсатиллы. Это было вечером. На следующий день он ни на что не жаловался, и пищеварение у него было в порядке; через неделю он писал мне, что продолжает чувствовать себя совершенно здоровым.

Теперь я хочу привести случай гомеопатического излечения животного. Случай этот заимствован из письма на имя редактора "Times" от 6 января 1888 г., когда на столбцах этой газеты происходила знаменитая полемика между аллопатами и гомеопатами, подробно изложенная затем в брошюре, озаглавленной "Odium Medicum and Homoeopathy"³.

Свидетельство Мейсонье в пользу гомеопатии.

Редактору Times

М. Г. — Ввиду происходящей полемики, Вы, по присущему Вам духу справедливости, быть может, сочтете прилагаемое заявление Мейсонье заслуживающим опубликования. Оно хранится у меня с давних пор.

Несколько лет тому назад я изучал живопись у Мейсонье, ценная собачка которого, подарок его близкого друга Дюма, была поражена параличом задних конечностей; у нее также была искривлена шея.

Я уже давно занимался для себя гомеопатией, и мои крупинки очень забавляли Мейсонье, его семью и друзей, нисколько в них не веривших.

Собачка была приговорена к смерти известным парижским ветеринаром, пользовавшим дорогих лошадей Мейсонье. В тот же день я обедал у него и собачка находилась в комнате, когда он вдруг со свойственным ему оживлением предложил вылечить ее "моей гомеопатией".

Я принял вызов и тут же дал собачке одну дозу руса довольно высокого деления.

На следующее утро, когда я перед завтраком работал с Мейсонье в его садовой мастерской, стремительно вбежала его дочь, крича: "Собачка ходит!"

Мы выбежали из мастерской — Мейсонье с кистью в зубах и с его большой палитрой на пальце — и действительно, собачка, как ни в чем не бывало, бегала на четвереньках.

Шея, однако же, была еще искривлена и я очень затруднялся что делать. Тут я заметил, что шерсть была очень груба и взъерошена, и вспомнив один из великих принципов в гомеопатии, что нужно принимать во внимание каждый симптом, я дал два приема арсеника 3-го десятичного разведения. Собачка оправилась совершенно и, кажется, теперь еще жива и здорова.

Ваш покорный
ученик Мейсонье.

Messieurs Meissonier père et fils apprenant qu’on met en doute la guérison d’une petite chienne condamnée à mort par les vétéri­naires de Paris, affirment que cette petite bête a été radicalement guérie d’une attaque de paralysie extrêmement violente par leur ami, — qui l'а traitée par l'homéopathie. Cette petite chienne de race très pure va parfaitement bien et fait l’admiration de tous.

E. Meissonier.
Ch. Meissonnier fils

Излечение графа Радецкого.

Гомеопатия выказывает свое превосходство перед всеми другими методами лечения не только в острых болезнях. Хронические недуги, сопротивляющееся всем средствам старой школы, часто излечиваются быстро и радикально лекарствами новой школы. Болезни, признанные неизлечимыми и смертельными, часто бывали, как то знает каждый врач-гомеопат, излечиваемы мягкими, но могущественными средствами гомеопатии. Гомеопатия не только сократила смертность в тяжких, хотя и не обязательно смертных случаях, она вместе с тем расширила пределы применения лекарств. Тому можно было бы представить много доказательств; мы ограничимся одним примером, как имеющим историческую известность.

В январе 1841 года знаменитый австрийский фельдмаршал граф Радецкий страдал опухолью в правом глазу, выпиравшей вперед глазное яблоко. Опухоль постепенно увеличивалась с предыдущего октября. Император, очень любивший фельдмаршала, послал своего придворного врача Йегера, профессора офтальмологии в Венской академии Иосифа, в Милан, где тогда жил больной, чтобы повидаться с д-ром Фларером, профессором офтальмологии в Павии, и с постоянным врачом-гомеопатом фельдмаршала штаб-лекарем Гартунгом для донесения о болезни и для совещания о наиболее пригодном способе лечения. Три консультанта встретились 26 января и по тщательному освидетельствованию единогласно определили, что болезнь имеет губчатый ракообразный характер. Оба профессора считали, что она неизлечима никакими известными им средствами, и что роковой исход есть только вопрос времени, и так как они беспомощны в данном случае, то и не предлагали никакого способа лечения. Д-р Гартунг, соглашаясь с учеными профессорами относительно безнадежности излечения обыкновенными способами, тем не менее полагал, что гомеопатические средства могут принести пользу. Пациент заявил, что он не желает лечиться никаким другим способом, кроме гомеопатического. Благодаря гомеопатическим лекарствам, назначенным д-ром Гартунгом, страшная болезнь у семидесятилетнего старца стала поддаваться. К 19 марта она была вполне излечена, и нельзя было заметить никакой разницы между обоими глазами. Граф Радецкий прожил еще много лет после этого и был настолько бодр телом и духом, что одержал решительную победу в битве при Новаре в 1849 году.

Сравнительная статистика

Прежде всего приведу результаты лечения воспаления легких в Вене, заимствованные из брошюры д-ра Раута (Routh) "Fallacies of Homoeopathy" (Заблуждения гомеопатии). Д-р Раут пытается умалить значение этих цифр, говоря, что в гомеопатической больнице было очень мало тяжких случаев, но в этом отношении мы имеем свидетельство другого аллопата, который сам видел эти случаи и удостоверяет их серьезность, а именно известного дублинского окулиста сэра Уильяма Уайлда, который в своем сочинении об Австрии пишет⁴:

Я обязан заявить, что случаи, виденные мной в Венской гомеопатической больнице, были совершенно такие же острые и злокачественные, как и те, которые мне встречались в других больницах.

Вот статистика сравнительной смертности в разных больницах, приводимая д-ром Раутом в вышеупомянутой его брошюре (табл. на стр. 229):

Пневмония, или воспаление легких

Плеврит, или воспаление серозной оболочки легких

Перитонит, или воспаление брюшины

Превосходство гомеопатии при лечении холеры так хорошо известно, что едва ли нужно и говорить об этом; тем не менее вот несколько цифр.

В Тишновице в Моравии д-р Квин, основатель гомеопатии в Англии, был свидетелем лечения холерной эпидемии по гомеопатическому методу и сам пользовал двадцать девять человек, из коих умерло всего трое. Общее число составляло:

О венской эпидемии 1836 года сэр Уильям Уайлд пишет в своем сочинении об Австрии:

По сличении отчетов лечения холеры в гомеопатической и аллопатических больницах оказалось, что у д-ра Флейшмана выздоравливали две трети больных, а у аллопатов умирали две трети.

Такие блистательные результаты побудили австрийское правительство отменить закон, по которому гомеопатическая практика запрещалась в австрийских владениях.

В Лондоне в эпидемию 1854 года смертность в гомеопатической больнице составляла 16,4%, а в аллопатических 51,8%. При этом назначенный от правительства инспектор д-р Маклоглин (Macloughlin) писал одному из врачей гомеопатической больницы:

Все виденные мной случаи представляли собой настоящую холеру в разных стадиях болезни и я могу не колеблясь заявить, что некоторые из этих случаев, успешно излеченных при Вашем лечении, окончились бы смертью при всяком другом способе.

К этому он присовокупил, что хотя он сам аллопат, но если бы имел несчастье заболеть холерой, то просил бы, чтобы его отвезли в гомеопатическую больницу⁵.

Камфора и холера

В 1831 году при первом появлении холеры в Германии Ганеман написал статью, в которой рекомендовал камфору как верное средство в начале болезни. Опыт врачей-гомеопатов во время этой эпидемии, равно как и в последующих, вполне подтвердил целебную силу камфоры в первой стадии холеры. Опыт д-ра Рубини в эпидемию, свирепствовавшую в Неаполе в 1854—55 годах, служит блестящей иллюстрацией мудрости Ганемана. Д-р Рубини пользовал в Королевской богадельне (R. Albergo dei Foveri) 225 случаев холеры одной камфорой, и в результате не было ни единой смерти, с таким же успехом вылечил он 166 солдат 3-го швейцарского полка. В последнюю эпидемию в Неаполе в 1884 г. д-ра Рубини, которому тогда было 84 года, не было в городе (он находился у больного в деревне), но врачи, состоявшие при гомеопатической лечебнице, лечили одной камфорой 83 человека больных и из них умерли всего только трое. Эти замечательные результаты при лечении холеры камфорой служат прекрасным свидетельством гения Ганемана и тех сил, которыми обладает гомеопатия для успешной борьбы с самыми грозными болезнями⁶.

В начале 1889 года в городе Мельбурне в Австралии господствовал тиф. Местная газета Melbourne Herald от 20 апреля того же года напечатала следующие результаты лечения этой эпидемии в двух аллопатических и одной гомеопатической больницах:

Здесь, между прочим, можно заметить, что хотя в гомеопатической больнице было гораздо меньше кроватей, она пользовала почти такое же число больных, как и аллопатические больницы, доказывая тем, что гомеопатия излечивала несравненно скорее.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ The Science of Homoepathy. By W. Buist Picken.
² См. книжку д-ра Burnett: New Cases of Consumption, 3 ed.
³ См. статьи в "Гомеопатическом вестнике" за 1888 г. (стр. 213, 508) и за 1890 г. (стр. 279).
⁴ См. Austria and its Institutions, by Sir W. Wylde.
⁵ Сравнительные результаты лечения холеры подробно изложены в парламентском отчете под заглавием "Cholera" от 21 мая 1855 г.
⁶ См. брошюру Лечение холеры камфорой по способу д-ра Рубини.

 Главы I-IV     Главы VIII–XI