Д-р Вильгельм Амеке (Германия)

Д-р Вильгельм Амеке

Возникновение гомеопатии
и борьба против ее распространения


Санкт-Петербург, 1889

— 137 —

принципу средство в лишь настолько сильном приеме, чтобы оно едва заметно обнаруживало ожидаемую искусственную болезнь. О белладонне он (l. с. стр. 386) говорит, что ее непосредственное действие продолжается 12, 24 и до 48 часов.

Поэтому ранее двух дней не следовало бы повторять пpиeмов.

Прием опия в известных случаях нужен только через каждые 12–24 часа; мышьяк он рекомендует давать только изредка, через каждые два дня, в количестве 1/10 или никак не более 1/5 грана, а при изнурительных лихорадках только 1/12 грана; продолжительность действия аконита — в известных случаях 7–8 часов; камфару следует давать только через каждые 36–48 часов, Veratrum album — через каждые 5–10 часов, Agaricus musc. — через 12–16 часов.

Ревень при известных видах поноса полезен даже в самых малых приемах.

В 1797 г. (Edinburg. Disp. I. 239) он прописывает белладонну в количестве 1/2 грана на 2 дня для взрослых и считает "один, два грана хорошей сквиллы (морского лука) в большинстве случаев полным большим приемом", в противоположность Эдинбургской фармакопее (I. 519), которая предписывает от 4–10 гран, смешанных с двойным количеством селитры. Там же страмоний в размере до 10 гран рекомендуется против "безумия". Ганеман говорит по этому поводу:

Виды сумасшествия, а поэтому и целебные средства от него, весьма различны. Только при некоторых из них страмоний полезен, но не в приемах по десять гран; в хорошем экстракте этого было бы слишком много (I. 541).

В 1798 году он выражает желание, чтобы азотнокислое серебро было даваемо внутрь только в виде весьма разбавленного раствора. Эдинбургская же фармакопея, напротив, приводила авторитет Бёргаава (Вoerhaave), чтобы рекомендовать приемы его в 2 грана с крошками хлеба и сахаром, в виде пилюль (II. 230). Далее она говорит о средствах, с помощью коих хотели уничтожить ядовитые свойства опия, не нарушая его медицинского действия. Ганеман замечает:

Если хотят отнять у сильнодействующих лекарств их вредные свойства, то следует лишь прописывать их в подходящих случаях и в надлежа-

— 138 —

-щих приемах. Вот их главное исправительное средство, и другого не существует.

В 1799 г. в "Аптекарском словаре" он держится того мнения, что cабина в известных болезненных состояниях приносит большую пользу даже "в весьма малом приеме". Hyosсyаmus, "данный в весьма малом приеме по моему способу, по 1/601/30 грана (0,001–0,002) сгущенного сока в растворе", действовал против подробно указанных болезненных состояний. Страмония обыкновенно бывает достаточно 1/100, даже часто 1/1000 части грана сгущенного сока, когда он хорошего качества.

Относительно Veratrum album он говорит, что древние врачи совершали при помощи его замечательные исцеления, но что новейшие врачи опасаются этого средства по причине его опасных побочных действий; истина, по мнению его, находится посередине, в том смысле, что это лекарство в приемах в 1000 раз меньших, чем употреблявшиеся древними, есть одно из самых драгоценных лечебных средств.

В 1800 году в "Сокровищнице лекарств" (стр. 56) он прописывает ревень в размере от 1/3 до 1/4 грана тинктуры. Затем английский автор советует давать от 2–3 раз в день по столовой ложке настоя из одного квента (3,75 грамма) наперстянки (Digitalis) на 1/2 фунта воды. Ганеман замечает:

Это слишком смело. Так как полное действие наперсточника требует по крайней мере 3–4 дней, то раньше 3-х дней не следовало бы давать нового приема. Когда же дают таковой через каждые 8 часов, то в течение 3 дней прием возрастет до девятикратного опасного приема. А если действие наперсточника еще продолжительнее, в чем я сам видел доказательства, то опасность еще более возрастает с каждым новым приемом, данным через столь короткие промежутки (ibid. стр. 125).

Так как тинктура Helleborus niger рекомендуется в приеме по чайной ложке два раза в день, то Ганеман замечает:

Этот громадный прием можно смело уменьшить до одной двадцатой. Две капли столь сильной хорошо приготовленной тинктуры производят уже сильное действие на взрослых и окажут всевозможные услуги там, где тинктура особенно пригодна, а где она

— 139 —

не уместна, там она в столь большом приеме неминуемо наделает вреда (ib. стр. 167).

Автор рекомендует лекарственную кашку с хинной корой.

Одна из самых бессильных и неприятных лекарственных форм, в которой можно давать хину, — говорит Ганеман, — это кашка. Не следует задаваться вопросом, каким образом ввести в желудок наибольшее количество какого-либо лекарства, но как привести его в наиболее разведенном и полезном виде в соприкосновение с нервами желудка и кишок. Тогда требуется его весьма мало (ib. стр. 197).

Англичанин прописывает пилюли из уксуснокислого свинца с опиумом; можно возвышать прием до 11/2 грана свинца, а также можно "некоторым больным" давать с первого раза 1 и даже 11/2 грана, "но лучше начинать с самого малого количества". Ганеман восклицает:

Как автор нерешителен в этом случае по столь важному предмету! То можно сразу давать 11/2, грана, то лучше начинать с самого малого количества. Вообще было бы гораздо безопаснее никогда не давать этот неиндифферентный металл ни в порошке, ни в пилюлях, а всегда в растворе, и никогда не обращаться к уксуснокислому свинцу, который в желудке всегда тотчас опять осаждается. Лучше брать роговой свинец, разведенный в 100 частях кипящей воды, который по меньшей мере не осаждается от хлористых и углекислых веществ. Две или три капли этого средства в один прием совершат все то, чего можно вообще ожидать от свинцовых препаратов. А если они не показаны, то чем же поможет эмпирическое возвышение столь больших доз, как указанные здесь? Оно может и должно непременно повредить! (ib. стр. 217.)

Советуют давать медный аммониак в виде пилюль, сначала одной, а затем "сколько может переносить желудок". Ганеман:

Пишущий эти строки убеждает, что не следует никогда вводить в сухом виде в желудок столь сильный металл, который, принятый в растворе, в форме медного купороса, даже в сто раз меньшем приеме, чем прописанные в этом случае пилюли, обнаруживает почти мгновенно поразительное действие на всю нервную систему (ib. стр. 259).

— 140 —

Относительно другого предписания (3 квента симарубовой коры [Simarubarinde], "если переносит желудок") он говорит:

Разве пpиемы лекарств должны быть так велики, чтобы они при глoтaнии извергались вон? Такой кoнoвaльcкий способ лечeния людей и столь суровое, грубое oбpaщeние с нежным человеческим телом во все времена показывали низкое paзвитие медицинского пpocвeщeния. Подходящее средство помогает в невероятно меньшем количестве, без насильственного пoтpяceния (стр. 279).

Против сифилитического воспаления надкостницы (Periostitis syphilitica) советовали уварить пoл-yнции коры волчьего перца (Daphne mezereum) на 6 фунтов воды до 4 фунтов и употреблять это средство по 1/2 ф. в день. Автор этого пpeдпиcaния предлагал еще более сильные пpиемы. Ганеман замечает:

А все же этот пpием еще в шесть раз слишком велик. Прошу только не делать пpeдпиcaний по своему блaгoycмoтpeнию, а предварительно испрашивать, как следует, совета у природы и опыта. Разумеется, не следует употреблять в дело годами лежалую и крупно размельченную кору корней. Но как же врачу заботиться обо всем этом? Как понимать толк во всем этом? Достаточно того, если он предоставляет это аптекарю, а этот подмастерью1, ученику или толкачу; довольно, если он доверяет это обыкновенно чувствительной совести одного из этих наемников (стр. 321).

Речь идет о пилюлях из экстракта пятнистого омега и пр. Ганеман делает замечание:

Нельзя обвинять желудок; виноват врач, который не знает, что разведенный густой сок должен быть даваем в несколько сот раз меньшем приеме, и тогда производит то же, что и во много сотен раз бессильнейшие пилюли (стр. 371).

Далее мы читаем:

Автор, по-видимому, не знает, в сколь невероятно малом количестве морской лук уже оказывает большое влияние.

Относительно дозы мышьяка Ганеман делает два замечания:

Две капли (Sol. Fowleri того времени. — В. А.) содержат приблизительно


1 "Подмастерье" в то время говорилось вместо "провизор".

— 141 —

1/60 грана мышьяка, а следовательно, 20 капель — 1/6 грана; прием во всяком случае слишком, слишком большой для старого и малого, особенно же в силу того, что его хотят повторять от двух до трех раз в течение суток, чего я вовсе не могу советовать, будучи научен многократным опытом (стр. 393).

Затем сделано было замечание, что мышьяк как лекарство против перемежающейся лихорадки оказывается хуже ее самой. Ганеман прибавляет:

В грубых руках наших обыкновенных врачей. В этом Бэкер (Baker) совершенно прав. Но, невзирая на это, безусловное восхваление мышьяку по отношению к (неопределенным) перемежающимся лихорадкам так же неосновательно, как несправедливо безусловное отвержение его. Уже a priori можно быть твердо убежденным в том, что сильнодействующее вещество, которое можно уменьшать до всевозможных приемов (в растворе), в известных, определенных, индивидуальных болезненных состояниях должно быть самым подходящим и безвредным лечебным средством. Но находить эти состояния и давать десятимиллионную часть какого-либо лекарства — это не дело наших нынешних врачей; поэтому и мышьяк не создан для современных врачей (ib. стр. 396).

Таким образом, с течением времени все более возрастало число лекарств, испробованных до границ их действия, и выводы из усердных и осторожных исследований нашего гениального испытателя все более приводили его к убеждению в том, что величина приемов, считавшаяся дотоле за норму, не может служить руководством. Ни одна летопись не повествует, ни одно сочинение не доказывает нам, чтобы когда-либо какой-нибудь врач со столь усердным старанием трудился над верной постановкой учения о дозах, как мы видим это у проницательного неустанно размышляющего Ганемана.

По собственным его словам, он заметил, что лекарства, избранные по его принципу и находившиеся таким образом в специфическом соотношении к больным частям, именно поэтому имели свойство особенно влиять на таковые, и даже кое-где в таком малом размере производили еще более сильное действие, чем это казалось ему полезным. Поэтому он пошел еще далее на пути уменьшения лекарственного приема. Но здесь является

— 142 —

вопрос первостепенной важности: как он в этом отношении приступал к делу? Брал ли он дecятимиллионнyю часть грана лекарства на острие иголки и клал ее на язык больному? Делил ли он затем такой атом каким-либо инструментом вновь на сто частиц и брал одну из них как подлежащее применению лекарство?

Его образ дeйcтвия был следующий: он брал одну часть лекарственного вещества и тщательно перемешивал ее с определенным количеством подходящего вспомогательного средства: молочного сахара, воды, спирта. Из этого состава он брал одну часть и смешивал ее посредством тщательного растирания или взбалтывания с новой массой молочного сахара и т. д. Одну часть этого препарата он вновь растирал или взбалтывал с подлежащим вспомогательным средством и т. д.

В 1801 г.1 он советует при определенных мозговых явлениях в скарлатине давать тинктуру опия и приготовлять ее следующим образом: одна часть этой тинктуры взбалтывается с 500 частями алкоголя, а затем одна капля этого раствора тщательно смешивается с 500 каплями винного спирта. Это разведение дается больному по капле. Считаем нужным тотчас упомянуть здесь, что Ганеман впocлeдcтвии методически установил этот образ действия, растирая и взбалтывая одну часть лекарственного вещества с 99 частями молочного сахара или винного спирта; одну часть этого препарата он смешивал вновь с 99 частями вспомогательного средства, поступал так же с этим препаратом и так далее. Это было первое, второе, третье и т. д. растирание или разведение, или, как Ганеман впоследствии говорил, потенция.

Приготовленные этим способом лекарства он применял не в тех же видах, как другие врачи. Он не рекомендовал такого способа приготовления лекарств для вызывания рвоты или послабления, а также и относительно наркотических средств; он также не хотел этим "очищать кровь от острот" или "связывать кислород, пpeoблaдaющий в воспалительной крови". Он не имел намерения "остановить мокроту", "прекращать за-


1 Heilung des Scharlachfiebers, стр. 13.

— 143 —

-пор", "размягчать затвердения" или даже уничтожать таким образом паразитов. Он нашел, что для лекарств, избранных по его методу и, следовательно, не имеющих назначения производить переворот в организме, подобный способ приготовления действовал успешно на ход лечения. Первоначально он сам более всех был поражен изумлением от этого открытия, которое он неоднократно называл "неслыханным" и "невероятным". Тем тщательнее он проверял себя и дошел не только до пoдтвepждeния, но даже до расширения своей удивительной находки. В первые годы после этого открытия он делал ударение на весе лекарства, содержимого в его препаратах, и рассказывал удивленному миру о действиях, производимых миллионной, биллионной и т. д. частью грана лекарства.

В 1801 г. Ганеман рекомендовал белладонну против скарлатины в форме, соответствовавшей 3-му — 4-му делению, а также ромашку при известных явлениях1.

В своей "Опытной медицине" он в 1805 году заявляет:

Но насколько в болезни возрастает чувствительность тела по отношению к лекарствам, об этом имеет понятие лишь тщательный наблюдатель. Она превышает всякую вероятность, когда болезнь достигла высокой степени...

С другой стороны, столь же верно, как и достойно удивления, что даже самые сильные люди, одержимые хроническими недугами, невзирая на их телесную силу вообще… все же, как только им дано будет лекарственное средство, положительно полезное против их хронической болезни, испытывают от наивозможно малого приема столь же полное действие, как и грудные младенцы2.

В 1806 г. он пишет в "Журнале Гуфеланда" (St. 3. S. 40) в статье "Что такое яды? Что такое лекарства?" [Для полного понимания этой статьи следует вперед заметить, что Геккер (Hecker) в 1796 г., а также и другие упрекали Ганемана в том, будто он рекомендует в качестве лекарств опасные яды, введенные Штёрком наркотические средства, и поэтому предостерегали от него, о чем мы узнаем еще подробнее в


1 Heilung des Scharlachfiеbers стр. 24, 29, 39.
2 Stapf II. S. 37 и 38.

Стр. 130-136 книги В. Амеке СТР. 130–136   Содержание книги В. Амеке СОДЕРЖАНИЕ   СТР. 144–150 Стр. 144-150 книги В. Амеке